Синдромы патологического фантазирования

Синдромы патологического фантазиро­вания — разнородная в психопатологическом отношении и отличающаяся разнообразием форм группа состояний, тесно связанных с болезненно измененным творческим во­ображением (фантазированием) ребенка или подростка. Эта группа синдромов выделена и описана в основном со­ветскими психиатрами и психологами [Симеон Т. П., 1935, 1948; Новлянская К- А., 1935; Кононова М. П., 1935; Суха­рева Г. Е., 1955; Мамцева В. Н., 1958, 1964, и др.].

Патологическое фантазирование свойственно преиму­щественно детям дошкольного и школьного возраста, а также младшим подросткам (13—14 лет).

В отличие от подвижных, быстро меняющихся, тесно связанных с реальностью фантазий здорового ребенка па­тологические фантазии стойкие, косные, нередко оторваны от реальности, причудливы по содержанию, часто сопро­вождаются нарушениями поведения и явлениями дезадап­тации.

Данные ряда советских психиатров, упоминавшихся вы­ше, и наш собственный клинический опыт свидетельству­ют о том, что разным периодам детского и подросткового возраста свойственны различные синдромы патологическо­го фантазирования. Это связано с возрастной эволюцией воображения от его ранних форм, проявляющихся в игро­вой деятельности, через преимущественно образное во­ображение к отвлеченным, словесно-логическим формам воображения [Люблинская А. А., 1971].

Наиболее ранней формой патологического фантазиро­вания является описанное впервые Т. П. Симеон (1935) игровое перевоплощение, которое представляет собой рудиментарное проявление деперсонализации. Ребе­нок на время, иногда надолго (от нескольких дней до не­дель), перевоплощается в животное (волк, заяц, лошадь, собака), персонаж из сказки, выдуманное фантастиче­ское существо, неодушевленный объект. Поведение ребен­ка имитирует облик и действия данного объекта.

Мальчик 5 лет, перевоплощаясь в паровоз, мог часами изобра- жать движение паровоза по рельсам, крутил руками, как колесами, двигался по одной линии, наклонив голову и корпус вперед, гудел, делал остановки, чтобы «загрузиться углем и водой». Ребенка было трудно отвлечь от этой «игры», переключить на что-либо другое. При- ем пищи, необходимые режимные моменты он выполнял поспешна и механически, тут же возвращаясь к «игре в паровоз». Особая охва­ченность «игрой» свидетельствовала о лежащих в ее основе механизмах сверхценности.

Другую форму патологической игровой деятельности представляют описанные В. Н. Мамцевой (1958) одно­образные стереотипные манипуляции с предметами, не имеющими игрового назначения: бу­тылками, кастрюлями, гайками, веревочками и т. п. Такие «игры» также сопровождаются охваченностью, трудностью переключения, недовольством и раздражением ребенка при попытках оторвать его от этой деятельности. Очевид­но, это обусловлено сверхценностью и участием повышен­ного влечения.

У детей старшего дошкольного и младшего школьного возраста патологическое фантазирование обычно приобре­тает форму образного фантазирования [Мамце­ва В. Н., 1958] или визуализированных представлений, т. е. ярких образных представлений, достигающих выра­женности чувственного компонента, свойственного образам восприятия [Леденев Б. А., Шевченко Ю. С., 1982]. Об­разные фантазии ребенок вызывает произвольно и получа­ет определенное удовольствие в процессе фантазирования. Содержание образных фантазий разнообразно и зависит от возраста ребенка, его интересов, а также характера за­болевания или пограничного состояния, при котором они возникают. Дети ярко представляют животных, человеч­ков, детей, с которыми мысленно играют, наделяют их име­нами или прозвищами, путешествуют вместе с ними, по­падая в незнакомые страны, красивые города, на другие планеты. У мальчиков фантазии часто связаны с военной тематикой: представляются сцены сражений, войска, вои­ны в красочных одеждах древних римлян, в доспехах сред­невековых рыцарей.

Иногда (преимущественно в пубертатном и препубер­татном возрасте) фантазии имеют садистическое содержа­ние: представляются стихийные бедствия, пожары, тону­щие и горящие люди, сцены насилия, казней, пыток, убийств и т. п. (рис. 3) [Ковалев В. В., 1979].

По наблюдениям Б. А. Леденева и Ю. С. Шевченко

1982. в нашей клинике, визуализированные представле-

Рис. 3, а. Образные фантазии садистического содержания у

ния при образном фантазировании могут име_А- проекцию, не смешиваясь, однако, с реальными и», т. е. оставаясь в субъективном пространстве. Воз­ник) образного фантазирования с визуализиров^ представлениями способствует сенсорная изоляция на, одиночество, закрывание глаз и др.). Некоторые подростки совершают во время такого фантазировав нообразные движения (взмахи кистями рук, похлопьп. хождение), видимо, способствующие отвлечению от i- ронних раздражителей.

О Г

У детей старшего возраста и подростков образное тазирование постепенно сменяется преобладающими тазиями отвлеченного, познавательног

Рис. 3, б (продолжение).

держания, хотя образный компонент также присутству­ет в той или иной степени.

