Глобализация как основной тренд формирования qis

«Глобализация» сегодня является одним из главных трендов политики, культурных исканий и научных исследований. Я не зря закавычил этот термин. Сама по себе глобализация трендом ни в коем случае не является. Однако употребление этого термина к месту и не к месту, подчас без осознания многогранности его смысла – это несомненный тренд.

Здесь и сейчас нашей задачей является установить весь ансамбль смыслов этого термина и определиться, какая из «глобализаций» является действительностью, а какая – мифом современного мира. В этом исследовании мы будем руководствоваться двумя принципами:

1. Семантической осторожности. Обратим внимание, что семантически термин глобализация предполагает процессуальность³⁶⁰ явлений, к которым он применяется. Нельзя указать на какое-либо явление и сказать: се глобализация! Индийские или японские макдональдсы, французское анимэ*, настольные игры в стиле америтрэш*, но издаваемые в Польше и Чехии – это не глобализация, а свидетельства реальности этого процесса.

Осторожные исследователи так и употребляют этот термин: «процессы глобализации», однако в значительном числе исследований наблюдается хаос и синкретическое понимание глобализации и как процесса и как некоего «исторически-вещественного» результата этих процессов. Не разделяя энтузиазма по поводу возможности «овеществления» живого и динамично развивающегося феномена в мертвое тело исторического факта, будем осторожны.

2. Второй принцип вытекает из первого: если глобализация – это процесс, то а) он может (должен!) иметь фиксируемое начало и логическое завершение; б) может быть присущ логике исторического развития человечества в целом, а не какому-либо из его этапов. Мы будем называть это методологическим принципом «большей длительности». Больше чем какая? – большей, чем очевидная и само собой разумеющаяся.

Так, в целом ряде исследований отмечается, что процессы глобализации начинаются после Второй мировой войны. Это очевидно: становление транснациональных институтов управления, столь же транснациональных юридических институций, глобальных экономических сообществ³⁶¹ и т. д. Однако автору этих строк очевидно и иное: после Второй Мировой войны процессы глобализации никак не могли начаться – это чистейший абсурд.

Впрочем, мы вынуждены признать: мнение или лучше точка зрения, согласно которой глобализация начинается после Второй мировой, не всеприсуща, а является заблуждением ученых, исследования которых сфокусированы на современности и мало «укоренены» исторически.

Так, немецкий ученый Ульрих Пфистер в обзорной статье, посвященной экономическому измерению глобализации, прослеживает истоки этого явления в XVI – XVIII вв., а со второй четверти XIX в., по его мнению, можно говорить уже о первой волне глобализации³⁶².

Итальянский ученый Джан Пьеро де Беллис в работе «Полиархия: эссе об этатизме» (Poliarchia : saggi sullo statismo), ссылаясь на свидетельства британского историка А. Тэйлора, пишет о том, что мир XIX в. был гораздо более «глобализированным» и свободным, чем нынешний: отсутствие паспортов и визовых режимов, фактическая возможность жить в любой развитой стране без сообщения о своем присутствии органам внутренних дел и пр., свободная конвертация любой валюты и т. д. «Откат» или де-глобализация, по его мнению, начинаются со Второй мировой войны³⁶³.

Наян Чанда в публикации «Что такое глобализация?» на портале Йельского центра по проблемам глобализации замечает, что это та нить, которую можно проследить всю историю человечества³⁶⁴.

Мнение о «раннем» начале глобализации столь распространено в западной науке, что нашло свое отражение в словарях и энциклопедиях: японская Википедия относит истоки глобализации к периоду Великих географических открытий³⁶⁵, канадская энциклопедия относит начало глобализационных процессов, по меньшей мере, к XIX в.³⁶⁶

Журнал Time в своей «Краткой истории глобализации» ведет отсчет от путешествия Марко Поло в Китай³⁶⁷.

