Раздел VI

Несчастный юноша; на поле Куллодена Все его тщетные планы потонули в крови; Томимый усталостью и голодом он был обречен на долгие скитания, Полные опасностей и страданий.

Вэлпи

(1745 г.) Тем временем король решил лично возглавить армию. Но главное, что способствовало его успеху, заключалось в раздорах, начавших одолевать армию Претендента. Последний был лишь номинально главой своей армии. Его генералы, _— вожди кланов горной Шотландии, по своему воспитанию были невежественны и абсолютно не склонны к дисциплине, а потому не признавали никакой субординации. Они с самого начала придерживались различных планов ведения военных действий и ожесточенно спорили о том, кто из них главнее. Единственно в чем они сходились во мнении, это _— в стремлении вернуться в родные края.

В соответствии с этим они вернулись к Карлайлу, а оттуда, переправившись через Эден и Солуэй, в Шотландию. Во время этого марша, они соблюдали, однако, правила цивилизованной войны и строго воздерживались от грабежа. Тем не менее, они собирали контрибуцию со всех городов, мимо которых они проходили. С необычной осторожностью они оставили в Карлайле гарнизон, который был вынужден безоговорочно сдаться герцогу Кумберлендскому, располагавшему всего лишь четырьмя сотнями солдат.

Вернувшись в Шотландию, Претендент направился в Глазго, с которого взял большую контрибуцию, а оттуда в Стирлинг, где к нему присоединился лорд Льюис Гордон с новыми силами, которые он набрал за время его отсутствия. Затем к ним примкнули новые кланы с двумя тысячами солдат. субсидии, полученные мятежниками от Испании, и победы, одержанные в нескольких стычках с роялистами, казалось, обещали им радужные перспективы. Соединившись с отрядом лорда Друммонда, они подвергли осаде крепость в Стирлинге, но не обладая опытом взятия крепостей, безуспешно простояли под ее стенами несколько дней. В это время генерал Хоули во главе внушительной группы войск вознамерился снять осаду, для чего выступил против мятежников. По достижению им Фолкирка, обе армии провели два дня, разведывая силы друг друга, после чего мятежники, жаждущие сражения, перешли в наступление на королевскую армию. Сигнал к атаке подал сам Претендент, находившийся в первых рядах своего войска. Первые же залпы привели конницу Хоули в смятение, и она в панике отступила, смяв свою собственную пехоту. Наращивая успех, мятежники обратили противника в бегство. Остатки королевских войск бежали в Эдинбург, оставив победителям палатки, артиллерию и прочее снаряжение.

Дело Претендента казалось вовсе небезнадежным, однако это был его последний триумф. Герцог Кумберленд, лучший полководец английской армии в то время, отозванный из Фландрии, уже находился в Эдинбурге во главе армии , насчитывавшей 14 тысяч человек. С этим войском он продвинулся к Абердину, где его поддержала часть шотландской знати из числа сторонников Ганноверского дома. Подняв упавший было боевой дух своей армии, герцог решил настичь противника, который отступал по мере его приближения. Дав войскам отдохнуть в Абердине, он возобновил свой марш и через 12 дней разбил лагерь на берегу глубокой и быстрой реки Спей. В этом месте мятежники могли воспрепятствовать его продвижению, но они упустили этот шанс, потратив время на споры и ссоры. Казалось, они полностью лишились умения совещаться, достигать согласия, подчиняться и вообще осуществлять грамотное руководство войсками. После многочисленных пререканий было все же решено встретить соего преследователя на равнине Куллодена, примерно в 9 милях от Инвернесса. Эта равнина с трех сторон окружена холмами, а с четвертой открыта в сторону моря. Здесь в ожидании битвы они собрали 8 тысяч солдат, сгруппированных в три дивизии и поддержанных несколькими батареями пушек, которые, правда, плохо обслуживались за недостатком опытных артиллеристов.

(1746 г.) Сражение началось около часа пополудни залпами королевской артиллерии, которые нанесли огромный урон мятежникам, тогда как их орудия молчали. Одной из главных ошибок в военных действиях Претендента было стремление подчинить свое дикое, недисциплинированное войско правилам современной войны, что подавляло их привычную манеру сражаться, а следовательно подрывало их боевой дух, опираясь на который он только и мог рассчитывать на успех.

Некоторое время они держали строй под огнем английских орудий, но затем проявили нетерпение в стремлении сойтись в более тесной схватке. Около пяти сотен их со свойственной им свиреппостью врубились в левое крыло роялистов и смяли их передовую цепь, на помощь которой пришли два батальона; завязалась рукопашная схватка. В это время драгуны Хоулея и милиция округа Аргайл, прорвавшись сквозь плохо защищенную парковую изгородь, обрушились на мятежников с саблями в руках, и через полчаса те были полностью разгромлены. Поле битвы усеяли тела трех тысяч убитых и тяжело раненых.

Между тем французские войска не сделали ни одного выстрела и простояли в бездействии на протяжении всего сражения, после чего без боя сдались на милость победителей. Основная часть шотландских кланов покинула поле боя, сохраняя боевые порядки, тогда как их лидеры обратились в беспорядочное бегство.

Гражданская война ужасна сама по себе, но становится еще ужаснее, если сопровождается излишней жестокостью. Как бы ни был виновен враг, долг настоящего солдата _— помнить, что он должен сражаться только с противником, а не с безоружным, умоляющим о пощаде. Победа была во всех отношениях решающей, и гуманность по отношению к побежденным сделала бы ее славной. Однако здесь было проявлено мало милосердия. Победители отказывали в пощаде раненым, безоружным и беззащитным. Многие были убиты, в том числе и те, кто был абсолютно не причастен к сражению, а просто наблюдал за ним из любопытства. Многих солдат после сражения видели за ремеслом палача. Сразу же после сражения Герцог приказал казнить 36 дезертиров. Везде на своем пути победители сеяли террор. Вскоре вся страна являла собой ужасающую сцену грабежа, резни, опустошения. Закон был забыт; его имя было присвоено местью.