5.3. Социологические теории тоталитарного общества

Конец Второй мировой войны подвел черту под стремлением к

созданию тоталитарных социальных проектов и попытками их

реализации под знаменем расовых и национал-социалистичес-

ких идеологий. Приобретшая реальность тоталитарная практика

стала предметом пристального социологического и политиче-

ского анализа, результатом которого стало формирование раз-

личных теорий тоталитарного общества. Среди самых извест-

ных следует назвать концепции Х. Арендт, К. Мангейма,

Э. Фромма, представителей Франкфуртской школы и других

социологов, обращавшихся к исследованию тоталитаризма, -

например, Т. Парсонса^, исследования которого оказали опре-

деленное влияние на практическую политику американской ад-

министрации в послевоенной Германии.

Социологические теории тоталитарного общества, сформи-

ровавшиеся в 40-е и 50-е годы, обладают рядом общих характе-

ристик. Они фактически имеют общую социологическую кар-

тину мира - теорию массового общества, в рамках которой или

на базе которой осуществлялось построение теорий тоталитар-

ного общества. Все эти теории утверждают, что тоталитарное

общество является вариантом массового общества, в котором

специфическим образом трансформируются основные социаль-

ные институты, культура, формируется новый тип идентично-

^См. об этом: Gerbardt U. Talcott Parsons and the Transformation of Ger-

man Society at the End of World War II. - European Sociological Review.,

1996, vol. 12, N3 - P. 303 - 325.

205

сти, аккумулируются колоссальные возможности и средства

контроля и подавления.

Классическими социологическими теориями тоталитарного

общества можно считать теории Х. Арендт и К. Мангейма.

Именно в этих теориях были разработаны основные идеи и

подходы, сформулированы основополагающие тезисы, при-

званные дать социологическую характеристику тоталитаризма.

5.3.1. Теория тоталитарного общества Ханны Арендт

Теорию тоталитаризма Ханна Арендт наиболее полно сформу-

лировала в своей всемирно известной книге <Истоки тоталита-

ризма> (1951 г.), а также в ряде других работ: <Между про-

шлым и будущим> (1961), <О революции> (1963), <Эйхман в

Иерусалиме. Заметки о банальности зла> (1963), <Люди в тем-

ные времена> (1968), <О насилии> (1970) и др. Основной смысл

и задача, которую она преследовала при разработке теории то-

талитарного общества, состоял в том, чтобы показать тоталита-

ризм в качестве злокачественного отклонения, аномийной фор-

мы развития массовых модерновых обществ. Именно эти от-

клонения и аномийные процессы - трайбалистский национа-

лизм, массовые тоталитарные движения, тоталитарный вож-

дизм, тоталитарная идеология и пропаганда, террор, концлаге-

ря, всевластие тайной полиции - становятся главными объекта-

ми ее анализа.

Исторические условия становления тоталитарного общества

Расовая теория. Она играла ключевую роль в идеологии и

практике нацизма. В форме антисемитизма она стала одним из

центральных элементов общей политики террора тоталитарного

государства. Арендт указывает на тот исторически легко фик-

сируемый факт, что именно антисемитизм стал катализатором

подъема нацистского движения.

Национализм. По мнению Арендт, национализм содержит

порочное толкование государства как института нации и ото-

ждествляет идею гражданина с этнонациональной, а не граж-

данской принадлежностью. Национальное государство, как

считает Х. Арендт - это государство, покоящееся на классовой

206

системе социальной дифференциации и в качестве основания

для членства в нем придерживающееся принципа гражданства,

а не этнонационального принципа. Национальные государства

имели короткую историю - оформившись преимущественно

после 1848 г., уже в начале XX вступили в кризис. Причины

этого Арендт видит в следующем. Общество, пропитанное ду-

хом либерального индивидуализма и не понимавшее того, что

отношения между государством и обществом определялись

фактом классовой борьбы, ошибочно полагало, что государство

правит атомарными индивидами и очевидно желало, чтобы го-

сударство охраняло его от последствий социальной атомизации

и в то же время гарантировало ему возможность оставаться в

состоянии атомизации. <Дабы соответствовать этой задаче, го-

сударство было вынуждено усиливать все стремления к центра-

лизации; только сильная централизованная администрация, ко-

торая монополизировала все инструменты принуждения и вла-

стные возможности, могла бы составить противовес центро-

бежным силам, постоянно возникающим в классово разделен-

ном обществе. Национализм в таком случае становился цен-

нейшим средством для скрепления друг с другом централизо-

ванного государства и атомизированного общества и фактиче-

ски оказывался единственно работающей, живой связью между

индивидами в национальном государстве>^.