Описание таких познавательных фантазий, тесно свя­занных со сверхценными увлечениями (составление схем, географических карт, плапов, проектов машин будущего, космических кораблей и т. п.), приведено в главе 6.

Как отмечалось в главе 6, патологическое фантазиро­вание у подростков может выступать в форме самоого­воров [Мамцева В. Н., 1964] и оговоров, в возник­новении которых определенная роль принадлежит повы­шенным и извращенным (садомазохистическим) влечениям. Чаще это детективно-приключенческие самооговоры маль- чиков-подростков, которые рассказывают о мнимом уча­стии в ограблениях, вооруженных нападениях, угонах автомашин, принадлежности к различным бандам или шпионским организациям. Для доказательства истинности всех этих историй подростки пишут измененным почерком и подкидывают близким и знакомым записки якобы от гла­варей и членов шайки, в которых содержатся всевозмож­ные требования, угрозы, нецензурная брань.

Самооговоры нередко сочетаются с оговорами других лиц. У девочек-подростков встречаются оговоры в изна­силовании. Как при самооговорах, так и при оговорах под­ростки временами почти верят в реальность своих фанта­зий. Это обстоятельство, а также красочность и эмоцио­нальность сообщений о вымышленных событиях часто убеждают окружающих в их правдивости, в связи с чем начинаются расследования, обращения в милицию и т. п.

Возникновению фантазий типа самооговоров и огово­ров способствуют дисгармонический пубертатный период, ускоренное половое созревание, сопровождающееся усиле­нием полового влечения, а также истероидные черты лич­ности.

Особая разновидность патологического фан­тазирования с идеями переоценки собст­венной личности и бредоподо бными идея­ми величиявсочетании сконфабуляциями — так называемая mania fantastica infantilis, описыва­ется при маниакальных состояниях в пубертатном воз­расте [van Krevelen D. А., 1962; de Ajuriaguerra I., 1970, и др.]. К этой группе фантазий можно отнести высказыва­ния типа: «Я запросто поднимаю штангу в 150 кг, меня даже приглашали на международные соревнования по штанге», «Со мной дрались десять взрослых, я их всех разбросал, как щенков», «Я задавал вопросы академика- кам, они не смогли ответить». Сюда же частично относятся фантазии высокого происхождения. Эти фантазии нестой­кие, подростки легко отказываются от них.

Изложенное свидетельствует о психопатологической не­однородности синдромов патологического фантазирования, в которых участвуют сверхценные феномены, нарушения влечений, визуализированные представления, а иногда (при игровом перевоплощении)—также явления деперсонали­зации.

Синдромы патологического фантазирования наблюда­ются при различных нозологических формах: шизофрении, в маниакальной фазе маниакально-депрессивного психоза у подростков, психогенных заболеваниях, патологических развитиях (формированиях) личности, формирующихся ис­тинных психопатиях и даже органических заболеваниях

'головного мозга, в частности хронических энцефалитах [Сухарева Г. Е., 1955].

Патологическое фантазирование при шизофрении (в ос­новном вялотекущей) отличается наиболее выраженной аутистичностью с полным отрывом от реальности, уходом в мир фантазий, отсутствием желания сообщить родителям и другим окружающим о своих переживаниях, которые часто остаются неизвестными родителям вплоть до кон­сультации у психиатра. Кроме того, содержание фантазий не связано с повседневными впечатлениями, они вычурны, фрагментарны, полны неологизмов («шкафинария», ост­ров «Алерос», озеро «Старое», «милинята», и «милинен- ки», «хряны» и т. п.). Нередко присутствует садистиче­ский и садомазохистический компоненты. Отмечается от­четливая тенденция к трансформации образных фантазий в сновидные галлюцинации и псевдогаллюцинации, позна­вательных фантазий и самооговоров — в бредовые идеи преследования и конфабуляторно-парафренные образова­ния с включением рудиментов психических автоматизмов [Мамцева В. Н., 1958, 1964].

Патологические фантазии (образные и «познаватель­ные») при пограничных состояниях (чаще у детей с шизо­идными чертами) психологически более понятны, не полностью оторваны от реальности. Их содержание в боль­шинстве случаев компенсаторное или гиперкомпенсатор- ное, связано с разнообразными психотравмирующими пере­живаниями (разлука с матерью, изменение привычных ус­ловий при помещении в детское учреждение, осознание моторной недостаточности, отвержение сверстниками, не­достаточное внимание окружающих при «жажде призна­ния» и т. п.). В фантазиях дети представляют себя в об- .ществе других детей, выполняющих их требования и же­лания, среди дружелюбных зверей, борются со злодеями и чудовищами, побеждая их. Такой же компенсаторный и гиперкомпенсаторный характер носят самооговоры и огово­ры у подростков с истероидными чертами личности. Пато­логические фантазии при циклотимических гипоманиакаль- ных и маниакальных состояниях у подростков имеют од­нозначную психологическую направленность, поскольку связаны с повышенным самочувствием и переоценкой сво­их возможностей.

Психопатологические особенности патологического фан­тазирования у детей с органическими церебральными за­болеваниями не изучены. Описана лишь возможность иг­рового перевоплощения [Сухарева Г. Е., 1955].