Август 16

Из письма В. И. Качалова к С. Л. Бертенсону по поводу постановки «Прометея»:

{484} «… Без Володи и Кости — нельзя ставить “Прометея”. Володя далеко³⁰⁶, а Константин уже заранее открещивается: “раз что помимо меня поручили Смышляеву, я уж помочь ничем не могу”. Да он отчасти и прав, — исправлять чужую работу он не умеет, окончательно сломает и разрушит все. Поэтому мы, участники “Прометея”, и не трогаем его…»

Архив В. И. Качалова, № 9424.

Август 18

Репетирует первый акт «Царской невесты» с 2‑х до 6 часов вечера и второй акт с 9‑ти до 12 часов ночи.

Первый акт, подчеркивает С., «должен идти в мрачных, черных красках. Гнездо порока, разврата, дурных страстей. Опричники — охранка, предатели, шпионы, клеветники. Скоты. Полная разнузданность. Грязной в пьяном угаре; так много пьет, что уже не пьян. Хочет забыться. Все время встревает мысль о Марфе. Зверь в клетке (тигр) мечется.

… В основе искусства лежит ультранатурализм (Метерлинк). На сцене должна быть жизнь человеческого духа, а не результат того или иного чувства. Все нужно: и реализм, и футуризм, все формы, все, что передает жизнь человеческого духа. … Наши футуристы не знают старого и дают лишь форму, а Пикассо — высшая гастрономия искусства».

Записная тетрадь В. В. Залесской. Архив К. С.

АВГУСТ 19

Репетирует третий и четвертый акты «Горя от ума».

АВГУСТ 22

Газета «Известия» сообщает, что при Оперной студии имени К. С. Станиславского открыты «курсы практикантов для лиц, желающих усовершенствоваться в оперно-сценическом искусстве». Занятия по системе будет вести С.

АВГУСТ 31

Репетирует в Оперной студии второй акт «Царской невесты».

АВГУСТ, конец

Пишет в Музыкальную студию МХАТ перед отъездом ее на гастроли за границу:

«Семейные дела и большая усталость лишают меня возможности быть на вашем сегодняшнем прощальном обеде. Мысленно переношусь в театр, чтобы пожелать всем отъезжающим счастливого {485} пути, здоровья, больших успехов и незабываемых впечатлений. … Я, как и все старики, ревную Владимира Ивановича к вам. Мы его против воли и с большой сердечной болью принуждены были уступить вам.

… Берегите дорогого Владимира Ивановича, помогайте ему в его трудном деле и верните его нам здоровым, бодрым и вновь прославленным в Европе и Америке»³⁰⁷.

Собр. соч., т. 8, стр. 113 – 114.

Проводит первое совещание по предстоящей работе над «Женитьбой Фигаро» с Б. И. Вершиловым, Е. С. Телешевой, Н. П. Баталовым и Ю. А. Завадским.

«Здесь были им высказаны мысли, которые легли в основу предстоящей работы: сверхзадача спектакля и сквозное действие пьесы; положение о стиле: будущий спектакль происходит на границе Франции с Испанией, “Французская Испания”, — как любил шутить К. С‑ч (в отличие от видения Вл. Ив. Немировича-Данченко, который видел развертывание перипетий героев в Испании, вплоть до испанского произношения фамилий героев комедии). На этом же заседании было решено разбить акты на эпизоды, отдельные картины, нарушив тем самым условность “единства места действия”, принятую Бомарше. Тогда же К. С‑ч говорил о “течении дня”, о “видениях”, которыми он в то время чрезвычайно увлекался и которые проверял на старых спектаклях. К этому времени уже был известен и художник спектакля — А. Я. Головин. Станиславский с ним уже беседовал, в общих чертах уже договорился об образе спектакля, однако никаких конкретных решений принято не было, и Головин ждал, когда ему будет сообщен точный план постановки. Константин Сергеевич в свою очередь надеялся, что художник обогатит его своими мыслями».

Б. И. Вершилов, Станиславский и художник. Рукопись.