Империализм. Империализм - это политика постоянной

внешней экспансии, осуществляемой национальным государст-

вом. Экономический рост, породивший избыток капитала, че-

ловеческих ресурсов, категорию лишних людей, не могущих

найти себе применение на родине, породил государство, внеш-

няя политика которого должна была быть ориентирована на

захват новых территорий, нового <жизненного пространства>.

Империализм - это попытка расширения и разрыва националь-

ных границ, восстания против ограничений, наложенных на

экономическую экспансию. Империализм необходимо ведет к

деструкции национального государства, его социальной орга-

низации и политико-правовых институтов - он необходимо ве-

^Арендт Х. Истоки тоталитаризма. - М., 1996. С. 317 - 318.

207

дет к формированию идеологии племенного национализма.

Племенной национализм и империализм, проводимый в от-

ношении европейских народов, прежде всего Центральной,

Восточной и Юго-Восточной Европы, развились в новую фор-

му организации - пандвижения (панславизм и пангерманизм) -

у тех народов, которые сочетали наличие определенного <на-

ционального дома, своей территории, как Германия и Россия, с

большим числом рассеянных за границей сторонников воссо-

единения, - немцев и славян. Пандвижения начинали с абсо-

лютных притязаний на <избранность>. <Национализм часто

описывали как эмоциональный суррогат религии, но только

трайбализм пандвижений предложил новую религиозную тео-

рию и новое понятие святости>^. Именно из-за претензий быть

<истинно божественным народом новых времен>, указывает

далее Арендт, панслависты отказались от своих ранних либе-

ральных устремлений и, несмотря на сопротивление правитель-

ства и иногда даже преследования, стали <стойкими борцами за

Святую Русь>. Сходные притязания на <божественное избран-

ничество> предъявляли немецкие и австрийские пангермани-

сты. Даже если они имели либеральное прошлое, они остались

антиклерикалами и становились антихристианами. В противо-

вес иудео-христианской традиции веры в божественное проис-

хождение каждого отдельного человека, пандвижения пропове-

довали божественное происхождение собственного народа. Со-

гласно им, человек обретал свое божественное происхождение

только опосредованно, через членство в народе. Трайбализм

пандвижений с его идеей <божественного происхождения> од-

ного народа своей привлекательностью обязан презрению к ли-

беральному индивидуализму и достоинству человека.

Все вдохновляемые племенными и расовыми идеологиями

пандвижения, настаивающие на высшем значении <народа>,

считали роль государства второстепенной. Враждебность к су-

веренному государству как институту пронизывает теорию всех

пандвижений. Панслависты, пангерманисты обычно настаивали

на приоритете этнонациональных интересов над государствен-

^Там же. С. 319 - 320.

208

ными, стремились доказать, что <мировая политика преодоле-

вает рамки государства>, что единственным постоянно дейст-

вующим в ходе истории фактором был народ, а не государство,

что именно этнонациональные потребности и должны опреде-

лять политические действия государства.

Пандвижения, вдохновляемые расовыми идеологиями и

опиравшиеся на мистификацию идеи народа, разрушали систе-

му национального государства с его правовыми институтами и

системой партийного и классового представительства. Откры-

тое неуважение к закону и правовым институтам были общей ха-

рактеристикой континентального европейского империализма.

Традиционно системы управления многонациональными

территориями (Россия, Австро-Венгрия), существовавшие на

континенте, носили бюрократический характер. Партии играли

несущественную роль, а парламенты не имели законодательных

функций. Государство правило посредством администрации,

применявшей декреты. <В правовом отношении управление

посредством бюрократии есть правление декретами, и это зна-

чит, что власть, которая при конституционном правлении толь-

ко обеспечивает соблюдение законов, становится непосредст-

венным источником всякого законодательства>^.

На традицию управления посредством бюрократии оперлись

пандвижения. В отличие от партий, они не просто вырождались

в бюрократические машины, но осознанно видели в бюрокра-

тических режимах возможные образцы организации. Громадная

орда, не управляемая ни законом, ни общим интересом, появ-

ляющаяся на основе идеологии, скрепленная убеждением своей

святости и повинующаяся воле одного вождя, могла управлять-

ся только бюрократической системой организации. Результатом

внедрения такой организации стало превращение движений в

тоталитарные движения, которые и взяли на себя роль пред-

ставителей общенациональных интересов - это была задача,

которую не могла выполнить раздираемая различными классо-

выми интересами многопартийная система либерального на-

ционального государства.