Как и в случае целого ряда терминов, которые применялись разными учеными в разных смыслах и в разное время, имеются разночтения, касающиеся времени его возникновения (наиболее часто встречается расплывчатая дата 1960-е гг. и даже 1944 г.). Однако несомненно широкое хождение термин получает в 1980-е гг. и становится безусловным трендом в научных и общественных дискуссиях в 1990–2000-е гг.

Какие у нас есть свидетельства большей длительности глобализации?

Прямые:

1. Складывание мирового рынка

2. Формирование глобальных культурных тенденций. «Британизация» мира Арнольда Тойнби

3. Появление системы всеобщих международных отношений, в краткое время охватывающих всю или почти всю планету.

Косвенные:

Косвенные свидетельства могут восприниматься как «измышления» культуролога, который вторгается не свою отрасль знания, однако я все же призываю с большим вниманием отнестись к следующим наблюдениям:

1. Предвосхищающим очевидные результаты глобализации в современном понимании прозрения, ожидания и опасения деятелей науки и культуры. Составление исчерпывающего или сколько-нибудь репрезентативного перечня таких свидетельств занятие вообще не благодарное, однако даже единичных примеров будет вполне достаточно. Рассмотрим некоторые из них:

1.1. Классические утопии эпохи Возрождения и затем Просвещения рисовали «идеальное общество» локального типа: это остров Утопия Томаса Мора, город Солнца Томмазо Кампанеллы, страна северамбов на Южном материке Дени Вераса (1675 г.)… Классические антиутопии первой половины XX в. рисуют нам уже глобальные общества: Единое Государство в романе Е. Замятина «Мы», столь же един и дивный новый мир Олдоса Хаксли. У Джорджа Оруэлла в романе «1984» мир разделен на три лагеря – Океания, Евразия и Востазия, однако это три глобальных государства, которые обладают внутренним единством своего уклада – «олигархическим коллективизмом». Кстати, уже позитивно-утопическая концепция марксизма целью рабочего движения также определяла Мировую революцию.

2. Мнения других ученых. Тут стоит ответить на другой вопрос: почему мнения коллег приводятся в качестве всего лишь косвенного свидетельства? Нет ли тут пренебрежения их авторитетом и/или действительным содержанием их исследований? Нет, дело не в пренебрежении. Но, согласитесь, невозможно приводить свидетельство, подаваемое в качестве meo voto³⁶⁸, как объективное доказательство!

Так, например, Роберт Шапиро в многоплановом футурологическом исследовании «Прогноз на будущее» неоднократно ссылается на то, что «современная глобализация» (термин Р. Шапиро, курсив мой. – И. Т.) не первая в ряду иных периодов активной глобализации; что международная торговля имеет трехтысячелетнюю историю и – пусть и отлична! – родственна процессам глобализации; что глобализация имела место также в конце XIX и начале XX в.³⁶⁹ Однако никакого обоснования этим мнениям исследователь не приводит. Да, действительно, они выглядят вполне логично, и автор этих строк эту логику понимает и принимает, не может с ней не согласиться. Но в отсутствие хотя бы и логического развернутого обоснования они остаются не более чем косвенными свидетельствами «за» концепцию большей длительности глобализации.

3. Обилие феноменов, которые принимают глобальную или массовую аспектацию, появляется задолго до Второй мировой войны. Примером тому является «массовая культура»³⁷⁰.

Итак, предположим, что никакой «глобализации» как исторического события, как автономного явления не существует, а существует лишь ряд процессов, свидетельства которых мы интегрируем в интеллектуальную конструкцию концепта глобализация. В этом смысле показательно замечание Яньсень Яня, который говорит, что «массовая культура, несомненно, – область, в которой глобальное влияние [Запада на Китай. – И. Т.] сказывается сильнее всего». Заметим: не глобализация, а глобальное влияние. Становление и развитие, прежде всего распространение и интернационализация массовой культуры само есть важное слагаемое глобализации.

