Спецкурс "Актуальные вопросы психологии внимания". Тема 5. Опыт потока р. Т. Херлберт
[Выборочное исследование внутреннего опыта]1
Мы занимаемся описанием внутреннего опыта человека. Нас интересует, как люди думают и чувствуют, каковы их телесные ощущения, сомнения и другие особенности внутреннего мира. Мы понимаем, что на пути описания внутреннего опыта встречаются ловушки, которых надо опасаться, и что универсального способа их обхода не существует. Наше положение в роли исследователей внутреннего опыта отчасти сходно с положением исследователей-географов. Они обычно располагают различными, более или менее достоверными сообщениями о том, что можно обнаружить на изучаемой местности. Однако, метод и способ описания данных проводимого ими исследования определяются тем рельефом, с которым они столкнутся в действительности. Кроме того, сделанное описание должно включать в себя не характеристики "сущности" данной местности, а точные отображения главных особенностей изученного ландшафта.
В том же состоит и наша цель: описать главные особенности, а не сущности внутреннего опыта. Прежде всего, представим в общих чертах метод нашего исследования... <…>.
Метод
Полное описание и обоснование метода выборочного описания (descriptive sampling method) внутреннего опыта можно найти в нашей предыдущей работе2. Вкратце, этот метод состоит в следующем.
Мы сразу предупреждаем испытуемого, что в любой момент он может отказаться от участия в исследовании, и неоднократно напоминаем ему об этом на протяжении всего процесса сбора данных. Мы говорим испытуемым, что попросим их дать отчет о своем внутреннем опыте — мыслях, чувствах, ощущениях, восприятиях, осознаниях и так далее — происходящем в случайные моменты времени. Мы доводим до их сведения, что в любое время они могут, не стесняясь сказать, что какой-то аспект их внутреннего опыта нас не касается. Мысли и чувства, делиться которыми мы не хотим, бывают у всех и потому они имеют полное право оставить их при себе. Однако мы просим, чтобы они не замалчивали существование такого материала и говорили об этом напрямик. При полном утаивании, мы обычно чувствуем, что описание данного опыта остается неполным, но не знаем по какой причине и продолжаем, добиваясь чувства завершенности отчета, задавать вопрос за вопросом. Поэтому нам обоюдно будет намного лучше, если они просто скажут: "Я не хочу говорить об этом". (В нашем исследовании такие отказы происходили очень редко.) Мы стараемся, чтобы у испытуемого появилось и укрепилось представление о себе как о нашем коллеге-исследователе: ведь мы пытаемся обнаружить материал, а именно внутренний опыт человека, единственным свидетелем которого является сам испытуемый. Нам нужен проводник, указывающий на особенности этого опыта, и таким проводником может быть только испытуемый.
Испытуемому вручают генератор случайных интервалов, проще говоря "сигнализатор" ("beeper"), который выдает через наушник звуковой тон 400 гц в случайные моменты времени. Продолжительность интервалов между звуковыми тонами выбирается случайным образом в самом сигнальном устройстве, запрограммированном на максимальный интервал в один час и на минимальный интервал около одной минуты. Среднее значение интервалов между сигналами составляет тридцать минут. Громкость сигналов испытуемый устанавливает сам. Его просят настроить громкость до такой величины, при которой звуковой тон ясно, моментально и в то же время не вызывая испуга, распознается как сигнал генератора интервалов. Фактически, необходимая громкость зависит от уровня шумов окружения и в каждой конкретной ситуации определяется испытуемым самостоятельно.
Испытуемого просят пользоваться сигнальным устройством в естественной обстановке в течение периода времени, достаточно продолжительного для того, чтобы произошло от шести до восьми сигналов. Обычно этот период занимает от трех до четырех часов.
(В серии ранних исследований, когда испытуемые носили сигнализатор с утра и до вечера, было установлено, что время дня не имеет особого значения для получения тех результатов, которые мы считаем важными.) Мы просим, чтобы испытуемые имели при себе сигнальное устройство при выполнении различных деятельностей (в первую очередь для того, чтобы ограничить чересчур большее число выборочных описаний, получаемых во время просмотра телевизионных передач).
