Циклы миниатюр.

Никто из современников Шумана не применял циклические формы с таким постоянством (к примеру, Шопен обратился в эту область лишь в 24 прелюдиях). Шуман сам понимал необычность форм своего творчества и писал по поводу «Карнавала», что если в нем «кое-что и может понравиться отдельным людям, то все же музыкальное настроение меняется здесь слишком часто для того, чтобы публика в целом, нерасположенная к таким поминутным переменам, могла за ними следовать».

Тем не менее, иначе Шуман писать не мог.

Шумановские циклические формы — явление новое и оригинальное, рожденное своеобразным складом музыкальных представлений и мышления композитора. Он всё время стремился запечатлеть свои острые впечатления от яркого художественного образа, бесконечного множества его оттенков, или же неподчиняющиеся логическому развитию изменчивые «движения души» — все это нуждалось в гибких формах, способных быстро зафиксировать одно состояние с тем, чтобы немедленно запечатлеть другое, иногда прямо противоположное. И циклические формы подходили для этих задач как нельзя лучше.

«Бабочки», «Карнавал», «Танцы давидсбюндлеров», «Крейслериана», «Фантастические пьесы», «Детские сцены» — эти произведения и многие другие формируются в единый цикл в виде цепи обособленных, но взаимно связанных миниатюр. В некоторых случаях они вырастают до степени самостоятельных пьес, как, например, в «Фантастических пьесах», «Лесных сценах». В иных же случаях смена и последовательность эпизодов настолько взаимообусловлены, что исполнение отдельных миниатюр невозможно без того, чтобы не нарушить цельность всего произведения.

Соотношения отдельных построений цикла самые разнообразные. Это может быть принцип контраста, как в «Крейслериане» или в «Фантастических пьесах»; варьирования — в «Симфонических этюдах», отчасти в «Карнавале», и даже сюжетного объединения, к которому приближаются «Бабочки», «Танцы давидсбюндлеров» и тот же «Карнавал».

«Бабочки» ор. 2 (1831) — первый новаторский цикл Шумана— продолжают линию веберовского «Приглашения к танцу». Программно-психологическое начало в них выражено сильнее и в более конкретной форме. Шуман вводит в карнавальную сцену резко очерченные образы человеческих индивидуальностей.

Наименование «Бабочки» возникло под впечатлением прочитанной книги Жан Поля (Рихтера) «Мальчишеские годы» (предпоследняя глава). Герой этого романа, изливая свои чувства, говорит: «Неужели же мне в действительности придется испытать романтическое, поэтическое чувство любви? О! я буду любить как никто, до смерти, до страдания!» — И дотоле омертвелый, по-зимнему окуклившийся мотылек далеко отбросил личину, взлетел и заколыхал влажными крылышками». Подобно тому, как из куколок разлетаются во все стороны мотыльки, так же стремительно вырываются музыкальные мысли из груди художника. Таков, по Шуману, действительный смысл этого названия.

Зная литературный первоисточник, вдохновивший композитора на создание произведения, можно найти музыкальные портреты братьев-близнецов Вальта и Вульта — прообразов будущих Эвзебия и Флорестана, а также девушки Вины, в которую оба были влюблены. Эти образы даны на фоне праздничной толпы.

Автор не скупится на колоритные бытовые детали: он изображает маску «Исполинский сапог» (№ 3), вводит старинный танец «Дедушки и бабушки» («Гросфатер»), имитирует бой башенных часов. Среди композиционных приемов, объединяющих цикл, важнейшие — окаймление, тематические связи некоторых номеров и преобладание трехдольного размера.