Глава 4. О бессоннице и тревожных мыслях, а так же о провале выпускного экзамена.

Я, довольная как никогда, бодро топала по старому Арбату. Как давно я хотела тут погулять! Мне было бы стыдно приехать в Москву и не посмотреть её достопримечательности…

-Аня, я ухожу!

С Арбата? Куда?

-Аня, дверь закрой!

Нахмурившись (я хорошая девочка, я хорошая девочка, я не матерюсь, не матерюсь), я подняла свой обтянутый кожей скелет с кровати и подтолкнула в прихожую.

-Мам, а ключей у тебя нет? – саркастично поинтересовалась я.

-У меня вчера сумку украли, ключи в ней были. Хорошо, что только ключи!

-Угу. Мамуль, а мой комплект взять не судьба? Обязательно было будить меня? И, позволь поинтересоваться, куда ты собралась в воскресенье в шесть утра?

-По делам, - отмахнулась мать, - а насчёт комплекта – вдруг ты куда-то собираешься?

-Ну а папин? Мам, сейчас ШЕСТЬ УТРА!

-Лёня их в рейс взял. Всё, я ушла, сегодня не жди.

Искренне стараясь не начать строить витиеватые трёхэтажные грамматические конструкции (старший брат – прораб, я от него такого наслушалась…), я закрыла дверь на ключ и поплелась обратно в кровать. Накрывшись одеялом с головой, я попыталась заснуть, так как очень хотела увидеть старый Арбат хотя бы во сне. Насмотревшись в интернете на фотографии, я мечтала посетить это место месяца два. Москва - красивый город. Жаль, что я живу не в столице.

Сон не шёл. Нет, я больше не засну. Печаль, тоска, обида. Да ещё и отец услужил. Ну вот зачем он взял ключи в рейс? Чем они ему там помогут? Ладно, если бы он, дальнобойщик, жил один, но у него же есть мы. А если учесть его феноменальную способность терять мелкие предметы с завидной регулярностью, приедет он без ключей.

Ладно, встаю.

На часах шесть двадцать четыре. Спасибо, мама.

А вообще странно, что я не могу заснуть. Бессонницей никогда не страдала. Да и вообще вроде здорова.

В ответ на собственные рассуждения я хмыкнула. Ага, здорова, как же. Сначала непонятное недомогание, подозрение на аппендицит, затем… Затем приступ непонятно чего в лаборатории и теперь вот бессонница. И давление, скорее всего, повышенное. Вон кровь из носа сама по себе пошла, полотенце теперь отстирывать. Рука уже вся в крови.

Я вновь повернула кран в ванной, смыла кровь с руки и потянулась вытереть её же с носа, но лишь опять размазала по ладони.

Мне слегка поплохело. Для носового кровотечения крови слишком много.

Я внимательно оглядела орган обоняния в зеркале. И снаружи, и, по мере возможности, изнутри. Кровью там и не пахло. Поругав свой тормозящий со сна мозг, я догадалась взглянуть на руку.

Замечаааательно! Кровь сочилась из S-образного пореза на левой руке, начинавшегося от середины ладони и заканчивавшегося у локтя. Где ж я так поцарапалась?

Смыв кровь полностью, я обработала рану перекисью водорода и для успокоения души потянулась за йодом. Хотя… Пока не надо. Порез очень интересный. Разумеется, с точки зрения врача, а не пациента. Кровищи было много, а сам порез выглядит таким тоненьким! И ещё – рука у меня была нормального цвета, как у всех европейцев, но вокруг самого пореза, отступая сантиметра на три, кожа была белая. Настолько белая, что сквозь неё отчётливо виднелись вены.

Белая.

Как у трупа.

Быстро съеденный завтрак с удвоенным энтузиазмом рванулся обратно. Очистив желудок и нажав на кнопку смыва, я на четвереньках поползла в гостиную, где был большой и пушистый ковёр. Развалившись на нём звёздочкой, я принялась медитировать. В смысле, думать.

Мне ОЧЕНЬ не нравится моя белеющая рука. Чёрт его знает, что это такое. Хорошо, что сегодня я записалась на приём, общий анализ крови сделать. Столь сильный приступ после одышки меня, мягко говоря, беспокоит. Теперь ещё и про руку спрошу.

Но у меня же непременно поинтересуются, где я поцарапалась. А где? Я и сама этого не знаю.

Так, нужно успокоиться. Я ещё жива, ухудшения самочувствия не наблюдаю, чего-нибудь, указывающего на что-нибудь смертельное – тоже нет. Но где-то же я поцарапалась!

Да что ж я так паникую, словно отравилась трупным ядом? С трупами я никогда не контактировала, да и симптомы другие должны быть, я читала об этом.

