Глава 5. О сварливых бабках и вирусах, а так же о копчёных куриных ножках.

Даааа… Очередь.

Из одних, прости, Господи, бабок.

И все, абсолютно все, пришли на анализ крови.

За те два часа, что я простояла в очереди, я успела узнать о себе много нового. Наркоманка и девушка лёгкого поведения оказались самыми лестными для меня профессиями.

-Эй, девочка, - шамкая, сказала одна из них, - аборты в соседнем коридоре делают.

Мне стало обидно. Очень обидно. Да что там, я позорно расплакалась.

-Следующий! – крикнул мужской голос из кабинета. Туда пошла та самая последняя обидевшая меня бабка. Не дожидаясь, пока за ней закроется дверь, я купила в автомате пачку бумажных носовых платков и хорошо высморкалась, а так же вытерла слёзы.

Я не отрицаю, что я не самая прилежная студентка. Я мотаю нервы Кудикиной, притворяясь белой и пушистой. Я не умею готовить. Меня уносит от одного глотка шампанского… Ой, это из другой оперы…

Ну да не важно. Но за что, Господи, за что меня сейчас так оскорбляют?

Если не считать меня, то самой молодой в этой очереди было лет шестьдесят. То есть, если они пожилые, отпахавшие на государство и получающие пенсию, значит, у них-то со здоровьем точно не всё в порядке, и то, что они стоят в очереди на анализ крови, это норма жизни. С их точки зрения у молодых и быть ничего серьёзного не может, они ж молодые, им ещё пахать и пахать.

Иными словами, раз я нахожусь здесь и сейчас, то я либо беременна (как следствие – проститутка с венерическими заболеваниями), либо колюсь.

-Девушка, Вам плохо? – послышался над ухом участливый женский голос.

Я подняла заплаканные глаза на добрую медсестру и, не сумев ничего сказать внятно, просто мотнула головой в сторону бабушек.

-Ох, да не обращай ты на них внимания! Обычно концентрация пожилых людей и молодых примерно одинаковая… Тебе просто сегодня не повезло. Слушай, давай скажем, что тебе… Ну не знаю… Плохо стало, например… И тогда я тебя без очереди проведу?

Я округлила глаза.

-А за этих старых кошёлок не переживай, они чуть ли не еженедельно на этот анализ бегают, всему персоналу за два года успели надоесть хуже горькой редьки. А это что?

На её последнюю реплику я отреагировала только потому, что она взяла мою левую руку за запястье и вывернула под невозможным углом.

-Вы мне сейчас руку оторвёте, - жалобно промямлила я.

-Ох, прости… Ты из-за этого… Хм… Пореза на анализ записалась?

-Да нет, - растерянно ответила я, - я его только сегодня утром обнаружила. А почему Вы так на него смотрите?

-Ты студентка? – невпопад спросила медсестра.

-Да, - ошеломлённо ответила я, - но причём тут это?

-В морге подрабатывала?

-Было дело, - подтвердила я, - А что?

Девушка, созерцая мой порез (белизна на котором расползлась ещё сантиметров на пять), буднично ответила:

-Ты, похоже, отравилась трупным ядом, - и куда-то меня потащила.

ТРУПНЫМ ЯДОМ?! Этого не может быть!!! Я ж в морге только полы мыла, не то, что к трупам, даже к накрывающим их простыням не прикасалась!

Я ж всегда в резиновых перчатках всё делала!

Я же туда по какому-то левому знакомству устроилась, потому что никто больше не хотел, и только потому, что отец заболел и не смог отправиться в рейс, а деньги в семье были нужны!

Только полы! Скальпели и прочее оборудование не то что не трогала, в глаза даже не видела!

ДА ЭТО ВООБЩЕ ГОД НАЗАД БЫЛО!!!

Медсестра приволокла меня в какой-то кабинет несколькими этажами выше.

-Вот тебе к нему надо, он инфекциями занимается. Дмитрий Иванович!

-А, Лиза? Заходи, заходи… - врач осёкся, увидев меня.

-Вот, не могли бы Вы её проверить? Подруга моя старая, очень нужно, она, похоже, трупным ядом отравилась.

-Хорошо, сейчас проверим, - врач отвернулся и принялся что-то искать, а эта Лиза тем временем зашептала мне на ухо:

-Это мой очень хороший знакомый. Он вообще-то сегодня уже закончил принимать…

-Тогда зачем Вы меня к нему привели? Вы же меня первый раз видите! – удивлённо прошептала я в ответ.

-А если это правда трупный яд? Ну ладно, мне пора, удачи! – сказала медсестричка и исчезла за дверью.

-Ну-с, девушка, как Вас…

-Аня я.

-Аня. Руку покажи.

Я хорошенько закатала рукав и протянула левую руку врачу.

Осматривал он её долго. Очень долго. В конце концов откинулся на стуле, снял очки и, сложив руки на груди, начал говорить:

-Аня, тебе восемнадцать есть?

-Есть. Мне почти девятнадцать.