^Там же. С. 333.

209

Враждебность движений к партийной системе стала особен-

но очевидной, когда после Первой мировой войны эта партий-

ная система перестала работать, а классовая система общества

развалилась под тяжестью все увеличивающихся масс, деклас-

сированных ходом исторических событий. В этой связи всякое

движение имело больше шансов на успех, чем любая партия,

потому что оно не обращалось к классам, а нападало на инсти-

тут государства и классовую систему как <изобретение марксиз-

ма>. Крушение либерального национального государства и

крушение старой партийной системы стало всеевропейским фено-

меном. <Это теперь удобно забывают, - подчеркивает Х. Арендт, -

что на момент взрыва Второй мировой войны большинство

европейских стран уже приняло какую-то форму диктатуры и

отвергло партийную систему, и что это революционное измене-

ние способа правления в большей части стран осуществилось

без каких бы то ни было революционных переворотов>^.

Таким образом, на основе своего социально-исторического

исследования Арендт называет в качестве условий и причин

формирования тоталитарных обществ следующие: империа-

лизм (прежде всего континентальный); националистические

идеологии на расовой основе; разрушение классовой и партий-

ной системы обществ; оформление пандвижений, затем - тота-

литарных движений, упадок национальных государств и кру-

шение <прав человека> как основы правового порядка и прин-

ципов гражданства. Коротко говоря, тоталитаризм был подго-

товлен <пятьюдесятью годами подъема империализма и распа-

да национального государства, когда массы выступили на сцену

европейской политики>^.

Тоталитарное общество

Тоталитарное общество обладает несколькими фундаменталь-

ными характеристиками.

1. Тоталитарное общество - это бесклассовое массовое об-

щество. Основу таких обществ составляет масса атомизиро-

^Там же. С. 356.

^Там же. С. 463.

210

ванных изолированных индивидов, а не структурированная

система классов и классовых интересов. У масс отсутствует

сознание общих интересов, у них нет той отчетливой классовой

структурированности, которая находит выражение во вполне

определенных и достижимых целях. Термин <массы>, пишет

Арендт, применим только там, где мы имеем дело с людьми,

которых по причине либо их количества, либо их индиффе-

рентности, либо сочетания обоих факторов нельзя объединить

ни в какую организацию, основанную на общем интересе - ни в

политическую партию, ни в органы местного управления, ни в

профессиональные организации или союзы. Крушение классо-

вой системы автоматически означало крах партийной системы,

главным образом потому, что партиям, организованным для

защиты классовых интересов, оказалось некого и нечего пред-

ставлять.

Массы оформились в рамках чрезвычайно атомизированного

общества, конкурентная структура которого и характерное для

нее одиночество индивида сдерживались лишь былой включен-

ностью индивидов в какой-либо класс. Психология европей-

ских масс развивалась в атмосфере крушения классового обще-

ства, которая и породила их специфические психологические

черты. Главная черта человека массы - не жестокость и отста-

лость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаи-

моотношений. Человека массы Арендт описывает как человека

с ослабленным инстинктом самосохранения, с характерным са-

моотречением в том смысле, что индивидуальная жизнь ничего

для него не значит, он ощущает себя <преходящей вещью>, ут-

рачивает интерес к собственному благополучию, к повседнев-

ным проблемам. Зато его очень интересуют идеологические

вопросы, он считает, что <он работает на великую задачу>, у

него появляется привычка <мыслить в масштабе континентов и

чувствовать веками>.

Арендт считает необходимым проводить различие между

<массами> и <толпой>, подразумевая под толпой низшие в со-

циальном отношении, отвергнутые обществом и даже крими-

нальные элементы. Толпа существовала всегда, являясь соци-

альным низом классового капиталистического общества, массы

211

же являются продуктом распада его классовой структуры.

Арендт обращает внимание на ту особую роль толпы в процес-

се распада классовой структуры капиталистического общества,

которую она сыграла в союзе с элитой. Союз толпы и элиты в

предтоталитарном периоде она именует никак иначе как <угне-

тающим наш ум>.

Временный союз между элитой и толпой в основном и поко-

ился на том искреннем восхищении, с коим первая созерцала,

как вторая крушит благопристойность и респектабельность.

