Раздел IV

Повсюду, где ее завидят флаг, Склоняется пред ней высокомерный враг.

Аноним

(1588 г.) В разгар приготовления Испанской Армады к походу скоропостижно скончались адмирал Санта-Крус и вице-адмирал Палино⁸. Командование экспедицией перешло к герцогу де Медина Сидония, человеку совершенно неопытному в морских делах. Это обстоятельство до известной степени расстроило замыслы испанцев, а некоторые другие события способствовали их полному провалу. На следующий день после выхода из Лиссабонского порта Армада попала в жесточайший шторм, в результате которого несколько кораблей затонули, а остальных разбросало по заливу. Флот был вынужден снова собираться в гавани, на этот раз в гавани Ла-Корунья, ближайшей к берегам Англии. Определенное время потребовалось для ремонта судов. Когда же, наконец, Армада снова двинулась в путь, она встретила и захватила английских рыбаков, которые сообщили испанцам две важных новости. Первая: английский флот, услышав про шторм, разметавший испанские суда, вернулся в Плимут (и это было правдой). Вторая новость, а именно, что большинство английских моряков отпущено по домам, так как англичане полагают, что Армада не скоро оправится от полученных повреждений, была дезинформацией, побудившей герцога Медину направиться к Плимуту с намерением разгромить английскую эскадру вместо того, чтобы плыть в Нидерланды на соединение с силами герцога Пармы⁹.

Однако Говард Эффингем, английский адмирал находился в полной боевой готовности ко встрече с врагом и вовремя завидел Испанскую Армаду, идущую на всех парусах в строю, имевшем форму полумесяца, от одного конца которого до другого было не менее семи миль. И все-таки английские флотоводцы атаковали вражескую эскадру, ведя огонь с дальней дистанции и маневрируя с большим искусством¹⁰. Они не сближались с вражескими кораблями, поскольку те были многочисленнее, крупнее и тяжелее английских. Кроме того, у испанцев было большое превосходство в количестве пушек и пехоты, предназначенной для абордажа. Тем не менее, два испанских галиона были выведены из строя и захвачены англичанами¹¹.

Ветер гнал Армаду на восток вдоль берегов Ла-Манша. Англичане преследовали ее, получая поддержку из других английских портов. Наконец, они получили возможность начать прямую атаку на испанский флот, укрывшийся в Кале. Эта атака была начата восемью брандерами, которые англичане начинили огнеопасными и взрывчатыми веществами, подожгли и, пользуясь благоприятным ветром, направили в самую гущу испанской эскадры. Испанские корабли, опасаясь взрывов, в панике обратились в беспорядочное бегство. Эта паника была использована англичанами, которые вывели из строя еще 12 вражеских кораблей.

Этот удар был роковым. Герцог де Медина Сидония вновь собрал военный совет. Тем временем флот его несло ветром к берегам Зеландии, где испанским галионам, имевшим большую осадку серьезно угрожали многочисленные мели. На совете было решено, что поскольку порох и продовольствие подошли к концу, кораблям нанесен большой ущерб, а герцог Парма не рискует отдать свою армию Медине, то Армада должна вернуться домой. К счастью для нее ветер переменился и она смогла повернуть на север, обогнуть Оркнейские острова и лишь затем взять курс к берегам Испании. Английский флот вел преследование вплоть до Фламборо-Хэда, где страшный шторм вновь обрушился на Армаду. 17 кораблей с пятью тысячами людей на борту были выброшены на берега Ирландии и ее островов. Изо всей экспедиции только 53 корабля (и те в жалком состоянии) вернулись в Испанию. Рассказы оставшихся в живых солдат и моряков о том, что они пережили, могли только отпугнуть их земляков от попыток повторить столь опасную экспедицию.

Отведя угрозу вражеского вторжения, англичане сами перешли к военным экспедициям в Испанию. Одной из главных фигур в организации этих походов был граф Эссекс, вельможа, отличавшийся великой храбростью, великодушием и щедростью, обладавший незаурядным талантом полководца, очень ловкий придворный, красноречивый и обаятельный, большой мастер дворцовой интриги. Во всех маскарадах, которые в то время устраивались при дворе, Елизавета и Эссекс изображали супружескую пару, и, хотя ей было около 60 лет, а ему не исполнилось еще и тридцати, тщеславие королевы побуждало ее забыть эту разницу: льстецы твердили ей, что она все та же вечно юная Глорианна, и ей хотелось этому верить.

