Январь — февраль

Смотрит «Пер Гюнта» Г. Ибсена, поставленного в Нью-Йорке Ф. Ф. Комиссаржевским с известным немецким актером Йозефом Шильдкраутом в главной роли.

«Такого Пер Гюнта, как молодой Шильдкраут, у нас нет в России».

Письмо С. к Вл. И. Немировичу-Данченко. Собр. соч., т. 8, стр. 44.

В гостинице в Нью-Йорке начинает систематические ежедневные занятия постановкой голоса по новому методу. «В гостиницах, в которых я до сих пор останавливался, было неудобно упражнять свой голос. Приходилось из-за щепетильных соседей давать минимум звука и выбирать время, когда мое пение наименее слышно. Но в этой комнате-шкафе²¹⁴ я мог запираться и петь почти во весь голос, без риска быть услышанным…».

Собр. соч., т. 6, стр. 188.

{355} «Ежедневно в течение двух лет я систематически работал над голосом и добился того, что он окреп для речи: сипота прошла и я благополучно провел два американских и европейских сезона…»

Собр. соч., т. 1, стр. 397.

«И вот только в шестьдесят лет, в Америке, я переставил себе голос».

Стенограмма беседы С. с ассистентами Оперно-драматической студии. Архив К С.

Февраль 1

В Гаррис-театре для актеров МХАТ спектакль «Гамлет» с Джоном Барримором в главной роли.

«Барримор — Гамлет далеко не идеален, но очень обаятелен».

Письмо С. к Вл. И. Немировичу-Данченко. Собр. соч., т. 8, стр. 44.

«В игре Барримора чувствуется напряженность, он чувствует роль и овладел многими духовными сторонами ее, но мне кажется, что он злоупотребляет своей нервной силой. … Человеческий организм выдерживает лишь определенный расход нервной энергии, и Барримор должен быть сдержаннее, если желает сохранить себя как актер.

… Станиславский находит, что режиссер театра злоупотребляет темнотой.

… — Я признаю темноту, говорит он, лишь на мгновение или в то время, когда на сцене второстепенные действующие лица. Но я не могу понять, как режиссер может затемнять главное действующее лицо, предумышленно лишая актера возможности пользоваться наиболее сильными средствами выражения — глазами и мимикой. Тем более жаль, что режиссер скрывает от публики актеров с такими прекрасными лицами, как у Барримора и Варфильда».

«Станиславский об Америке» — Интервью Станиславского журналисту Хеллингеру. — «Зрелища», 7 – 14 мая.

Вечером играет роль Вершинина.

Февраль 2

«Дж. Барримор, смотревший “Три сестры” в пятницу 2 февраля утром, сказал и просил передать актерам МХТ, что это лучший спектакль, какой он когда бы то ни было в жизни видал».

Из воспоминаний В. В. Шверубовича. Рукопись.

«Вечером “Три сестры” шли в новом составе. Вершинин — Качалов, Тузенбах — Подгорный, Ирина — Тарасова и Кулыгин — Тарханов. Несмотря на то, что это был второй спектакль в этот день, Константин Сергеевич, игравший утром Вершинина, к началу вечернего спектакля был в театре и смотрел весь спектакль. Он явно очень принял Тарасову, совсем не принял Подгорного, не принял {356} (хотя прямо об этом не говорил) Василия Ивановича и очень высоко оценил Тарханова».

Там же.

«По общим отзывам все они играют отлично. Особенно нравятся Качалов и Тарханов».

Дневник С. Л. Бертенсона.

«К. С., кажется, очень устал. Ему приходится много играть, много заниматься с дублерами, и к тому же много мучиться всякими недовольствами и обидами всех. Уже давно у Вас[илия] Ив[ановича] накапливалась какая-то обида на театр, а теперь она, кажется, дошла до точки. Вероятно, тут большую роль играет окружающая среда, где постоянный разговор о том, что он пропадает, как артист, что он ни в чем не показан, что везде и всегда его затирают. Действительно, так сложился репертуар, что и Гаева, и Вершинина, и Федора он играет только в повторных спектаклях, а в первом спектакле он играет только Барона и Тузенбаха, что ему, кажется, не нравится.

… Все это сделало его нелюдимым, он отошел от товарищей, тон его часто обидчиво-нервный, фразы колкие, царапающие собеседника».

Письмо О. С. Бокшанской к Вл. И. Немировичу-Данченко. Архив Н.‑Д., № 3359/8.

ФЕВРАЛЬ 3

Играет роль Вершинина.

Из письма С. Л. Бертенсона к Вл. И. Немировичу-Данченко: О спектаклях МХАТ в Нью-Йорке «отзывы, за самым ничтожным исключением, носят характер панегириков и главная доля похвал везде и всегда воздается ансамблю — О К. С. можно собрать целую литературу; как об актере его особенно отмечают в ролях Сатина и Гаева».

Архив Н.‑Д., № 3282/2.

ФЕВРАЛЬ 5, 7, 9 (утро)

Играет роль Ивана Петровича Шуйского в «Царе Федоре Иоанновиче».

ФЕВРАЛЬ И

Русский народный университет и Русско-славянское общество имени А. Чехова устраивают в кафе Тиссенс (Thissens Café) прием-банкет «в честь О. Л. Книппер-Чеховой и К. С. Станиславского».

Письмо декана Русского народного университета в Нью-Йорке К. А. Ковальского к В. В. Лужскому. Архив В. В. Лужского, № 4339.

ФЕВРАЛЬ 12

Утром играет роль Сатина.

Из письма О. С. Бокшанской к Вл. И. Немировичу-Данченко:

«Был утренник по случаю здешнего какого-то праздника, стало {357} быть, на этой неделе у нас будет девять спектаклей. На будущей неделе опять какой-то праздник и опять будет девять спектаклей на неделе, девять раз подряд будем играть “На дне”, причем по два раза в день спектакли будут в четверг, в пятницу и в субботу. Недурное настроение будет у наших актеров к концу будущей недели.

… Вообще К. С., по-моему, похудел здесь и часто бывает в грустном настроении: он, по-видимому, страдает от одиночества, от отсутствия той работы, какую он любит, от чужбины, от бездомной жизни».

Архив Н.‑Д., № 3359/11.

«Тот, кто видел Америку менеджеров, театральные тресты, суды, которые все приспособлены ко благу владельцев театров и антрепренеров, тот поймет, какой ужас, какая катастрофа — не иметь успеха здесь.

Только сидя здесь, я понимаю и трепещу при мысли о том, что бы сделали с нами Гест, Шуберт, Иосиф Кан, если бы мы не имели успеха и принесли бы убыток.

… Сидя в Москве, казалось, что завидная роль — путешествовать с труппой и пожинать успех. Но это не сладко и, главное, волнительно и утомительно. Долго этого не выдержишь. Казалось, что Москва является повинностью, но теперь я убедился в противном. Тяжелая повинность не в Москве, а здесь. Было бы справедливо дать мне отдохнуть и выписать меня в Москву, а Вам приехать сюда. Как Вы бережно охраняли студии, так и я, даю Вам слово, буду бережно охранять Комическую оперу по Вашим заветам».

Письмо С. к Вл. И. Немировичу-Данченко. Собр. соч., т. 8, стр. 43 – 45.