Антигуманизм, антилиберализм, антииндивидуализм и грубое

отрицание культуры, столь характерные для <фронтового поко-

ления>, ставшего основой тоталитарных движений, превознесе-

ние им насилия, власти, жестокости вполне соответствовали

<научным> доказательствам представителей империалистиче-

ской элиты, что <борьба всех против всех> есть закон вселен-

ной, а экспансия - психологическая необходимость.

Союз между толпой и элитой, как и примечательное совпа-

дение их ожиданий, обусловлен тем, что эти слои были обрече-

ны первыми выпасть из структуры национального государства

и рамок классового общества. Люди толпы и люди элиты легко

находили друг друга, и те, и другие ощущали, что <представ-

ляют судьбу времени, что за ними следом идут бесконечные

массы>. Интеллектуалы, несмотря на свою страсть к авангар-

дизму и критику буржуазности, должны были уйти со сцены

вместе с буржуазной культурой, которую призвана была заме-

нить идеология. Что касается толпы, этих низких и низших сло-

ев, наоборот, стремящихся наверх к буржуазным ценностям и

статусам, то они должны были исчезнуть вместе с самой <бур-

жуазностью>, их должны были заменить массы.

2. Основной формой политической организации в бесклас-

совом массовом тоталитарном обществе является тоталитар-

ное движение.

Тоталитарные движения возможны везде, пишет Арендт, где

имеются массы, по той или иной причине приобретшие вкус к

политической организации. Тоталитарные движения - это мас-

совые организации атомизированных, изолированных индиви-

дов. Их наиболее бросающаяся в глаза черта - это требование

212

от своих членов тотальной, неограниченной, безусловной и не-

изменной преданности. Такое требование вожди тоталитарных

движений выдвигают еще до захвата ими власти, до тотальной

организации страны под их реальным управлением. Оно вытекает

из притязания тоталитарных идеологий на то, что новая организа-

ция охватит в должное время <весь род человеческий>^.

Целью тоталитаризма никогда не является захват государст-

венной власти сам по себе. Тоталитаризм никогда не довольст-

вуется правлением с помощью внешних средств, посредством

государства и машины насилия. Ни национал-социализм, ни

большевизм, подчеркивает Х. Арендт, никогда не провозглаша-

ли новой формы правления и не утверждали, будто с захватом

власти и обеспечением контроля над государственной машиной

их цели будут достигнуты. Их идея господства предполагала

нечто такое, чего ни государство, ни обычный аппарат насилия

никогда не смогли бы достичь, добиться этого сможет только

<Движение>. Насильственный захват власти - не цель, а лишь

средство для цели. <Практическая цель движения - втянуть в

свою орбиту и организовать как можно больше людей и не да-

вать им успокоиться. Политической цели, что стала бы конеч-

ной целью движения, просто не существует>^.

В качестве двух главных механизмов оформления тотали-

тарного движения Ханна Арендт называет пропаганду и органи-

зацию. По ее мнению, очевидной социальной энергетики, со-

держащейся в тоталитаризме и столь привлекательной для тол-

пы, различного рода маргинальных и деструктивных элементов,

недостаточно, чтобы завоевать массы. Завоевать массы можно

только с помощью пропаганды.

Арендт четко проводит различие между пропагандой и

идеологической обработкой. Тоталитарные движения прибега-

ют к пропаганде до тех пор, пока они существуют в рамках не-

тоталитарного мира. После прихода к власти они меняют так-

тику пропаганды на тактику идеологической обработки, хотя

необходимость в пропаганде остается и она диктуется внешним

^Там же. С. 430.

^Там же. С. 433.

213

миром. Специфической чертой тоталитарной пропаганды явля-

ется ее <назойливое настаивание на <научной> природе своих

утверждений... Она почти всегда настаивает на научном пред-

сказании, в отличие от старомодной апелляции к прошлому>^.

<Научность> и ориентированность на будущее тоталитарной

пропаганды сопряжены с еще одной ее характеристикой - ее

демагогичностью, поскольку едва ли существует лучший спо-

соб избежать вопросов и дискуссий, чем утверждать, что только

будущее сможет открыть его достоинства. Именно благодаря

своей демагогичности тоталитарная пропаганда не была в свое

время серьезно воспринята нетоталитарной общественной средой.

Однако успех тоталитарной пропаганды основывается не

только на демагогичности, но также и на верном понимании ее

<теоретиками> того факта, что у людей массы нет своего струк-

турированного интереса, в силу чего они и могут стать фанати-

ками и пойти на самопожертвование. Нацисты доказали, - за-

мечает Ханна Арендт, - что можно повести целый народ на

войну под лозунгом, заранее допускавшим возможность <...

