Педагогическая антропология

Педагогическая антропология одной из своих аксиом считает триединство человеческой личности. В каждом из нас имеется нечто общее для всего челове­ческого рода (применительно к нашей теме - генетические и биологические за­датки, дающиеся нам от наших человеческих предков), нечто особенное — этни­ческие, этнографические признаки и, наконец, единичное, частное, уникальное, что определяет неповторимость именно данной личности — Вани, Пети, Маши. При диагностике умственной отсталости психиатр должен в своем выводе синте­зировать все три аспекта единства личности. С помощью педагогов и психологов он должен установить врожденные способности, генетические задатки данной личности, а также этнические и этнографические особенности, в нашем конкрет­ном случае — возможность языкового барьера. Сам же врач должен диагностиро­вать то единичное, уникальное, что имеется именно у данного Вани, Пети или Маши. В его жизни случилось непредвиденное, когда он был еще в утробе мате­ри, мать заболела коревой краснухой, что и отразилось на развитии его умствен­ных способностей в раннем детстве. Особенно сложно бывает в тех случаях, когда в анамнезе нет убедительных сведений о какой-либо экзогенной вредности. При­чин для академической неуспеваемости может быть много, и умственная отста­лость — всего одна из них и не самая, кстати, частая. Значительно чаще имеет место социально-педагогическая запущенность. Отсутствие одного из двух роди­телей, наличие алкоголизма у отца или матери, переполненность класса, отсутст­вие одного или нескольких педагогов-предметников, необходимых учебников, нормального питания, сна, отдыха — вот некоторые условия этой самой социаль­но-педагогической запущенности. Причиной академической неуспеваемости во многих случаях бывает недовыявление имеющейся пограничной психической па­тологии в виде синдрома дефицита внимания или гипердинамического синдрома. Выявить и исключить все эти важнейшие причины — и есть задача психиатра как координатора всех специалистов, которым вверяется судьба ребенка. Проводя обычное клиническое обследование, врач повторяет некоторые из психологичес­ких тестов в их сокращенном, тезисном виде. Врач, особенно молодой, считает результаты тестов с их математической обработкой более достоверным инстру­ментом. Вместе с тем одной из основных причин ошибочности постановки диаг­ноза умственной отсталости и является кажущаяся объективность тестов, а также то, что почти все составные части интеллекта и его предпосылки относятся к так называемым «объективным расстройствам душевной жизни», т.е. к тому, что психопатолог может непосредственно оценить, увидеть, воспринять.

В конце 2005 г. на КЭК психоневрологического диспансера была направлена молодая женщина, претендующая на получение водительских прав. В течение многих лет она на­ходилась на динамическом диспансерном наблюдении по поводу умственной отсталости, снята с учета с констатацией социальной компенсации. Она закончила вспомогательную школу, после чего сдала экзамены за курс средней школы, закончила юридический колледж, затем юридический факультет Казанского государственного университета. Конечно, можно поиронизировать по поводу того, что в наше время за деньги можно стать дейст­вительным членом Академии наук, что по «блату» можно стать депутатом Госдумы. Но при обследовании признаков олигофрении не обнаружилось, хотя объем знаний и уровень абстрагирования были довольно средненькими.

В 1987—1988 гг. после тщательного обследования в городском диспансере, об­служивающем полумиллионный город, был снят диагноз умственной отсталости более чем у тридцати подростков. Большая часть из них представляла примеры легкомысленного отношения педагогов к языковому барьеру, существующему у детей, недавно переехавших в большой город из пригородных сел, с преподава­нием там на родном языке. К 17—18 годам эти дети постепенно осваивали часть недополученных знаний, понимали скрытый смысл русских выражений, мета­фор, пословиц, обнаруживали способность к абстрагированию, образованию ло­гических цепочек, выработке суждений и умозаключений. Единственно, что не подлежало изменению, — утраченные годы и имидж «школы для дураков». Как такое становится возможным?