Задание испытуемому состоит в том, чтобы при каждом сигнале как бы заморозить свой текущий опыт и письменно зафиксировать его в специальном блокноте. Это описание не должно быть полным и развернутым в виде завершенных предложений, а должно представлять собой набросок достаточный по своему содержанию для того, чтобы через несколько часов этот опыт можно было в точности реконструировать. Мы говорим испытуемым, что нас интересует то, что они переживали "за одну микросекунду" до того как сбились на восприятие сигнала. Нас интересует не то, какой была их реакция на сигнал, а то, что происходило непосредственно перед этой реакцией.
Обычно проходит несколько дней пробного сбора данных, прежде чем испытуемый приходит к правильному пониманию, что же мы подразумеваем под замораживанием текущего опыта. Мы обнаружили, что пояснить это можно, опираясь на следующую аналогию. "Представьте, что c помощью вспышки Вы фотографируете свой внутренний опыт. Как Вам известно, когда фотографируешься, почти всегда кажется, что в момент вспышки мигаешь, но в действительности на фотокарточке глаза получаются открытыми. Дело в том, что мигание происходит в ответ на вспышку. Подобно этому, мы хотим, прежде чем произойдет так сказать мигание, схватить Ваш опыт целиком, когда он освещен вспышкой, то есть до того как Ваше тело и мысли успеют на нее среагировать." Затем мы тут же набрасываем соответствующий рисунок и говорим следующее: "Ваш опыт меняется подобно извилистому потоку, который можно изобразить в виде этой линии (указываем на кривую линию на рис. 1). Как видно из рисунка, после подачи сигнала кривая Вашего опыта становится зубчатой. Момент опыта, который мы просим Вас "заморозить", расположен в том пункте кривой, который находится непосредственно перед этим изменением."
Мы стараемся убедить испытуемых, что нас не интересуют их объяснения, почему они так или иначе думают или что-то делают. Пояснения необходимы нам только для понимания данного момента. (При этом мы говорим, что такие объяснения разумеется заслуживают внимания и зачастую бывают действительно захватывающими, но это выходит за рамки нашего исследования.) Кроме того, нас не интересует, является ли данный опыт часто повторяющимся, типичным, необычным и так далее. Единственно чего мы хотим, чтобы они описали этот отдельный опыт так, как он происходил естественным образом.
Вопреки тому, о чем говорилось, когда мы подчеркивали мгновенность вспышки и так далее, испытуемые обычно думают, что под "моментом" мы подразумеваем гораздо больший промежуток времени. В начале исследования они, как правило, дают отчеты о продолжительных отрезках времени (например, о разговорах, которые они вели, со всеми вопросами и ответами), и только постепенно приобретают умение фокусировки своего отчета (для данного примера — на одном слове, фразе или высказывании).
После того, как испытуемые собирают данные в шести, семи или восьми случаях подачи сигнала, мы проводим с ними продолжительную беседу, посвященную этим выборкам. Этот разговор, за редким исключением, происходит не позднее, чем через сутки после сбора данных — мы говорим испытуемым, что нуждаемся в "свежих сигнальных событиях". Цель этой беседы состоит в получении как можно более точного описания каждого момента. Испытуемый то и дело возвращается к своим записям, а мы его спрашиваем и переспрашиваем, стараясь устранить двусмысленности и прояснить темные места описаний. Так продолжается до тех пор, пока мы, при условии согласия испытуемого, не решаем, что либо получили полное описание данного момента, либо достигли в его описании пределов наших возможностей и умений.
Нередко бывает, особенно в начале процесса сбора данных, что при описании какого-то выбранного момента "мы достигаем предела наших умений". Тогда мы успокаиваем испытуемого, уверяя его, что полное и точное описание каждого сигнального момента вовсе не обязательно; что лучше оставить описание такой выборки незаконченным, чем придумывать какие-то детали или симулировать его завершенность; что, если какое-то, с трудом описываемое явление, имеет важное значение, то оно произойдет когда-нибудь снова в последующей выборке, и тогда мы опишем его лучше; что мы точно не знаем, какие вопросы будем задавать тогда испытуемому и, тем более, это не удастся узнать самому испытуемому, и потому в момент первого сигнала ему будет неизвестно каким деталям уделить внимание, однако последующие выборки будут, благодаря проведению текущей беседы, проходить легче; что явление, происходившее перед этим сигналом, быть может, действительно не доступно словесному описанию и, следовательно, описать его полностью не удастся никогда; что мы можем задавать ему вопросы, на которые невозможно ответить или которые он не понимает, и в таких случаях испытуемый должен сказать нам об этом; и так далее.