всем погибнуть>. Чертами тоталитарной пропаганды были так-

же очевидная лживость и выбор <таинственных> тем. Источ-

ник и причина тайны были не важны. Это могло быть созна-

тельное и политически объяснимое желание секретности, или

стремление революционных групп к конспирации, или древние

предрассудки, касающиеся скрытых и тайных сил, действую-

щих в обществе, заговоров, тайных обществ, стремящихся к

захвату власти и т. д. Например, наиболее эффективным вы-

мыслом нацистской пропаганды была история о всемирном ев-

рейском заговоре, а в большевистской пропаганде один таинст-

венный мировой заговор сменял другой - от заговора троцки-

стов до заговора и махинаций различных иностранных секрет-

ных служб.

Несмотря на очевидную лживость тоталитарной пропаганды,

она была весьма действенной, что было обусловлено двумя мо-

ментами: связанностью пропаганды с насилием, с одной сторо-

ны, и ее способностью отвечать на потребность в личной само-

^Там же. С. 456.

214

идентификации - с другой. Пропаганда и террор представляют

собою две стороны одной медали. Везде, где тоталитаризм об-

ладает властью, он использует насилие не только для запугива-

ния людей, но и для постоянного воплощения своих идеологи-

ческих доктрин. <Тоталитаризм не может удовлетворяться ут-

верждением, что безработицы не существует, при наличии про-

тивоположных фактов; в качестве составной части своей пропа-

ганды он уничтожит пособия по безработице>^. Целью нацист-

ской пропаганды было обеспечение <массы атомизированных,

не поддающихся определению, нестабильных индивидов сред-

ствами самоопределения и идентификации>^, которые не толь-

ко восстановили бы некоторое самоуважение, утраченное этими

массами ранее, но и сделали бы их лучшими <кандидатами для

организации>.

Основу тоталитарной организации образует принцип вож-

дизма. Он состоит в назначении функционеров на партийные

должности сверху и, в конечном счете, в монополии одного че-

ловека на распоряжение всеми должностями. Однако, как под-

черкивает Арендт, принцип вождизма сам по себе не является

тоталитарным, он вобрал в себя черты и авторитаризма, и воен-

ной диктатуры. Иерархическая организация становится тотали-

тарной тогда, когда вождю обеспечиваются особые условия,

когда ликвидируется система письменных, формальных прика-

зов, когда формула <воля фюрера - верховный закон> ложится

в основу всех официальных правил и распоряжений, когда гос-

подствует правило <не публиковать ни одного указа>. Аноним-

ность призвана скрыть истоки тоталитарной организационной

структуры.

Однако самым интересным механизмом, создаваемым тота-

литарным движением для достижения тоталитарного господ-

ства, является формирование фасадных организаций. Речь идет

о легальных организациях, используемых для первичной агита-

ции, вербовки сторонников и сочувствующих. <Фасадные орга-

низации> окружают членов движения защитной стеной, которая

^Там же. С. 451.

^Там же. С. 470.

215

отделяет их от внешнего нормального мира, и в то же время

они образуют мост, который делает возможным связь с этим

нормальным миром. Арендт называет <гениальным> это изо-

бретение, и его <гениальность> проявляется в том, что <фасад-

ные организации> придают движению и его идеям видимость

нормальности, что предохраняет движение от воздействия ре-

альной действительности более эффективно, чем простая идео-

логическая агитация. Результатом деятельности <фасадных ор-

ганизаций> являлось то, что создавалось впечатление, будто все

элементы общества включены в их структуру, весь немецкий

народ был организован в подразделения сочувствующих.

Помимо <фасадных организаций> тоталитарные движения

используют прямо противоположный механизм - создание

элитных образований военного типа, например, СА. Эти обра-

зования создавались по образцу преступных банд и использова-

лись для организованных убийств. В этом смысле функция

элитных формирований противоположна функции <фасадных

организаций>. В то время как последние придают движению

налет респектабельности и внушают доверие, первые через ме-

ханизм соучастия заставляют каждого члена партии осознавать,

что он навсегда покинул нормальный мир и должен нести от-

ветственность за все преступления, совершенные элитой. Ис-

кусственное раздувание гражданской войны имело целью спло-

тить членов движения - каждый чувствовал себя в большей

безопасности как член движения, чем как его противник.

