Чӑваш юррисем пирки вырӑссем акӑ мӗн ҫыраҫҫӗ

Манӑн пӗр пӗлекен ҫыннӑм Чӗмпӗрте Алексей Михайлович Сперанский, манӑн юрӑсем тӗлӗшӗнчен Хусана хӑйӗн тусӗ патне ҫыру ярать, унти паллӑ ҫынсемпе калаҫса пӑхмашкӑн. Ҫав ҫынпа Багрянский Сперанский патне хирӗҫ акӑ мӗн ҫырать (ҫыруне вырӑсла ҫырнӑ): «По делу г. Юркина сделано следующее: 15 ноября я обращался к Малову с предложением Юркина. Малов прежде всего выразил удивление, почему автор не ведет дело с Иваном Яковлевичем Яковлевым, в руках которого сосредоточены все дела по инородческой литературе (чувашской). Затем прочитал стихотворение, но заметно мало из него понял. Повертев в руках листок, он сказал: «Вероятно у г. Юркина есть параллельное стихотворение, или по крайней мере изложение смысла на русском языке. Ведь цель издания инородческой литературы в введении в нее русского элемента. Нам нужно обрусить чуваш. Это вообще. А в частности, наша цель миссионерская состоит в разрушении среди них языческих суеверий и проведении христианской морали и верований и связи с началами русского патриотизма. Нам поэзия Юркина не подходит. Жалко, что, видимо, даровитый чувашинин Юркин состоит на почве светских воззрений на инородческую словесность. Что он пишет? Песни. Но ведь это, сознайтесь, в сущности ничто. Конечно, с чисто словесной точки зрения интересно, насколько гибок чувашский ум, тонкое чутье и богатый язык. Но подобное отношение к инородческой литературе, по нашему мнению, поверхностно. Нужно пользоваться знанием чувашского языка на спасение их душ. Я не могу оказать Юркину своего содействия. Другое дело, если бы он писал произведения с историческим (патриотическим) или религиозно-нравственным содержанием.

Настоящие же стихи посоветуйте ему в Императорское Географическое Общество, существующее в Санкт-Петербурге. Оно, вероятно, поместит их в отделе этнографии. Но при этом напишите, чтобы он оставил транскрипцию И.Я., она в корректуре поведет к такой массе ошибок, что г. Юркин не узнает своих стихов. Пусть он не вводит никаких новых букв в чувашский алфавит, а ограничивается одними русскими. Кто знает чувашский язык, тот умеет оценить произношение, иначе же и знающий и незнающий исковеркает слова. Например, «ҫын» прочитает «рын» или даже «срын». Во всяком случае передайте ему от меня почтение.

24 ноября я был по этому же делу у Николая Ивановича Ильминского, директора Учительской Семинарии и главного, кажется, члена Комиссии по изданию инородческих книг. Он сказал мне тоже самое, что и Малов: похвалил только Юркина, народность его поэзии по содержанию стиха, выражая желание, чтобы он принял в своем писательстве историческое и нравственно-религиозное направления и стал бы таким образом миссионерской и русско-цивилизаторской силой. В конце заявил, что он никакого официального содействия оказать ему не может. Но тот же старик, Ильминский, не выдержал и проговорился, что Правительство и Центральное Миссионерское Общество в Москве, от которого в зависимости находится, он сам, враждебно относится с 60-х годов еще к самосознанию инородцев, опасаясь с их стороны сепаратических стремлений. Он даже несколько удивился, как Цензурный Комитет дозволил напечатать ему его непатриотические и нерелигиозные песни. Кроме того миссионерский капитал, которым распологает Казанская Комиссия обязана своим отчетом Московскому Миссионерскому Обществу. Все, что Ильминский, сочувствуя всяческому развитию инородцев, может сделать, заключается в следующем: он напишет И.Я., что стихи г. Юркина, снабженные параллельным текстом на русском языке, много могут содействовать взаимному ознакомлению друг с другом русским и чувашам. В виду этого было бы не дурно, если бы стихи эти увидели свет. Поэтому пусть И.Я. переговорит с типографчиком Токаревым, не напечатает ли он по неимению для мастерской работы произведения Юркина в кредит самого автора. По мере распродажи этих стихов Юркин может уплатить свой долг. В начале для пробы нужно печатать стихи маленькими выпусками не дольше печатного листа. Затем пусть выпуски Юркин от себя посылает для распродажи знакомым учителям. Но при этом имена Ильминского или другого кого не должно отнюдь фигурировать. Если на первый выпуск будет спрос, можно сделать следующий и т.д.

У Ильминского я встретился с студентом чувашином Охотниковым, ученика математического факультета, он живет не знаю в качестве кого в самой Семинарии. Оказывается, он знает Юркина, как товарища по школе, очень ему сочувствует...».

Ку ҫыруран питӗ лайӑх курӑнса тӑрать, мӗншӗн вырӑссем чӑвашсене ҫырӑва вӗрентни. Н.И. Ильминский вӑл ӗҫе епле ҫӳретни. И.Я. Яковлев вӗсен ҫулӗпе епле ҫӳрени. Мана та ун пек хӑйсем ҫулӗпе ярасшӑн...

Чӑваш ачи Н.М. Охотников вара кӑмӑллӑ ҫын, чӑвашсемшӗн тӑрӑшнӑшӑн, епле ырӑ сунать. Мана хӑй патне Хусана чӗнтерсен ытараймасӑр калаҫатчӗ. Мӗн- мӗн ҫинчен ҫырнисене ыйтса пӗлетчӗ. Малалла ҫырма та ӳкӗтлетчӗ. «Ку ӗҫе ан пӑрах», - тетчӗ. Акӑ ҫакӑн пек ырӑ ҫын, талантливӑй япала, чӑвашсемшӗн йӗрекен ҫын, мӗскӗн, вӑхӑтсӑр ҫӗре кӗчӗ. Хамӑр чӑвашшӑн тӑрӑшнӑшӑн, ырӑ суннӑшӑн, ҫинчи тӑпри ҫӑмӑл пултӑр!..

Ман кӗнекесене вӑл пӑхман пулсан ытти ҫын е И.Я. пӑхнӑ пулсан Питӗрти Цензурнӑй Комитетпа Хусанти Отдельнӑй Цензор станпа пустарма ирӗк паман пулӗччӗҫ. Чӑваш тӑшманӗ, И.Я., часрах ура хучӗ. Ырӑ ҫын ав ырӑ тума тӑрӑшнӑ...