Иными словами, глобализация есть мнимая сумма действительных процессов. Здесь под термином «мнимый» подразумевается не вымышленность или иллюзорность этого процесса, а лишь то, что глобализация является универсалией (абстракцией, интегрирующей действительные вещи в общий образ) по отношению ко множеству процессов, которые служат основанием рождения такой абстракции:

– слияние ареалов человеческих сообществ в социальное пространство планетарной протяженности;

– политическая и экономическая интеграция отдельных человеческих сообществ;

– формирование единых образцов и моделей поведенческой культуры, ценностей и артефактов, которые участвуют в их трансляции и передаче (сюда входит и массовая культура как агрегат артефактов, и «давосская культура»³⁷¹ как совокупность поведенческих норм и ценностей ведения бизнеса):

а) на основании спонтанного появления или специального проектирования универсальных образцов;

б) на основании культурной экспансии;

в) на основании гибридизации разных культур.

Подчас сам концепт глобализации выглядит как научный мем. Ситуация превращения имеющего строгую область значений термина в повсеместно используемый мем возникает не впервые, но было бы любопытно напомнить наиболее важные примеры:

1. П. А. Сорокин рассуждая о взаимодействии между людьми как первичном факте, изучаемом социологией, сетовал на повсеместное – к месту и ни к месту! – употребление термина «психическое»³⁷².

2. А. В. Соколов в «Философии информации» обнаруживает аналогичные факты, связанные с употреблением термина «информация»³⁷³

Это становится определенной квазинаучной игрой: подмена терминов устаревших конъюнктурно, а не содержательно, новыми дефинициями, вполне актуальными с точки зрения ученой конъюнктуры. Такими псевдооткрытиями богата «гуманитарная синергетика». Множество авторов, причисляющих себя к методологии и подходу И. Пригожина и Г. Хакена, добиваются потрясающих результатов едва ли не механически подставляя синергетическую терминологию в объяснение или описание уже многократно исследовавшихся событий, процессов, феноменов.

Так вот, применение терминов «глобализация» и «де-глобализация» не как абстракций к предельно общему уровню понимания мировых процессов, а к событиям вполне ординарным и конкретным является подобным же мемом. Напомню, что все тот же Питирим Александрович Сорокин еще до торжества глобализационного дискурса писал о интеграции и дифференциации как о двух основных процессах социальной и культурной динамики³⁷⁴.

Давайте кратко разберем основные подходы к определению содержания понятия глобализация.

Сторонники подхода, который мы можем назвать индуктивно-собирательным, приводят следующее определение: «интернационализация мировой экономики, текучесть капиталов, углубление раскола между бедными и богатыми регионами Земли, утверждение доллара в положении общемировой валюты, массовое распространение новых средств коммуникации, все более активное вмешательство сильных государств во внутренние дела слабых, грезы о “новом мировом порядке” и предчувствие катастрофической развязки нынешней исторической паузы»³⁷⁵. По большому счету, это не определение, а перечисление признаков, которые относятся к глобализационным процессам. Увы, так можно перечислять до бесконечности, а нам необходимо выявить теоретическое ядро.

Мир-системный подход рассматривает глобализацию как процесс, в ходе которого мир превращается в единую глобальную систему³⁷⁶. У этого подхода есть логичное основание, связанное с тем, что до периода XVI – XX вв. большинство мировых цивилизаций были изолированы друг от друга вовсе или сообщались через «посредников». Так, для Западной Европы посредниками в контактах с Индией служили Персия и Византия, а затем исламские государства Ближнего и Среднего Востока. На протяжении последней полутысячи лет мы столкнулись с движением в сторону коммуникаций всех со всеми, межцивилизационного равноправия. Некоторую проблему такого подхода представляет собой то, что она не обладает разъяснительным потенциалом как раз для современного этапа. Мир превратился в единую глобальную систему… что дальше? Значит ли это, что глобализация завершилась? Очевидно, что нет. Во-первых, мы можем трактовать достигнутое единство мир-системы как неполное, но тогда нам требуется отдельная модель, разъясняющая полное единство. Во-вторых, на смену процессам интеграции могут прийти процессы дезинтеграции и, весьма вероятно, потребуются усилия для сохранения мирового единства.

