Глава 2. Информационное общество: проблемы атрибуции

2.1. Мудрость классиков Преамбула

Как мы предположили в первой главе, проект постиндустриального информационного общества функционирует сегодня не только как научная концепция, но и в виде социального мифа, актуализирующего утопический социальный дискурс.

Для установления темпорального отношения буквальной современности к историческому процессу мы будем пользоваться термином поздний модерн¹²⁸. Он нейтрален в смысловом отношении и несколько осторожнее в историософском смысле, нежели первоначальное предложение Д. Белла об именовании современности постиндустриальным обществом, в конце концов, то, что эпоха индустриального производства действительно закончилась, сегодня, как и сорок лет назад, по-прежнему нуждается в очень серьезном обосновании.

Специфика позднего модерна в свою очередь заключается, в числе прочего, в доминировании традиции научной рациональности¹²⁹. Поэтому легитимация современного мифа в социальном пространстве становится возможной, таким образом, только при поручительстве экспертных групп – представителей научного сообщества и коммерчески успешных практиков. А затем с помощью фиксации мифа на законодательном уровне в виде международных конвенций и деклараций, принятия программ и законов государственного регулирования и развития информационной сферы. Эту задачу решает триединая манифестация постиндустриального информационного общества: транснациональный идеологический дискурс, научные исследования и рыночная практика.

Смыслообразующим ядром проекта PIS являются многочисленные научные концепции современности. В них фиксируются и анализируются отдельные черты современности, обычно те, что укладываются в прокрустово ложе потребностей рынка идеологий и идеологии рынка.

Поэтому логичным очередным этапом нашего исследования должен выступить анализ «генотипа» PIS в том виде, в каком он представлен в научных исследованиях.

В широком смысле генотип – это совокупность всех наследственных факторов (задатков, признаков) организма. Поскольку мы предполагаем, что нечто (что-то реально существующее) из ничего не возникает, то и признаки/критерии PIS – это его наследственные признаки. Иными словами, они необходимым образом подразумевают вчерашние предпосылки формирования именно того общества, которое мы наблюдаем сегодня¹³⁰.

С моей точки зрения, существующие исследования не всегда рационально манкируют широтой историографического охвата. Дело в том, что попытка при помощи наблюдений или аналитических методов установить черты современного (информационного?) общества смела, но безнадежна. Здесь требуется особое сочетание по возможности наиболее полного критического обобщения работ предшественников и собственных поисковых дерзаний.

Таким образом, я еще раз обращу внимание на то, что в этой главе мы попробуем выявить черты информационного общества, представленные в существующей научной литературе и про- анализировать международные и российские программы и проекты, направленные на формирование или развитие информационного общества. Иными словами, наше исследование пока что по-прежнему носит теоретико-критический характер. Однако это тот необходимый базис, на котором можно строить здание собственной теории.

Понятно, что методически сплошной поиск черт информационного общества – это непосильная для одного человека задача. Поэтому нам необходимо определить критерии исследований, на базе результатов которых и будет предпринята попытка построения некоего интегрального перечня признаков PIS.

Представляется разумным взять две группы научных трудов:

1. Работы «классиков» концепции PIS, написанные в промежутке между началом 1970-х и 2000-ми годами.

2. Работы современных исследователей, опубликованные в течение последних 15 лет.

Изучение данных работ позволяет решить поставленные задачи, а именно:

Работы классиков помогут нам оценить взгляды на черты информационного общества в момент самого зарождения и первоначального развития этой концепции. Работы современников – оценить изменение ситуации после утилизации этой концепции в сфере экономики и политики.

В работах классиков мы, возможно, обнаружим и зафиксируем те концептуальные положения, которые послужили бы превращению PIS в утопию (того или иного рода) или относительно строгий социальный проект. В работах современников мы должны обнаружить те же свойства (позитивно или негативно утопические или же проектные), но в гораздо более развитой форме.

В качестве методологической гипотезы исследования этой проблемы я предлагаю следующий тезис: признаки или критерии отнесения общества к социальному типу PIS¹³¹ должны быть представлены двумя большими группами:

1. Атрибутивные (сущностно необходимые и причинные). Без наличия этих признаков невозможно все остальное, что связывается нами с PIS. К сожалению, как и исток любой детерминистической связи атрибутивные признаки «отследить» довольно сложно. Это дилемма «курицы и яйца», а мы знаем, что раньше был динозавр, который снес яйцо, из которого появилась курица. Иными словами – детерминистический исток и атрибутивные признаки PIS надо искать там, где оно еще, как будто бы, не существовало.

2. Сигнатурные (феноменальные). Эти признаки, что называется, «видны невооруженным глазом» – внешние проявления информатизации, которые позволяют доверчивому исследователю сказать: «Се информационное общество» даже без действительно серьезных оснований.

Хотя проблема выявления атрибутов и сигнатур не нова в гуманитарной науке, ей редко придается сколько-нибудь большое значение. Между тем методологически такое разделение необходимо, в первую очередь для анализа развивающихся феноменов социальной жизни. Тех самых, при классическом подходе к которым индукция начинает пасовать.

Блестящий мыслитель, историк и философ Умберто Эко в эссе о «Вечном фашизме»¹³² попытался решить эту проблему массовым зачислением в ур-фашисты всех тех, кто обладает хотя бы двумя-тремя чертами из его объемного перечня. Это представлялось логичным, с учетом того, что шовинистские националистические идеологии действительно чрезвычайно пластичны. Программы фашистских движений рознятся иногда столь существенно, что проблемой стало бы и объективное и доказательное судебное обвинение.

Однако Эко упустил из виду несколько деталей, смешав атрибуты и сигнатуры ур-фашизма. Удивительно, но исходный атрибут ур-фашизма, по сути, всего один – это отрицание общечеловеческой идентичности, того, что в своем многообразии люди остаются людьми. Иными словами, фашизм выступает в роли идеального антипода гуманизма, чьей исходной и единственно необходимой для развития посылкой как раз и является сформированная человеческая (а не национальная или расовая!) идентичность. Перечисленные итальянским философом и медиевистом признаки – это сигнатуры, чей набор может существенно различаться от одного частного случая культивации «внутреннего фашизма» к другому, в этом он действительно прав.

Исходя из аналогичных соображений, мы предположим, что атрибутивных признаков информационного общества должно быть не много, в то время как количество и разнообразие сигнатур, вполне вероятно, превзойдет все ожидания. Пока что это предположение, которое не обосновано ничем кроме здравого смысла. А он, как известно, плохой советчик в научных исследованиях обобщающего теоретического характера.

О том, что перед нами именно сигнатура можно будет судить по нескольким индикаторам:

– количественный или качественно-сравнительный характер. «Увеличивается X», «В информационном обществе Y больше такового показателя в индустриальную эпоху» и т. д.

– возможность прямого выведения признака или их группы из других признаков и их групп.

На текущий момент у нас есть три потенциальных итога:

1) информационное общество является научно-прогности- ческой концепцией, на основе которой сформировался социальный проект позднего модерна;

2) информационное общество является позитивной утопией, которая формирует радикально новое представление о будущем, требуя совершения «эпистемологического скачка», нового образца мышления;

3) информационное общество является мифоутопией, тяготеющей к использованию «волшебных палочек», тех инструментов социальной инженерии, которые, на деле обладая довольно узкими возможностями воздействия, представляются нам панацеей;

Рискну предположить, что итог будет включать в себя все три позиции в разных пропорциях.