101

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

Кафедра экономической теории и предпринимательства

Дзарасов С.С.

МЭЙНСТРИМ В РОССИИ:

ПРОВАЛ И АЛЬТЕРНАТИВА

Доклад подготовлен для его обсуждения на экономической

секции ООН РАН 25 Октября 2005 г.

Москва 2005

Содержание

1. Неиспользуемые возможности	2
2. Монополизм или плюрализм в разработке и преподавании экономической теории?	6
3. Теория общего равновесия и диспропорциональность российской экономики.	17
3.1. Равновесие (пропорциональность) как условие роста.	17
3.2. «Экономический человек» и гипотеза рациональности	19
3.3. Совершенная конкуренция и свободное ценообразование	24
3.4. Пропорциональность советской и диспропорциональность современной российской экономик	29
3.5. Сраффианская цена	34
4. Основной экономический закон социализма и капиталистическая оптимальность по Парето	38
5. Предельная производительность капитала или эксплуатация труда?	47
6. Зависимость между занятостью и заработной платой	54
7. «Потемкинская деревня» роста российской экономики.	66
8. Способен ли частный капитал модернизировать российскую экономику?	77

1. Неиспользуемые возможности

Настоящий доклад посвящен обсуждению вопроса о том, насколько утвердившаяся у нас неоклассическая теория, с одной стороны помогает понять сегодняшнюю российскую действительность, а с другой - отвечает потребностям нашего дальнейшего развития.

С помощью посткейнсианской концепции мы намерены доказать следующее:

• Несмотря на то, что основные неоклассические постулаты получили широкое распространение в мире, они не выдерживают критику с альтернативных позиций;

• хотя такая критика ведется уже давно, но теперь она подкреплена еще и практическим опытом постсоветских государств;

• переход большого числа стран с плановой на рыночную модель развития сопровождается разрушением производительных сил и ухудшением жизни населения, что требует от них замены не оправдавшей себя теоретической концепции новой, более соответствующей специфике и потребностям постсоветских обществ и открывающей перед ними лучшую перспективу.

Это значит, что мы намерены рассмотреть теоретический фундамент принятой нами модели экономики и те результаты, к которым привело ее осуществление. Речь, таким образом, пойдет о том, какая экономическая теория нам нужна сегодня? Для ответа на этот вопрос опыт последних 15-20 лет является бесценным. Как он ни печален сам по себе, но именно благодаря ему открылись небывалые возможности для научного анализа. На наш взгляд, они пока должным образом не используются.

Во-первых, появился уникальный материал для теоретического анализа, поскольку мы можем теперь сравнить нынешнее состояние рынка с прошлым опытом планового развития. Эта исключительная возможность имеет особую научную ценность и заслуживает самого серьезного внимания. Ни один из гениальных мыслителей прошлого не располагал таким благодатным материалом, который волей судьбы предоставлен любому самостоятельно мыслящему экономисту нашего времени.

В свое время известный американский экономист А. Бергсон, столкнувшись с некорректностью сравнения показателей экономики США и СССР ввиду слишком больших различий в условиях социально-экономического развития двух стран задался вопросом: каким был бы Советский Союз, если бы там существовала система частного предпринимательства? «В любом случае, - писал он, - разве не интересен вопрос: каков социализм в России в сравнении с частнопредпринимательской системой, которая могла бы там существовать? Или каково частное предпринимательство сравнительно с социализмом, которое могло быть на его месте?» (Bergson, 1964, p. 355). Происшедший в нашей стране исторический поворот как бы создал гигантскую лабораторию, позволяющую сравнить две системы хозяйства и ответить на эти вопросы.

Во-вторых, в связи с окончанием «холодной войны» исчезли старые идеологические препятствия для более объективного научного анализа двух способов ведения хозяйства, беспристрастного сопоставления их плюсов и минусов. В условиях противоборства двух систем каждая сторона была заинтересована в искажении картины к собственной выгоде. В результате как мы, так и наши зарубежные коллеги стали жертвой своей тенденциозности. Однако, на мой взгляд, объективного сравнения двух систем хозяйства не происходит и сейчас. Мы ударились в другую крайность и стали идеализировать западные ценности. А наши «тамошние» коллеги продолжают оставаться под властью прежних предвзятых представлений, и ничего положительного ни в нашем опыте, ни в нашей экономической науке, как правило, не находят.

Понятно, что негативное в своем прошлом мы обоснованно осуждаем и должны от него решительно избавляться. Но здесь речь пойдет о том, что не следует вместе с водой выплескивать и ребенка. В нашем опыте планомерного ведения хозяйства было немало положительного, а наша экономическая теория в определенной мере все-таки была его обобщением. Хотя этот анализ далеко не всегда был адекватным, но и в таком качестве он представляет несомненный научный интерес не только для нас самих, но и для мировой экономической мысли. Однако в этом направлении, к сожалению, мы ничего, или почти ничего не делаем. Безропотно приняв неоклассическую теорию, мы не вступили с ней в полемику даже по тем вопросам, по которым у нас есть очевидное преимущество и есть что сказать.

