Земские соборы

Если Боярская дума в XVII в. оказалась не в состоянии противостоять крепнущему царскому самодержавию, а приказные служащие объективно работали на укрепление абсолютистской тенденции, то Земские соборы и Церковь обыкновенно считают институтами, пытавшимися ограничить всесилие монаршей власти. Первую половину XVII в. считают «золотым веком» Земских соборов. В литературе бытует мнение о том, что в первые годы царствования Михаила Фёдоровича они заседали без роспуска по несколько лет. Последний тезис историческими источниками не подтверждается. Однако не вызывает сомнения то, что правительство избранного Земским собором царя Михаила на первых порах нуждалось в широкой общественной поддержке и потому было вынуждено подкреплять свои решения (особенно непопулярные) авторитетом «всяких чинов людей всего Московского государства». Нередко апелляции к соборным постановлениям носили формальный характер, и за решение собора мог быть выдан результат совещания царя с боярами и высшим духовенством. Но регулярное использование авторитета «земли» для придания большего веса постановлениям власти свидетельствует о том, что общественные настроения правительству царя Михаила Фёдоровича приходилось учитывать. Последнее не означало, что решения Земских соборов непременно претворялись в жизнь — власть нередко

действовала наперекор мнению участников собора, руководствуясь своими (и далеко не всегда неправильными) соображениями. Таким образом, Земские соборы не ограничивали свободы действия царской власти, а, напротив, придавали этим действиям видимость всенародного одобрения. По мере укрепления позиций первых Романовых соборная практика угасала, хотя временами на долю соборов еще выпадало решение вопросов государственной важности. Так, Земский собор 1642 г. отклонил предложение донских казаков передать под власть царя захваченную ими турецкую крепость Азов, а на соборе 1649 г. был принят новый общероссийский свод законов — «Соборное Уложение». Фактически последним Земским собором стал собор 1653 г., постановивший принять Украину в подданство российского государя (иногда последним собором называют созванное в Москве в 1684 г. совещание о заключении «Вечного мира» с Речью Посполитой).

Церковь в XVII в.

Считается, что достаточным экономическим и политическим потенциалом, способным противостоять укреплению самодержавия, располагала Русская православная церковь. В XVII в. она дважды оказывалась в ситуации, позволяющей противопоставить формирующемуся в стране политическому строю свою, теократическую модель. Наибольшего влияния на государственные дела добился патриарх Московский и всея Руси Филарет Никитич (в миру — боярин Фёдор Никитич Романов), особый статус которого определялся тем, что он был родным отцом царя Михаила Фёдоровича. Четырнадцать лет (1619—1633 гг.), на протяжении которых он по возвращении из польского плена возглавлял Церковь, стали временем фактического соправительства царя и патриарха. Нередко царские указы писались от лица сразу двух государей — сына и отца. И хотя царское имя всегда ставилось на первое место, по свидетельствам современников именно патриарх был настоящим правителем страны, которому слабохарактерный и воспитанный в российских традициях почитания родителей царь Михаил не смел ни в чем перечить. Участие Филарета Никитича в государственных делах выходило далеко за пределы церковной сферы; патриарх даже проводил свою собственную тайную дипломатическую линию, о поворотах которой не всегда считал нужным уведомлять даже руководство Посольского приказа (считается, что одним из результатов этой политики стало вступление в 1632 г. России в войну с Речью Посполитой). Однако после смерти патриарха Филарета его ближайшие преемники не унаследовали влияния и политического веса царского родителя.

Выходец из крестьянской семьи патриарх Никон (1652—1658 гг.) не располагал исходными преимуществами Филарета Никитича, но, тем не менее, пользовался огромным влиянием на молодого царя Алексея Михайловича. Патриарху удалось увлечь государя идеями реформирования обрядов Русской православной церкви для приведения их в соответствие с традициями и нормами греческого православия. Несмотря на присутствие сильной оппозиции церковной реформе со стороны не только русского православного духовенства (возглавленного

протопопом Аввакумом Петровым), но и значительной части русской знати (в том числе членов царской семьи), Никон приступил к осуществлению своей программы, состоявшей в исправлении

богослужебных книг и икон, а также замене двуперстного крестного знамения троеперстным. Введение новых обрядов греческого образца вызвало широкий общественный резонанс и привело к расколу Русской православной церкви: подчиниться указаниям патриарха отказались сторонники прежних обрядов (старообрядцы или староверы). Несмотря на активное преследование, официально прекращенное лишь в 1906 г., старообрядчество продолжает придерживаться прежних взглядов и сегодня. Патриарх Никон, пропагандировавший главенство церкви над государством и приоритет патриаршей власти перед властью царя, вскоре утратил влияние на возмужавшего Алексея Михайловича и в 1658 г. демонстративно удалился с кафедры. Вопреки его ожиданиям, обыкновенно мягкий и отходчивый царь Алексей не стал просить его возвращения. Никон, в свою очередь, отказывался благословить своего преемника, и для его отрешения от власти над Церковью в 1666 г. в Москве пришлось собирать Большой церковный собор с участием зарубежных православных патриархов. Одновременно собор признал церковные преобразования Никона правильными.