Июль 21

Из записной книжки С.:

«21 июля был в театре. 1) Трутников — уехал, 2) Лубенин — уехал, 3) Немирович — уехал, 4) Румянцев — приехал на один день хлопотать об отсрочке, 5) Бертенсон — уехал и 6) на моих глазах уехал в Киев — полковник⁹⁸. Из шести человек — никого. Кто стережет деньги и все добро? Николай Чудотворец».

Архив К. См. № 799.

Август 2

Из письма Немировича-Данченко к Лужскому:

«Кажется, наступает опять критический момент⁹⁹. Да еще почище, чем болезнь Станиславского (“Карамазовы”) или война, или сезон без Москвина и Германовой.

… Но надо столковаться. Я вызвал всех из Савелова (включая и живущего там Станиславского) на среду. Если я отстраню несколько противоречий, которые предвижу, то с четверга в несколько дней создам весь план действий. Но если я и не устраню, если меня охладят, с одной стороны, ревнивое чувство К. С. или его недоверие, а с другой — стремление Вишневского только халтурить, свести все к халтуре, и с третьей — страхи Москвина, — то я умою руки в Театре…

… Малиновская вернется на свое место. Этому очень помогают и Сумбатов, и Станиславский, и я, и многие.

… Говорят, Конст. Серг. думает спастись 1‑й Студией, отозвав ее из Петрограда, и “Балладиной”. Я сказал, что буду горячо протестовать. {150} Не желаю, чтобы говорили студийцы, что они нас кормят, как обнищалых. Обойдемся и без них».

Архив Н.‑Д., № 1067.

«А не хочет ли К. С. все-таки сыграть Ростанева?

— Нет, не захочет нипочем. Вопрос задал Москвин, а ответил я.

Я и предлагать не стану».

Там же.

Август 3

А. Д. Попов пишет Е. Б. Вахтангову о своих безрадостных впечатлениях от атмосферы, царящей в Первой студии.

«Я, приезжая в Москву, был как-то удручен общей картиной студийной [слово неразборчиво] жизни. Общаясь кой с кем из студийцев за эту зиму, я понял, что в Студии у Вас непокойно, идет борьба за диктатуру и прочие прелести, мое мнение такое, что Студию могут спасти только большие потрясения, тяжелая болезнь, которую, если она переживет до конца, то выйдет обновленной и сильной для дальнейшей работы, если же она будет только подчиниваться и заштопывать дыры свои, то идейно умрет.

… Организуйте вокруг себя здоровую, идейную, трепетную часть студийцев и это будет Студия К. С., а все остальное, какими бы, вывесками оно ни прикрывалось, через два года будет заурядным интимным театриком, и если даже Вы пойдете в этот “театрик” один, то Вы будете только режиссером этого “театрика”, а Студии К. С. не будет — она умрет».

Письмо А. Д. Попова к Е. Б. Вахтангову. Музей театра им. Евг. Вахтангова, № 209/р.

Август, первая половина

Член Правления Первой студии С. И. Хачатуров пишет Б. М. Сушкевичу в Петроград:

«Если Вам дорога Студия и дорого ее существование и дальнейшее развитие — бросьте все дела хотя бы на три дня и неситесь в Москву. Вам необходимо, как представителю Студии, повидаться с К. С. и Вл. Ив. Театр сейчас в критическом положении из-за отрезанности харьковской группы. К. С. рвет и мечет, ругает Студию напропалую, с каждым из нас холоден и неприветлив. Надо все это выяснить, чтоб между нами не было неясностей… Поймите одно: в таком положении Театра мы не можем играть в Петербурге, мы должны быть здесь. С нашей стороны было бы преступлением бросить Театр в наикритический момент его существования. Я это говорю от имени группы студийцев, находящихся в Москве, которые общались и виделись с К. С. и Вл. Ив. Они обижены на нас ужасно. Конст. Серг. совершенно отвернулся от Студии. Он нас сейчас ненавидит и ему тяжело встречаться с каждым из нас. {151} Неоспоримо одно — они хотят, чтоб мы были здесь, они уверены, что мы поможем театру, но обращаться сами к нам не хотят и ждут, чтоб инициатива исходила от нас».

Музей МХАТ. Архив Н. Н. Бромлей, № 8094/2.