Вторая стадия: Закон

Позитивное развитие на второй психосоциальной стадии оставляет человека со способностью к воле, или с силой воли, которая развивается из борьбы в ребенке автономии и стыда. (ЛК: Надо перевести точнее) Институциональная поддержка воли обнаруживается в законе, который легитимизирует и обеспечивает границы индивидуальной автономии. Закон также обеспечивает наказания. (ЛК: Надо перевести точнее) В прошлом наказание иногда заключалось в публичном поношении. Людей, пойманных за неблаговидными занятиями, выставляли у позорного столба, с руками и головой, закованными в деревянную раму, и подвергали общественному презрению. Сегодня ожидаемыми наказаниями являются тюрьма и/или штраф. Кое-кто предлагал, чтобы судьям позволили приговаривать к публичному поношению как современному наказанию, но эта идея спорна (Massaro, 1997).

Третья стадия: Идеальные Прототипы

Третья стадия психосоциального развития закладывает в ребенке базальное свойство обладания целью. Соответствующим элементом социального порядка для этой стадии выступают идеальные прототипы общества. (ЛК: Надо перевести точнее) Эриксон заявил, что примитивные культуры обеспечивают небольшое количество неизменных прототипов, которые близки к экономике племени — например, охотников на бизонов из племени сиу. (ЛК: Надо перевести точнее) Последние дают наглядные модели для детей, помогающие направить их инициативу в игре (например, играть в охоту на бизона с игрушечными луками и стрелами), и для взрослых с целью направить и поддержать их инициативу в серьезных версиях этих ролей.В отличие от примитивных культур , в цивилизованных — прототипы многочисленны, фрагментарны и изменчивы. Какие же детские роли сохраняют свою значимость и продолжаются во взрослой жизни?

Американцы ценят социоэкономический статус и на угрозу ему реагируют чувством вины, как это предписывается развитием на третьей стадии (ЛК: Надо перевести точнее) (ср. E. H. Erikson, 1959). Однако такой социоэкономический статус абстрактен и фрагментарен по сравнению с целостной личностью прототипа охотника на бизонов. Другим идеальным прототипом, который рассматривал Эриксон, является военный прототип, который направляет в соответствующие русла важные на этой стадии агрессивные идеалы (1968). Сексуальные роли, занимающие центральное место в психоаналитической теории этого возраста, обеспечивают идеальные прототипы для поддержки инициативной силы эго (ЛК: Надо перевести точнее).

Четвертая стадия: Технологические Элементы

Чувство компетентности, которое развивается на четвертой стадии, в культуре поддерживается технологическими элементами, прежде всего формами разделения труда. Возможности, несправедливо ограниченные дискриминацией, наносят особый ущерб развитию на этой стадии, как это бывает при чрезмерной поглощенности работой, становящейся основой для идентичности (ср. E. H. Erikson, 1968).

Пятая стадия: Идеологические Взгляды

Верность — свойство, возникающее на пятой психосоциальной стадиии, позволяет индивиду быть преданным идеологии. Поэтому идеологические взгляды общества укрепляют, а иногда эксплуатируют эту силу эго. Причина может быть политической, социальной, профессиональной или принимать иную форму. Эриксон (1968) указал на сложную связь между стадиями развития и изменением в культуре:

Именно через идеологию социальные системы впитываются следующим поколением и пытаются оживить свою кровь омолаживающей силой юности. Поэтому отрочество является регенератором жизни в процессе социальной эволюции, поскольку юность может предложить свою преданность и энергию как сохранению того, что продолжает ощущаться истинным, так и революционной правке того, что утратило свою регенеративную значимость (ЛК: Надо перевести точнее). Эта стадия позволяет пересмотреть роль технологии и подыскать для нее подходящие рамки (ср. Côté & Levine, 1988c; E. H. Erikson, 1968). Другая возможность состоит в создании более инклюзивной «включающей в себя» идентичности, которая может вместить как расовую, так и американскую идентичность чернокожих американцев (E. H. Erikson, 1968). Поскольку индивид и общество взаимосвязаны, постольку невозможно полное разрешение идентичности на индивидуальном уровне. Однако развитие личной идентичности у таких людей, как, скажем, Ганди, способно помочь в указании пути, по которому должно направляться развитие общества.

