Раздел III

Быстро ведет он свои полки к северу Через стремительные потоки и заснеженные холмы; Ничто не может воспрепятствовать победоносному маршу Британцев на врага! Анон Размер примерно такой: На север мчится наша рать Чрез реки, снежные холмы. Нас никому не удержать, Коль на врага стремимся мы.

(1715 г.) Эти меры все же не смогли предотвратить мятежа, уже полыхавшего в западных графствах. Однако он был слабо подготовлен, бездарно руководим, да и каждый шаг заговорщиков становился известным правительству, когда он только еще замышлялся. Поэтому многие мятежи были подавлены в самом зародыше. В данном случае строгие меры были приняты по отношению к Оксфордскому университету. Генерал-майор Пеннер во главе крупного отряда драгун овладел городом и объявил, что каждый студент, покинувший пределы его уважаемого колледжа, будет немедленно расстрелян. А тем временем мятеж в северных графствах достиг максимального накала. В октябре 1715 г. граф Дервентуотер и мистер Форстер, собрав небольшой конный отряд, возглавили восстание и, присоединяя к себе силы с обеих сторон шотландской границы, вновь провозгласили Претендента королем. Их первой попыткой было захватить Ньюкасл, где у них было много друзей, но, обнаружив, что ворота заперты, они предпочли отступить к Хексхэму. Для их подавления был направлен генерал Карпентер во главе отряда в 900 человек, и сражение ожидалось с часу на час. Восставшие проследовали через Кендал и Ланкастер к Престону, который они захватили, не встретив сопротивления. Но это был последний успех плохо организованного восстания, ибо генерал Уиллз во главе 700 солдат подступил к городу и предпринял действия, исключавшие для восставших возможность ускользнуть. Они, тем не менее, начали строить баррикады и, превратив город в бастион, отбили первую атаку королевских сил. Однако на следующий день к Уиллзу присоединился Карпентер, и город был окружен со всех сторон. В этой безнадежной ситуации, в которую восставшие загнали себя сами своей чрезмерной поспешностью, Форстер надеялся на почетную капитуляцию и, дабы обсудить ее условия, послал к генералам в качестве парламентера захваченного в плен полковника Оксбурга в сопровождении трубача. Однако Уиллз отверг это предложение и заявил, что не намерен вступать в переговоры с мятежниками и что единственное, на что они могут рассчитывать, это безоговорочная капитуляция; в противном случае они будут немедленно уничтожены. Это были тяжелые условия, но ничего лучшего восставшим не оставалось. Поэтому они сложили оружие и были заключены под стражу. Всем лидерам и вельможам была сохранена жизнь, за исключением нескольких офицеров, дезертировавших из королевской армии, которых расстреляли по приговору военно-полевого суда. Простой люд был размещен по тюрьмам Честера и Ливерпуля, а зачинщики мятежа были отправлены в Лондон и проведены через улицы, связанные по рукам и друг с другом, для устрашения их сторонников.

Тем временем Претендент в тщете своих ожиданий был убежден в том, что вся страна поднимется в едином порыве в защиту его притязаний. В действительности дела его были плохи, но ослепленный честолюбием, он решил рискнуть и лично появиться в Шотландии среди своих друзей. С этой целью он скрытно пересек Францию и, наняв небольшое суденышко в Дюнкерке, через несколько дней добрался на нем до берегов Шотландии в сопровождении всего шести спутников. Неузнанным он пробрался через Абердин к Фетероссе, где был встречен графом Маром и еще 30-ю вельможами и джентльменами высшего ранга. Здесь он был торжественно провозглашен королем. Его декларация, напечатанная еще в Коммерси (Лотарингия), была распространена заранее, и когда он прибыл в Данди, ему была оказано публичное чествование. Оттуда он проследовал в Скон, где рассчитывал совершить церемонию коронации. Он приказал совершить государственный молебен по случаю его благополучного прибытия, насладился молитвами за него своих министров в их персональных церквях и, не обладая ни малейшей долей реальной власти, провел церемонию коронации, что придало характер фарса всему его поведению. Проведя таким образом долгое время в мало значащих публичных мероприятиях, он решил закончить это представление с тем же легкомыслием, с каким оно было начато. Произнося речь перед своим высоким советом, он проинформировал своих слушателей о том, что нуждается в деньгах, оружии и амуниции, необходимых для ведения военной кампании, а потому за неимением оных к сожалению вынужден их покинуть. Он снова сел на борт французского судна, ожидавшего его в гавани Монтроза, и в сопровождении нескольких лордов, _— его советников, через 5 дней прибыл в Гравлин.

