Богатая Л.Н. На пути к многомерному мышлению, Печатный дом, 2010. – 372 с

431

но и в процессе проведения более широких культурологических исследований. К таким терминам следует отнести: семантический континуум, семантическое поле, семантическая капсулизация,

семантическая рассогласованность между приемником и передатчиком информации, семантический полиморфизм языка,

фильтр сознания, спонтанность сознания.

Завершением всему сказанному может быть припоминание налимовских слов о том, что сознание – это свободное осознавание. И

поэтому иногда предпринимаемые попытки упорядочивания, систематизации оборачиваются своеобразным сдавливанием того, что живо и свободно в своих недоговоренностях, противоречиях, несостыковках, которым и являет себя спонтанное сознание, творчески осмысляющее мир.

Литература

1.Баркова Э.В. Пространственно-временной континуум как форма целостности культуры: к постановке проблемы // В диапазоне гуманитарного знания. Сборник к 80-летию профессора М.С. Кагана. Серия «Мыслители», выпуск 4. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.

2.Золотухина-Аболина Е.В. В.В.Налимов. – М.: ИКЦ „МарТ”; Ростов н/Д; Издательский центр „Март”, 2005. – 128 с. – („Философы ХХ века. Отечественная философия”).

3.Кассирер Э. Философия символических форм. В 3-х тт. Т.3. / Пер. с нем. С.А. Ромашко. – М.,СПб: Университетская книга, 2002. – 398 с.

4.Налимов В.В. Вероятностная модель языка: о соотношении естественных и искусственных языков. 3-е изд. Томск–М.: Водолей Publishers, 2003. – 368 с.

5.Налимов В.В. Самоорганизация как творческий процесс: философский аспект // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – 496 с.

6.Налимов В.В. Теория смыслов. Конструктивистские аспекты математической модели сознания // Вопросы философии. – 1997. – №10. – С. 58-70.

432

7. Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. – М.: Изд-во

«Прометей» МГПИ им. Ленина, 1989. – 287 с.

8. Прист С. Теории сознания / Пер. с англ. А.Ф. Грязнова. – М.: Идея-

Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000. – 288 с.

9.Сачков Ю.В. Научный метод: вопросы и развитие. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – 160 с.

10.Bohm D. Unfolding Meaning. A Weackend of Dialogue with Devid Bohm. – London / New-York, Ark Paperbacks, 1987. – Р.177.

2. Концепция сознания Владимира Шмакова

Философы, которые хотят ввести и проверить новые воззрения,

сталкиваются не с аргументами, на которые они могли бы ответить, а с непробиваемой стеной укоренившихся реакций.

П. Фейерабенд [6, с. 93].

Ключевые термины

общепринятые: сознание

авторские (В.Шмакова): синархия, закон синархии,

последовательное мышление, линейное мышление, иерархическая координата, категории сознания, организмичность

Имя Владимира Шмакова уже неоднократно упоминалось на различных этапах исследования. Сейчас же настало время более подробно рассмотреть его взгляды на природу сознания.

К сожалению, биографические сведения о Владимире Алексеевиче Шмакове практически отсутствуют. Известно только, что он родился в конце 19 века (по некоторым данным в апреле 1987 года). Его отцом был известный юрист, общественный деятель, писатель А.С. Шмаков.

Владимир Шмаков получил образование инженера путей сообщения.

В литературе можно найти упоминания о его участии в работе кружка А. Белого, знакомстве с П. Флоренским. Известно также, что в 1924 г.

в связи с угрозой репрессий со стороны большевиков он был вынужден эмигрировать под чужой фамилией в Аргентину (по другим источникам – в Швейцарию). Предположительно, в эмиграции он и умер от туберкулеза в 1929 г. Удивительным оказывается то, что при практическом отсутствии биографических сведений основные тексты

433

Шмакова пережили вместе с Россией и ее народом много тяжелых испытаний и были вновь переизданы всем своим корпусом в конце двадцатого века. Перу Шмакова принадлежат следующие тексты:

1.Священная книга Тота. Великие Арканы Таро. – Киев, София, 1993 (первое издание книги было осуществлено в Москве в 1916 г.);

2.Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств. – Киев, София, 1994 (издана впервые);

3.Основы пневматологии. Теоретическая механика становления Духа. – Киев, София, 1994 (первое издание московское, 1922 г.).

Известно о существовании еще одной опубликованной работы В.

Шмакова «Основные законы архитектоники мира. Единство — бинер,

тернер и кватернер». Различные источники свидетельствуют, что статья была опубликована на немецком языке до 1916 г..

Насколько известно, серьезного изучения философского наследия Шмакова современными исследователями не предпринималось.