Возьмем для примера известные тесты вербальных шкал для детей 6—16 лет. Осведомленность: по этой шкале оценивается запас знаний по истории, геогра­фии, другим наукам и предметам. Нужно сказать, что резкое уменьшение доли чтения в общем интеллектуальном развитии ребенка привело к поверхностным знаниям. Один-два десятка лет назад мы удивлялись и почти не верили, что школьники в США или странах Западной Европы не знают многое из того, что знали наши школьники. Сейчас, с переносом в страну многих особенностей за­падного образа жизни, наши дети почти не читают. Они смотрят телевизор, при­липли к мониторам компьютера, крутят кассеты и диски в плеерах. Они заняты, родители довольны, полагая, что ребенок получает массу нужной информации. Начинаем разбираться и выясняем, что по телевизору или видео смотрят вовсе не то, что повышает уровень общей осведомленности, а игровые, пустые, эмоцио­нально выхолощенные американские мультики, ужастики, триллеры, эротику вплоть до жесткой порнографии. Где уж тут до знаний мировой литературы, бан­дитом бы не вырос! Арифметический счет — довольно простой и понятный тест, но сколько имеется детей с пониженными способностями к счету и повышенными способностями к гуманитарным наукам - правополушарные дети! Словарный за­пас: оценивается общий словарный запас, богатство или бедность языка, способ­ность объяснить значение того или иного слова, понятия или, говоря научным языком, формулировки, дефиниции. Совершенно понятно, что этот субтест нап­рямую зависит, во-первых, от давности начала изучения основного учебного язы­ка; во-вторых, вновь от чтения, его значимости в жизни и занятиях ребенка. Установление сходства — один из лучших субтестов, оно оценивает характер ло­гических суждений, способность ребенка объяснять и понимать суть ассоциаций и взаимоотношений. Понимание — изучение возможности дать ответы на вопро­сы, оценивающие их общий смысл, социальные суждения, наличие и степень развития бытовых и общечеловеческих навыков. Числовая память — повторение выборки чисел в прямом и обратном порядке. Все перечисленные выше — вер­бальные шкалы. Существуют субтесты шкал невербального выполнения. К ним относятся составление фигур, последовательность картинок, кубики Коса, на­хождение недостающих деталей, лабиринты и т.д. Казалось бы, невербальные тесты должны минимизировать значение речи, иноязычие в определении уровня интеллекта. Но любой из невербальных тестов, если мы имеем дело со здоровым в сфере слуха и зрения ребенком, обязательно предполагает вводную инструкцию специалиста, которую он должен понять. Всякий ли психолог может искусствен­но снизить уровень своего профессионального сленга? Как-то раз юморист пошу­тил относительно употребления слова «отнюдь» Е. Гайдаром как пример непреодо­лимой дистанции между электоратом и «слишком образованным премьером». Вся­кий ли профессионал-психолог сознательно опустится и, укрощая свою гордыню, попытается расшифровать свои требования, упростить язык инструкции?

Итак, самая глубокая степень умственной отсталости, говоря другим, синдро- мальным языком, самая глубокая степень врожденного малоумия называется идиотией. Коэффициент IQ менее 20. У больных с идиотией совершенно не раз­виты речь и мышление. Реакция на окружающее, т.е. говоря простым языком - обычное детское любопытство, не развита. Вся эмоциональная жизнь, чувства сводятся к инстинктам — удовольствие от принятия пищи, отправления физиоло­гических потребностей. Больные не ходят, многие не могут стоять и сидеть. Не­которые малоподвижны, лежат в постели, иные из них - всю жизнь. Другие могут сидеть, ходить, совершать стереотипные движения, к примеру качания взад-впе­ред, именуемые яктацией. Многие из них при возбуждении становятся агрессив­ными, нападают на других больных. Наносят себе повреждения — кусают и гры­зут ногти и пальцы, вырывают волосы, царапают кожу лица, других частей тела. Вся жизнь больных идиотией протекает на безусловно-рефлекторном уровне. Они не могут ни следить за собой, ни одеваться, ни раздеваться. У некоторых рас­тормаживаются влечения, они становятся грубо и обнаженно сексуальными, мас­турбируют, пожирают не только большое количество пищи, но и несъедобные вещи и предметы, вплоть до экскрементов. Жизнь идиотов протекает в стенах специализированных домов-инвалидов для тяжелых психически больных детей. Вот картинка из жизни.

Сидит на полу ребенок лет пяти с огромной арбузообразной головой (гидроцефал), ко­торая держится на тонкой шее и честном слове, превышая размеры остального тулови­ща. Напротив него сидит девочка с микроцефалией (маленькой головкой) и идиотией. По­ловину ее лица занимает большой рот. Обед. Перед мальчиком — тарелка с супом. Он берет ложку супа и всовывает в огромный рот девочки. Та проглатывает порцию супа, которая с хлюпающим, затем урчащим звуком проносится в желудок. При этом девочка поперхивается, кашляет, брызжет супом и кусочками картошки в своего кормильца.