14 Вопрос: «Романс на концертной эстраде и его исполнители».

Жанр русского романса сформировался в первой половине XIX века. Ведущий вклад в его становление внесли композиторы Алябьев, Варламов и Гурилёв. Во многих романсах звучат цыганские темы. В продолжение XIX века сформировалось несколько поджанров — салонный романс, жестокий романс и др. Исполнители русского раманса А. Вертинский, В. Панина, А. Вяльцева, Н. Плевицкая. Позднее традиции романса продолжали Пётр Лещенко и Алла Баянова, в СССР — Изабелла Юрьева, Тамара Церетели и Вадим Козин. Романс —жанр сложный. Сложный потому, что надо обладать качествами, которые могут сразу выделить тебя из общего любительства в ранг владеющего этим жанром. И самое главное, качество — интонация. Исполнитель, нашедший свою интонацию, по существу, овладевает жанром, хотя может и не обладать особыми голосовыми данными. Романсы, как говорится, поются душой.

Романс — жанр честный, поскольку все страсти людские, все эмоциональные всплески и душевное состояние всегда искренни. Тут любовь и ненависть, застенчивость и гусарская удаль, радость и боль, счастье и страданье и т. д. То есть все- то эмоциональное состояние, которое невозможно скрыть, а можно только выразить. Если в мировой песенной лирике композиторы от М. Глинки и П. Чайковского до Д. Шостаковича и Г. Свиридова считаются профессиональными классическими композиторами, то в городском бытовом романсе, в его написании, зачастую были совершенно непрофессиональные музыканты. Надо ли говорить, что весь поэтический «золотой век» был в той или иной мере охвачен романсом. От Гавриила Державина, А. Пушкина и его окружения, А. Апухтина, А. Блока, С. Есенина до Б. Пастернака, Н. Заболоцкого и Б. Окуджавы.

Не менее выдающимися были в свое время исполнители романсов. Тяга «самостоятельного распевания» поэтических текстов, захватившая XIX и начало XX века, выявила целый ряд популярных и любимых исполнителей и исполнительниц русского романса. Гениальный Ф. Шаляпин, оперные и опереточные певцы: Ю. Морфесси, В. Зорина, Саша Давыдов. «Божественная Варя Панина», продолжили в наше время П. Лещенко, В. Козин, И. Юрьева, Т. Церетели, И. Козловский, Н. Обухова, Н. Брегвадзе, М. Шишков, В. Агафонов, и наверняка появятся еще молодые и интересные исполнители. История русского романса — живая история, которая вправе рассчитывать на будущее. Кто-то из музыкальных критиков точно, на мой взгляд, определил: «Русский романс есть феномен особого рода. Русский романс —это живой лирический отклик души народа». Прислушайтесь, прислушайтесь.

КЭТО ДЖАПАРИДЗЕ 

Дважды она снималась в кино. В первый раз у режиссера С. Тимошенко, сделавшего первый опыт переноса концертной программы на кинопленку. В фильме, названном «Концерт на экране», предстали лучшие из лучших мастеров искусства. Телевидение еще находилось в стадии эксперимента и распространения не получило. Иван Москвин, Николай Черкасов, Вера Давыдова, Вахтанг Чабукиани, Владимир Хенкин, Леонид Утесов — такие имена в одном концерте, пожалуй, можно было собрать только в кино, Кэто Джапаридзе в этой ленте 1940 года превосходно спела «Сулико», далеко не самую типичную для ее репертуара песню. Но картина имела успех: ее смотрели всюду и не по одному разу. Через четыре года (уже шла война) Джапаридзе вновь появилась на экране, и опять в киноконцерте, но только грузинском. Режиссеры С. Долидзе и Д. Рон» дели, поставившие «Щит Джургая», придали ему сюжетную форму, использовав для этого мотивы народного эпоса. Правда, Кэто обряжать в костюмы легендарных героев не стали —певица играет саму себя (в титрах ее персонаж был обозначен как «артистка») и занимается своим основным делом - поет замечательно, но и на этот раз вещи, составлявшие незначительную часть ее эстрадных программ,— грузинские песни. Через шесть лет после премьеры, когда о «Щите Джургая» стали забывать, да и популярность Кэто Джапаридзе пошла на спад, картина неожиданно получила Сталинскую премию. Обладательница прекрасного низкого голоса, мягкого «сердечного» тембра, Кэто прошла великолепную певческую школу. Еще в те годы, когда ходила в гимназию, будущая певица брала уроки пения у известного грузинского композитора Захария Палиашвили, предрекавшего девочке оперную карьеру. Ее консерваторские педагоги Левицкий и Анна Джакели поражались, с каким тщанием работала студентка над своим голосом. Она проходит стажировку в Италии у Ваги и Станиоля, попасть к которым мечтали многие певцы, прибегала к советам и помощи одной из самых знаменитых певиц цыганского жанра Тамары Церетели.