В центре тоталитарного движения находится вождь. Вождь

отделен от элитных структур внутренним кругом инициаторов

движения, который распространяет вокруг вождя ауру недос-

тупной тайны. Его позиция внутри этого круга зависит от соот-

ветствующих способностей вести интриги и умения постоянно

менять окружение. Он обязан своим восхождением уникальной

способности манипулировать внутрипартийной борьбой в це-

лях усиления своей власти не менее, чем своим демагогическим

или организаторско-бюрократическим качествам. Подобные

личные качества необходимы на ранних этапах существования

движения, но перестают быть решающими, когда движение

сформировано и введен в действие принцип <воля фюрера -

216

закон партии>. Тогда вся иерархия движения оказывается эф-

фективно подготовлена для исполнения задачи быстро сооб-

щать волю фюрера всем подразделениям. Когда это достигнуто,

вождь уже незаменим, потому что вся сложная структура дви-

жения без его приказов теряет всякий смысл. Тоталитарное

движение строится на тотальной ответственности вождя за все,

что совершается движением, и это тотальное отождествление

вождя с каждым из функционеров имеет практические послед-

ствия - никто не отвечает за свои действия и не должен их объ-

яснять. Вождь монополизирует право и возможность объяснения.

Подводя итог анализу тоталитарного движения, Арендт ос-

танавливается на чрезвычайно интересном, примечательном и

функционально значимом явлении - на сопряженности главных

характеристик тоталитарного сознания, с одной стороны, и

структуре тоталитарного движения - с другой.

Главными характеристиками тоталитарного сознания яв-

ляются цинизм и доверчивость. Цинизм и доверчивость - те

характеристики тоталитарного сознания, которые унаследованы

массами от толпы. При этом, чем выше иерархический уровень,

тем более цинизм перевешивает доверчивость. Сочувствующие,

объединенные в <фасадных организациях>, презирают сограж-

дан, вовсе не приобщенных к движению, члены партии прези-

рают доверчивость сочувствующих и отсутствие у них радика-

лизма, элитные подразделения презирают по тем же самым

причинам простых членов партии, а внутри элитных групп

сходная иерархия презрения воспроизводится в каждом новом

образовании. Результатом этой системы становится то, что до-

верчивость сочувствующих делает ложь приемлемой для внеш-

него мира, тогда как цинизм, пропорционально распределенный

между членами партии и людьми элитных структур, устраняет

ту опасность, что вождь в один прекрасный момент сам подда-

стся воздействию собственной пропаганды. Движение стано-

вится предельно устойчивым и укорененным в окружающем

обществе.

Возникает только один вопрос - чем обеспечивается вер-

ность фюреру высшей элиты, характеризующейся высшей сте-

пенью цинизма, верность тех, кто не верит ни в идеологическое

217

клише, ни в непогрешимость вождя? Этих людей связывает

вместе нравственный цинизм, их вера в то, что все дозволено и

все возможно; их убеждение, что каждый, кто распоряжается

инструментами насилия с помощью методов тоталитарной ор-

ганизации, может добиться всего.

3. Пришедший к власти тоталитаризм порождает <государ-

ство перманентной нестабильности>. Эта <нестабильность>

обусловлена двойственной - на первый взгляд противоречивой

и даже абсурдной - задачей, стоящей перед правителем: он

должен утвердить иллюзорный мир движения в качестве ося-

заемой реальности жизни и в то же время не позволить этому

новому миру установиться как новой стабильности, поскольку

стабилизация его институтов и законодательства необходимо

ведет к уничтожению самого движения и его идеологии, а тота-

литаризм лишается своего содержания и обоснования. Поэтому

тоталитарный правитель должен любой ценой помешать про-

цессу нормализации. Для того, чтобы помешать процессу нор-

мализации перед обществом ставится цель - завоевание миро-

вого господства. Борьба за тотальное господство над всем насе-

лением планеты, игнорирование всякой реальности, противо-

стоящей нетоталитарной, заложены в самой природе тотали-

тарных режимов. Если они не стремятся к тотальному господ-

ству, то скорее всего утратят ту власть, которую смогли захватить.

Тоталитарное государство представляет собою структуру,

покоящуюся на двух оплотах: государственном аппарате и пар-

тии. Причем отношения между госаппаратом и партией - это

отношения между официально-показной и реальной властью.

Первая есть лишь фасад, призванный скрыть и защитить реаль-

ную власть партии. Удвоение, а чаще всего умножение канце-

лярий облегчало постоянное перемещение власти, ее бесфор-

менность, сокрытие ее реального источника. Чем более заметны

правительственные организации, тем меньшей властью они на-

делены, и чем меньше известно о существовании какого-то ин-

ститута, тем более полновластным он оказывается. Реальная

власть начинается там, где начинается секретность.