Исключениями являются работы двух авторов: А.Р. Геворкяна – статья «Проблема Диониса и Аполлона у Ф. Ницше и В. Шмакова» [2]

и В.И. Еремина: «Забытый гений России», «Закон синархии В.Шмакова – философская основа социогенетики», «Философские основы геополитики: российские корни». Кроме того, В.И. Еремин анонсировал выпуск брошюры «Путеводная звезда эзотеризма.

Системная философия В. Шмакова в контексте становления ноосферного миропонимания». В ней, по утверждению ее автора,

выполнен тематический обзор философии В. Шмакова в сопоставлении с концепциями современного естествознания.

В упоминаниях «вскользь» сложилась традиция отнесения философии В. Шмакова к направлению русского философского эзотеризма первой четверти ХХ века.

Пытаясь понять основания настойчивого невнимания профессиональных философов к творчеству В. Шмакова, можно предположить наличие, по крайней мере, несколько причин.

Во-первых, само название первой фундаментальной работы Шмакова «Священная книга Тота. Великие Арканы Таро» слишком уж явно обращено к абсолютно нефилософской проблематике.

Появление подобной работы в период расцвета культуры символизма более чем знаково и понятно. Сегодня, к сожалению, символ и

434

символизм, так ярко заявившие о себе в культуре начала ХХ века, все еще недостаточно понимаемы. Если же предположить, что фундаментальное осмысление символа еще впереди, то и отмеченной работе Шмакова еще предстоит переоткрытие.

Ко второй причине философского забвения Шмакова можно отнести то, что сам мыслитель никак не позиционировал себя по отношению к существовавшим в то время философским направлениям и школам. Из сказанного вовсе не следует, что его мысль развивается вне общего потока философских подходов. Вернее иное – Шмаков демонстрировал совершенно необычный для философии начала ХХ века метод обращения к существующему философскому материалу. Этот метод включал, отчасти, те приемы,

которые в последней четверти двадцатого века стали широко использоваться при создании постмодернистских построений. В

частности, в текстах Шмакова цитаты из Ф.В. Шеллинга переплетаются с цитатами Плотина и Н. Гартмана, идеи П.

Флоренского соотносятся с идеями Г. Кантора и Платона. Казалось бы

– все перемешано, нарушен фундаментальный принцип историзма. И,

тем не менее, в этой удивительной какофонии свободно развивалась очень сильная, самобытная авторская позиция. При формировании своих концептуальных построений Шмаков настойчиво обращался к мыслям философов прошлого, ища в них опору и подтверждение правильности выбранного направления размышлений.

Третьей и, пожалуй, основной причиной игнорирования трудов Шмакова в философской среде можно предположить его откровенные ссылки на источник, питавший его озарения. Этот источник он сам называл эзотеризмом. Можно, конечно же, понимать термин

эзотеризм в самом широком смысле, согласно которому любое знание, по тем или иным причинам недоступное широким массам,

относится к разряду эзотерического. Но таким ли было толкование

эзотеризма Шмаковым?

Первый параграф его книги «Законы синархии» начинается со слов: «В основе эзотерического миросозерцания лежит закон синархии».

Тем самым автор категорически утверждает, во-первых, само право существования эзотерического миросозерцания как такового и, во-

вторых, существования закона синархии. Весь разворачивающийся

435

текст поясняет то, как этот закон себя обнаруживает в проявленном мире. Интересно, что Шмаков в своей работе широко цитирует философов разного времени, практически не приводя ссылок на какие-либо источники эзотерической мысли.

Если учесть, что развитие концепции Шмакова проходило в сложное историческое время, когда эзотеризм был признан исторически вредной доктриной и многие философы аккуратно вычеркивали из своих текстов любые упоминания о том, что могло бы быть отнесено к разряду эзотерического, открытое обращение Шмакова к эзотеризму можно рассматривать как очевидный вызов.

Возвращаясь к вопросу о целесообразности проведения именно философского осмысления наследия Шмакова, в пользу соответствующей целесообразности можно привести следующие аргументы.

Во-первых, одно перечисление предметных зон исследований В.

Шмакова, включающих сознание, иерархию, хаос, множества,

группы, различные социальные структуры сразу вызывает ассоциацию с передним краем развития современной философской и естественнонаучной мысли.

Во-вторых, Шмаков представил уникальную концепцию сознания,

исследование которой может способствовать существенному продвижению по пути изучения этого свехсложного феномена.

В-третьих, вероятно, наступило время переосмысления вклада в развитие мировой философской мысли русских философов, к числу которых, несомненно, следует причислить и В. Шмакова. Усилиями многих современных исследователей в европейской культурной традиции все более отчетливо обнаруживает себя наследие русских космистов, среди которых можно назвать, к примеру, К.Э.

