Ноябрь 15

«Известия» пишут:

«При Оперной студии им. К. С. Станиславского учреждается общество ее друзей. В задачи общества входит материальная поддержка студии, помощь ей и сотрудничество при проведении ее задач, заключающихся в создании новых основ и обновлении {497} застаревших традиций оперного дела. Инициаторами общества являются: Я. С. Ганецкий, А. В. Луначарский, Н. А. Семашко, народные артисты республики М. Н. Ермолова, А. В. Нежданова, К. С. Станиславский, Л. В. Собинов, В. И. Сук, академик П. П. Лазарев и целый ряд других видных деятелей театра, науки, литературы, а также и общественных и государственных деятелей».

Председательствует на учредительном собрании «Общества друзей Оперной студии» в помещении Цекубу³²¹.

Делает доклад о задачах студии, о новом методе воспитания артиста оперы. Говорит о связи музыкального и драматического искусства. «Я понял, что и драму трудно будет двинуть вперед, если не понять каких-то законов музыки, гармонии, ритма, темпа». С. видит большие перспективы в соединении самого ценного, непреходящего, что есть в музыкальной культуре, с лучшими традициями Художественного театра.

Он считает, что Оперная студия должна укреплять и развивать наиболее прогрессивные традиции прошлого, сохранить важное и вечное от прежней культуры.

«Но все это делается не для того, чтобы культивировать только старое. Искусство тогда находится в опасности, когда оно не движется ни вперед, ни назад. Если искусство движется вперед — это прекрасно. Если движется назад и делает ошибки — это все же лучше, чем если оно стоит на месте».

Современному искусству театра «надо быть наготове, чтобы передать не какие-то внешне-забавные штучки, но подлинные глубокие чувства целого поколения, целой огромной эпохи. К этому надо быть готовым. Традиции старого помогут нам культивировать в будущем то новое искусство, которое теперь зарождается и постепенно будет прогрессировать».

С. призывает композиторов, присутствующих на заседании, создать музыкальное произведение, оперу на современную тему. «Вот если бы у нас была такая пьеса, которая говорит о современных чувствах, о современном человеке», «которая была бы интересна зрителю» мы были бы «счастливы и через месяц пригласили бы Вас на премьеру».

Протокол заседания. ЦГАЛИ. Архив Общества друзей Оперной студии, ф. 751, оп. 1, ед. хр. 2.

«Народный комиссар здравоохранения Н. А. Семашко в своей речи отметил, что искусство, несомненно, идет по линии синтеза музыки и драмы, и он, как революционер в политике, выражает полную уверенность, что такой революционер в искусстве, как К. С. Станиславский, сумеет взять все лучшее в традициях МХАТ и Большого {498} театра, имеющих мировую славу, и студия научит своих артистов в будущем петь свободные песни счастливой страны».

«Известия», 25/XI.

Предлагает Репертуарно-художественной коллегии МХАТ подумать о включении в репертуар театра пьес Островского «Таланты и поклонники» и «Последняя жертва».

Протокол заседания. Архив К. С., № 4191.

Ноябрь 16

Репетирует «Царскую невесту» в Оперной студии.

Во втором действии обращает особое внимание на короткую сцену первой встречи Ивана Грозного с Марфой у святого колодца. «… Вот в оркестре появляется тема славы, она начинается пьяно в фаготах, переходит к другим инструментам, ширится, растет. Вместе с ней из монастыря выходят два опричника, вставшие по бокам ворот. Затем в оркестре рождается быстрое движение шестнадцатых, от которых возникает впечатление какой-то торопливости и бега. Это из ворот монастыря выбежали шесть монашек и бухнулись на колени перед воротами. Затем опять тема славы. Теперь она у медной группы оркестра и достигает необычайной мощи. Вместе с ней в воротах монастыря появляется высокий черный монах в скуфье, с посохом. На плечах его поверх рясы — богатая шуба, а на груди — громадный серебряный крест. Идет грешник в веригах. Не взглянув на лежащих перед ним на земле монашек, он направляется к колодцу и истово заносит двуперстие на лоб, плечо и, на резком аккорде в оркестре, останавливается, увидев за иконой, что возле колодца, мечтательно глядящую в небо девушку. Под пристальным взглядом этого монаха и она резко повернулась к нему, да так и застыла. — Вдруг над вами, — говорит Константин Сергеевич Марфе, — страшная морда, маска, фатум какой-то. Вы увидели свое будущее, впились в него глазами. А у вас, — говорит он актеру, играющему Грозного (В. Ф. Виноградову), — сначала большая сосредоточенность на иконе, потом увидел Марфу… Этот момент нужно оттенить; сначала рука застыла в воздухе, потом любование, переходящее в улыбку тигра, рука опустилась машинально… и, наконец, облегченный вздох — моя!»

