Декабрь 1 – 23

С. болен.

В письме к М. Л. Мельтцер сожалеет, что не может в данное время помочь участникам постановки оперы Леонкавалло «Заза». Сообщает М. Л. Мельтцер «несколько мыслей» по поводу постановки второго акта оперы и дает характеристику образа Заза. В конце пишет: «Бытовые подробности, лишние в произведении глубокой сущности, бывают нужны там, где сущность не глубока и бесцветна. Все, что придаст роли характер каскадной экстравагантности, мне думается, оживит неодухотворенную куклу с любовными восклицаниями, кот[орую] написал Леонкавалло. При известной характерной окраске роли можно сделать из нее интересный образ. А пьесу можно оживить острым сопоставлением каскадной богемы со скучным, богобоязненным мещанским благополучием».

Собр. соч., т. 8, стр. 149.

Декабрь 1

Кратко излагает свой план постановки «Прометея»: «По-моему, вот единственный исход. Лично я совершенно не чувствую пьесы в том виде, в каком она находится, и продолжаю думать, что к античной пьесе нельзя присочинять ничего ни спереди, ни сзади. Она должна предстать такой, какая есть. Музыку можно брать только Скрябина. Вот каким представляется мне этот спектакль. Начинается симфоническая музыка. Там и сям, а не по тактам, на секунду иллюстрируются светом (наиболее {591} удачные световые лучи и нотки), моментами-сценами, например “Кража огня; его похищение” (переставить по-новому). Потом вступает трагедия. Ведут на скалу Прометея (музыка). Слова. Сцена приковывания (музыка), опять слова. Уход (музыка). Монолог Прометея (музыка). Картина тысячелетнего одиночества. Появление Океанид, Океана, Ио сопровождается музыкой, а после их входа или ухода — слова. Провал скалы — музыка. И конец — тоже музыка, среди которой ровным счетом на 10 секунд осветить: грандиозная картина — море шевелящегося народа (есть план) и среди него несомый на руках с факелом просвещения (или без оного) Прометей. Эта движущаяся картина, на секунду, в самом сильном месте финала».

Запись С. к протоколу заседания Высшего совета и Репертуарно-художественной коллегии МХАТ. Архив К. С., № 4168.

Декабрь 4

«О “Прометее” я уже писал. Добавлю. Если приняться сейчас за него, то можно наверное сказать, что “Фигаро” и “Царские врата” не состоятся и абонемент мы не сдадим (Качалов и я уйдем целиком в “Прометея”). Но мне надо скорее провести “Царские врата” и “Фигаро”.

Тем временем заправить подготовительную работу по “Прометею”, т. е.: (а) пусть сыграют на двух фортепиано Скрябина “Прометей” с объяснением музыкальных кусков, (б) Пусть исправляют текст, (в) Пусть составляется план постановки, (г) Пусть занимаются с Ливановым (взял бы его на место Прудкина, который уезжает³⁹³) и с Синицыным (Океан). У последнего есть голос и декламаторские приемы. Уж если декламировать, то хоть с известной техникой, (д) Сам я в свободное время буду заниматься с Вас. Ив.³⁹⁴ (е) Назначить режиссера и для прохождения ролей с шестью Океанидами».

Запись С. к протоколу заседания Репертуарно-художественной коллегии МХАТ. Архив К. С., № 4273.

Декабрь 7

Приветствует письмом артистов бывшей Второй студии в связи с 10‑летием со дня ее открытия.

«Сегодня молодое поколение нашего театра празднует свое артистическое совершеннолетие³⁹⁵: от “Зеленого кольца” — к “Дням Турбиных”.

… Артистам этой студии суждено стать одними из преемников и продолжателей четвертьвековых традиций русского искусства. Они являются опорой “стариков” и нашими надеждами в будущем.

{592} Они дороги нам, как дети их отцам, и мы радуемся, что грани, разделявшие нас, стерлись и мы слились в одну общую дружную семью.

“О, если бы убеленная сединами старость могла! О, если бы полная сил молодость умела!” — говорит французская поговорка.

Как бы мы хотели внушить вам то, что мы знаем, потому что скоро придет время, когда мы не сможем делать то, что хотелось бы».

Собр. соч., т. 8, стр. 148.