Шестая стадия: Паттерны Кооперации и Конкуренции

Успешное разрешение шестой стадии дает силу эго, которую Эриксон назвал способностью к любви. Эта сила поддерживается и направляется через то, что Эриксон (1982) обозначил как «паттерны кооперации и конкуренции». Для многих эту роль выполняет браке, хотя, помимо семьи как ядра, культуры могут обеспечивать и другими формами формирования чувства общности. Последнее также может быть развито в гомосексуальных (Sohier, 1985-1986) и несексуальных отношениях.

Седьмая стадия: Направления Образования и Традиции

Сила заботы развивается на седьмой стадии развития. На этой стадии человек выполняет функцию воспитания младшего поколениястаршим — например, как родитель, учитель и наставник. Социальное условие этого явственно проступает в таких институциализированных формах , как школьные системы. Эриксон полагал, что психосексуальное прокреативное побуждение (которое, на его взгляд, недостаточно выделил Фрейд) можно перенаправить в профессиональную деятельность типа учительства, если личный выбор или иные причины не позволяют индивиду стать родителем.

Восьмая стадия: Мудрость

При существующих демократических изменениях культура все чаще вспоминает о своих пожилых представителях. Что предлагает им общество для продолжения психического развития, и что имеют предложить обществу они? Силой эго, развивающейся в преклонном возрасте, является мудрость, описанная Эриксоном как «осознанная и бесстрастная озабоченность жизнью как таковой перед лицом смерти как таковой» (1982). В идеальном случае индивид обретает связь с «мудростью веков», которая стремится постичь смысл индивидуальной и коллективной человеческой жизни. Этот интерес выражается в религии и/или философии. Пожилые калифорнийцы, которых интервьюировали Эриксон с женой и младшим коллегой, отмечали это развитие, заявляя по сути следующее: «Я совершенно не жалею ни о вещах, которые случились в моей жизни, ни о моих поступках» (Erikson, Erikson & Kivnick, 1986).

Этими связями между развитием индивидуального эго и культурной поддержкой (религия, закон, и т. д.), подчеркнутыми Эриксоном, эмпирическое исследование пренебрегало. Его предположение о взаимном переплетении личности и культуры получило широкое одобрение, тем не менее, оно требует более детального научного изучения. Логичными здесь стали бы межкультурные исследования. Любая теория, которая пытается рассматривать культурные факторы, рискует запутать дело из-за определенного опыта и ценностей теоретика, а эриксонианский перечень сил эго критиковали как отражающий идеологию среднего западного класса (Henry, 1967).

Различные общества практикуют различные ритуалы, каждый из которых уникальным образом поддерживает силы эго своих членов. Молитва и искупление — например, в ритуальном Танце Солнца у дакотских сиу — поддерживают «рай оральности», доверие первой стадии (E. H. Erikson, 1963). Культурные обряды имеют тенденцию к усилению сил эго, необходимых для удовлетворения специальных культурных потребностей. Например, племя юрок, жизнь которого зависит от улова лосося за короткий период года, когда рыбу в реке можно брать сетью, отправляет ритуалы, развивающие черты орального характера, включая строгие пищевые обряды. Последние готовят индейцев к непредсказуемости каждого лова лосося. Такие культурные обряды являются адаптивными.

Для поддержания сил эго индивиды могут развить и свои собственные ритуалы (например, навязчивое мытье рук). Когда подобные ритуалы застывают, скорее защищая эго, чем укрепляя его, они превращаются, согласно Эриксону (1977), в ритуализмы.

Расовая и этническая идентичность

Эриксон отмечал, что впервые обратил внимание на идентичность во время своей психиатрической практики, когда он иммигрировал в Соединенные Штаты. Местное население, отличающееся разнородностью происхождения (особенно в крупных городах), должно по-новому защищать себя, как это пришлось делать самому Эриксону, когда он сменил имя. Даже для людей, которые сами не являлись иммигрантами, расовые и этнические меньшинства обладали достаточной определенностью, чтобы интегрироваться в формировании их идентичности. В 1960-х Эриксон (1968, стр. 295-320) писал, что особые трудности с идентичностью он наблюдал у чернокожих американцев, что было вызвано глухотой общества к их нуждам.