Появление последней на жизненном пути Джапаридзе было знаменательным: певица, готовившаяся к оперной стезе, окончательно выбирает романс и эстраду. И хотя свою карьеру на эстрадных подмостках она начала поздно, дебютировав в тридцать четыре года, долго ждать признания ей не пришлось: на следующее утро после первого выступления она проснулась знаменитой. Она пела «Мы вышли в сад» М. Толстого на стихи А. Толстой, «Как хороши те очи» П. Фальбинова-Н. Дулькевич, «Я помню вальса звук прелестный» Н. Листова или «Ясный месяц» П. Арманда и «В час заката» С. Бабова — Е. Эльпорта. Каждый спетый ею романс, каждая песня становились современными, ибо она умела наполнить их живым чувством.

 Вадим Козин 

Имя Вадима Алексеевича Козина, популярного эстрадного певца 1930-1940-х годов, хорошо известно людям старшего поколения. Артист выступал со старинными цыганскими и бытовыми романсами, русскими народными песнями, исполнял песни советских композиторов. Яркий и звонкий голос, искренность и теплота интонаций. Родился Козин в 1903 году в Петербурге. Его мать, Вера Владимировна Ильинская, в молодости пела в цыганском хоре. В доме нередко бывали Анастасия Вяльцева, Надежда Плевицкая и другие звезды. Когда у юноши появился довольно сильный и красивый по тембру голос, он решил посвятить себя пению. Опытный педагог (мама) всегда был рядом. Вадим Козин с первых же выступлений завоевал признание. Внутренняя увлеченность, праздничность и страстность, с какими он пел старинные романсы, встречали у тогдашней аудитории самый доброжелательный прием.

Последовали приглашения в кинотеатры. В те годы существовал обычай на трех вечерних сеансах давать концерты перед началом фильма. На них можно было встретить как широко известных, так и молодых, делающих первые шаги актеров. Козин выступал на лучших площадках: в кинотеатрах «Капитолий», «Гигант», «Колосс», в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Пел под рояль, гитару, инструментальный и джазовый ансамбли. Однако одаренный певец вскоре понял, что одними романсами не удержать долго симпатий слушателей и Козин начал включать в свои выступления русские народные песни, которые исполнял с большим мастерством и глубоким пониманием природы жанра. Он пел «Корабейников» на слова Некрасова, пел «Тройку почтовую», «Жигули». В репертуаре артиста по-прежнему оставались и такие прекрасные старинные романсы, как «Калитка», «Снова пою», «Мой костер», «Снился мне сад», «Газовая косынка».

Шутливо, легко, приподнято звучали у Козина такие популярные песенки конца 30-х годов, как «Маша», «Дружба», «Русая головка» композитора В. Сидорова, «Восемнадцать и девятнадцать» Д. Ашкенази. Перед самым началом Великой Отечественной войны Козин сочинил на слова поэта М. Рудермана песню «Махорочка», получившую признание фронтовиков, а в годы войны — «Письмо с фронта» и «Всем ты, молодец, хорош». Теплый прием встречали у слушателей и песни советских композиторов: «В лесу прифронтовом», «Два друга» и «Ленинградская песенка», с которыми артист выступал в военную пору.