Родственна мир-системному подходу социологическая концепция Э. Гидденса. В ее рамках глобализация определяется как «рост взаимозависимости между различными людьми, регионами и странами в мире»³⁷⁷. И вновь мы оказываемся перед вопросами: что дальше? по какой модели происходит рост взаимозависимости?

Ряд определений даются в рамках отдельных дисциплин и в связи с этим страдают дисциплинарной узостью.

Экономический детерминизм. В рамках этого подхода глобализация понимается, как «возрастание роли внешних факторов (экономических, социальных и культурных) в воспроизводстве всех стран-участниц этого процесса, формирование единого мирового рынка (рынков) без национальных барьеров и создание единых юридических условий для всех стран»³⁷⁸. Очевидный недостаток этого подхода заключается в расстановке акцентов почти исключительно на экономических аспектах человеческой деятельности.

Рассмотрение глобализации в политическом аспекте привело к рождению такого определения: «сложная система мировых взаимосвязей, оборачивающаяся тем, что произошедшие в одном регионе события и принятые в одном регионе политические решения влияют на людей, живущих на другом конце земного шара»³⁷⁹.

Подход, который мы можем определить как коммуникативный, определяет глобализацию следующим образом: «объективный процесс в современных международных отношениях, высший этап интернационализации, основанный на развитии информационных технологий»³⁸⁰.

Целый ряд приводимых определений использует неконкретизированные термины или обороты.

Так, например, информационный подход относит на счет глобализации «процесс интеграции человечества и сфер его деятельности в ходе эволюции в информационную эпоху»³⁸¹. Снова перед нами мир-системный подход, разве что с другой стороны. К тому же приведенная дефиниция эксплуатирует термин информационная эпоха, который сам по себе является достаточно неопределенным или, по меньшей мере, спорным³⁸².

Составитель «Энциклопедии банковского дела и финансов» Ч. Вуйфел понимает под глобализацией «действие или состояние, охватывающее весь мир по своим масштабам или применению»³⁸³.

В. А. Дергачев в «Геоэкономическом словаре-справочнике» приводит два иных определения. Одно мы обозначим как рефлексивный подход, другое – как критический подход.

Сторонники рефлексивного подхода определяют глобализацию как «исторический процесс сближения наций и народов, между которыми постепенно стираются традиционные границы и человечество начинает осознавать свою целостность»³⁸⁴. В своих общих чертах эта дефиниция аналогична мир-системному подходу. Но в отличие от предыдущего варианта, рефлексивный подход таки указывает одну из возможных моделей развития мировой человеческой цивилизации по созданию единого коммуникативного пространства. Мы разберемся в этом несколько позднее.

В рамках критического подхода неолиберальная глобализация определяется как «интернационализация экономической, политической и культурной жизни человечества, сопровождаемая игнорированием многих цивилизационных императивов»³⁸⁵.

С моей точки зрения, эти не самые удачные определения все же обладают большим потенциалом, поскольку содержат в себе, пусть и не выделенное специально, ядро прогностической модели, описывающей один из возможных путей развития глобализационных процессов.

Итак, на основе анализа приведенных определений, сопоставления различных исследовательских точек зрения мы можем выявить несколько объяснительных моделей, дающих ответ на критические вопросы, которые я неоднократно ставил выше.

