Сентябрь 25

«Перед генеральной “Федора”, которая была намечена на этот вечер, к нам подошел машинист сцены Лессинг-театра и предложил послушать повешенные им… пилы. Оказалось, что он по собственной инициативе достал 8 или 10 огромных круглых пил с какого-то деревообделочного завода и развесил их на толстых сыромятных ремнях на рабочей площадке. Попробовали бить в них, пригласили двух контрабасистов, чтобы они играли в тоне звона пил, утяжеляли и углубляли его.

В общем благодаря самоотверженной и мастерской работе Бондырева на наших колоколах, поддержанных гонгом, пилами и кошфа-басами, — звон получился.

К. С., узнав об инициативе немецкого машиниста (к сожалению, я забыл его фамилию), разыскал его на сцене (не позволив вызвать его к себе) и долго благодарил его».

Там же.

В. И. Качалов пишет Вл. И. Немировичу-Данченко:

«… Уж очень неспокоен К. С. Он в панике, и мучает самого себя, и всех вокруг себя. Репетируют “Федора” с 9‑ти ч. утра до 7‑ми ч. вечера, а потом еще с 9‑ти ч. вечера до 12 — “В[ишневый] сад” или сцены из “Трех сестер”. … И как страшно делается при мысли, что не выдержит этой взвинченности Станиславский, являющийся в 9 ч. утра на репетиции».

Архив Н.‑Д., № 4254.

Сентябрь 26

Открытие гастролей Художественного театра в Берлине в помещении Лессинг-театра.

«Как всегда, гастроли начались толстовской пьесой “Царь Федор”. Успех был чрезвычайно большой. Прославляли Москвина, ансамбль, постановку, театр».

Собр. соч., т. 6, стр. 126.

«Громадное волнение и напряжение, особенно острое потому, что все подготовительные работы и репетиции велись в ужасающей обстановке и торопливости.

… В зале чувствовался большой подъем. Настроение большого театрального дня.

… По окончании — громадная овация по адресу К. С. и множество цветов. Вся публика аплодировала стоя. Смотрел спектакль директор театра “Champs Elysées” Jacques Hébertot, специально приехавший из Парижа. Он остался в восторге, познакомился {314} с К. С., и мы подписали с ним контракт на Париж (с 2 декабря) на 8 спектаклей».

Запись С. Л. Бертенсона в Дневнике спектаклей.

Сентябрь 27

«27‑го днем была генеральная “Вишневого сада”, прошедшая без сучка, без задоринки. Константин Сергеевич репетировал Гаева сам, поэтому на других обращал мало внимания, а в зале сидел В. В. Лужский, который был в очень благодушном настроении».

«С шумовыми эффектами, к нашему общему удивлению, все прошло благополучно, а за “звук лопнувшей струны”, для которого мы натянули самую толстую металлическую струпу от рабочей галерки до планшета и проводили по ней лохматой, скрученной оттяжной веревкой плюс аккорд на контрабасе, плюс удар по двуручной изгибающейся пиле, — получили даже “высочайшую благодарность”. Господи, ну какое же это бывало счастье, когда Он был чем-нибудь доволен! Сколько бы он не гневался, сколько бы не мучил своей бесконечной взыскательностью, до каких пределов утомления не доводил, — стоило ему сказать: “А вот это недурно” — все муки забывались, усталость сваливалась с плеч как тяжелая ноша и наступало ощущение довольства, почти блаженства…»

Из воспоминаний В. В. Шверубовича. Рукопись.