Послевоенная концертная деятельность Вадима Козина оказалась прочно связанной с Дальним Востоком. Он объехал с концертами всю Сибирь, Дальний Восток, выступал на Камчатке, Курильских островах, в Якутии, Приморье. Его голос звучал и в республиках Закавказья— Азербайджане, Армении и Грузии. Оценивая незаурядное искусство артиста, газета «Тихоокеанская правда» писала в 1967 году: «Каждая песня — музыкальный рассказ о человеческих судьбах, дружбе, любви и верности... Он не просто поет — он как бы беседует с сидящими перед ним людьми». В этих словах суть всего песенного творчества В. Козина, имя которого по справедливости названо в числе звезд советской эстрады. Многие романсы и песни, единственным исполнителем которых был Вадим Козин, остались в людской памяти.

Тамара Церетели 

Тамара Церетели родилась в 1900 году в селе Свери Кутаисской губернии. Росла она в культурной, интеллигентной семье небогатых грузинских помещиков. Среднее образование она получила в кутаисском закрытом учебной заведении святой Нины. В 1917 году она поступает на медицинский факультет в только что открывшийся в Тбилиси университет. Но когда через год появилась возможность отдаться любимому делу — пению и музыке, она уходит из университета. И это не все. Ради любимых романсов, ради настоящего творчества она находит в себе мужество и бросает через год даже консерваторию. Так начинается ее самостоятельная концертная деятельность. Сначала она ездит с концертами по городам Грузии. А в 1923 году Церетели покидает родину и пускается в концертные странствия по бескрайней России. Уезжала она из Грузии всего на несколько лет, а получилось, что на всю жизнь.

Чем же можно объяснить этот удивительный факт, что грузинская девушка стала лучшей исполнительницей русского старинного романса? Это чудесное превращение произошло благодаря встрече с замечательным русским музыкантом и композитором Борисом Прозоровским. Через всю жизнь Тамара Семеновна пронесла в своей душе чувство благодарности этому человеку. Тем не менее, роль Прозоровского в ее судьбе обычно замалчивалась. О нем старались не говорить и не писать. Но в 1920-е годы никто не сомневался в том, что Церетели вывел на эстраду именно он — Борис Прозоровский. Это он научил ее манере исполнения, дал ей репертуар, стал ее концертмейстером и автором исполняемых ею романсов. Первый столичный концерт Тамары Церетели и Бориса Прозоровского состоялся 4 ноября 1923 года в зале Московской консерватории. С этого памятного концерта и началось победное шествие этого замечательного дуэта. С 1924 года устанавливаются выступления в Колонном зале, в этом же году Лондонское концертное бюро приглашает Церетели в Австралию. Разумеется, в те годы эта поездка не могла состояться. Но певица никогда не роптала на свою судьбу и всегда была рада встрече с публикой, было ли это в столице, или в глухой провинции, в России или в Средней Азии. В начале 1930-х годов и Церетели пришлось петь революционные песни и песни гражданской войны. К счастью, этот «революционный период» в ее творческой биографии длился недолго. В эти годы певица много работает с Борисом Фоминым. Их творческое сотрудничество началось еще в 20-е годы, когда Фомин преподнес певице «Романс».