Содержательный смысл глобализации как процесса можно выстроить простейший ряд:

– интеграция (далее – глобализация-i) – углубление и расширение взаимосвязей внутри и между регионами земного шара. Интеграция протекает в двух измерениях:

1) целенаправленные политические усилия – такова интеграция европейского региона, которая является важной составной частью общего процесса глобализации;

2) «просачивание в одиночку» (lone infiltrator)³⁸⁶ – спонтанный процесс культурной, социальной и пр. диффузии, имеющий своим истоком, прежде всего, процессы а) человеческой миграции, б) формирование глобального информационного пространства. Формула интеграции: А+В+С…+Z=ABC…Z

– конвергенция (-c) – сближение по социальным, экономическим и культурным критериям различных регионов. Чем отличается интеграция от конвергенции? Это различие в большей степени теоретично. Интеграция предполагает создание общего культурного субстрата на основе уже существующих вариантов (см. выше формулу интеграции). Конвергенция предполагает несколько иной вариант: AZ, BZ, CZ. Все культуры, развивающиеся по этому сценарию создают некий общий, но еще не существующий субстрат.

– унификация (-u) по образцу или усредненному «значению». Этот вариант вызывает наибольшее количество споров и возражений. Формула унификации: AA1; BA1; CA1. Если предполагается глобализация-u по образцу США или, шире, Западного мира, то всплывает тема «альтернативных глобализаций»³⁸⁷: почему не предложить в качестве альтернативной модели унификацию по образцу Китая, Японии? Кстати, Арнольд Джозеф Тойнби предполагал, что первой моделью унифицирующей глобализации являлась британизация всего мира. Однако спустя почти сто лет от «пророчества о британизации» мы не можем с ним согласиться. Безусловно, англоязычные культуры имеют сильнейшее влияние на мир, однако отметать воздействие других цивилизационных анклавов нельзя.

Критика процессов глобализации обычно основана либо на концепции потери культурной «самости» (варианты -i и -c), либо на критике культуры того варианта, который осуществляет унифицирующее воздействие.

Первый и третий смыслы глобализации (интеграция и унификация) зачастую понимаются как единый вариант или как варианты столь близкие друг другу, что отличие между ними пренебрежимо мало или вообще незаметно исследователям³⁸⁸. Стоит отметить, что в русле идей конвергенции работал Джон Кеннет Гэлбрейт, которому принадлежит концепция «нового индустриального общества», как гипотетического социально-экономического и политического уклада, к которому с разных полюсов стремятся США и СССР, развитые капиталистическая и социалистическая системы.

Думаю, что углубление и расширение связей между регионами земного шара (глобализация-i) является общеисторическим процессом, который прослеживается от палеолита до нашего времени и, несомненно будет продолжаться в любом варианте некатастрофического будущего. Масштабы катастрофы, которая способна повернуть вспять процессы глобализации, сложно представить: отказ от техники и телекоммуникаций, депопуляция, насильственный крах государственных институтов, мировая война, завершающаяся уничтожением цивилизации и т. д. С другой стороны, можно представить себе временный откат по одному или по целому ряду измерений глобализации. Вполне ясна точка зрения Ульриха Пфистера, который использует термин «де-глобализация» (deglobalisierung), характеризуя исторический период 1931–1944 гг.³⁸⁹

Глобализация-с и -u – это исторически локальные явления, которые, в отличие от глобализации-i обратимы некатастрофическим образом. Они не тождественны, но обладают несомненным сходством и между ними существует несомненная связь. Интеграция в форме диффузии («просачивание в одиночку») приводит к формированию модели инклюзивизма³⁹⁰, которая обеспечивает конвергенцию, что в свою очередь может приводить к унификации по полицентрической модели. В таком виде бесполезно искать альтернативные не-западные глобализации – глобализация становится строительством общего здания из разноцветных блоков, а не перекрашиванием блоков построенного чужого здания. Дисбаланс в пользу США ли, Европы ли, или Китая – неважно! – может иметь место, однако не отменяет главного: сохранение генетического разнообразия культуры человечества. Не рискуя пророчествовать, все же заметим, что, по крайней мере, в биологии мера генетического разнообразия популяции служит залогом ее потенциала выживания и продолжения эволюционных процессов.

