Синопсис

Давайте обобщим все, к чему мы пришли во второй главе исследования.

Мы попытались проанализировать научный и идеологический компонент PIS. Можно было бы попытаться выделить последний в научных работах (и, право слово, это вполне осуществимая задача), но такой путь представляется мне не вполне этичным. Кроме этого, идеологический компонент начиная с 2000 г. вполне прозрачно и доступно представлен в виде комплекса документов транснациональной манифестации «проекта PIS», поэтому я сосредоточился на анализе трех относительно автономных репрезентаций PIS:

1) работах классиков, чьими усилиями концепция была создана и продвинута в статус социологической теории;

2) работах современников, которые признали за теорией PIS фактически парадигмальный статус. Такое признание обеспечивает этот статус в реальности разве что, исходя из теоремы Томаса²⁸⁸. Это «обвинение» справедливо, ведь мы столкнулись с ситуацией, когда глубина исследований проблематики серьезно падает, исследования концентрируются на частных проблемах.

3) документах транснациональной манифестации: Окинавской хартии и обязательств, деклараций принципов и программ действий Женевского и Тунисского саммитов по информационному обществу.

В рамках первой группы были довольно подробно проанализированы четыре концепции: постиндустриального общества Д. Белла, третьей волны Э. Тоффлера, информационной цивилизации Р. Ф. Абдеева и информационального капитализма М. Кастельса.

Если суммировать результаты, то можно сказать, что мы обнаружили следующий атрибутивный портрет информационного общества:

1. Особая роль технологии;

2. Сохранение капиталистического характера общественных отношений;

3. Коммуникативная революция и формирование инфосферы;

4. Глобальный характер всех процессов и возникающих социальных форм.

Увы, такие сферы, как культура, образование, наука практически не были затронуты в этих монументальных трудах… в аспекте установления уникальных, но сущностных свойств PIS.

Во-вторых, мы обнаружили, что эти концепции представляют информационное общество как радикализованный вариант современности. Гипотетическое постиндустриальное информационное общество классиков этой «парадигмы» сохраняет свою фундаментально-капиталистическую природу Оно также сохраняет и свой индустриальный характер, превращая производство в суперпроизводство.

Представление будущего общества в качестве значительно улучшенного варианта современности является одним из признаков того, что перед нами негативная или мифоутопия, т. е. проект будущего, в основе которого упование на спонтанное позитивное улучшение на качественном уровне только при количественных изменениях в уже протекающих социальных процессах.

Главным мифом постиндустриального информационного общества в представлениях классиков теории выступает возможность кардинального улучшения общества за счет внедрения достижений ИКТ во все сферы жизни социума.

В современных российских исследованиях, проблемы классиков теории усугубляются. Тенденция к техно- и экономикоцентристскому пониманию сущности PIS сохраняется и по сию пору. Более того, поскольку концепция PIS прошла стадии утилизации и социализации экономические аспекты его интерпретации только усилились в сравнении с работами классиков концепции. Это свидетельствует о том, что в практике политической, экономической и научной деятельности сформировалась устойчивая система обратных связей. Миф о постиндустриальном информационном обществе поддерживается деятельностью корпораций и манифестами государств. Они же в свою очередь пользуются поддержкой и научным обоснованием своих планов, которые любезно производятся научным сообществом. В этом, строго говоря, нет ничего плохого – гораздо хуже, когда государственная политика вообще не имеет под собой никакой научной основы. Но в данном конкретном случае мы должны задаться вопросом: насколько непредвзято и объективно на планы развития «информационного общества» в государственно-корпоративной интерпретации (а ведь есть и такая!) смотрит научное сообщество?

Если концепции классиков выступали почвой или фоном для формирования информационной утопии, то в концепциях современников мы обнаруживаем все больше черт, которые можно интерпретировать как «благие пожелания». Они нереалистичны, они слабо исполнимы, они опираются на веру своих авторов в могущество и спонтанное благо, приносимое информационными технологиями. Иными словами, в работах современников PIS окончательно приобретает черты негативной или мифоутопии нашего времени. Не хватает только однозначной декларации того, что информационное общество является целью завтрашнего (в крайнем случае – послезавтрашнего) дня.

Анализируя транснациональную манифестацию PIS, мы приходим к следующим выводам:

– официальная идеология консервативна и признанный план действий по строительству информационного общества направлен на консервацию иерархии субъектов международных отношений при декларировании преодоления барьеров между первыми и отстающими;

– официальная идеология основывается на сохранении рыночных отношений (отношений эквивалентного обмена);

– официальная идеология отстает от реалий развития общества на 15–25 лет, она реактивна, в то время как революционные идеологические практики проективны, так как они создают действительные, а не мнимые феномены социальной жизни, профессиональной деятельности;

– результатом реализации официальных программ строительства информационного общества становится предоставление возможности развития, в то время как революционные идеологии предоставляют средства.

В целом, по представленным и проанализированным документам, идеология PIS выглядит умеренно-реформистской, а отчасти даже консервативной, хотя сама претендует на радикально-реформистский статус. Необходимо понять нюанс: реформа предполагает некий план действий, ожидаемые результаты, программу действий по нейтрализации негативных последствий. PIS предполагает авантюру всеобщей информатизации, одновременно, всерьез рассчитывая на сохранение политического и экономического статус-кво.

Я думаю, мы можем признать как слабость и недостаточность проработки проблемы атрибутов PIS, так и тот факт, что исследования проблематики до сих пор велись в русле квазигуманистической технократической парадигмы. Давайте попробуем разобраться в том, какую позицию по отношению к идеальному проекту PIS занимает современное общество и в чем проявляются его основные атрибуты, а также каковы его основные сигнатуры?