Врач чуть нахмурился, с полминуты посверлил меня взглядом, потом продолжил:

-Ты же взрослая, умная девушка… Поэтому давай разговаривать как взрослые люди.

-Давайте, - с опаской сказала я, на всякий случай отодвигаясь от него подальше.

-Я занимаюсь инфекционными болезнями. Практикую уже почти сорок девять лет. Но вот ЭТО, - он указал на мою разноцветную руку, - я вижу в первый раз.

Я незаметно сглотнула.

-Впрочем, даже я не могу знать всего. Так что я возьму у тебя кровь из вены на анализ. И ровно через неделю, в это же время, приходи.

-А почему через неделю? – удивилась я.

-Ну твоя кровь на данный момент не единственная, которую нужно проверить. Через неделю – это ещё быстро, нам повезло с оборудованием. Если было бы старое, то тебе пришлось бы ждать никак не меньше трёх.

Три недели! Я аж содрогнулась.

-До свидания, - ответила я и поспешила выйти на улицу.

Господииии… Хорошо, что не трупный яд. Он по любому никак не мог попасть в мою кровь. А с другой…

Обычно, когда говорят «белая кожа», имеют ввиду бледных людей или людей-альбиносов. Но моя рука!!!

Бледных людей видели все. Альбиносов я тоже видела, правда, не лично, а в интернете. Как-то раз специально даже искала фото, правда не помню, зачем, да это и не важно. У альбиносов кожа-то белая, никто не спорит, но моя рука, имевшая на данный момент белизну от кончиков пальцев до места немногим выше локтя, была не просто белой.

Любой альбинос, посмотрев на мою руку, запросто мог почувствовать себя негром.

Толкнув дверь своей квартиры, я только обрадовалась, что дома никого не оказалось, включая и старшего брата тоже. Отвечать на вопросы в стиле что, да как, да почему и отчего и почему не сказала сразу, мне совершенно не хотелось.

Ладно. Врач, занимающийся инфекциями и практикующий полвека, не вскочил при виде меня, не начал вопить о смертельно опасном вирусе, не повёз меня немедля в лабораторию на опыты. Даже на стационар не положил. А что из этого следует? То, что есть вариант, что это нечто не очень опасно. Да и вообще, если была бы угроза моей жизни, меня бы просто так домой не отпустили. Так чего я нервничаю? Пойду поем лучше.

Минутку, а который час у нас? Начало седьмого? Ваня скоро должен прийти со своей стройки! Надо позвонить ему, вдруг он голодный идёт.

Однако не успела я потянуться за мобильником, как входная дверь открылась вторично, и в квартиру зашёл никто иной как Ваня.

-Есть кто живой? – зычно крикнул он на всю квартиру.

-Вань, я тут на кухне! – крикнула я. В коридоре раздался грохот, затем Ванин многоэтажный мат, шорох тапочек, стук открывшейся дверцы шкафа.

Милые и привычные сердцу звуки. Причин волноваться нет.

-Привет, сестрёнка! – Ваня грохнул на стол пакет, - Слушай, ты уже ужинала?

-Нет, как раз собираюсь. Тебе гречку варить?

-О! Гречка! – неподдельно обрадовался Ваня, шурша пакетом, - Конечно, вари, я как раз две копчёные куриные ножки купил!

-Мяяясо… - мечтательно протянула я, засыпая крупу в кастрюлю.

-Да так много не надо, нас же двое.

-Как двое? – удивилась я, - А маме не надо?

-Так она к хахалю своему опять пошла!

Я только фыркнула. У матери каждый месяц был новый богатенький ухажёр. И откуда она их берёт, мы с Ваней всегда удивлялись. Правда, когда мы её первый раз застукали, мы пригрозили рассказать всё отцу. Впрочем, учитывая, что он на трассе постоянно подбирает молоденьких девочек (за этим его Ваня застукал), мы с матерью договорились к обоюдному удовольствию. Мы не рассказываем про неё отцу, а она не контролирует нас. Хотя из нас двоих погулять по клубам любил Ваня, я присоединялась к нему довольно редко.

Почему мы молчали, наблюдая, как родители изменяют друг другу и тщательно это скрывают? Да потому что как представим эту канитель с разводом… Да и вообще – мы с братом давно оставили детство. Ни я ни он родителям нужны не были. Если они разведутся, меня к себе никто не возьмёт, ибо восемнадцать минуло давно. Ваня-то сам сможет себя прокормить, а я? Я ещё учусь ведь, сама зарабатывать не смогу. А братик тянуть меня не сможет. Поэтому мы оба уже привыкли, притерпелись и молча жили, как нам нравится.

Поужинав, убрав со стола и отправив Ваню спать, я пошла набрать себе ванну. Раз матери не будет дней десять, то надо ловить момент. Поваляюсь, понежусь с ароматическими маслами…

Когда я уже раздевалась, до меня дошёл один небольшой факт.

Я была в домашней футболке без рукавов весь ужин.

А Ваня ни разу не спросил про мою руку.