§ 5. Идентификация коммуникативного акта

Если мы договорились, что ошибками инициации коммуникативного акта не исчерпывается типология просчетов в коммуникативной стратегии адресанта и что инициатор коммуникативного акта в идеале ответствен также за его развитие, то есть успешное (или, как минимум, нормальное) протекание коммуникативного акта и полноценное его завершение, то примем вот какое предположение.

Будем считать, что у нас есть право (социальное или ситуационно обусловленное) инициировать именно данный коммуникативный акт, что нам счастливо удалось избежать фальстарта и что речевая интуиция позволила нам «стартовать» более-менее правильно и вовремя. Таким образом, у инициированного нами коммуникативного акта есть коммуникативная перспектива, то есть ничто — после удачного старта — пока не мешает нам развертывать нашу коммуникативную стратегию в направлении к поставленной ранее коммуникативной цели.

Однако нельзя упускать из виду, что на этом пути, так сказать, в «пространстве и времени» данного коммуникативного акта нас подстерегает множество опасностей. Первая из них как раз и связана с ошибочной идентификацией коммуникативного акта.

Ошибки идентификации коммуникативного акта образуют не менее обширную группу коммуникативных промахов, которые тоже допустимо систематизировать и представить в виде некоторой типологии. Типология эта могла бы выглядеть следующим, например, образом:

- коммуникативный акт неуместен (модель 1);

- коммуникативный акт несвоевременен (модель 2);

- коммуникативный акт дисбалансирован (модель 3);

- коммуникативный акт дезориентирован (модель 4).

Фактически каждая из моделей реферирует к речевым ситуациям, главным признаком которых является признак нерелевантности, то есть несоответствия коммуникативного акта условиям речевого взаимодействия.

Признак релевантности есть один из самых важных и широко дискутируемых признаков лингвистической прагматики. Происходит это, прежде всего потому, что лингвистическая прагматика тесно связана с теорией информации. А в теории информации уже достигнуто единство во взгляде на то, какие критерии можно считать критериями информативности. В качестве таковых обычно перечисляются:

- релевантность;

- нерелевантность;

- адекватность.

В теории речевых актов с признаком адекватности/неадекватности связан, прежде всего, круг проблем, соотнесенных с референтом (см. гл. 4, «Референт»), с признаком банальности / небанальности, круг проблем, соотнесенных с фатикой (см. гл. 3, § 7), признак же релевантности / нерелевантности широко обсуждается применительно к различным компонентам коммуникативного акта.

Сейчас мы впервые всерьез обращаемся к проблеме релевантности. Поэтому, анализируя коммуникативные просчеты в связи с идентификацией коммуникативного акта, попытаемся выяснить, прежде всего, как опознается релевантность, чтобы впоследствии, в главе «Контакт», продолжить разговор об этом на уровне максимы релевантности, сформулированной в качестве одного из главных законов благополучного речевого взаимодействия (см. гл. 3, § 3.3).

Итак, на данном этапе анализа уже не стоит вопроса о речевой инициативе: речевая инициатива, как мы договорились, бесспорно и по праву принадлежит адресанту — дело лишь в том, каким образом он этой инициативой распоряжается.

Распорядиться же речевой инициативой корректно тоже отнюдь не так просто, особенно в начале коммуникативного акта, а речь всё ещё идёт именно о начальной его стадии. Строго говоря, теперь перед инициатором коммуникативного акта стоит задача доказать, что он действительно не зря обладает правом инициации речевого взаимодействия, то есть что он хорошо представляет себе, каким образом соответствующий коммуникативный акт должен развиваться. Иными словами, ему предстоит продемонстрировать, что предлагаемый им речевой акт релевантен.

Термину релевантность в русском языке нет точного соответствия. Чаще всего его переводят как «уместность». Но признак места, зримо присутствующий в русскоязычном варианте термина, способен только сбить с толку, поскольку тогда приходится уточнять, действительно ли речь идет о «месте», то есть пространственных условиях коммуникативного акта, или еще и о чем-либо другом, например о «времени» (уместность во времени), когда коммуникативный акт развертывается, или о «подходящем» собеседнике (уместность адресации), в адрес которого направлен коммуникативный акт, или, наконец, о «надлежащем» содержании (уместность информации) коммуникативного акта. Термин «релевантность» полностью покрывает все эти аспекты, не провоцируя никаких ложных ассоциаций. Этаблировать релевантный коммуникативный акт будет означать для нас правильно идентифицировать его характер.