В-третьих, с отказом от государственной цензуры и преодолением изоляции возникла возможность более тщательного изучения, отбора и использования подтвержденных практикой достижений мировой и отечественной экономической мысли. В советское время мы не располагали такой свободой. Наша необъективность в отношении западных коллег во многом была обусловлена тем, что мы не имели должного доступа к их научным работам, не говоря уже об их использовании для совершенствования своей экономики. Нельзя было и свободно излагать свое мнение о наследии отечественных экономистов. Сегодня мы располагаем такими возможностями. Однако вновь они во многом остаются лишь потенциальными.

Из зарубежного наследия мы воспринимаем не то, что сами считаем ценным, а то, что нам навязывают разные западные центры в соответствии со своими политическими и идеологическими целями. Именно так была принята рыночная ортодоксия, на основе которой мы реализовали у себя угодную Западу модель периферийной экономики. Этой не соответствующей нашим условиям теории мы теперь обучаем молодежь. В то же время за пределами нашего внимания остались достижения более соответствующие нашим условиям и альтернативные по отношению к мэйнстриму теорий. Мы уже не говорим о том унизительном положении, в которое мы ставим себя, игнорируя достижения отечественной экономической мысли.

В свете этого следует оценить смысл того любопытного факта, что в советское время, несмотря на жесткий идеологический контроль, проводились широкие дискуссии по разным теоретическим проблемам. Теперь же, когда, казалось бы, есть большая свобода суждений, мы покорно, почти без звука возражений приняли предложенную нам модель рыночной экономики первой половины позапрошлого века. Никакого научно компетентного обсуждения того, какие ее элементы подходят нам, а какие нет, проведено не было. Модель экономики была принята келейно, узкой группой малосведущих людей, скорее, в их собственных интересах, чем в интересах страны и народа.

Таким образом, все неиспользуемые возможности плодотворного развития экономической мысли в нашей стране связаны с отношением к отечественному и зарубежному экономическому наследию – и практическому, и теоретическому. Как и во многих других случаях, крайности здесь несовместимы с научным познанием.

При всем значении опыта других стран и культур собственное историческое наследие со всем его положительным и отрицательным представляет для нас, так же, как для всех других народов, особую ценность. Прежде всего, из него, а не из позаимствованных извне идей, при всей их важности вытекают значимые для нас выводы. Все оригинальные школы экономической мысли возникали путем осмысления, прежде всего своего собственного хозяйственного опыта. Так складывались английская политическая экономия, немецкая историческая школа, теория исключительности развития США и т.д. Никто извне не мог сказать этим странам, что им надо и что не следует предпринимать. Это могли сделать только те, кто родился в этой стране, вырос в ее культуре, пережил ее судьбу, как собственную боль и глубоко осознал ее проблемы.

Мы не можем быть исключением из этого правила. Семидесятилетний опыт планового развития СССР и такой же полувековой опыт Китая, когда обе страны достигли недоступных иным путем высот в своем экономическом и социальном развитии, бесценны не только для них самих, но для всей мировой цивилизации. Неслучайно ведь, что почти все страны мира под влиянием советской практики в той или иной мере восприняли и теперь широко используют плановые формы ведения хозяйства. Мы же с необдуманной поспешностью отказались от бесценного наследия планирования экономики и теперь пожинаем плоды этого решения. Последствия реформ должны помочь нам осознать роковой характер этой ошибки. Выработанный за годы советского развития опыт незаменим потому, что отражает нашу специфику, которую никакие заезжие нобелевские лауреаты лучше нас знать не могут. Это и есть наш собственный творческий актив. Без него мы будем оставаться глухой провинцией и никогда не сможем выбраться на центральную магистраль мировой экономической мысли.

Это не значит, что надо фетишизировать собственный опыт, что было бы проявлением национальной ограниченности и принесло бы только вред. Обратной стороной игнорирования собственной специфики и традиций, является их идеализация, которая наблюдается в последнее время под влиянием провала рыночных реформ. В области экономической теории это проявляется в попытках оставаться в пределах советской ортодоксии и игнорировать достижения западной экономической мысли вообще.

Ни отечественная, ни мировая экономическая наука не является мировоззренческим монолитом. И то, и другое представляет собой сложное переплетение различных, порой противоречивых школ и позиций. Реальная ценность этих элементов неодинакова. Поэтому ни то, ни другое интеллектуальное течение нельзя принять или отвергнуть целиком, если, разумеется, речь идет о выработке современной и практически значимой системы взглядов. Более того, оригинальность собственных идей можно понять, только сравнив их с чужими. Соответственно и ценность для нас зарубежных школ можно осознать, лишь рассмотрев их модели в собственном контексте.

На этих исходных позициях построен предлагаемый доклад. В соответствии с таким замыслом мы критически рассмотрим основной круг неоклассических постулатов, положенных в основу российских рыночных реформ и принятых к преподаванию в наших учебных заведениях. Путем сопоставления нынешнего рыночного опыта с прошлым опытом советского планирования мы намерены показать неадекватность основных постулатов неоклассической школы как инструмента познания наших проблем. Тот же анализ, как мы надеемся, позволит продемонстрировать, что как для понимания нашей ситуации, так и для поиска выхода из нее больше подходит альтернативная неоклассике, но родственная нашей собственной традиции посткейнсианская (постклассическая) теоретическая концепция.

.