Признание

Александр Володин удалился в кинематограф, где дебютировал ещё в 1962 году как автор сценария короткометражного фильма «Прошлым летом». Второй фильм, к которому Володин написал сценарий, «Звонят, откройте дверь» Александра Митты, получил приз «Золотой лев святого Марка» на Международном кинофестивале детских фильмов в Венеции в 1966 году.

Менялась атмосфера в стране, менялось восприятие, и осуществлённая Георгием Натансоном в 1966 году экранизация пьесы «Моя старшая сестра» уже не вызвала прежнего столкновения мнений, как и другие, более поздние экранизации, в том числе «Пять вечеров» Никиты Михалкова. То, что киноверсиям пьес Володина сопутствовал успех, театровед А. Варламова считает неслучайным: «У него всегда наличествует принципиально важный для поэтики кинематографа лейтмотив „потока будней“, в который погружены, то вырываясь из его плена, то вновь оказываясь подхваченными его течением, володинские персонажи. Вернее, здесь не присутствуют „будни“ в тяжеловесном бытовом воплощении, а дана их лаконичная музыкальная, мелодическая формула»^[12].

Получив признание в кинематографе, Александр Володин в начале 70-х годов вернулся в театр, написав пьесы «С любимыми не расставайтесь» (поставленную в 1972 году в «Современнике») и «Дульсинея Тобосская», с которой Олег Ефремов в 1971 году дебютировал во МХАТе, как режиссёр и как актёр, сыграв рыцаря Печального Образа^[13]. На основе пьесы «Дульсинея Тобосская» Геннадий Гладков создал одноимённый мюзикл, который в 1973 году Игорь Владимиров поставил на сцене Театра им. Ленсовета (с Алисой Фрейндлих в главной роли)^[14]; мюзикл, в свою очередь, в 1980 году был экранизирован Светланой Дружининой.

Одновременно Володин продолжал работать в кино: Сергей Герасимов снял по его сценарию фильм «Дочки-матери», Георгий Данелия — знаменитый «Осенний марафон».

Кроме пьес и киносценариев, Александр Володин писал стихи и прозу — главным образом мемуарного характера.

Умер 17 декабря 2001 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Комаровском кладбище недалеко от Санкт-Петербурга.

3. Фронтовая лирика Н.С. Тихонова, А.А. Суркова, М. А. Дудина, К.М. Симонова и др.

Константин (Кирилл Михайлович) Симонов — человек большой гражданской активности, никогда не оставался в стороне от знаковых событий истории: с 1939 года он в армии и участвует в боях на Халхин-Голе, с 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Военная тема зарождалась в ранних стихах Симонова как тяготение юноши к романтическому подвигу, затем обрела серьезность и силу, когда он стал свидетелем мужества бойцов Испанской Республики, единения людей, прибывших в Испанию из десятков разных стран, чтобы преградить путь фашизму. Поэзия Симонова приобрела особенно сильное патриотическое звучание в годы Отечественной войны («Фронтовые стихи», 1942).

Его стихи вселяли в бойца-антифашиста сознание ду. ховного превосходства над врагом, укрепляли мужество, веру в победу. Любовь мы завещаем женам, Воспоминанья — сыновьям, Но по земле, войной сожженной. Идти завещано друзьям. Никто еще не знает средства От неожиданных смертей. Все тяжелее груз наследства, Все уже круг твоих друзей… И кто-то, кто тебя не видел, Из третьих рук твой груз возьмет, За мертвых мстя и ненавидя, Его к победе донесет. Лирика Симонова ярко выразила осознанное чувство патриотизма, большой Родины, что лежит, «касаясь трех великих океанов»; малой, сокрытой в каждом сердце, сосредоточившей в себе смысл жизни. Она воплотилась в образе тех самых «трех берез», которые нельзя отдать врагу. Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, как детей, от дождя их к груди… Не знаю, как ты, а меня с деревенскою Дорожной тоской от села до села, Со вдовьей слезою и с песнею женскою Впервые война на проселках свела. Рядом с этим мотивом звучал совершенно иной. Мотив верности в любви жены и подруги («С тобой и без тебя», 1942). В дни, когда люди были разлучены с женами, любимыми, эта тема приобрела важное значение. «Жди меня» повторяли как заклинание тысячи мужчин и женщин. Верность в любви обретала роковую силу.

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера… Ожиданием своим Ты спасла меня.

Симонову свойственна мужественная, несколько сдержанная манера повествования, простота обращения с читателем. По собственному признанию, он являлся «военным писателем». Вся его поэзия, как и не менее популярная проза, отражают героическую эпоху жизни страны. От Великой Отечественной войны нас отделяют десятилетия, но произведения К. Симонова не уходят в прошлое, они продолжают звучать активным призывом к добру, братству, миру.