П ривязанность королевы способствовала, как это естественно предположить, карьере графа, и он заправлял делами государства, но молодость и неопытность Эссекса сослужили ему плохую службу. В конце концов, он вообразил, что популярностью в народе и лестью придворных он обязан исключительно своим достоинствам и заслугам, а не фавором у королевы, как это было в действительности.

В дебатах между ним и лордом Берли¹², развернувшихся в присутствии королевы по поводу выбора кандидатуры на пост губернатора Ирландии, Эссекс как-то настолько разгорячился, что полностью забыл о правилах приличия и долге подданного и джентльмена: он повернулся к королеве спиной с самым презрительным видом, какой только можно себе представить. Это настолько возмутило королеву, что она дала ему увесистую пощечину. Вместо того чтобы сдержаться и с должным уважением отнестись к ее полу и царственному положению, Эссекс схватился за рукоять меча и поклялся в том, что не снес бы такого обращения даже со стороны ее отца Генриха VIII.

Однако эту грубость, хотя она и была в высшей степени оскорбительной, королева простила. Ее привязанность к графу была столь велика, что полностью вернула ему ее прежнее расположение. Казалось, доброта к нему королевы вспыхнула с новой силой после этой заполненной гневом и возмущением паузы. Смерть главного соперника графа, лорда Берли, последовавшая вскоре после описанной сцены, казалось, также укрепила его могущество. В это время граф Тайрон возглавил мятеж аборигенов Ирландии, которые, не будучи еще как следует подчинены Англии, использовали малейшую возможность для набегов на более цивилизованных жителей этого острова, убивая всех, кого им удавалось осилить. Подавить это восстание было задачей, которую Эссекс считал достойной своих амбиций. Его недоброжелатели при дворе были также рады хотя бы временному удалению фаворита от королевы, поскольку он ревниво относился к своему положению и не давал свершиться тайным мечтам многих других о карьере.

Однако поход в Ирландию положил конец карьере самого Эссекса. Вместо того, чтобы атаковать врага в его главном убежище, а именно в Ольстере, он двинул свою армию в Манстер, где он утратил все свои возможности одержать победу и исчерпал все силы в борьбе против населения, которое подчинялось ему, когда он занимал территорию, и бралось за оружие, как только он ее покидал. Такой исход экспедиции, на которую возлагались большие надежды, не преминул разгневать королеву, негодование которой еще больше распалялось нетерпеливыми, требовательными и капризными письмами, которые Эссекс ежедневно направлял ей и Тайному Совету. Ее недовольство достигло высшей точки, когда покинув порученный ему пост, не получив и даже не испросив на то разрешения, Эссекс вернулся из Ирландии, чтобы лично пожаловаться королеве на своих недоброжелателей.

Хотя Елизавета была разгневана не на шутку, она все же нашла в себе силы преодолеть свой характер и простить графа. Он был подвергнут лишь домашнему аресту до тех пор, пока королева не явит ему свою милость и не призовет его. Вполне возможно, что несколько месяцев благоразумного подчинения могли вернуть ему все былые привилегии, но его порывистый характер не позволил ему терпеливо и долго ожидать исправления того, что он считал несправедливостью. Когда же королева отказалась продлить его весьма прибыльную монополию на винную торговлю, монополию, которой он обладал довольно продолжительное время, то это толкнуло графа на неистовые и преступные меры.

(1600 г.) Долгая и наивная вера в свою популярность создала у Эссекса такое представление, что стоит ему появиться на улицах Лондона, как массы встанут на его сторону. Основные надежды он возлагал на ремесленников и горожан; ведь он отвечал их идеалам о религиозном и справедливом правителе. С одной стороны он потворствовал пуританам, так как критиковал правительство и противопоставлял его церкви; с другой _— он потакал завистливым, поскольку обрушивался на власть имущих. Согласно дерзкому плану, созревшему в охваченной яростью и отчаянием голове графа, сэр Кристофер Блаунт с отборным отрядом должен был захватить ворота во дворец, сэр Джон Дэвис _— залы, сэр Чарльз Дэнверс _— гвардейские помещения, тогда как сам Эссекс с группой сообщников, ворвавшись со стороны конюшни в покои королевы, _— заставить ее удалить от себя его и ее врагов, созвать новый парламент и исправить ошибки прежнего правительства.