Межкультурные исследования сообщают о различиях, проявляющихся между национальными и этническими группами на некоторых психосоциальных стадиях (McClain, 1975; Ochse & Plug, 1986). Например, в различных выборках чернокожих взрослых Южной Африки обнаружена меньшая идентичность, чем у белых (Ochse & Plug, 1986). О мексиканских американцах сообщалось, что они чаще, чем англоамериканцы, оказывались обделенными идеологической, но не межличностной идентичностью (Abraham, 1986). Теория Эриксона относит такие различия на счет культурных факторов типа расизма, а исторические изменения влияют на вопросы идентичности каждого поколения. Несмотря на такие различия, вероятно эти процессы, влияют сходно на развитие идентичности в различных группах (Lamke & Peyton, 1988), как сходны они и в других исходах развития (Rowe, Vazsonyi & Flannery, 1994).

Со времени выдвижения Эриксоном идентичности в качестве конструктивной идеи, другие ученые расширили эту концепцию для лучшего понимания расовой и этнической идентичности. Человек может развить у себя сильную идентичность со своей этнической, расовой или культурной группой: этническую идентичность или гендерную идентичность. Эта идентификация может обеспечить основу для силы и повышенного чувства собственного достоинства. Однако на последнее это способно оказывать и пагубное воздействие, поскольку группа может оцениваться как позитивно, так и негативно (ср. Deaux, 1993). Влияние статуса меньшинства является позитивным, когда этническая идентичность предполагает сильное чувство членства в этнической группе, и когда группа позитивно оценивается более крупной культурой (Phinney, 1990, 1991), или когда в группе развилось чувство ее собственной позитивной ценности. Такое возможно, когда уважаются характерные для группы язык, традиции и ценности. К сегодняшним трудностям, с которыми сталкиваются подростки из меньшинств при разрешении вопросов идентичности, иногда обращаются со специальными программами по повышению идентичности меньшинств (Spencer & Markstrom-Adams, 1990).

Недавняя история зафиксировала перемены в общественном восприятии расовых меньшинств в Соединенных Штатах, включая принятие термина афроамериканцы взамен черных в качестве предпочтительного определения с целью подчеркнуть, скорее, культуру, чем расу (Philogene, 1994; T. W. Smith, 1992). Многие индивиды, особенно в обществах, где господствует плюрализм, могут объявлять о своих законных связях больше, чем с одной культурной группой. Многие коренные американцы (индейцы) имеют индейских предков из разных племен, а также афроамериканское и прочее происхождение (Mihesuah, 1998). Смешанная родословная может породить конфликт, особенно в случае, если одна из этих идентификаций обесценивается. В поисках позитивно оцениваемой личной идентичности подростки со смешанным происхождением могут обесценить один из наследственных корней, и в этом процессе обесценить часть себя. Поскольку разрешение идентичности наступает в ходе диалога между индивидом и обществом, такие конфликты и подавления более вероятны при обесценивании обществом меньшинствующих групп. Другим источником затруднений является ситуация, когда общество сваливает в одну кучу группы, которые представляются различными их членам, и считает, например, латиноамериканцами чикано, мексиканцев и кубинцев. Для тех, кто в состоянии разрешить ценностные конфликты, которые возникают в случае принадлежности к двум разным культурам, возможны даже психологические преимущества по сравнению с теми, кто обладает лишь основным, монокультурным опытом; они, к примеру, могут добиваться свершений в русле основной культуры, одновременно черпая поддержку в обширной семье и чувстве общности, которое характерно для разнообразных этнических меньшинств (LaFromboise, Coleman & Gerton, 1993).

Для групп меньшинств процесс разрешения идентичности подразумевает учет дополнительных факторов — в отличие от основного потока молодежи, поскольку коллективная групповая идентичность должна быть установлена и, кроме того, объединена с личной идентичностью. Были теоретически описаны стадии этого процесса. Согласно Кроссу Cross (1991), первая стадия является пред-столкновением; черная молодежь уделяет мало мыслей расовым вопросам или даже может рассматривать статус меньшинства как препятствие, перенимая от белой культуры пренебрежение к черным. На второй стадии столкновения, человек сталкивается со своей чернокожестью и начинает развивать черную идентичность. Эта стадия может форсироваться личным опытом дискриминации или историческими событиями — например, смертью чернокожего лидера. Третья стадия погружения-всплытия есть время значительной включенности в черную культуру: манера одеваться, речь, праздники, и т. д. На последней стадии интернализации человек приобретает внутренние уверенность и спокойствие в связи со своей черной идентичностью.

