Статьи 395–396

Эти нормы – новые для уголовного закона. Они предусматривали некоторые особые случаи неправосудия, прямо нарушавшие порядок назначения наказания, определенный в главе II раздела I Уложения.

В объяснениях Редакционной комиссии к проекту Уголовного уложения отмечалось, что «с неправосудием в роде наказания не следует смешивать злоупотребление при выборе того или другого наказания из числа определенных в законе за данные преступления»²⁵⁷ [Проект Уголовного уложения, с. 294]. Другими словами, комиссия предполагала, что суд обладает бесконтрольным правом на признание смягчающих вину обстоятельств и в связи с этим – на выбор между несколькими наказаниями, установленными за преступление. «Конечно, – говорилось в объяснениях, – судья может злоупотребить этим правом, руководствуясь при выборе наказания не интересами правосудия, а побуждениями, не совместимыми с долгом службы, но подобное злоупотребление не поддается регламентации закона»²⁵⁸ [Там же]. Но поскольку, по Уложению, суду запрещалось назначать максимальную меру наказания при наличии смягчающих обстоятельств или при объявлении преступника заслуживающим снисхождения, то злоумышленное нарушение этой нормы должно было рассматриваться как неправосудие и влечь ответственность по ст. 395.

В силу того, что в данных статьях речь шла только об окончательных приговорах, они не могли применяться в отношении судей, приговоры которых подлежали обжалованию. По Своду законов, обжалованию подлежали приговоры лишь по тем уголовным делам, которые могли возбуждаться только по жалобам потерпевших. По Уставу уголовного судопроизводства, окончательные приговоры выносили: мировые судьи – по делам, когда наказание не могло превысить трех дней ареста, съезд мировых судей – на остальные приговоры мировой юстиции, окружной суд с присяжными заседателями, судебные палаты. Приговоры мировых судей и окружных судов без присяжных заседателей становились окончательными, если не обжаловались в установленный срок.

Статьи 397–398

Обе статьи предусматривают наказание за неумышленное неправосудие, которое явилось результатом судебной ошибки или неправильного толкования закона. Таким образом, от предыдущих статей этой главы они отличаются по субъективной стороне, а между собой – по объективной стороне преступления. Статья 398 является общей, а ст. 397 определяет наказание только за наиболее тяжкий вид неумышленного неправосудия – вынесение окончательного приговора при условии, что мера наказания, назначенная судом, не соответствует точному смыслу закона. В соответствии с разъяснением Сената, для применения ст. 397 необходимо, чтобы приговор вступил в законную силу²⁵⁹ [ОС, 1887, №6.], в противном случае должна была применяться ст. 398.

Статья 399

Статья специально перечисляет тех лиц, помимо судей, которые могли привлекаться к ответственности за неправосудие, причем не только в качестве соучастников, но и в качестве единственного субъекта преступления. Норма это новая. До Уложения о наказаниях норм об уголовной ответственности за неправосудие лиц прокурорского надзора не существовало, чего нельзя сказать о секретарях суда и предшествовавших им подьячих и других приказных людях. Секретарь суда не случайно оказался в перечне чиновников, вершащих правосудие. В дореформенном процессе, как гражданском, так и, в особенности, в уголовном, ему отводилась важная роль: он составлял доклад, он должен был заботиться о наличии в приговоре ссылок на ту или иную статью закона, он имел право и даже должен был указать суду на противоправность принимаемых решений и мог свое заявление занести в протокол заседания. Но и после введения судебных уставов секретарь суда мог способствовать, а в некоторых случаях и предопределить несправедливый приговор или решение суда (например, путем уничтожения вещественных доказательств по делу).

Прокурор мог привлекаться к ответственности за неправосудие в случае, когда он умышленно отказывался от протеста на неправосудный приговор или решение либо от поддержания обвинения в судебном заседании без достаточных к тому оснований, если это привело к незаконному оправдательному приговору. Правда, случаев привлечения прокуроров к ответственности по статьям главы V практически не известно.

Перечень данной статьи не был ограничительным, но иные должностные лица судебного ведомства, а также адвокаты ни в теории, ни в судебной практике в качестве субъектов преступления неправосудия не фигурировали. Преступлениям и проступкам чиновников при производстве предварительного и судебного следствия посвящено отделение первое главы XI Уложения. (О привлечении к ответственности за неправосудие присяжных заседателей см. комментарий к ст. 394.)