33. Архитектура Финляндии.

Когда в 1906—1916 годах Элиель Сааринен построил центральный вокзал в Хельсинки, Европа впервые обратила внимание на архитектуру этой стра­ны, расположенной на самом краю области распространения западноевропей­ской культуры ^б9 (илл. 386). Сааринен длительное время считался за преде­лами финских границ представителем искусства своей родины. В 1922 году он получил вторую премию на международном конкурсе за проект не­боскреба для «Чикаго Трибюн» и в следующем году был приглашен в Се­верную Америку. После непродолжительной работы в Чикагском универ­ситете он стал преподавателем архитектуры в Кренбрукской академии. Еще в финском павильоне на Всемирной выставке 1900 года в Париже, проект которого был разработан Саариненом совместно с Гезелиусом и Линдгреном, а затем в самом значительном произведении Сааринена — здании центрального вокзала в Хельсинки четко проявлялись характерные черты современной финской архитектуры: безошибочное понимание силы воздействия естественных строительных материалов. Но у Сааринена это понимание еще ограничено тем, что он использует консервативные средства выразительности. Это видно прежде всего на примере комплекса Кренбрук-ской академии в Блумфилд-Хиллс, штат Мичиган,, построенного в период с 1925 по 1941 год.

На редкость счастливым для истории современной архитектуры оказалось то, что начало деятельности Алвара Аалто, крупнейшего финского архитек­тора нашего времени, совпадает с тем периодом, когда современная архи­тектура, оставив позади следование принципам строгой рациональности, устремилась по пути поисков более разнообразного и живого языка форм (илл. 387—389). Аалто соединил наследие финской архитектуры, богатство ее природных выразительных средств с четкостью формы в том смысле, как ее понимали Мис ван дер Роэ, Вальтер Гропиус и Ле Корбюзье. Его деятельность предотвратила возможность застоя и даже возврата к прошлому, каковой фактически наметился, правда, временно, в конце тридцатых годов в Шве­ции и Швейцарии. Сооружения Аалто тридцатых годов являются вехами по­следовательного развития идей, возникших в двадцатых годах: таковы его санаторий в Паймио (1929—33), библиотека в Выборге (1927—34), жилой дом Майреа (1938—39), финский павильон на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке (илл. 188, 190, 193—201, 203—207). Рядом с ним работают Эрик Бриггман (капелла на кладбище в Турку, 1940), Ирье Линдгрен и Тойво Янтти (Олимпийский стадион в Хельсинки, 1940) (илл. 390/391). Финская архитектура не избежала того опыта, который имела Европа в области восстановительного строительства: качество строительства резко уступало количеству. Исключением является город-сад Тапиола, построенный в 9 км от Хельсинки и рассчитанный на 12—15 тысяч жителей. К его строительству было привлечено молодое поколение архитекторов, ведущими представителями которого можно считать Аарне Эрви, Иорма Ярви, Вилхо Ревелла и Хейкки Сирена. Они внесли в финское зодчество много нового: творческие идеи Алвара Аалто нашли в трудах этих молодых архитекторов, работавших рядом с ним, но вполне самостоятельно, дальнейшее развитие. Проект общественного центра для Тапиола принадлежит Аарне Эрви (илл. 392). Вокруг искусственно созданного водоема расположены церковь, театр и торговый центр. Высотный дом создает вертикальную доминанту. Та же свобода, с которой расположены здесь разнообразные здания, видна и в распределении пространства в клубе в Отаниеми (1950—51)—-центре загородной базы отдыха служащих одного из финских банков. Хейкки Сирен и Кайа Сирен построили в 1954 году малый зал Национального театра, пристроенный к старому зданию (илл. 395). В четком членении фасада отражена внутренняя организация сооружения: за глухой, облицованной керамическими плитками стеной расположены зрительный зал и сценическая коробка. Использование глухой плоскости стены в качестве элемента архитектурной компози­ции проявлялось еще на раннем этапе современной архитектуры.