Другие группы в известной мере могут проходить через сходные стадии, хотя будут сталкиваться с большими трудностями при отсутствии достаточной культурной группировки, способной обеспечить поддерживающие идентификацию традиции, как это бывает со многими группами американских индейцев (Mihesuah, 1998). Однако мы не должны принимать априори, что теоретические идеи об идентичности способны передаваться из культуры в культуру. Многие психологи, занятые в персонологии и других областях, исследовали различия между индивидуализмом и коллективизмом в различных культурах. (Полнее эта концепция обсуждается в главе 6). Идентичность имеет врожденный индивидуалистический характер. Из этого следует, что задача формирования идентичности, которая считалась бы здоровой, исходя из оценок индивидуалистической западной теории Эриксона, будет особенно проблематичной для подростков со смешавшимися культурными аффилиациями: одной — индивидуалистической (такой, как для белых американцев), а второй — коллективистской (такой, как для латиноамериканцев или азиатов). Для индивидов задача развития состоит в интеграции релевантных социальных идентичностей или категорий, а также более индивидуальных черт и интересов в единую индивидуальную идентичность (Deaux, 1993).

В том, как каждое поколение определяет свою идентичность, Эриксон прозревал силу, которая изменяет мир так же, как она изменяет индивида. Мы, следовательно, можем ожидать, что среди этих подростков со смешанными привязанностями есть некоторые, которые помогут психологии и обществу сделаться более инклюзивными («включающими в себя, принимающими») по отношению к взглядам каждого человека (Sampson, 1993). Эта инклюзивная цель соответствует духу ценностей, выраженных Эриксоном. Четкое изложение его этических суждений содержится в его обсуждении псевдоспецификации (E. H. Erikson, 1968, 1985). Этим термином обозначается преувеличенное чувство, которое свойственно многим — особенно национальным и этническим — группам, считающим себя отличными от других, как если бы они являлись отдельным видом. Во времена первобытных культур, когда межгрупповых контактов было меньше, чем сегодня, эта убежденность не представляла опасности. Однако Эриксон предупреждал, что в ядерный век подобные верования повышают напряженность и угрозу ядерной войны. В качестве решения он предлагал развитие более широкого, более инклюзивного «включающего" чувства идентичности, которое вобрало бы все человеческие виды с их разнородными членами, преодолевая тенденции к псевдоспецификации.

Пол

Как и других теоретиков, с которыми мы уже познакомились, Эриксона критиковали за неадекватное понимание женщин (например, Gergen, 1990). Несмотря на свое осознание социального контекста развития, Эриксон все же соглашался с положением психоанализа, согласно которому различия между мужчинами и женщинами фундаментально определяются биологией. Будучи чутким к значимости культуры, он недооценивал ее роль в создании (а потенциально — в модификации) различий между мужчинами и женщинами. Давайте рассмотрим, как разрешают проблемы идентичности подростки и занятые игрой дети.

Детская игра

Эриксонианское описание детской игры иллюстрирует его биологическую ориентацию. На протяжении двух лет Эриксон (1951a, 1968, 1975) наблюдал 300 мальчиков и девочек в возрасте от 10 до 12 лет. Он снабдил их множеством игрушек, включая человеческие фигурки и блоки, и попросил каждого ребенка сконструировать захватывающую картину, похожую на сцену из фильма. Он сообщил, что девочки сооружали замкнутые, мирные строения с проработанными входами. Мальчики строили высокие башни и вносили больше движения и активности, что иногда приводило к разрушению построек. Эриксон (1965) интерпретировал эти различия как проекции детского генитального аппарата: ограждения символизировали утробу, а башни — пенис. Женственность, начиная с детства, подчеркивает "внутреннее пространство", предоставляя мужчинам для добра или зла "внешний мир" (см. рисунок 5. 2).

<вставить файл >

Рис. 5. 2 Игровые конфигурации, описанные эриксоном для мальчиков и девочек.