Мы не будем подробно останавливаться на вопросе об измерениях глобализации, поскольку частные стороны ее процессов содержательно проработаны в современной науке. Ограничимся перечислением аспектов или измерений глобализационных процессов:

Экономическое измерение – от роста интенсивности и количества экономических связей между отдельными государствами и регионами земного шара до формирования транснациональных институтов. Проблематика экономических аспектов глобализации является одной из наиболее проработанных и вместе с тем одной из самых спорных. Здесь мы однозначно сталкиваемся и со спонтанной и с конструируемой «глобализациями».

Политическое измерение – совместное политическое регулирование, которое касается не только международных отношений, но и вмешательства наиболее влиятельных стран во внутренние дела проблемных стран и регионов; формирование транснациональных властных элит, рост количества политических союзов, которые по-разному конфигурируют определенные государства на различных основаниях: интересы, диктуемые региональным соседством, положением в неофициальном «рейтинге» международного влияния, противостоянием другим блокам или отдельным государствам.

У концепции политической глобализации есть и свои критики, чья аргументация заслуживает внимания, например, О. Н. Тынянова. Стоит отметить некоторую толику идеализма и оптимизма в ее взглядах, скажем, исследовательница замечает, что политическая глобализация неминуемо ведет к рождению и спонтанному росту глобальных рисков, а политическое управление имеет своей целью последовательное снижение рисков³⁹¹. Блестящую формулировку пессимистической точки зрения на эту проблему дал Дж. Оруэлл в антиутопии «1984»: «Цель власти? – власть. Цель насилия? – насилие». Однако этот мировоззренчески спорный момент не отменяет логичную критику данного концепта, который дает исследовательница. В качестве последнего важного замечания упомяну, что существенным компонентом ее критики является обнаружение фактов ab aeterno³⁹², уже имевших место в предшествующие эпохи (например, манипуляций с государственным суверенитетом). Это, в частности, подтверждает отстаиваемую нами концепцию «большей длительности».

Культурное измерение – распространение культурных феноменов, имеющих ярко выраженную национальную окраску, историю возникновения и развития, далеко за пределами своей исторической родины, формирование некоего общего культурного субстрата человеческой цивилизации в целом. На сегодняшний день на пути формирования действительно единой и общемировой культуры стоит несколько препятствий, которые одновременно играют позитивную роль:

1. Национальные традиции, препятствующие культурной диффузии. Сохранение «чистых» национальных вариантов – скорее, положительный момент. Оно служит и сохранению культурного многообразия, которое – теоретически! – представляется жизненно важным для нормального развития человечества в перспективе. Однако в ряде случаев замкнутость на национальной культуре может вести к негативным явлениям, например, в странах Исламского мира. Возможно, большая открытость имела бы и большее позитивное значение.

2. Языковое многообразие GIS. Аналогично – это, безусловно, принципиальный момент для гармоничного развития общечеловеческой культуры. Однако при всем языковом многообразии информационного пространства различные языки – и даже языки мирового культурного наследия! – находятся в очевидно неравных условиях. Сегодня английский язык находится в доминирующем положении. Мы не можем утверждать, что эта ситуация будет вечной – вполне возможно, что в середине XXI в. акцент сместиться на китайский или же специально сконструированный язык (например, Эсперанто). В этом случае огромный пласт культурной продукции, созданный в XX – начале XXI в. окажется на культурной обочине. Однако это только предположение, а в реальном неанглоязычная культура страдает от фактической дискриминации в GIS, ютясь по национальным сегментам Интернета.

Экологическое измерение глобализации подразумевает глобальное воздействие, которое сегодня человечество оказывает на все оболочки Земли. Таяние арктических льдов, накопление диоксида углерода в атмосфере, деградация биосферы вследствие истребления видов или их вымирания из-за созданных человеком неблагоприятных условий, захоронение химического оружия в морских глубинах, проведение в XX в. множества ядерных испытаний под землей, под водой и в атмосфере – перечисление уже созданных человечеством глобально-экологических рисков можно продолжить.

