Форма журналов по делам

Государственный совет

в департаменте государственной экономии.

10 генваря 1810.

№

Государственный совет в

общем собрании.

10 генваря 1810. №

I. Министерство такое-то представило и проч.

или по высочайшему повелению внесено дело такое-то.

II. Государственный совет, выслушав мнение департамента такого-то

или рассмотрев дело о том-то, по высочайшему повелению

внесенное, принял в уважение следующие причины и положил:

следует заключение.

Форма журналов по высочайшим постановлениям

Государственный совет

в общем собрании.

10 генваря 1810.

1) Слушано постановление, высочайше утвержденное о том-то.

2) Мнение Государственного совета, высочайше конфирмованное о том-то.

3) Высочайшее повеление о том-то.

1810.

По журналу Совета.

8 генваря 1810

№

По журналу департамента

гражданских дел.

7 генваря 1810.

№

Форма переписки

Государственной канцелярии отделение такое-то.

Содержание отношения.

10 генваря 1810.

Министерство N N

Ответ или содержание дела.

10 генваря 1810.

Государственной канцелярии отделение.

№

10 генваря 1810.

Министерство такое-то.

Департамент или отделение такое-то.

Ответ на записку государственной канцелярии.

11 генваря 1810.

Г. председателю Государственного совета.

Г. министру N N или председателю такого-то департамента.

Подпись государственного секретаря.

Г. государственному секретарю.

Подпись министра.

К дополнению такого-то дела нужны следующие сведения.

Подпись статс-секретаря.

При сем доставляется сведение такое-то.

Подпись директора или управляющего департаментом.

КОММЕНТАРИЙ

Манифест

По содержанию Манифест можно разделить на три основные части. В первой – своеобразной преамбуле – раскрывается предыстория и причины образования Государственного совета. Затем следуют основные, или, как они названы в документе, коренные законы. В третьей, заключительной, части Манифеста провозглашаются очередные задачи Государственного совета. Целью всех преобразований государственного аппарата и совершенствования законодательства Манифест считает постепенное изменение образа правления на твердых и непременяемых основаниях закона. За этой фразой кроются не конституционные намерения законодателя, а идеи так называемой истинной монархии, заимствованные у французских просветителей и переделанные на русский, феодальный лад. А. В. Предтеченский отмечал, что М. М. Сперанский в своем плане преобразований 1809 года не имел в виду создание парламентарной монархии⁴² [См.: Предтеченский А. В. Указ. соч., с. 255]. Такое намерение не могло возникнуть у него и при подготовке данного Манифеста. «Идеалом преобразователя, – указывает В. А. Калягин, – была не конституционная, а именно «истинная», т. е. практически неограниченная монархия европеизированного типа»⁴³ [Калягин В. А. Указ. соч., с. 46].

Смысл преобразований законодатель видит в доведении до конца кодификации и создании системы органов, обеспечивающих соблюдение закона. Кодификационные работы, начатые при Петре I, продолжались на протяжении всего XVIII века, но не дали желаемых результатов. Указом императора Александра I 5 июля 1801 г. создается очередная Комиссия составления законов. Сначала она действует под эгидой Непременного совета, но указом от 21 октября 1803 г. дело кодификации передается в министерство юстиции. Его деятельность также не отличалась эффективностью. Лишь в конце 1809 года был получен первый результат – составлен проект первой части гражданского уложения. По комментируемому закону, Комиссия составления законов передана Государственному совету. Историческими предшественниками Государственного совета были разного рода совещательные органы, сменявшие друг друга на протяжении всего XVIII века.

26 марта 1801 г. Александр I упразднил учрежденный его августейшей бабкой в 1768 году Совет при высочайшем дворе и указом от 30 марта создал аналогичный упраздненному орган, который в данном акте был назван Советом непременным, а впоследствии стал именоваться Государственным советом или просто Советом. В Полном собрании законов Российской империи в предметном указателе он вновь фигурирует под названием Совета при высочайшем дворе, но в данном Манифесте и в других документах М. М. Сперанский называет его Государственным. Так, в том же 1810 году он, вспоминая начало александровского царствования, писал, что тогда «первое внимание обращено было на устройство Совета, в 1801 году он назван был Государственным»⁴⁴ [ЦГИА СССР, ф. 1164, оп. XVI т., ед. хр. 9 и 10, ч. XII, л. 21 об.]. Все это обусловило разногласия по вопросу об именовании Совета в период с 1801 по 1810 год в русской дореволюционной исторической литературе⁴⁵ [Об этих разногласиях см. подробнее: Сафонов М. М. Из истории образования Непременного совета. – Социально-политическая история СССР, ч. 1. М. – Л., 1974. с. 150]. В советской литературе он известен только под одним названием – Непременный совет.

