VII. Разделенная франция

(1418-1429 гг.)

До самых последних времен договор в Труа единодушно осуждался как самая позорная капитуляция, какую только знала наша национальная история. Из людей того времени, которые не ведали нашего современного патриотизма и не могли знать будущих событий, так считали не все. Нам надо мысленно перенестись в ту эпоху, чтобы понять их противоположную реакцию.

С юридической точки зрения у договора в Труа был один изъян по существу и по форме, который советники дофина в подходящий момент сумеют изобличить. Обычай сделал Францию наследственной монархией, корона которой более трех веков передавалась от отца к сыну. Когда решался вопрос о наследовании трона после смерти последних прямых потомков Капетингов, принцессы крови и их дети были отстранены. Вернуться к этому вопросу, решение которого имело уже почти вековую давность, значило ввести в обычай инновацию, что в глазах людей средневековья было верхом беззакония. В 1316 и 1328 гг. закон о наследовании был «изречен» собранием баронов и пэров, то есть королевским судом в его высшей форме. Суверену не следовало по своему произволу отменять это решение, изменять закон о наследовании, лишая наследства сына в пользу зятя. Возвысясь до абстрактного понятия общественных интересов, юристы дофина объявят, что корона — неотчуждаемое имущество и суверен является только ее хранителем, но не может ею распоряжаться, передавая тому или иному лицу.

Большинство подданных подобные умозрительные рассуждения интересовали мало. Для них важней были условия их жизни в ближайшее время, их интересовало, что принесет или сулит мир между суверенами. Все выглядело так, что народ как раз с радостью примет наконец-то заключенный мир. Договор, добровольно принятый королем, которому народ тридцать лет пламенно желал выздоровления, усилия которого восстановить согласие в семье были широко известны; поддержанный герцогом Бургундским, чей отец пользовался к северу от Луары безумной популярностью; одобренный высшими религиозными и политическими авторитетами — университетом, парламентом, Штатами; наследник трона, подчеркнуто декларирующий желание восстановить порядок, заставить уважать правосудие, поставить на все должности способных и честных чиновников, чтобы навсегда изгнать кошмар гражданской войны; а против этого великолепного букета сил и надежд — молодой дофин, обделенный энергией, до последних времен игрушка в руках ненавистного коннетабля, сомневающийся в собственных правах и сознающий свою крайнюю слабость. Казалось, англо-бургундцы уже заранее выиграли партию. Но это было не так. При всем обилии козырей у нее на руках «двойная монархия» была обречена на поражение. Простое перечисление политических и военных событий от заключения договора до появления Жанны д'Арк, запутанных и неясных, не позволит объяснить этого поражения. Надо знать, как вели себя провинции, как они управлялись, какую поддержку они оказывали соперничающим администрациям. Это трудный вопрос: по многим пунктам нам еще не хватает достаточно подробных исследований, чтобы делать уверенные выводы. Тем не менее можно попытаться набросать общую картину, не претендуя на полноту в отношении деталей, но представив ее основные черты в виде временной гипотезы.