Мальчики Девочки

Воспроизводится по "Childhood and Society", Second Edition, by Erik H. Erikson, с разрешения W. W. Norton & Company, Inc. , и Faber and Faber Ltd. Copyright 1950, © 1963 by W. W. Norton & Company, Inc. Copyright renewed 1978, 1991 by Erik H. Erikson.

Хотя метафора «внутреннего пространства» может показаться натянутой, исследование чувства «я» в подростковом возрасте все же показывает, что женщинам больше, чем мужчинам, свойственно Частное Я (Blasi & Milton, 1991). Кроме того, девушки-подростки больше используют психоаналитические защиты эго, классифицирующися как «интернализация» (восстание против ««я»), тогда как юноши больше прибегают к защитам «экстернализации» (проекция и «агрессия, направленная вовне») (Levit, 1991).

Паула Каплан (Paula Caplan 1979) пересмотрела собственные данные Эриксона и заключила, что они не подкрепляют его пространных утверждений о сексуальных различиях. Те его утверждения, которые имели статистическую значимость, касались менее 2 процентов расхождений, и, в любом случае, мальчики строили ограды и башни в соотношении три к четырем. Более того — возраст субъектов Эриксона составлял 11–13 лет, и тот, тем не менее, выступил с общими для всех возрастов интерпретациями. Он допускал, например, что эти различия существовали и в дошкольные годы.

Далее, Паула Каплан предположила, что социализация сексуальных ролей могла бы объяснить остающиеся различия. Основываясь на типизированных по половому признаку игрушках, которые им давали годами, она доказала, что мальчики чувствовали себя комфортнее, играя с блоками, а девочки — с мебелью и фигурками людей. Из блоков легче построить башни, а мебель и человечки побуждают построить комнату, в которую их можно поместить. Когда мальчики и девочки пользовались одними и теми же игрушками, девочки строили башни и другие сооружения, которые были такими же высокими, как и постройки мальчиков, и оба пола в равной пропорции возводили ограды и башни. Другие также сообщали о значимости специальных материалов для игр (Budd, Clance & Simerly, 1985). Похоже на то, что открытия Эриксона не столь достоверны, как он утверждал, что заставляет усомниться в его анатомической интерпретации.

Разрешение мужской и женской идентичности

Эриксон (1985) постоянно настаивал, что мужчины и женщины являются и останутся разными. Даже в своем футуристическом видении мирового сообщества, не разделенного конфликтующими групповыми идентичностями, он описывал вклад мужчин как изменение деструктивного использования технологии на конструктивное, а женщинам отводил развитие "мощного потенциала охранительного материнства". Хотя он вскользь отмечал технологическую и воспитательную роли обоих полов, последние в его послании четко разделены в соответствии с традиционными ролями.

Эриксон, подобно Фрейду, принимал анатомическую основу половых различий в личности. Эта биологическая интерпретация контрастирует с более явным социальным акцентом, свойственным теоретикам феминистического и социально-ролевого толка (например, Eagly, 1987; Eagly & Wood, 1991; Gilligan, 1982), которые объясняют половые различия различием переживаний в мире, полагающим разнополость в основу своих ожиданий. Критики говорят, что Эриксон недалеко продвинулся в замещении фрейдистского биологического детерминизма признанием культурного влияния на половые роли (Lerman, 1986a, 1986b). Наверно, сама по себе биологическая метафоричность эпигенетического принципа не позволяет теории Эриксона быть полностью культурологической.

О чем говорят факты? Они, несмотря на многие утверждения, будто в развитии идентичности присутствуют важные половые различия, говорят в пользу сходства. Многие исследователи, стоящие на стороне "разницы", полагают, что женщины разрешают проблемы идентичности иначе, чем мужчины, больше останавливаясь на межличностных вопросах, в противоположность мужскому акценту на вопросах профессиональных и идеологических (Josselson, 1973, 1987; Levitz-Jones & Orlofsky, 1985). Они полагают, что последовательностью развития от идентичности к интимности можно описывать развитие мужчин, но не женщин (Lobel & Winch, 1988; Ochse & Plug, 1986). Согласно этому доводу, развитие женской идентичности задерживается до более полного развития аспектов интимности (Douvan & Adelson, 1966; Hodgson & Fischer, 1979), и женщины могут переживать кризис идентичности при кризисе отношений, а не профессиональной деятельности (Josselson, 1987).

