Июнь 27

В. Э. Мейерхольд пишет С. о плохом положении дел в Третьей студии, идущей «к разрушению».

«Только Вы — учитель Е. Б. Вахтангова — можете спасти это дело. Если нужно, чтобы я помог Вам в этом деле, я готов помочь. Осенью, когда Вы возвратитесь сюда, необходимо нам встретиться».

В. Э. Мейерхольд, Статьи, письма, речи, беседы, ч. II, стр. 63.

ИЮЛЬ

Переписывается с Вл. И. Немировичем-Данченко по вопросам дальнейшей деятельности МХАТ.

«… Подчиняюсь и одобряю все Ваши меры. 1‑ю Студию — отделить. Это давнишняя болезнь моей души требует решительной операции. (Жаль, что она называется 2‑й МХТ. Она изменила ему — по всем статьям). Эту студию я называю для себя — Студия Гонерилья.

Отсечь и 3‑ю Студию — одобряю. Это Студия — Регана²⁵⁸. Вторую студию — Корделию слить. Они милы и что-то в них есть хорошее, но, но и еще но… Сольются ли конь и трепетная лань… Это задача трудная, но Вы их теперь лучше знаете, я же, издали, не могу себе представить, что они из себя представляют после своего футуристического разгула»²⁵⁹.

Письмо С. к Вл. И. Немировичу-Данченко от 10/VII. Архив К. С., № 5277.

«Всецело подчиняюсь и на год совершенно убираю свою личную инициативу и мечтания. Верьте, что делаю это без всякого дурного чувства. Напротив. С полным сознанием того, что это до последней степени необходимо. Если можно еще спасти МХТ, то это можете сделать один — Вы. Я — бессилен. Я — притуплен совершенно. За два года пришлось столько ругаться, что теперь я не {426} имею больше никакого авторитета, тогда как Вы, напротив, накопили огромный. Поэтому лично я стою за предоставление Вам полной диктатуры. Я по крайней мере постараюсь себя держать в руках и всегда передавать Вам свой голос. … Я на год ни от чего не отказываюсь, но, если можно, прошу убрать меня с административного поста.

… Играть “Федора” тоже согласен, но не обманывайте себя: и я и Качалов играем — плохо. Или, вернее, — никак. У Качалова хоть грим и фигура неплохи — иконописно, а у меня — с картины Неврева. Успею ли, и можно ли искать другой грим и костюм — не знаю, да и стоит ли.

Но, повторяю, играть буду, раз что надо спасать театр. Стать верховным лицом над Студией? Хорошо. Согласен и постараюсь делать все, что смогу. Но на этот раз Вы поддержите во мне веру или хоть проблеск какой-то надежды на Студии. Столько разочарований они мне принесли, что у меня не осталось ни веры к ним, ни доброго чувства. Все студийцы — мещане с крошечными практическими и утилитарнейшими запросами. Чуть-чуть искусства и очень много компромиссов. … Идти на компромиссы я почти не могу, когда иду — мне ставят их в счет, пользуются слабостью и злоупотребляют. А когда я тверд — называют несносным характером и бегут прочь. Того, что я могу дать, — никому не надо. С них довольно того немногого, что они уже получили. В результате — я одинок, как перст, и стал еще более нелюдимым. Ведь я все два сезона просидел один-одинешенек в своей комнате гостиницы “Торндайк” в Нью-Йорке. В смысле строгости и требовательности меня придется теперь, скорее, сдерживать. Я очень не люблю актеров».

Там же.

АВГУСТ 6

Из письма Вл. И. Немировича-Данченко к В. В. Лужскому: «Конст. Серг. должен быть во главе и Студии, и школы. Надо все сорганизовать и потом он будет постепенно знакомиться и советовать…»

Архив Н.‑Д., № 1074.

АВГУСТ 8

Возвращается с группой артистов из-за границы в Москву²⁶⁰. «… Встреча К. С. и стариков была очень торжественная и красивая».

Письмо О. С. Бокшанской к Ф. Н. Михальскому от 29/VIII. Архив Ф. Н. Михальского.

АВГУСТ 9

«Был у приехавшего К. С. Он выглядит хорошо, доволен, что приехал, доволен, что в квартире чисто и светло. К нему пришли {427} из 4‑й Студии Гудков и Горский с корзиной фруктов. Цветы на столе».

Записная книжка В. В. Лужского. Архив В. В. Лужского, № 5125.

АВГУСТ 15 – 19

Представители Третьей студии МХАТ во главе с Б. Е. Захавой ведут переговоры с С. по поводу его совместной работы с В. Э. Мейерхольдом в Третьей студии.

Б. Е. Захава сообщил В. Э. Мейерхольду о результатах своего разговора с С.:

«Несомненно, что перспектива работы вместе с Вами увлекает Константина Сергеевича чрезвычайно. Когда он говорит об этом, он весь оживляется. Его вообще увлекает мысль о работе бессрочной, о возможности пробовать, искать, делать эксперименты. Он стосковался по хорошей работе, по желающим учиться актерам, по внимательным ученикам. Интерес к Вам у него очень большой. Говорит о Вас с большим уважением и как бы даже с некоторой гордостью (“ведь он все-таки мой ученик”).

Но для того, чтобы мне работать у Вас с Мейерхольдом, — говорит Конст[антин] Серг[еевич], — мне нужно уйти в это дело с головой, отдать ему последние свои силы, свои нервы, свою энергию». По-настоящему, утверждает Конст[антин] Серг[еевич], он должен Третью студию сделать основным, главным местом своей работы. Может ли он это сделать? Ведь он должен, он обязан нести на своих плечах и Худ[ожественный] театр и Студию Худ[ожественного] театра (теперь единственную), и свою собственную (оперную) студию. Может ли он все это бросить, может ли он бросить людей и дело, с которыми его связывают 25 лет жизни и работы? А на все это только-только хватит времени. Как тут быть? «Если я к Вам буду лишь изредка наведываться, чтоб прочитать одну-другую лекцию, — это будет надувательством, я ничего не сделаю и ничему Вас не научу, — говорит Конст[антин] Серг[еевич]. — Вот если бы Вы, молодежь (то есть Третья студия), взялись бы помогать делу воссоздания Художественного театра, а не стремились бы во что бы то ни стало сохранить свое маленькое студийное дело (все равно ничего не выйдет), да привели бы сюда, т. е. в Худ[ожественный] театр, Мейерхольда, вот тогда бы…»… Когда я стал развивать перед ним ту мысль, что территория Третьей студии является единственной, где может быть по-настоящему осуществлено сотрудничество Мейерхольда и Станиславского, он, как бы вскользь, бросил фразу: «Территория слишком мала».

Письмо Б. Е. Захавы к В. Э. Мейерхольду от 22/VIII. Б. Захава, Современники, М., «Искусство», 1969, стр. 369 – 370.

{428} «… Я имею право смело сказать, что самым любимым его детищем был МХАТ, и все его искания, книги, студии — это опять же только для того, чтобы жив был МХАТ, чтобы у него были источники художественного питания, чтобы процветал МХАТ».

Л. М. Леонидов, Основатели МХАТ. — Сб. «Л. М. Леонидов», стр. 388.