Раздел III

Итак, оставлен всеми, он решает Страну покинуть, что-то замышляет... Что ж, пусть бежит, не жаль, хоть этим он На долгие скитанья обречен. Хуул

Суд над ними был назначен на 29 июня 1688 года. Появление их в суде было встречено с гораздо большим сочувствием, чем заключение их под стражу. Это дело рассматривалось большей частью нации как решающее ее дальнейшую судьбу; от решения суда зависело, что ожидает англичан в будущем: рабство или свобода. Юристы обеих сторон проявили в дискуссии большую ученость. Двое из судей, Холлоуэй и Пауэлл высказались в пользу епископов. Суд удалился на совещание, которое продолжалось всю ночь, а наутро они вернулись в зал заседаний и объявили свое решение: епископы невиновны.

Вестминстер-холл внезапно огласился шумными проявлениями одобрения, которые быстро распространились по всему городу и его окрестностям. Они достигли даже лагеря в Хаунсло, где король обедал в палатке у лорда Фивершема. Его величество потребовал, чтобы была выяснена причина этого ликования. Когда же ему сказали, что ничего особенного не произошло; просто солдаты приветствуют освобождение епископов, он вскричал: "И вы называете это ничего особенного! Ну что ж, тем хуже для них!"

Именно в ходе этих событий взоры англичан стали все чаще обращаться к штатгальтеру Голландии Вильяму, принцу Оранскому, который был женат на дочери короля Марии. Этот принц с самых ранних лет был вовлечен в политическую жизнь, полную тревог, опасностей и приключений. Агрессивные притязания короля Франции и ревнивая подозрительность Голландии были теми оселками, которые отточили его характер и таланты, в числе которых не последнее место занимала склонность к интригам. Опытный политик, он чутко уловил момент, когда ненависть, которую Джеймс вызывал у своих подданных, стала предельно яростной и почти всеобщей⁴. Вильяма подробнейшим образом информировали о растущем недовольстве англичан, но он выжидал, кажущимся равнодушием только распаляя эмиссаров оппозиции. На самом же деле он надеялся использовать это недовольство для того, чтобы заполучить английскую корону. Рождение принца Уэльского подстегнуло его решимость, поскольку грозило перечеркнуть все его надежды унаследовать трон по праву своей жены, принцессы Марии. Момент, когда принц решил выступить против Джеймса открыто, совпал как раз с тем временем, когда англичане были охвачены гневом по поводу оскорбления их епископов. К этому моменту принц уже заранее существенно увеличил и усилил военный флот Голландии, все суда которого стояли в гавани готовые к отплытию. Для усиления этой экспедиции были также обращены денежные субсидии, поначалу предназначенные для других целей. На них были наняты дополнительные войска. Все военные приготовления были произведены столь быстро и четко, что через три дня были наняты около четырехсот транспортных судов, и армия спустилась к морю по рекам и каналам из Нейменгема со всем необходимым снаряжением. Принц отплыл из Хельветслэйса с флотом, насчитывающим около пятисот судов и с 14-тысячной армией. Было объявлено, что эта экспедиция направляется к берегам Франции. Поэтому многие англичане, наблюдавшие, как флот проходит мимо их берегов, меньше всего ожидали высадки на своей территории.

Так после двухдневного путешествия принц высадил свою армию в Торбее (залив в Девоншире на берегу Ламанша), вблизи деревушки Броксхолм 5 ноября, т.е. в годовщину порохового заговора. Однако, несмотря на то, что почти все англичане ожидали и желали этого вторжения, в первое время принц был весьма смущен тем обстоятельством, что к нему примкнули лишь очень немногие. Вначале он проследовал к Эксетеру, где крестьяне были столь запуганы казнями, последовавшими за мятежом Монмаута, что на этот раз они соблюдали строгий нейтралитет.

Принц в течение 10 дней простоял на месте, напрасно ожидая, что к нему примкнут сколько-нибудь значительные силы недовольных, и в конце концов стал уже сомневаться в успехе своего предприятия. И вот, когда он уже всерьез стал подумывать о том, как начать эвакуацию своих сил, к нему явились несколько очень влиятельных лиц, а вскоре под его знамена толпами устремилась вся нация. Знать, духовенство, офицеры, даже королевские слуги и ставленники _— все были едины в своем стремлении покинуть Джеймса.

Лорд Черчилль, поднятый им из пажей на пост главнокомандующего английской армией, получивший титул пэра и всей своей судьбой обязанный королевской милости, даже он изменил Джеймсу и перешел на сторону принца, приведя с собой герцога Графтона (незаконного сына короля), полковника Беркли и многих других. (Как пишет Е.Черняк, именно Черчилль, стоявший во главе армии, направленной против Оранского, первым перешел на его сторону, что и решило исход борьбы. Черчилль даже пытался похитить Якова и выдать его Вильгельму, но этот план не удался. Ф.С.)

Любимая дочь Джеймса, принцесса Анна и ее муж, принц Датский, убедившись в отчаянном положении короля, решили примкнуть к побеждающей стороне и также покинули его. Это событие причинило Джеймсу тяжкую душевную муку. "Боже, помоги мне! _— вскричал он в состоянии крайнего отчаяния. _— Мои собственные дети предают меня!"

День ото дня тревога короля росла по мере того, как недовольство его подданных грозило перейти во всеобщую ненависть. Наконец, он решил послушаться тех, кто советовал ему покинуть королевство.

(Как только Джеймс прибыл в Лондон, он собрал пэров, чтобы с их помощью найти выход из создавшегося положения. При входе в совет он встретил графа Бедфорда, чей сын, лорд Рассел был казнен в предыдущее царствование по наущению Джеймса. "Милорд, _— сказал король, _— вы добрый человек и пользуетесь авторитетом в совете пэров. Надеюсь, что вместе с ними вы послужите мне."

-- Когда-то у меня был сын, _— отвечал благородный граф, _— который мог бы послужить Вашему Величеству с большим успехом в данной ситуации". Король был так потрясен этими словами, что не нашелся и промолчал. _— Д-р Пиннок.

К этому губительному шагу его склонял в секретных посланиях и сам Вильям, который держал злосчастного монарха под постоянной угрозой убийства или вечного заключения, пока тот не согласился бежать. Вначале он отослал королеву, которая благополучно добралась до Кале в сопровождении графа Лаузуна, давнего фаворита Людовика XIV. Сам Джеймс вскоре после этого бежал уже тайком, ночью, в сопровождении одного только сэра Эдварда Хэйла, новообращенного католика. Первая попытка была, однако, неудачной: он был задержан толпой и возвращен на место, после чего его переправили в Роестер. Убедившись в полном пренебрежении к нему со стороны его подданных, он решил искать защиты у единственного оставшегося у него друга, каким он считал короля Франции. Добравшись до берега моря в сопровождении своего незаконнорожденного сына герцога Бервика⁵ он сел на корабль и отплыл на континент. Прибыв благополучно в порт Амблетез в Пикардии, он поспешил ко французскому двору, где он до конца своих дней тешил свое тщеславие тем, что его именовали королем, и, что льстило ему еще больше, _— святым.

Поскольку король так или иначе оставил трон, встал вопрос о назначении его преемника. Некоторые считали, что следует назначить регента; другие настаивали на том, что королевской властью надо наделить принцессу Оранскую, а принца Уэльского лишить права наследования короны. После долгих дебатов в обеих палатах нового монарха предпочли регенту большинством всего в два голоса. Было достигнуто соглашение о том, что принц и принцесса Оранские будут царствовать совместно как король и королева Англии, тогда как руководство государством и правительством будет находиться только в руках принца.