Однако этот аргумент опровергается исследованием, которое показывает, что идентичность одинаково развивается у обоих полов. Полы не отличаются друг от друга уровнем идентичности и другими показателями индивидуализма (самоактуализацией, внутренним локусом контроля и принципиальной моральной аргументацией). Более того — эти показатели предсказывают позитивное психологическое функционирование одинаково хорошее для мужчин и женщин, из чего следует, что полы и в самом деле абсолютно схожи в процессах разрешения идентичности и психологического индивидуализма (Archer & Waterman, 1988; ср. Archer, 1982, 1989; Mallory, 1989; Pulkkinen & Rönkä, 1994; Streitmatter, 1993; Waterman, 1982).

Один из путей разрешения этого очевидного конфликта заключен в разграничении между процессом разрешения идентичности (который может быть одинаковым для всех) и содержанием идентичности, которое может заостряться на различных для мужчин и женщин аспектах жизни. Эриксон не уравнивал разрешение идентичности с профессиональным выбором. Некоторые люди могут разрешать идентичность через другие роли — например, религиозные, семейные или политические (Kroger, 1986). Для девушек, несмотря на культурные изменения, сравнительная важность семьи и карьеры остается более важной проблемой в преддверии зрелости, нежели для юношей (Curry et al. , 1994). Согласуясь с этим, отдельные исследования сообщают о большей развитости девочек в разрешении проблем идентичности, касающихся семейных ролей (Archer, 1989) и сексуальности (Orlofsky, 1978a; Waterman & Nevid, 1977).

Разрешение идентичности студентками, ориентированными на карьеру, исторически тормозилось ограниченными карьерными возможностями и сравнительным отсутствием женских моделей достижения, особенно среди их матерей (Cella, DeWolfe & Fitzgibbon, 1987), хотя эта ситуация меняется (Stewart & Ostrove, 1998). Более того, — женское движение для многих женщин обеспечило социальную идентичность поддерживающую, их личностный рост. В одном лонгитюдном исследовании женщины, которые нашли для себя большой смысл в женском движении, развили в себе за годы после окончания колледжа большую уверенность, инициативность и чувство собственного достоинства (Agronick & Duncan, 1998).

Мы могли бы ожидать большего прогресса в разрешении идентичности от мужественных мужчин и женственных женщин (ср. Lobel & Gilat, 1987), но это не подтверждается изучением полового типирования и идентичности. Напротив, при тестировании личности обычно выявляется связь мужественности с разрешением идентичности и благополучием обоих полов (Della Selva & Dusek, 1984; Lamke & Peyton, 1988; Markstrom-Adams, 1989; Orlofsky, 1977; Schiedel & Marcia, 1985). Термин мужественность способен ввести в заблуждение. Шкалами "мужественности" измеряются личностные характеристики, которые отражают индивидуализм и автономию, улучшающие развитие личности для обоих полов. Идентичность переходит на более высокий уровень у женщин, выходящих из ограничивающих женских ролей. Лонгитюдные исследования показывают, что женщины, берущие на себя многие роли, достигли более продвинутых идентичностей, нежели те, что довольствуются меньшим числом ролей (Vandewater, Ostrove & Stewart, 1997).

Исследование развития на психосоциальных стадиях

Эриксон (1958а) основывал свою теорию на клинических данных. Наверное, именно поэтому его теория, как и другие психоаналитические подходы, подверглась критике как эфемерная и потому плохо поддающаяся верификации (Chess, 1986; Fitzpatrick, 1976; Wurgaft, 1976). Вероятно, эта критика более оправдана в отношении его психоисторических трудов, нежели выдвинутых им стадий развития, которые стимулировали солидные эмпирические изыскания — особенно в плане развития подростковой идентичности.

