Синкретизм и конвенционализм постиндустриализма и информационного общества и проблема утраты авторства

Из огромного и весьма иллюзорного разнообразия концепций современности и ближайшего будущего, в действительности, сегодня доминируют лишь две концепции. Они рассматриваются и как альтернативные (дискуссионные и конкурирующие), и как комплементарные, и как конгруэнтные (букв. «совпадающие при наложении»). Это наиболее авторитетные (хотя на деле, а не в утверждении своих адептов, скорее – популярные) концепции: постиндустриализма и информационного общества.

Начавшись с работы Й. Масуды «Информационное общество, как постиндустриальное общество» традиция синкретического единства этих двух концепций стала одной из причин появления интереснейшего феномена: содержательного симбиоза всей совокупности родственных идей²³. В результате сложилось синкретическое (оно именно синкретично, ведь отдельные положения разных концепций противоречат друг другу) единство абеляровской универсалии PIS. Можно было бы употребить термин постиндустриально-информационная парадигма, но это будет ошибкой хотя бы в силу неясности научного статуса концептуального ядра PIS. Поэтому синкретическую совокупность концептуализаций современности мы будем именовать концепцией «постиндустриального информационного общества» (или как уже говорилось ранее – просто PIS). Большая часть авторов оперирует именно этими терминами, традиционно отдавая дань уважения, в меру своей эрудиции, и иным авторам и терминам.

Необходимо заметить, что часть исследователей устанавливает произвольную конгруэнтность любых концепций, входящих в перечень автореференции исторически актуального общества, например информационного общества и общества знаний. Часть авторов подходит более осторожно, признавая за PIS определенные теоретические и практические недостатки, но апеллируя к сложившейся традиции, то есть заключенной научным сообществом конвенции, молчаливого согласия с тем, что привычка к определенному словоупотреблению есть достаточное извинение его ошибочности.

Итак, установление общего термина для описания исторического периода от окончания Второй мировой войны (и, возможно, завершения эпохи Модерна?) – стало делом определенного соглашения. Консенсус должен был быть установлен не только научным сообществом, но и политическими, общественными деятелями, экономическими субъектами влияния и пр. Очевидно, что в его основе должна находиться концепция, прошедшая серьезный научный и идеологический (иначе в число «подписавших» конвенцию не вошли бы, например, политики) отбор, концепция жизнеспособная и привлекательная²⁴. Результатом заключенного, но не декларирующегося соглашения стала концепция «постиндустриального информационного общества».

По своей природе консенсус имеет компромиссный характер, отсюда следует:

1. В основу актуальной концепции были положены две различные, но обладающие потенциалом комплементарности по отношению друг к другу социологические идеи: постиндустриализма и информационного общества.

2. Иные определения не были отвергнуты, а стали именоваться «отражающими лишь частные стороны». В то же время термины «постиндустриальный» и «информационный» объявляются обладающими наибольшей универсальностью, всеохватностью и т. п.

Показательно и то, что наиболее популярные концепты генерализации линии недалекого исторического прошлого, актуального настоящего и социальной перспективы в единую линию развития – постиндустриализм и информационное общества «лишены авторства». Точнее, это авторство чрезвычайно размыто.

Например, в качестве автора концепции «постиндустриализма» указывается Д. Белл (1969–1973 гг.). Традиционная версия говорит о том, что впервые этот термин был им употреблен на Зальцбургском семинаре в 1959 г. Но и «ортодоксальная версия авторства» сопровождается оговорками, о том, что ранее этот термин использовался:

– А. Пенти²⁵ и А. Кумарасвами (1917 г.);

– Джеймсом Бернхемом, который выдвигал близкие идеи в «Революции управляющих» (1941 г.)²⁶;

– Д. Ринсменом (1958 г.);

– Р. Ароном (1959 г.);

– Дж. К. Гэлбрейтом, который выдвинул идею управляющей технократии («техноструктуры») в фундаментальном социально-экономическом труде «Новое индустриальное общество» (1967 г.)²⁷.

В последнем случае даже чувствуется определенная рифма с более поздним исследованием Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество». Размытое авторство концепции делает ее как бы «всеобщей». Утвержденное же авторство четко разделяет исследователей на автора-пионера и его последователей, эксплуататоров чужой концепции.

Аналогичная ситуация «размытого» или «утраченного» авторства прослеживается относительно многих и многих частных терминов автореференции исторически актуального общества.

Так, термин сетевое общество (network society) был предложен норвежским ученым Стэйном Бретном (Stein Braten) в книге «Модели человека и общества» (Modeller av menneske og samfunn, 1981), хотя тремя годами ранее Джеймс Мартин (James Martin) использовал схожий термин the wired society²⁸. Десятилетие спустя термин был подхвачен Яном ван Диком (Jan van Dijk) и Мануэлем Кастельсом (Manuel Castells) и получил широкое распространение, вплоть до появления ярлыков минимального семантического различия, например Общество-Сеть²⁹. На сегодняшний день автором этого термина признан М. Кастельс с оговорками, перечисляющими упомянутых предшественников, что размывает единоличное авторство и превращает концепцию сетевого общества в «общую».

Авторство термина информационное общество приписывается японским исследователям Кисё Курокава и Тадао Умесао³⁰, американцу Ф. Махлупу³¹, японцу Й. Масуде³², М. Порату и М. Рубину³³ и пр.

Повторим, что подобную ситуацию можно проследить едва ли не для каждого из концептов.

Размытое авторство, синкретизм, подчеркнутый конвенционализм и терминологическая инклюзивность, признаваемая аргументационная уязвимость – все это свидетельствует о том, что PIS вышло за рамки научной концепции и обрело в социальной реальности разнообразнейшие жизненные формы.