После того, как мы добиваемся как можно более полного описания первой выборки, мы переходим ко второй выборке прошедшего дня и повторяем вышеописанный процесс. На обсуждение одной выборки обычно затрачивается от десяти до двадцати минут. Как оказалось, процесс интервью выматывает и нас, и испытуемого; поэтому мы ограничили его продолжительность одним часом, описывая максимум шесть выборок. Если испытуемый получил данные по большему числу выборок, чем укладывается во время отпущенное на беседу, то данные остальных выборок мы выкидываем.
Сбор данных и процесс их обсуждения повторяется на следующий день (или в ближайший условленный день) и так далее, пока мы не решаем, что получили достаточное количество выборок (или по какой-то внешней причине сбор не прекращается вообще). Критерием "достаточности" является согласие между испытуемым и нами в том, что дополнительные выборки по-видимому будут подобны тем, которые мы уже обсудили. Произвольность этого пункта методики очевидна. Однако, согласно моей практике он определяется на уровне переживаний абсолютно ясно. Обсуждение данных, собранных в первый раз, подобно мимолетному взору, брошенному с уникальной позиции на неизвестную страну, вызывает у меня острый интерес. Проходит от четырех до восьми дней сбора, и это очарование рассеивается. Исследование становится тяжелой работой, без энтузиазма выкачивающей энергию. Испытуемые чувствуют примерно то же самое и примерно в то же время, но это может быть результатом падения интереса у меня, а не одновременным признанием ими: "хорошего понемножку".
Наша цель состоит в том, чтобы в течение периода сбора данных письменно зафиксировать описания по меньшей мере нескольких выборок текущего дня, то есть, чтобы обсуждение и запись данных выборок были как можно ближе во времени. Это необходимо, хотя и не всегда возможно, так как письменная фиксация описаний вскоре после обсуждения приводит к их большей точности, во-первых, потому что подробности еще свежи в памяти и, следовательно, легче воспроизводятся и, во-вторых, потому что последующие события (типа обсуждений более поздних выборок) не влияют на описание данной выборки.
По окончании периода сбора мы определяем наиболее яркие особенности всей группы выборок. Чаще всего, яркие характеристики обнаруживаются уже в период сбора данных, так что ближе к его завершению большая часть итогового ряда этих характеристик, как правило, становится совершенно ясной. (Удивляться этому не приходится, так как мы работаем с каждым испытуемым от пяти до десяти часов и, дополнительно, в течение ряда часов письменно фиксируем описания отдельных выборок.) Кроме того, при анализе каждой выборки мы просматриваем записи всех предшествующих зондирований опыта данного испытуемого, пытаясь определить любые характеристики, которые будут обнаружены при совместном рассмотрении всех его зондирований. Затем мы представляем в письменной форме описания этих характеристик, иллюстрируя их соответствующими примерами уже описанных выборок.
По окончании полного описания ярких характеристик выборок внутреннего опыта данного испытуемого и изложения этого описания в устраивающей нас форме, мы показываем его нашему испытуемому, с просьбой как можно более критично прокомментировать это описание. Мы учитываем любые примечания, вопросы и предложения испытуемого, включая их в суммарном виде в окончательный вариант описания. Крайне редко (если мне не изменяет память, в двух случаях, опубликованных в главах, посвященных опытам Боба и Джой3) нам не удалось согласовать наше описание с критикой испытуемого. В этих случаях мы приводим оба мнения, сопровождая их соответствующими пояснениями. Мы считаем, что мнение о том, что происходило во время сбора данных, как наших испытуемых, так и наше собственное, не является безукоризненным, и потому стараемся дать предельно честный отчет относительно любых противоречий в интерпретации этих событий.
Результаты этой процедуры представлены в отдельных главах, которые составляют большую часть этой книги, и каждая из которых посвящена описанию внутреннего опыта конкретного испытуемого. <... >.