Постоянная конкуренция между организациями, функции

которых совпадают, не оставляла шанса на успех оппозиции и

218

саботажу, а наделение властью и передача функций от одной

организации к другой позволяли решать любые проблемы так,

что никто об этом не узнавал. Если оставить в стороне вопросы

административной эффективности, экономической продуктив-

ности, и рассматривать тоталитарное государство единственно

как инструмент власти, то его бесформенность оказывается

идеальным инструментом для реализации принципа вождизма.

Бесконечное умножение канцелярий и путаница в распределе-

нии власти порождали состояние дел, при котором каждый

гражданин ощущал прямую зависимость от воли Вождя, произ-

вольно выбирающего исполнительный орган своих решений.

Фактически в структуре государства воспроизводилась ха-

рактерная, напоминающая луковицу структура тоталитарного

движения, где каждый внешний слой является фасадом внут-

реннего, более воинственного образования. Государственная

машина трансформируется в фасадную организацию сочувст-

вующих бюрократов, функция которой во внутренних делах

состоит в распространении доверия в массах <упорядоченных>

граждан, а во внешних - в одурачивании внешнего нетотали-

тарного мира.

Неутилитарный характер структуры тоталитарного государ-

ства не должен вести к недооценке заявлений всех тоталитар-

ных правителей, касающихся того, что они рассматривают

страну, в которой им удалось взять власть, только как времен-

ную штаб-квартиру тоталитарного движения на пути к завоева-

нию мира, к подчинению всех народов своему господству. Ни

одну страну они не рассматривают как чужую, напротив, в ка-

ждой стране видят свою потенциальную территорию. Подобная

позиция внесла в историю и международную политику XX в.

совершенно новый дестабилизирующий элемент.

4. Тайная полиция. В отличие от авторитарных однопартий-

ных движений, стремящихся совместить государственные по-

сты с партийными, тоталитарные движения, пришедшие к вла-

сти, с самого начала сознательно стремятся утвердить различия

между государством и движением. Захват государственной ма-

шины без слияния с ней решается тем, что высокие посты в

госаппарате разрешается занимать только второстепенным чле-

219

нам партии. Реальной властью облекаются лишь институты

движения.

Ядро власти в стране - сверхэффективные и сверхкомпе-

тентные службы тайной полиции - находятся над государством

и за фасадом показной власти. Специфика и суть деятельности

спецслужб в рамках тоталитарных режимов состоит в том, что

они ориентированы не на обеспечение безопасности правящего

режима, а служат цели тотального господства.

Тайная полиция является самым организованным и самым

эффективным государственным образованием, и ее функции не

являются ни сомнительными, ни излишними - через сеть тай-

ных агентов тоталитарный правитель создает для себя непо-

средственный исполнительный <ремень передачи>, который

совершенно самостоятелен по отношению ко всем другим ин-

ститутам. И в этом смысле агенты тайной полиции - единст-

венный правящий класс тоталитарного общества. Их стандарты

и ценности определяют и проникают в саму ткань жизни обще-

ства. Подозрительность, провокация начинает определять лю-

бое социальное взаимодействие на всех социальных уровнях.

Уничтожается частная жизнь, отождествляются общественные

и частные интересы, поскольку какое бы место индивид ни за-

нимал, самим своим существованием он обязан политическому

интересу режима, а контроль <соседа> обеспечивает проникно-

вение этого интереса в частную жизнь. Главным средством

движения вверх является сотрудничество с тайной полицией,

тайная агентурная работа.

Тоталитарный режим изменяет представления о преступле-

нии и преступниках. Это вызывает появление новых и ужасных

методов тоталитарной тайной полиции: неугодные не просто

наказываются, они стираются с лица земли; единственный след,

который они оставляют о себе - след в памяти тех, кто их знал

и любил. Поэтому одна из самых трудных задач тайной поли-

ции состоит в том, чтобы гарантировать исчезновение даже та-

ких следов. Оптимальным средством для решения таких про-

блем стали концентрационные лагеря.

5. Тотальное господство. Концентрационные лагеря служи-

ли единственной цели - установлению тотального господства.

220

Они были самым ярким инструментом прямого террора, в них

осуществлялось уничтожение всех неугодных и всех угодных,

но должных стать предостережением для других. Никакой дру-

гой цели кроме тотального господства они не имели. Концлаге-

ря создавались не с целью организации принудительного труда.