Позитивным аспектом экологического измерения глобализации является объединение усилий крупнейших государств мира для борьбы с отдельными проявлениями последствий вмешательства человека в биосферу. Будем надеяться, что позитивная экологическая глобализация в XXI в. примет опережающий характер, а не останется на уровне примитивных реакций на очевидные угрозы. Иначе выживание человечества оказывается под очередным знаком вопроса!

Этнонациональное и религиозное измерение глобализации заключается в диаспоральном распространении носителей определенной этно- или теоцентрической системы культурных норм и ценностей.

Измерение глобальных проблем и рисков – конечно, мы объединили в эту группу глобализационных процессов слишком разнородные феномены: нечто, уже существующее и то, что лишь может случиться с определенной долей вероятности. Необходимое уточнение: автор не является сторонником концепции «общества риска», которую разрабатывали, например, У. Бек и Г. Бехманн. Определенный алармизм вообще присущ немецкой социально-философской мысли и в этом смысле вполне понятно наличие в немецком сегменте интернет-портала, специализирующегося на рисках глобализации (прежде всего, связанных с экологическим измерением)³⁹³. Однако, пользуясь теоремой Томаса³⁹⁴, можно заметить, что средневековое общество было в равной степени обществом эсхатологических рисков: риск есть нечто вероятностное и в этом смысле до свершения события ядерная война и второе пришествие Иисуса имеют одинаковый алармистский статус, если возможность их осуществления воспринимается как отличная от нуля. Градус же эсхатологических ожиданий средневекового общества сложно переоценить³⁹⁵.

В то же время мы сегодня живем в период, когда объективная природа рисков и их последствий определяется уже не нашими ожиданиями, а непрогнозируемыми последствиями наших собственных действий.

Информационное или коммуникационное измерение, подразумевающее и социальную коммуникацию, и перемещения самих людей и материальных объектов. Информационная глобализация указывается, например, такими исследователями как О. Н. Тынянова³⁹⁶.

Стоит попытаться дать ответ на вопросы: зачем все эти изыски? зачем интеллектуально подрывать солидную концепцию, которая владеет умами уже несколько десятков лет? Есть ли в этом какой-либо иной смысл, кроме ученого буквоедства? Думаю, что есть.

Во-первых, без понимания сути и смысла (≈ цели) процесса глобализации невозможно понять результаты. В то время как этот концепт является базовым, стержневым для многих иных концепций. Например, анализируемая нами в данной книге концепция PIS невозможна без оперирования терминами, которые напрямую связанны с процессом глобализации – «глобальные телекоммуникационные сети», «глобальная экономика», «глобальные проблемы человечества» и т. д.

Идею взаимосвязанности мегатенденций глобализации и информатизации в деле «строительства» или формирования гипотетического информационного общества настойчиво проводит российский библиотековед и культуролог А. В. Соколов в серии своих последних публикаций³⁹⁷.

Во-вторых, хотя глобализация не имеет цели, так как сам исторический процесс не имеет надчеловеческой и вневременной цели³⁹⁸, однако же смысл в ней определенно присутствует. Точнее, глобализация сама является «голым» смыслом одной из граней исторического процесса: постоянной реинтеграции человеческих сообществ в расширяющемся ареале обитания человека как биологического вида.

Глобализация является в какой-то степени естественным следствием выхода человека на границы царства эволюционной необходимости. Человечество расселяется в условиях примитивных относительно масштабов расстояний средств коммуникации (в том числе транспорта) и малой численности самих homo sapiens. Это было причиной ареального или ойкуменического существования человеческих сообществ. Отдельные ареалы обитания расширялись и разрастались, пока вся интересующая человека поверхность земного шара не оказалась поделена человеческими сообществами, чья численность возросла до нескольких миллиардов. Наступила стадия «сжатия» мира. Что придет ей на смену? Формирование общепланетарного государства? Или, быть может, рывок к другим планетам – сперва в ближнее и дальнее внеземелье* Солнечной системы, а затем к звездам? Тема притягательная для фантастов! Сколь много произведений создано на ее основе.