В результате и в 2000-е гг., несмотря на постоянно декларируемые призывы модернизировать экономику, не произошло качественного изменения параметров экономического развития страны.

Таким образом, Россия, прежде всего на элитарном уровне, оказалась не готова к превращению из объекта в субъект глобализации, а постоянно растущая российская бюрократия препятствует реализации важнейших политических решений и росту эффективности экономики (по некоторым данным, только на взятки в России ежегодно тратится от 100 до 240 млрд долл.).

Западные исследователи пишут о так называемом "ресурсном проклятии" России, поскольку слишком большие запасы природных ресурсов, за счет которых по преимуществу формируется национальное богатство, а также сохранение государственного контроля над ними, создают очень серьезные препятствия в процессе осуществления экономических и политических преобразований страны.

Высокие цены на энергоносители в 2000-е гг. позволили серьезно укрепить и увеличить объем бюджета страны и повысить уровень жизни населения. Однако это богатство, по мнению авторов доклада для Трехсторонней комиссии, "принесло с собой самоуспокоенность, размягчение и самодовольство. Отказ после 2003 г., от настойчивого продолжения структурных реформ уже оказал отрицательное воздействие на рост ВВП, который начинает замедляться. Неэффективность использования мощностей тормозит экономический рост, и это обязательно будет все более острой проблемой"[1]. Сегодня, в условиях мирового экономического кризиса это стало особенно очевидным.

Несомненно, авторы доклада Трехсторонней комиссии правы и в том, что "большинство россиян возвращению в 1990-е гг. предпочли бы традиционный, русского разлива авторитаризм, но отсюда не следует, что таков их идеал. Есть основания полагать, что русские хотели бы лучшей демократии (приспособленной к российским условиям), а не меньше демократии. Они хотели бы иметь современную Россию, а не отсталую Россию. Они хотели бы видеть Россию на достойном месте в ряду передовых стран мира, а не пребывающим в изоляции, лишенным уважения второразрядным государством.

Если руководство намерено, опираясь на народную поддержку, достичь им самим поставленной цели, авторитарные учреждения и традиции..., должны быть приспособлены к требованиям времени и создана среда, позволяющая демократии расти снизу вверх, восходя от широких низов к вершинам власти, как это имело место в других краях"[2].

[1] Ватанабэ К., Лайн Р., Тэлбот С. Взаимодействие с Россией. Следующая фаза. Доклад для Трехсторонней комиссии. М., 2007. С. 213.

[2] Ватанабэ К., Лайн Р., Тэлбот С. Взаимодействие с Россией. Следующая фаза. Доклад для Трехсторонней комиссии. М., 2007. С. 210.

Лекция 7."Третий мир" в условиях глобализации

Взаимообусловленные процессы глобализации и регионализации влекут за собой дальнейшее обострение противоречий по оси "Север — Юг". Складывающаяся система мировой экономики приводит к одностороннему обогащению государств, транснациональных корпораций и других игроков, представляющих благополучные регионы Европы и Северной Америки, в то время как "южная периферия" — страны и народы бывшего "Третьего мира" — все более отстают от их уровня развития, превращаясь в заложников системы. И, разумеется, не везде это вызывает лишь молчаливый протест. Собственно, в этом и заключается одна из основных причин многих социально-экономических и политических потрясений, в том числе и современного международного терроризма. Большинство террористических движений имеют либо антиглобалистскую направленность, либо в целом антизападную, тем самым четко позиционируя себя в мировом политико-идеологическом пространстве.

В эпоху глобализации цели терроризма также глобальны: противостояние западной цивилизации или ее сегменту (например, федерализации ЕС) опирается на антизападные идеологические штампы, которые используются для более эффективного привлечения сторонников. Пропаганда радикальных взглядов и терроризма как метода политической борьбы широко использует возможности глобального охвата и "эффекта присутствия", предоставляемые современными СМИ.

Ярко выражен транснациональный характер современного терроризма. Эта его черта является прямой производной глобализации как таковой. Не только терроризм, но и социальные конфликты, финансовые и торговые отношения, культурные и образовательные контакты все чаще пересекают государственные границы без контроля, а порой и без ведома правительств этих государств.

Данный процесс не во всех регионах протекает одинаково стихийно, но все же примеры таких "черных дыр" на политической карте мира, как Чечня 1991—1999 гг. и Афганистан, Ирак, Сомали свидетельствуют о том, что концентрация и активность террористических организаций сильнее там, где отсутствует эффективная государственность.

С точки зрения И. Валлерстайна, преодоление указанных противоречий в рамках капиталистической мир-экономики невозможно без ее разрушения.

Преобладание свободного рынка квалифицированного труда в центре и несвободного рынка менее квалифицированного труда на периферии — это фундаментальная характеристика капиталистической мир-экономики, поскольку неравенство и неравномерность развития входящих в нее элементов становятся важнейшим условием ее функционирования и основой для системной интеграции.

Наложение и взаимоусиление проблем и противоречий, порожденных "эффектом одновременности" процессов модернизации, нациестроительства и глобализации, превращают большинство стран "периферии" и "полупериферии" мира, живущих в иных "часовых поясах", чем "ядерные" страны промышленно развитого Запада, в экономических и политических аутсайдеров.

Растущая неэффективность государства под прессингом глобальной экономической рационализации, всеобщей финансовой зависимости, резкого сокращения ресурсов для осуществления государственной социальной и экономической политики и воздействием навязываемых СМИ западных потребительских стандартов, недостижимых для населения большинства стран, но вызывающих "революцию растущих ожиданий" и др., не только делают проблематичным осуществление цели "догоняющей" модернизации — "догнать и перегнать Запад", но и порождают массовую фрустрацию, преодолеть которую проще всего с помощью формирования "образа врага" в национальной, цивилизационной и (или) конфессиональной "упаковке", поскольку социальные общности "держатся вместе" при наличии внешних угроз и (или) консолидирующей идеологии.

При этом линии этнических и религиозных разломов в отличие от экономических до поры бывают незаметны. "Кровь и происхождение — в душе, а не в теле. Вопрос не в том, "кто принадлежит к нам", а в том, что само понятие "мы" часто означает нечто существенное, но невидимое другим".