Циалковского, Н.Ф. Федорова. К сожалению, современная ассимиляция русской философской мысли осложнена определенными методологическими трудностями, среди которых, в первую очередь необходимо обратить внимание на отсутствие достаточно проясненного терминологического аппарата, ибо каждая философская система – это уникальный мир философских смыслов, и для того,

чтобы эти смыслы эксплицировать, необходимо выстроить некий общий терминологический фундамент. В настоящий же момент, в

436

постсоветском философском пространстве, можно говорить о доминировании, по очень меткому выражению Ф.И. Гиренка, корки

специальных терминов, заимствованных из западноевропейской философии. Эту корку вначале необходимо трансформировать,

преодолеть, пережить, и только тогда в языке может сформироваться настоящее лоно для принятия новых философских интуиций,

отражающих то неповторимое, чем смогла одарить мир русская философская мысль. Пока же только можно предположить, что изучение текстов В. Шмакова внесет определенный вклад в разрешение отмеченной проблемы.

Знакомство со шмаковским подходом к осмыслению сознания целесообразно начать, в соответствии с развиваемым подходом, с

представления терминологического базиса, в рамках которого развертываются соответствующие построения.

Синархия

Термин синархия – один из фундаментальных концептуальных элементов, с помощью которых В. Шмаков размышлял о сознании.

Сам мыслитель отмечал, что с филологической точки зрения термин

синархия, быть может, и не совсем удачен: «Выражая буквально лишь

соуправление – σίνάρχίά – синархия обыкновенно понималась лишь в политическом аспекте… Не желая выдумывать какое-нибудь варварское слово, я взял этот термин, но со своей стороны приписываю ему более глубокое содержание, которое и будет мною пояснено» [7, с. 301]. Через термин синархия в систему представлений о сознании вводится не только идея управления, но и идея со-

управления, раскрывающаяся, как это будет показано ниже,

достаточно специфически.

Шмаковское толкование синархии последовательно развертывается через прояснение сути закона синархии, который философ рассматривает в качестве одного из фундаментальных законов мироздания. Понять этот закон разумом, по Шмакову, «значит не только усвоить все целостное содержание начала разума, но и исчерпывающим образом воспринять интеллигибельный облик мироздания» [7, с. 14].

437

Шмаков называет закон синархии данностью, данностью

безусловной и общемировой.

Размышляя по поводу закона синархии, можно привести следующую иллюстрацию его проявления. Для этого целесообразно обратить внимание на работу с текстами, в ходе которой фактически имеет место соуправление двух структур: с одной стороны, текста со всеми смыслами, зафиксированными в нем, с другой – индивидуального сознания, которому соответствует не только некий уникальный уже освоенный смысловой набор, но и особый характер подключения к общекультурному смысловому континууму (идею существования которого активно развивал В.В. Налимов). Главная цель синархии – организовать соуправляющее взаимодействие.

Подстройка к осознаваемому тексту осуществляется благодаря тому,

что человеческое сознание способно изменять свой синархический уровень, то есть, как отмечал Шмаков, «может входить своим целым в частные органические членения как активно, так и пассивно» [7, с. 211].

Самые общие представления о шмаковском толковании закона синархии уже были даны при обсуждении развития идеи иерархии (см.

третий раздел работы), потому на данном этапе исследования целесообразно более детально рассмотреть то терминологическое окружение, с помощью которого содержание этого закона раскрывается.

Последовательное мышление и ограниченность его

познавательных возможностей

Исследования процессов мышления привели Шмакова к обнаружению некоторой особенности, сама очевидность которой, по мнению философа, не позволяла привлечь к себе долгое время внимание исследователей. Речь идет о существующей традиции мышления через последовательность мыслительных актов. Шмаков писал: «Необходимость мышления в последовательности проистекает из самого механизма нашего сознания и потому мы не можем устранить этот недостаток, но в то же время мы должны о нем твердо памятовать и вводить соответствующий поправочный коэффициент»

[7, с. 213]. У последовательного мышления обнаруживается

438

существенный недостаток, который необходимо не только понимать,

но и непременно учитывать. Этот недостаток состоит в закладывании

схематизма или – развертывании мышления в рамках изначально заданной схемы: «Вводя во все наши рассуждения категорию последовательности, мы этим оказываемся принужденными подгонять весь имеющийся материал под нашу схему, не только всегда более или менее условную, но и неправильную по самому своему принципу» [7, с. 213]. Шмаков обращает внимание на условность схемообразования, недопустимость абсолютизирования тех или иных схем. Он замечает, что особенность мыслительного аппарата человека заключается в способности одновременно мыслить лишь одно представление или соотношение. И именно поэтому, когда речь идет о сложной системе представлений и связей между ними, «мы по необходимости должны мыслить одну его часть или совокупность таковых одну за другой. Этим в выстраиваемые концепции вводится элемент последовательности, которая в самом объекте может существовать только в определенных исключительных случаях, как,

например, когда события развиваются во времени. В весьма многочисленных случаях такая временная последовательность вовсе отсутствует или возникает «исключительно благодаря частным условиям и обстоятельствам» [7, с. 213]. Последовательное мышление

приводит к линейному видению, что существенно огрубляет значительно более сложную действительность. Признавая факт ограниченности возможностей последовательного мышления, Шмаков стремился преодолеть эту ограниченность введением представления о

качественной координате, речь о которой пойдет чуть ниже.