Итак, на повестке дня один вопрос – где? Где я могла поцарапаться? И обо что? В лаборатории на отработке с Петровичем? Нет, этот вариант отпадает. Там всегда все реактивы в строгом порядке содержатся. У меня, конечно, тогда был приступ, но ни одной пробирки я не разбила, это я помню очень хорошо. Значит, раньше. Что было раньше? В голову весьма настойчиво лезли чьи-то светлые короткие всклокоченные волосы и аккуратный пиджачок. Когда мой взгляд упал на очки на тумбочке, они стали лезть ещё настойчивее.

Очки. В моей семье очки никто не носит. Пиджак, короткие волосы… Тот заочник! Точно! За день до отработки с Петровичем, чтоб он провалился, я попыталась помочь случайно найденному около ступенек заочнику. Весьма глупому заочнику, должна заметить. У него с левой стороны ближе к плечу торчало что-то чёрное и металлическое. Он ещё ругнулся, когда я эту штуку задела.

Вот об неё я и поцарапалась.

На смену облегчению пришла новая тревога.

Один Бог знает, чем этот молодой человек болел и насколько это заразно.

Сия мысль заставила меня поспешно вскочить, сунуть свои нижние конечности в джинсы, верхние – в водолазку, на пятки натянуть кроссовки, схватить с вешалки любимое красное пальто и, закрыв квартиру, стрелой помчаться в поликлинику на приём.

Меня не интересует, что до него ещё три с лишним часа. Я не могу просто так сидеть дома.

***

Где-то в русском департаменте жнецов.

-Провал?

-Даже не знаю. Мы за ней уже месяц наблюдаем, и вот ещё беспрерывно двое суток после. Она живёт и здравствует и даже не думает умирать. На голову ей ничего не падало, то есть сама она избежать смерти не могла. Кого-либо, кто теоретически помог бы ей, рядом тоже не было. А она всё равно живёт!

-Значит, провал. Выпускной экзамен! – взвыл жнец, - За что, Боже, за что? Мы не сдали выпускной экзамен! Теперь нам никогда не дадут право выбрать себе новые очки! Ты-то отличник, тебе, может, и дадут переэкзаменовку, а я еле-еле наскрёб на проходной балл! Я труп!

-Не дрейфь, Серёга! Как говорят студенты – пох, прорвёмся! – подбодрил напарника другой жнец.

-И каким же образом? – всхлипнул Серёга.

-Давай думать. Мы же знаем, какая сейчас путаница с книгами смерти? Знаем. Но этот случай не похож на остальные. Первое – это отсутствие каких-либо факторов, позволяющих или отсрочить смерть, или вообще избежать. Второе – посмотри на выданный нам документ.

Серёга внимательно оглядел его от заглавия до подписи.

-Ну он такой же, как и был, - полувопросительно-полуутвердительно сказал Серёга.

-Вот именно. Такой же. От учителей мы слышали, что в таких случаях документы меняются. А у нас не поменялось ничего. Совсем. Прежде чем выдать документы нам, выпускникам, их проверяют раз сто, ведь у нас никакого опыта, в отличие от стажёров и диспетчеров.

-И что же это значит? А, Макс?

-Погоди, я не закончил. Дата, время и причина смерти – сердечный приступ – остались неизменны. Семейное положение – не замужем – тоже неизменно, ей всего восемнадцать. Она должна была умереть ещё двое суток назад, а она до сих пор жива! Без всякой причины! Ты понимаешь, что я хочу сказать, Серёга?

Серёга наморщил лоб.

-Помнится, во втором семестре последнего года обучения, - неуверенно начал он, - нам читали курс лекций о различных демонических тварях, с которыми мы в процессе работы рано или поздно столкнёмся. А раз она не замужем, и отсутствие смерти необъяснимо… Погоди, Макс! Ты хочешь сказать, что наш клиент…

-Угу, - буркнул Макс в ответ на вытянувшееся лицо напарника, - пойдём, надо доложить.

И оба жнеца, покинув сквер, направились в департамент.

-Слушай, Макс.

-Что?

-У нас же нестандартный случай?

-Нестандартный.

-Нам же дадут переэкзаменовку?

-Конечно дадут! Серёга, говорю же, не дрейфь! Наш случай, конечно, редкий, но не единственный.

-Ура! – обрадовался Серёга.

Тем временем два жнеца добрались до кабинета начальства. Макс постучал.

-Входите.

Выпускники вошли.

-Где вас двоих носит?! Вторые сутки жду!!!

-Иван Дмитриевич, не сердитесь, у нас ЧП.

Тишина.

-Ну и какое же? – настороженно спросил Иван Дмитриевич, - Неужели путаница, как в книгах смерти?!

-Хуже. Наш клиент до сих пор жив.

-???

-И она – ведьма.

Иван Дмитриевич уронил голову на руки и тихо, но смачно выругался.

-Только этого нам не хватало. Вы оба уверены в этом?

-Да, - хором ответили Серёга и Макс.

-Ну и ну… Так, с этого момента вам двоим запрещено за ней наблюдать. Переэкзаменовку вам скоро дадут. Всем выпускникам документы раздавал я. Напомните, как фамилия вашей клиентки?

-Блан.