2. Тело-для-другого

То тело, которое нам открывается для-себя существенно отличается от моего тела для Другого. Сартр обращается к фигуре Другого, чтобы обогатить познаваемые процедуры тела, а именно те процедуры, которые даются моему рефлексивному сознанию. Философ начинает с того, что постулирует следующий тезис: способ, которым мое тело являются другому, и способ, каким тело другого является мне совершенно одинаков (т.е. этот способ универсален, онтологичен по своему существу). Другой появляется в моем мире в качестве нового овладения моей самостью, при этом появление тела другого лишь момент наших отношений. Строго говоря, тело другого для меня – вторичная структура, Другой появляется для меня еще до его тела.

Логика Сартра в анализе тела-для-другого соответствует предыдущему порядку рассмотрения тела-для-меня. Поэтому он разбирает тело другого в отношению к вещам, органам чувств и действию, что им было уже проделано в первом параграфе главы.

Тело другого первоначально открывается мне как некий трансцендентный объект или «трансцендируемая трансцендентность» в терминах автора (См. С.358). С одной стороны, тело другого расположено среди вещей-орудий моего мира, с другой, оно, хотя и не является моим, но также находится в «середине мира». Тело другого указывает мне, что он также является центром отношения, но для меня это центр трансцендентен. Кроме того, Другой обладает первоначальной случайностью для меня, поэтому он существует характером события (См. С.358). Вначале другой указывается вещами как инструмент, но все же он отличен от других вещей-инструментов. Его отличает то, что он, как и я, указывает на объекты и тем самым тело другого интегрируется с моим миром и указывает на мое тело. Так я узнаю, что его тело радикально отлично от моего тела-для-меня, оно выступает орудием, которым я не являюсь, но как-то использую. Даже если тело другого сопротивляется, то коэффициент его враждебности или пользы ничего не меняют в этом фундаментальном расположении.

Те же замечания, отмечает Сартр, применимы к телу другого как синтетической совокупности органов чувств. Орган чувств другого есть орган, «познанный как познающий» (С.359). Здесь я не определяю мой орган чувств посредством тех же органов другого, как делают психологи, но я знаю другого посредством чувств. Другой является совокупностью органов чувств, которые раскрываются в моем чувственном познании. Поэтому он является фактичностью в моей фактичности. Присутствие или отсутствие его ничего не меняет, т.к. письмо любимого волнует меня также как если бы он был со мной. Отсутствие является структурой бытия-здесь. Быть отсутствующим – значит быть-в-другом-месте-в-моем-мире. Зримое появление казалось бы ничего онтологические не меняет, но все же появляется что-то новое. Тут появляется тело другого в отношении к действию и жизни.

Тело другого в отношении к действию предстает на фоне мира как то, что я могу постичь или непосредственно использовать. В момент появления другого нам раскрывается стиль его бытия как непосредственного существования. Я не познаю этот стиль как он, т.к. другой осуществляет себя через тошноту (или неполагающее постижение случайности) (См. С.361). Я не являюсь этой случайностью, я перевожу ее к своим собственным возможностям, это перевод является трансцендентностью другого. Тело другого открывается мне посредством двух случайностей: его тело находится здесь, а могло бы быть в другом месте, во-первых; вещи-орудия располагаются в отношении него так, а могли бы иначе, во-вторых. «Тело другого, заключает Сартр, - поскольку я его встречаю, является открытие в качестве объекта-для-меня случайной формы, которая принимает необходимость этой случайности» (С.362).

Существенным в рассуждении философа является та мысль, что этот стиль бытия другого для меня обнаруживается в «плоти». Плоть есть чистая случайность присутствия. Плоть обычно скрыта за одеждой, бородой, выражением лица, но в течение времени все это слетает, и тело открывается нам в чистой случайности плоти. Нет сначала тела, а потом действия. Другой открывается как тело в ситуации. Плоть не включается в ситуацию предварительно как некое условие, но плоть является тем, из чего складывается ситуация. Следовательно, продолжает Сартр, тело другого является обозначающим. Тело является телом, поскольку эта масса плоти определяется столом, за которым сижу, стулом, который качаю, тротуаром, по которому иду и т.д. Тело – целостность обозначающих отношений в мире. В этом смысле не существует различия между целостностью жизни и действием.

Из всего сказанного философ выделяет основополагающий тезис второго параграфа главы: бытие тела другого является для меня синтетической целостностью (См. С.363). Сартр толкует это положение в двух ключевых смыслах. Во-первых, я никогда не могу постигнуть тело другого, кроме как исходя из всей ситуации, на которую оно указывает. Воспринимать другого – это значит объявить себе посредством мира, чем он является. Во-вторых, я воспринимаю какой либо орган тела другого не изолировано, но всегда указываю на него, исходя из целостности плоти или жизни. Это означает, что мое восприятие тела другого радикально отличается от восприятия вещей. Здесь целое определяет порядок движения частей (автор приводит пример того ужаса, который появляется при созерцании оторванной руки, она страшна именно потому, что рука вне тела).

Тело другого всегда больше, чем только тело, т.к. оно дается мне без опосредования и полностью в постоянном опережении своей фактичности. Тело Другого также обладает событийным характером своего существования, поскольку оно обнаруживается в ситуации: «Другой мне первоначально дан как тело в ситуации» (С.362). Эта ситуация (или событие тела) подчинено онтологической необходимости (на что указывает Сартр на протяжении все главы, что тело выступает как объективная случайность). Тело другого открывается мне как плоть или «тело-фон», именно в этом случае «мы постигаем другого как жизнь» (С.363).

В анализе тела Другого Сартр сохраняет самый существенный принцип своего видения проблемы. Каким бы мы не знали тело: как организм, как характер, орудие или плоть, оно не может существовать вне ситуации. Поэтому тело мы знаем и определяем только через окрестности его существования, которые обнаруживают событийный характер его бытия.