Шмаковские размышления о последовательном мышлении

фактически можно свести к следующим утверждениям.

1. Последовательное мышление есть лишь один из возможных

способов мышления.

2. Последовательное мышление есть мышление схематическое,

последовательное развитие мысли осуществляется согласно изначально заданной схеме.

3. Последовательное мышление допускает возможность существования ошибок, связанных с вероятной ошибочностью схем,

439

предопределяющих развертывание соответствующих мыслительных актов.

4. Недостатки последовательного мышления могут быть существенно уменьшены в результате введения иерархической координаты.

При рассмотрении шмаковских представлений о последовательном мышлении актуализируются размышления о мерности мышления.

Последовательное мышление, которое достаточно естественно назвать

мышлением линейным, должно быть отнесено к двумерному мышлению, так как существование линии предполагает развертывание двухмерности. Факт наличия субъекта,

осуществляющего рефлексию по поводу линейного

(последовательного) мышления требует введения третьей координаты,

актуализирующей трехмерность. Тем самым двумерное мышление

можно определить как линейное (последовательное) мышление, в

котором отсутствует сознательная рефлексия мыслящего субъекта по поводу осуществляемых мыслительных процедур. Представления о

последовательном мышлении, развиваемые в концепции В. Шмакова,

близки представлениям о плоскостном мышлении, рассматриваемом Ф.В. Лазаревым.

Достаточно понятно, что мерность того или иного способа мышления может быть обозначена в том случае, когда этот способ мышления процедурно прояснен.

В качестве примера способа мышления, мерность которого больше трех, можно привести постмодернистские практики создания коллажа,

о которых достаточно часто упоминалось в различных частях текста.

В коллаже его отдельные фрагменты соединяются, на первый взгляд,

абсолютно произвольно и между ними нет какой-либо логической связи. Для сознания, привыкшего мыслить дву– или трехмерно,

подобный текст оказывается лишенным смысла. Однако, как только этот же текст предстает для анализа сознанию, готовому к осуществлению мыслительных процедур большей мерности,

сознанию, которому доступна иерархическая координата, начинается процесс мышления многомерного. Поэтому формальным образом

многомерное мышление можно определить как мышление, мерность которого больше трех.

440

Сам способ построения шмаковских текстов являет собой пример практической реализации многомерного мышления. В первую очередь читателя поражает способ цитирования: цитаты подобраны достаточно хаотично с точки зрения исторического времени и философских школ. Но на самом деле избираемый автором способ цитирования подчиняется главной задаче: стянуть в единое текстуальное пространство отдельные фрагменты, совместное восприятие которых призвано стимулировать развитие новой мысли.

Шмаковские размышления о необходимости преодоления

последовательного мышления созвучны современным представлениям о спонтанности мыслительных актов. Как уже было отмечено,

спонтанность относится к одному из основных элементов терминологического базиса, в рамках которого о сознании размышлял В.В. Налимов. По Налимову, спонтанность соответствует

жизненности, живым следует называть все то, что сопричастно

спонтанности, т.е. то, что принципиально непредсказуемо. Само

«сознание по своей природе спонтанно» [4, с. 153]. В спонтанности

проявляется само творчество [3, с. 152]. Спонтанность оказывается, в

некотором смысле, преодолением последовательного мышления, ибо она несовместима ни с какой изначально сформированной заданность,

схемой. Размышления Налимова о спонтанности удивительно созвучны мыслям Шмакова о необходимости преодоления

последовательного мышления. И Шмаков, и Налимов обдумывали природу и возможности новых мыслительных техник.

Качественные различия

Еще одним термином локального терминологического базиса, в

рамках которого развивается концепция В. Шмакова, следует признать термин качественные различия, с помощью которого в соответствующей концепции фиксируется существование

качественных достоинств.

«Итак, мы обычно совершаем две ошибки: во-первых, мы не учитываем качественного достоинства отдельных представлений, а

во-вторых, мы забываем об условности разложения сложного целого в последовательный ряд его частей. Легко видеть, что эти ошибки сопряжены между собой и обусловливают друг друга... Но достаточно