КЛАВДИЯ ШУЛЬЖЕНКО 

Писать Шульженко не любила. «Мое дело — петь,— считала она — Пусть каждый занимается своим делом». Только однажды, уступив настойчивым просьбам друзей, села за воспоминания, но исписав две-три странички, отложила их и никогда больше к ним не возвращалась. Родилась и росла на Украине, в городе Харькове. КЛАВДИИ ШУЛЬЖЕНКО не любила темноты и с наступлением вечера избегала оставаться одна в квартире. В репертуаре были старинные песни и романсы — «Шелковый шнурок», «По старой Калужской дороге», «Дни за днями катятся», «Снился мне сад» - как мало, но какое разнообразие! Синельников говорил: «Ты актриса, ты должна играть песню, как мы играем спектакль, с той только разницей, что в песне все роли — твои». В справедливости этих слов Шульженко убедилась и во время своего ленинградского дебюта, когда 5 мая 1928 года спела шуточную миниатюру, написанную по мотивам рассказа А. Чехова «На санках», на долю которой выпал наибольший успех. Работать над такими песнями было увлекательно и трудно, но Шульженко никогда не пасовала перед трудностями. Она постоянно расширяла свой репертуар, искала новые темы для своих песен. Ведь лирика в ее понимании не ограничивается только песнями о любви с встречами и прощаниями.

В одной из статей о современной эстрадной звезде утверждалось, что путь ее усыпан розами. Не знаю, насколько это верно по отношению к певице, чье творчество не раз подвергалось резкой критике, но к Шульженко подобное утверждение неприложимо. «Вся моя жизнь — экзамены, которые каждый раз приходится сдавать заново, без ссылки на былые заслуги»,— не раз говорила она. 16 декабря 1939 года в ложе Колонного зала Дома союзов, где проходил третий тур, разместилось жюри, возглавляемое И. Дунаевским. Такого авторитетного жюри впоследствии не собирал ни один эстрадный конкурс: М. Зощенко, В. Ардов, Л; Утесов, И. Смирнов-Сокольский, И. Ильинский, В. Яхонтов, И. Моисеев... Да и состав конкурсантов был, как никогда, сильным: М. Миронова, А. Райкии, А. Редель и М. Хрусталев — один номер лучше другого, опасность оказаться не на «уровне» была велика. «Волновалась я ужасно, вспоминала Клавдия Ивановна.—Особенно когда встала у рояля и увидела блокноты жюри, показавшиеся мне гигантскими, а из-за них, как из-за баррикады, нацеленные на меня авторучки.

Шульженко - единственная из конкурсантов — пела на «бис». На другой день жюри собралось в последний раз, чтобы вынести свое решение. Споры шли жаркие, различные, порой взаимоисключающие мнения возникали почти по каждой кандидатуре. Архивы сохранили стенограмму этих дебатов. Вот оценки выступления Шульженко: Н. Смирнов-Сокольский: «Она —лауреат! И. Дунаевский: «Шульженко спела блестяще, просто здорово. Мастерство ее, несомненно.

Звание лауреата Всесоюзного конкурса артистов эстрады Клавдия Ивановна Шульженко получила единогласно. 22 июня 1941 года от имени всего коллектива ансамбля в Ленинград ушла телеграмма с просьбой считать его добровольно вступившим в ряды Красной Армии.

За год работы в блокадном Ленинграде Шульженко дала пятьсот концертов. Для мирного времени цифра нереальная. Реальной она могла стать только в дни войны. 12 июля 1942 года, когда состоялся пятисотый концерт Шульженко и ее фронтовой бригады, красноармейская газета Ленинградского фронта писала; «Фронтовая концертная бригада справедливо именуется боевым подразделением песни. Это подразделение воодушевляет и зовет наших бойцов к героическим делам, оно помогает воспитанию стойкости, наступательного порыва и огненной ненависти к гитлеровским мерзавцам». Четырнадцатью приказами Главного управления по контролю за зрелищами и репертуаром, изданными за один октябрь 1946 года, были запрещены триста произведений различных жанров. В их числе фактически все, что пела Шульженко,—«Записка», «Руки», «Часы», «Синий платочек», «Встречи», «Не жалею»... Песни эти вычеркивались из обихода: вслед за запрещением их исполнения последовал приказ об изъятии из продажи пластинок с их записями. Шульженко осталась без репертуара. Но не сдалась. Почти год, не появляясь на Эстраде, работала над новой программой, обратившись за помощью к композиторам, с которыми ее связывала большая творческая дружба.