Учрежденный 30 марта Совет непременный по своим правам и функциям мало чем отличался от Совета, бывшего при дворе Екатерины II. Зато отличия в учредительных актах довольно существенны. Согласно указу от 17 января 1769 г., Совет при высочайшем дворе создавался как орган совещательный, но чрезвычайный, на случай войны, и поэтому формально после заключения Кучук-Кайнарджийского мира не имел права на существование, но продолжал функционировать. Таким образом, указы об упразднении Совета при высочайшем дворе и учреждении Непременного совета были прежде всего призваны ликвидировать противоречие между буквой закона и духом екатерининского правления, превратив Совет из формально временного в постоянный орган. В указе от 26 марта была названа еще одна причина упразднения прежнего Совета. В упрек ему ставилось то, что «быв редко занимаем предметами существенными, доселе носил одно имя государственного установления, без ощутительного влияния на дела общественные»⁴⁶ [ПСЗ, т. XXVI, №19805]. Но эта критика относилась уже главным образом к Совету павловского царствования. Павел I в последние годы своего правления обходился с Советом вовсе не «по сердцу» своей матери, что было явно не по нутру и господствующему классу империи, особенно его придворно-бюрократической верхушке. Совет, состоявший из наследника престола, канцлера, вице-канцлера, генерал-прокурора и других высших должностных лиц, в 1799–1800 годах был фактически превращен в цензурный комитет, а в конце 1800 года и вовсе прекратил свои совещания. Таким образом, в 1801 году упразднение временного Совета и образование Совета непременного имело своей целью восстановить Совет екатерининского образца, но не формально, а фактически. Для этого требовалось зафиксировать в законе и даже несколько расширить его компетенцию. Непременный совет оставался совещательным органом. Но ему предоставлялось право требовать от Сената, чтобы последний «учинил надлежащим местам точнейшие предписания» представить Совету «сведения, до государственных частей относящиеся»⁴⁷ [Архив Государственного совета, т. III, ч. 1. СПб., 1878, с. XX]. Право на получение необходимой информации из всех государственных органов было обусловлено предоставлением Непременному совету другого более значительного права – «привести в ясность коренные части государственного управления». С этой целью он мог учреждать кодификационные комиссии и руководить ими, а кроме того, каждый член Совета получал право законодательной инициативы. Наказ Непременному совету предписывал обсуждать «все, что принадлежит до государственных постановлений временных, или коренных и непреложных».

Наказом регулировалось и внутреннее устройство Совета: порядок голосования, устройство канцелярии и форма регистрации законопроектов и законов.

Непременный совет, будучи бюрократически-совещательным органом при императоре, на протяжении девяти лет своего существования сравнительно активно участвовал в государственной деятельности. Правда, с течением времени роль его постепенно менялась. Если в первые месяцы царствования Александра I Совет был занят главным образом обсуждением важнейших внутри- и внешнеполитических дел, то после создания министерств и Комитета министров он стал заниматься преимущественно судебными делами. Правда, это было связано не только с увеличением роли министров, но и с общим уменьшением реформаторской деятельности в 1803–1809 годах.

Первоочередные задачи, поставленные в Манифесте, были решены Государственным советом лишь частично. Совет действительно приступил вскоре к рассмотрению проекта гражданского уложения. Обсуждению его первой части (семейное право) было посвящено в течение 1810 года 47 заседаний. В том же году приступили к рассмотрению второй части (имущественное и наследственное право). Обе части проекта были приняты почти полностью сначала в департаменте законов, а затем в общем собрании. Третья часть уложения (о договорах) была рассмотрена и принята только департаментом законов во второй половине 1812 года. В 1814 году по императорскому повелению общее собрание приступило к обсуждению второй редакции проекта всех трех частей уложения, но в 1815 году обсуждение было приостановлено вследствие оппозиции проекту со стороны наиболее реакционной части Совета во главе с министром юстиции Д. П. Трощинским. В 1821 году Государственный совет получил указание вновь приступить к рассмотрению проекта гражданского уложения, затем вопрос был отложен до 1824 года, однако и тогда к его обсуждению практически не приступили.

В 1813–1814 годах департамент законов Государственного совета рассматривал также проекты уголовного и торгового уложений и устав гражданского судопроизводства.

Решая задачу преобразования министерской системы управления, Государственный совет одобрил манифест «О разделении государственных дел на особые управления, с означением предметов, каждому управлению подлежащих», на основе которого 25 июня 1811 г., «вняв мнению Государственного совета», царь утвердил «Общее учреждение министерств»⁴⁸ [ПСЗ, т. XXXI, № 24307 и № 24686].

Третьей задачей Совета Манифест объявлял финансовую реформу. План ее, подготовленный М. М. Сперанским, был частично осуществлен в одобренном Государственным советом манифесте 2 февраля 1810 г.⁴⁹ [ПСЗ, т. XXXI, №24116]. В соответствии с ним сократились расходы, увеличились налоги, прекратился выпуск ассигнаций. Был введен единовременный налог для дворянства – по 50 коп. с каждой ревизской души. Пункт 7 манифеста гласил: «Отныне все чрезвычайные расходы учреждаются не иначе как по предварительном рассмотрении входящих от министров представлений в Государственном совете». С этого времени Совет стал постоянно нагружаться значительным количеством маловажных финансовых дел. Второй частью того же финансового плана стал манифест «Об открытии срочного внутреннего займа для уменьшения количества ассигнаций и для уплаты государственных долгов», который император утвердил 27 мая 1810 г., «вняв мнению Государственного совета»⁵⁰ [ПСЗ, т. XXXI, № 24244]