Я не помню, сутки или десять Мы не спим, теряя счет ночам. Вы в похожей на Мадрид Одессе Пожелайте счастья москвичам. Днем по капле нацедив во фляжки, Сотый раз переходя в штыки, Разодрав кровавые тельняшки, Молча умирали моряки.

Яркая, мелодичная, содержательная поэзия К. Симонова не перестает волновать сердца все новых и новых читателей, радовать общением с большим, мудрым и все понимающим художником слова. Если Бог нас своим могуществом После смерти отправит в рай, Что мне делать с земным имуществом, Если скажет он: выбирай? Мне не надо в раю тоскующей, Чтоб покорно за мною шла, Я бы взял с собой в рай такую же, Что на грешной земле жила…

Иногда говорят, что нам не стоит гордиться победой в Великой Отечественной войне. Дескать, она была несправедливой не только со стороны Германии, но и Советского Союза. Что же, вероятно, в этом историки правы. Но когда задумаешься: «А какая она вообще, справедливая война?», — затрудняешься с ответом. Убийство и насилие всегда остаются убийством и насилием, даже если вызваны благородными намерениями. А с другой стороны, разве народ и правительство всегда одно и то же? Значит, не все так просто и определенно.

Яснее понять проблему мне помогли мысли Л.Н. Толстого об Отечественной войне 1812 года. Она постоянно осуждает саму войну, любую войну как бессмысленное убийство. Но ни это, ни усилие европейской реакции в результате победы над Наполеоном не заставляют писателя усомниться в величии подвига своего народа. Романиста восхищает чувство патриотизма русских людей, которые не рассуждая о правилах, ни о причинах и следствиях войны, просто «всем миром навалились на француза». Какие чувства ими владели? Вспомним слова Андрея Болконского перед Бородинской битвой: «Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям… Надо их казнить». А могли ли советские люди, в своем большинстве малограмотные и неискушенные в политике, задумываться о характере войны? Они любили свою страну, а враг бомбил и жег ее, рвал танками, тысячами убивал солдат и мирных жителей! Народное чувство было возмущено, как и сто тридцать лет назад, и не разбирало тонкостей философии. Как древний князь, люди сказали: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!»

Поэтому-то мне кажется, что победой гордиться следует. Не тем, конечно, что поставили под свой контроль пол-Европы, и не тем, что использовали ее для укрепления власти Сталина. А тем, что в наших гражданах обнаружились удивительные силы, стойкость, мужество, отвага, патриотизм.

Войну как явление осуждают все. Но, наверное, и через сотни лет наших потомков будут восхищать легендарные подвиги Гастелло, Талалихина, Мересьева, Паникахи, Матросова, многих других. Ведь и мы сегодня не можем без волнения читать о невероятном мужестве древнего римлялина Муция Сцеволы, который, чтобы показать врагам силу духа своего народа, сжег без стона свою руку. А разве не достойны памяти триста спартанцев во главе с царем Леонидом, вставших насмерть против персидских полчищ в Фермопильском проходе?

Конечно, воюют не одни только герои. В Великой Отечественной войне приняли участие не тысячи, многие миллионы людей. Среди них было немало и тех, кто смалодушничал, не выдержал, растерялся. Но ведь и было отчего! Власть их предала, бросила в пекло, обрекла на позор и смерть. Этих людей, без вины виноватых, мне по-человечески жалко. Жестокое правительство, к сожалению, объявило их «трусами и паникерами», «врагами народа», «предателями», свалило на них свои просчеты и ошибки. Говорят, что войну мы выиграли с помощью репрессий и заградительных отрядов, которые стояли с пулеметами позади линии фронта. Да, из песни слова не выкинешь… Были и штрафбаты, и расстрелы, и заградотряды, и многое другое. Но не будь массового героизма, патриотизма, самопожертвования, несгибаемого мужества и готовности все претерпеть ради победы миллионов бойцов и рабочих — никакие суровые меры не помогли бы.

Сегодня ветеранов осталось очень мало. И им трудно, потому что о них, стариках, слабо заботятся. Но все же о них помнят, награждают, чествуют. Зато совсем уже мало вспоминают мертвых, чьи кости разбросаны по бескрайним просторам. Многие так и не имеют могилы. Другие закопаны в никому не известном месте. Мой дед похоронен в братской могиле где-то в Литве. Родители все собирались поехать, поискать ее. Да теперь уж, наверное, не сумеют. Заграница… Может быть, я, когда стану взрослым… Надо бы отдать человеческий долг всем тем, кто сложил свою голову в Великую Отечественную…

Война всегда несправедлива, особенно к тем, кто погиб. Но подвиг их помнить надо. «Вспомним всех поименно, сердцем вспомним своим. Это нужно не мертвым. Это надо живым…»

4. Феномен альманахов и сборников 1950-1980-х годов («Литературная Москва», « Тарусские страницы», « Метрополь», « Весть», «День поэзии», «Поэзия»).