Глава XXXV Георг II

Родился в 1683 г.	Взошел на престол 11июня 1727 г.
Умер 25 октября 1760 г.	Царствовал 331/4 года

Раздел I

Препроводив монарха в мир блаженств, Подобно Фениксу из пепла тут восстал Второй Георг, исполнен совершенств, Которыми его отец блистал.

Каннингем

(1727 г.) После смерти Георга I на престол взошел его сын Георг II, человек, по своим способностям уступающий покойному королю и к тому же еще более поглощенный делами в своих германских владениях. Главной персоной, получившей наибольшее влияние на нового монарха, стал сэр Роберт Уолпол, который, несмотря на низкое происхождение, достиг очень больших высот в государстве. При Анне он чуть было не пострадал за свои убеждения, и когда тори, потеряв власть, уже не могли больше преследовать его, он все еще сохранял к ним прежнюю ненависть. Возможно, защита все более сокращающихся прерогатив короны и была первоначальной целью его намерений, однако вскоре те самые меры, которыми он рассчитывал этого добиться, оказались наиболее эффективным средством достичь обратного. Он развратил палату общин, обогатив ее членов и сделав их более влиятельными, а они охотно распоряжались теми миллионами, которые он позволил им так свободно поделить. Такая тенденция, естественно, породила оппозицию. Однако он обладал в высшей степени флегматичной нечувствительностью к упрекам и спокойной и бесстрастной манерой обсуждать самые острые темы, как бы желая вызвать к себе доверие. Речь его была довольно гладкой, однако без претензий на особое красноречие, а манеры убеждали отсутствием игры и притворства.

Т ем временем в международных отношениях возникли осложнения. Испанцы были первыми, кто счел необязательным соблюдение договоров, заключенных в предыдущее царствование, если из их нарушения можно извлечь выгоду.

Люди наших островов в Вест-Индии давно уже промышляли нелегальной торговлей с испанскими подданными в Южной Америке и, когда оказывались уличенными в этом, подвергались суровым наказаниям, а их товары конфисковывались в пользу испанской короны. Эта безрассудно-смелая страсть к приключениям с одной стороны и неотвратимость наказания _— с другой _— неоднократно приводили к тому, что вместе с виновными страдали и безвинные. Поэтому поступало немало жалоб (возможно отчасти и справедливых) на то, что английские купцы преследуются испанскими военными кораблями у южных берегов Америки, как если бы они были пиратами, и подвергаются форменному грабежу.

Английское правительство, понимая, что не следует верить каждому такому сообщению, которое могло быть вызвано либо традиционной ненавистью, либо просто алчностью, все же ожидало, что система, разработанная в мирном договоре (гордость британской дипломатии) обеспечит удовлетворение этих жалоб, и обещало своему народу, что будут приняты должные меры. В конце концов, жалобы стали более частыми, и купцы обратились с петицией в палату общин, которая всесторонне обсудила этот вопрос. Были рассмотрены свидетельства нескольких пострадавших, которые были необоснованно задержаны и подверглись очень жестокому обращению. Один человек , хозяин торгового судна, перенес особенно тяжкие страдания, которые он в деталях описал в палате общин. Он рассказал о том, как его ограбили, обобрав до нитки, отрезали ему уши и готовились предать его смерти. "И я обратился к Богу с молитвой о прощении, _— сказал он, _— и к моей стране, взывая о возмездии". Эти рассказы возбудили в народе сильное возмущение, поощрять которое было, однако, не в интересах правительства, а возможно и всей нации.

Были начаты переговоры, и новые посредники предложили свои услуги. В Вене между императором, королем Англии и королем Испании был подписан договор, который вновь вернул Европу к миру и на время отодвинул угрозу войны. На этот договор король Англии возлагал надежду, что он покончит с войнами вообще. Дон Карлос после смерти герцога Пармского с помощью английского флота вступил в мирное обладание Пармой и Пьяченцей в то время, как 6000 испанцев были спокойно пропущены в герцогство Тосканское, где он были расквартированы с целью обеспечить его возвращение на Пармский престол. Мирный период продолжался некоторое время, за которое не случилось ничего особенного, если не считать диспутов в британском парламенте между придворной и сельской партиями, становившихся все более ожесточенными.

(1731 г.) В этот век притворной благотворительности группа людей объединилась в компанию под названием "Благотворительная Корпорация", провозглашая намерение одалживать деньги бедным людям под небольшие проценты, а персонам более высокого ранга _— под надлежащий залог. Капитал этой компании первоначально составлял 30 тысяч фунтов, но затем они довели его до 600 тысяч. Эти деньги были собраны по подписке, а руководство капиталом было возложено на нескольких директоров. После того, как компания просуществовала более 20 лет, кассир Джордж Робинсон, член совета директоров Марло и кладовщик Джон Томпсон в один прекрасный день исчезли. При этом обнаружилось, что 5 тысяч фунтов капитала присвоены непонятным образом и похищены. Поэтому хозяева обратились в палату общин с петицией, где были изложены обстоятельства хищения и бедственное состояние, в котором оказались многие из них. Был назначен секретный комитет с целью расследовать это преступление. Он раскрыл всю неприглядную картину этого хищения, которое осуществили Робинсон и Томпсон в сговоре с несколькими директорами с целью присвоения капитала и обмана владельцев. В это грязное дело оказались замешанными многие люди высокого положения, и даже самые видные персоны в государстве не избежали недоверия и проверки.

Дух жадности и стяжательства проник во все слои общества, затронул все стороны жизни того времени. Не менее шести членов парламента были изгнаны за грязные действия и мошенничество: сэр Роберт Саттон, сэр Арчибальд Грант и Джордж Робинсон _— за недобросовестное и корыстное руководство "Благотворительной Корпорацией"; Деннис Бонд и адвокат Бэрч _— за мошенническую распродажу имущества покойного графа Дерветуотера и, наконец, Джон Уорд, лорд Хэкни _— за подделку документов. Роскошь и мотовство породили самые подлые и постыдные способы казнокрадства.

Как было заявлено в палате лордов в то время ни один шиллинг из конфискованных имуществ не был потрачен на народные нужды, но стал объектом мошенничества и казнокрадства.