П. И. Румянцев, Станиславский и опера, стр. 232 – 233.

Запись С. на протоколе заседания Репертуарно-художественной коллегии МХАТ в связи с обсуждением вопроса об организации декорационно-постановочной лаборатории:

«Мне кажется, что именно теперь, когда у МХАТ нет “определенного направления в отношении внешнего оформления” и следует начать искания для того, чтобы найти несуществующее пока {499} определенное направление. По моей практике (мне не раз пришлось устраивать постоянные и передвижные, летучие лаборатории в студии с Мейерхольдом, у себя дома, с Сулержицким в Первой студии и т. д.) в этом вопросе надо быть осторожным. … Всякое открытие тотчас же проникает в публику. При “Синей птице”, например, у нас были свои “тайные собрания по четвергам”, состоящие из меня, Сулера и Бурджалова. И тут я бы советовал привлечь в это дело единственного знатока этого дела — конструктора Симова. К нему прибавить комиссию, т. е. Завадского, кое-кого из режиссеров. Пусть приносят самые новые задания, а Симов и другие стараются их сделать сценичными и не противоречащими существу актерского искусства».

Протокол заседания. Архив К. С., № 4192.

НОЯБРЬ 17

Играет роль Сатина.

НОЯБРЬ 17, 18

Репетирует сцены Гаврилы и Васи в «Горячем сердце». Говорит о штампах Е. В. Калужского и С. А. Бутюгина и указывает, «как от них избавиться»³²².

Дневник репетиций.

НОЯБРЬ 19

Играет роль Ивана Петровича Шуйского.

НОЯБРЬ 20

Репетирует на Малой сцене «Женитьбу Фигаро».

Работает над сценами Гаврилы и Васи по всей пьесе «Горячее сердце».

Дневник репетиций.

Проводит занятие по системе в Оперной студии.

НОЯБРЬ 21

Играет роль Фамусова.

НОЯБРЬ 24

Играет роль Крутицкого.

НОЯБРЬ 25

Председательствует на объединенном заседании Высшего совета и Репертуарно-художественной коллегии МХАТ. Намечает в будущем сезоне постановку «Плодов просвещения» и «Отелло». «На заседании говорилось много слов старых об искусстве, воспитании актера, создании художественной лаборатории, высказывались {500} пожелания, чтобы Малая сцена была сценой “провалов”, невозможных возможностей. … Одним словом, благих намерений опять хоть отбавляй».

Письмо В. В. Лужского к Вл. И. Немировичу-Данченко. Архив Н.‑Д., № 4749/5.

На организационном заседании членов Совета «Общества друзей Оперной студии».

Протокол заседания. ЦГАЛИ. Архив «Общества друзей Оперной студии», ф. 751, оп. 1, ед. хр. 2.

НОЯБРЬ 26

Занимается сценами Гаврилы и Васи из «Горячего сердца»; «искали линию образа».

Запись помощника режиссера в Дневнике репетиций.

С 8 до 11 часов вечера репетирует первые два действия «Царской невесты».

«Показная репетиция друзьям студии».

Записная книжка В. С. Алексеева.

НОЯБРЬ 27

Играет роль Ивана Петровича Шуйского.

НОЯБРЬ 28

Играет роль Сатина.

НОЯБРЬ, до 29‑го

Последнее посещение МХАТ 2‑го; смотрит «Петербург» А. Белого с М. А. Чеховым в главной роли: «… даже К. С., которому спектакль не нравится, признает, что у М. А. самый момент начала роли, когда Аблеухов сидит за телефонной трубкой, — гениален».

Письмо В. В. Лужского к Вл. И. Немировичу-Данченко. Архив Н.‑Д., № 4749/5.

НОЯБРЬ 29

В Малом зале консерватории на концерте ученицы Оперной студии О. Соболевской и молодых камерных певиц О. Татариновой и Е. Рябовой.

После концерта беседует с О. С. Соболевской.

«Запомните, — сказал он мне, — на сцене артист, как на ладони. К нему прикованы тысячи глаз, они все видят; не отвлекайте же их чем-то посторонним. Ведь вам нужно отчетливо рассказать — спеть романс, а у вас так много колец на руках.

… Из‑за сверкания колец я просто не услышал, о чем вы пели. Учитесь внешнему спокойствию, разумеется, не теряя внутреннего ритма исполняемой вещи. … Что же можно увидеть на напряженном лице певца, кроме напряжения? Ничего! Спокойное же лицо отразит тончайшее движение души».

О. Соболевская, Как работал Станиславский «Советская музыка», 1963, № 3, стр. 62. — 63.