Так закончилось восстание, предпринять которое мог только глупец, а поддержать _— только опрометчивый. Однако, хотя врагов у победителей не осталось, их ярость нисколько не смягчалась их успехами. В действие вступил закон, имеющий целью беспощадный террор. Тюрьмы Лондона были забиты несчастными, которых правительство не собиралось прощать. Общины, обращаясь к короне, объявили о том, что они со всею суровостью будут наказывать зачинщиков восстания. В соответствии с этим графы Дерветуотер, Нитисдэйл, Корнуот и Уинтаун, лорды Уидрингтон, Кенмуар и Нэйрн были судимы, признаны виновными и, за исключением лорда Уинтауна, приговорены к смертной казни. Никакие просьбы о помиловании не могли смягчить министров и внушить им жалость к несчастным. Был отдан приказ немедленно привести приговор Дервентуотеру, Нитисдэйлу и Кенмуару в исполнение (приговоры остальным были отложены). Тем не менее, Нитисдэйлу представилась возможность сбежать переодетым в женское платье, которое ему пронесла его мать за день до назначенной казни.

Дервентуотер и Кенмуар были отправлены в назначенный день на эшафот Тауэр-Хилла. Оба встретили приговор с мужественным спокойствием и, казалось, были тронуты происходящим в гораздо меньшей степени, чем люди, наблюдавшие казнь и сочувствовавшие осужденным.

В начале апреля комиссары ведущие расследования, получили в палате общин поощрение своей суровости при рассмотрении дела Форстера, Макинтоша и 20 их товарищей. Форстеру удалось бежать из Ньюгейта и добраться до контенента живым и невредимым. Остальные просили признать их невиновными. Питс, сторож Ньюгейта, был заподозрен в содействии бегству Форстера, подвергнут суду, но опрадан за неимением прямых улик. А Макинтош и несколько других заключенных, не вынеся сурового обращения, скрутили сторожа и тюремщика, обезоружили часовых и также бежали. Суд с ожесточением принялся за оставшихся в тюрьме. Четыре или пять из них были повешены, выпотрошены и четвертованы в Тайберне. Двадцать два человека были казнены в Престоне и Манчестере, и около тысячи заключенных были помилованы королем, если только можно считать помилованием ссылку в Северную Америку.

Случившийся несколько позже разрыв с Испанией снова возродил увядшие было ожидания Претендента и его приверженцев. Они возлагали надежды на новое вторжение с помощью испанского министра кардинала Альберони. Герцог Ормонд был назначен руководить этой экспедицией. Он получил от испанского правительства флот из десяти военных и транспортных кораблей, на борту которых находилось 6000 солдат регулярных войск с оружием еще на 12000 человек. Но судьба была к ним так же неблагосклонна, как и раньше. Едва подняв паруса и отчалив от мыса Финнстерре, они попали в бешеный шторм, который разметал корабли и сорвал всю экспедицию. Эта неудача вкупе с поражением испанских войск в Сицилии и других частях Европы вынудили Филиппа искать мира, и он в конце концов согласился подписать четырехсторонний договор. По тем временам это рассматривалось, как большое достижение для Англии, хотя реально она ни чего не приобрела в результате ратификации этого договора.

ПОЯСНЕНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Вот суть этого конфликта, как ее излагает Дж.Р. Грин. "После смерти Людовика XIV в 1715 г. Франция управлялась герцогом Орлеанским, осуществлявшим регентство при малолетнем короле Людовике XV (правнуке Людовика XIV). Герцог был ближайшим наследником короны при условии соблюдения Филиппом Испанским отречения от нее по Утрехтскому договору. Однако было хорошо известно, что Филипп не склонен соблюдать это условие, и что испанцы мечтают вернуть все, что они потеряли в прошлой войне. Такая попытка означала бы вызов всей Европе, поскольку принц Савойский получил Сицилию, император владел Нидерландами, Неаполем и Миланом, Голландия считала Барьер крепостей во Фландрии гарантом своей безопасности, а Англия дорожила монополией на торговлю с Америкой. Однако кардинал Альберони, возглавлявший испанское правительство, пошел на риск и в то время, как его повелитель плел интриги против регента, обещал якобитам поддержку как средство предотвратить вмешательство Англии в дела на континенте. Его первым шагом было вернуть итальянские провинции, утраченные Филиппом, и он оккупировал Сардинию в 1717 г. Англия и Франция тут же объединились в союз, который гарантировал Орлеанскому дому наследование французской короны в случае, если Людовик XV умрет, не оставив наследников, а Ганноверской династии _— английский престол. К этому союзу примкнула, правда без особого энтузиазма, Голландия.

В 1718 г. после высадки испанцев в Сицилии туда был отправлен корпус английских войск, и союзники одержали решительную победу".