Наоборот, невероятность ужасов концлагерей была тесно свя-

зана с их экономической бесполезностью. Нацисты довели эту

бесполезность до крайности, когда в разгар войны, несмотря на

нехватку строительных материалов и подвижного состава, они

строили чудовищные и дорогостоящие фабрики уничтожения и

перевозили из одного места в другое миллионы людей.

Цель системы произвола, воплощенная в системе лагерей,

состояла в уничтожении гражданских прав всего населения,

которое в конечном счете в своей стране оказывается в такой

же ситуации беззакония, как и безгосударственные и бездом-

ные. Пренебрежение правами человека, уничтожение его как

юридического лица является предварительным условием пол-

ного господства над ним. И это относится не только к отдель-

ным категориям населения, таким как преступники, политиче-

ские противники, различные этнические группы, гомосексуали-

сты, составившим первые потоки в лагеря, но касается каждого

жителя тоталитарного государства.

Бесполезность лагерей, их цинически признаваемая анти-

утилитарность - лишь видимость. В действительности они бо-

лее существенны для сохранения режима, чем любой другой из

его институтов. Без концлагерей и внушаемого ими страха, без

отлаженного в них обучения тоталитарному господству, кото-

рое нигде не осуществлялось с большей полнотой, тоталитар-

ное государство со всеми своими возможностями не сумело бы

ни вдохнуть фанатизм в свои элитные подразделения, ни удер-

жать весь народ в состоянии полной апатии. И господствую-

щие, и подчиненные быстро потонули бы в <старой буржуазной

рутине>, и поддались повседневной жизни с ее <гуманными

законами>. И только террор и система концлагерей могли вос-

препятствовать этому процессу.

221

Предложенная нами реконструкция теории тоталитарного об-

щества Ханны Арендт позволяет сделать главный вывод - тота-

литарное общество является массовым обществом, и его соци-

альная организация, получившая название <тоталитаризм>, есть

дело рук самих масс, а не разового захвата власти какой-то по-

литической силой и тем более не результат применения со-

циальных или политических технологий, задействованных эли-

той. Движение массового общества в сторону его тоталитарной

организации Арендт рассматривает как его аномийное разви-

тие, являющееся результатом разрушения классовой структуры

капиталистического общества, заката национального государ-

ства и формирования массовых национальных идеологий на

этнорасовой или классовой основе.

В оформлении таких идеологий, как показывает Арендт,

участвовало все население - социальные низы, элиты и нацио-

налистическая буржуазия. Основные идеи этих идеологий дос-

таточно долго <накапливались> в культуре и истории обществ,

в которых оформился тоталитаризм. Именно эти идеологии ле-

жат в основе формирования массовых тоталитарных движений,

приводящих к власти своих вождей, и именно они становятся

базовой основой оформления специфических систем социаль-

ной интеракции, форм тоталитарной власти, таких как тотали-

тарная пропаганда, идеология и организация, а также различ-

ных форм насилия и террора.

Пришедшее к власти тоталитарное движение формирует

<новый порядок> или <новое общество> с беспрецедентной со-

циальной организацией. Общество представляет собою <луко-

вицу>, как называет эту структуру сама Арендт. Самую внеш-

нюю его оболочку составляют <фасадные организации>, орга-

низующие нетоталитарные массы. Следующий внутренний

слой составляет тоталитарное движение, затем идет слой элит-

ных подразделений этого движения, главным из которых явля-

ется тайная полиция, а в центре всей этой структуры помещает-

ся вождь, осуществляющий свою власть над обществом посред-

ством прямого насилия.

Беспрецедентность этой социальной организации состоит, во-

222

первых, в том, что ее основу составляет система политических

статусов, организованных скорее концентрически, чем иерар-

хически, что создает громадные возможности социального про-

движения для любого человека массы. Во-вторых, в том, что

власть в тоталитарном обществе принадлежит и осуществляет-

ся не формально существующим государством - она принадле-

жит вождю движения и осуществляется через каналы тайной

полиции в форме идеологического контроля и прямого террора.

Что касается государства, то оно превращается во всего лишь

<фасадную организацию> и функция его всего лишь в том, что-

бы создать видимость <нормальности общества>.

Именно такая структура тоталитарного общества, выявлен-

ная Ханной Арендт, и остается парадоксальным образом непо-

нятой современными исследователями тоталитаризма, поме-

щающими в центр своих исследований феномен <непомерно

разросшегося государства>.