Статус идентичности

В исследовании идентичности преобладали труды, фокусирующиеся на статусах идентичности, или уровнях развития. Эта парадигма статуса идентичности развивалась своим собственным путем, становясь в некотором смысле обособленной от теории Эриксона (Côté & Levine, 1988b; Waterman, 1988). Идентичность чаще всего оценивается на основании интервью. Вопросами нащупываются кризис и приверженность сферам занятости и идеологии (Marcia, 1966). Джеймс Марсиа James Marcia сделал вывод, что полное развитие идентичности наступает в случае, если индивид пережил кризис и прошел через него с обоснованно твердой приверженностью своему делу и/или идеологии. Этот зрелый итог Марсиа называет достижением идентичности. Возможны и три менее зрелых исхода: диффузия идентичности, при которой обязательства и кризис отсутствуют (наименее зрелый исход); мораторий, при котором кризис переживается в настоящее время, но пока еще не взяты никакие обязательства, и лишенность идентичности, когда обязательства были взяты без переживания кризиса и без особого исследования альтернатив — часто путем простого принятия родительского выбора. (Марсиа использовал термин «диффузия идентичности» вместо смешения идентичности, поскольку последнее являлось более ранним термином Эриксона, которым тот по-прежнему продолжал пользоваться в период разрабатывания шкалы.)

Когда исследователи, опубликовавшие труды по этому вопросу, откликнулись на обзор, в котором их просили описать прототипические личности для каждого статуса идентичности (Mallory, 1989), то среди самых наглядных характеристик, которые они выбрали, были следующие:

Достигший идентичности: ясная, целостная личность; продуктивен

Мораторий: озабочен философскими материями; мятежен, нонконформист

Диффузия идентичности: непредсказуем; не расположен к поступкам

Лишенность: консервативен; склонен к морализаторству

Марсиа доказывал, что люди начинают с состояния диффузии идентичности и для оптимального развития должны через мораторий проследовать к достижению идентичности. Лишенность является нежелательным исходом; она может стать окончательным тупиком или быть временной, если позднее на пути к достижению идентичности выбирается исследование (мораторий). Эта теоретическая последовательность развития обнаруживается не всегда. Взрослея, люди подчас делаются менее убежденными в своей идентичности (Côté & Levine, 1988а, 1988с).

Другие психосоциальные стадии

Выдвижение Эриксоном стадийных последовательностей предполагает, что в надлежащие периоды своей жизни люди будут больше поглощены определенными вопросами: идентичностью — в отрочестве, продуктивностью — в зрелости, и так далее. Одним из способов проверить эту гипотезу является анализ записей человека, который бы писал на протяжении многих лет. Одной такой личностью является британская романистка и хроникер Вера Бриттейн Vera Brittain (1893 — 1970), чьи дневники и художественное творчество были проанализированы с точки зрения эриксонианских идентичности, интимности и продуктивности. Как прогнозировалось теорией Эриксона, она с возрастом отходила в своих записях от вопросов идентичности и интимности и обращалась к темам продуктивности (Peterson & Stewart, 1990).

Возрастные изменения обнаруживаются и при проведении объективных тестов. Джордж Домино (George Domino) и Диана Аффонсо (Dyanne Affonso) (1990) разработали анкету-самоотчет для оценки позитивных и негативных аспектов всех восьми стадий развития. Этот опросникпсихосоциального равновесия требует от субъектов оценки степени, в которой они согласны с каждым из 120 высказываний. Отдельные пункты звучат так:

Как правило, я могу положиться на других. (Шкала доверия)

Мне по-настоящему нравится работать. (Шкала трудолюбия)

Иногда мне интересно, кто я такой на самом деле. (Шкала идентичности)

Жизнь была благосклонна ко мне. (Шкала интеграции эго)

Как и ожидалось, баллы Опросника Психосоциального Равновесия в целом повышались у субъектов из более старших групп. Фактически лонгитюдное исследование с использованием Опросника Психосоциального Развития указывает, что взрослые люди, перешедшие 20-летний рубеж, продолжают развиваться не только, как мы ожидали бы, на стадиях идентичности и интимности, но и на более ранних стадиях, которые должны были бы с детства оставаться стабильными (Whitbourne, Zuschlag, Elliot & Waterman, 1992). При других измерениях было обнаружено, что стадии также могут обгонять биологический возраст (Adams & Fitch, 1982; Archer, 1982; Marcia, 1966; Ochse & Plug, 1986; Waterman, Geary & Waterman, 1974).

Корреляты показателей стадий

В ряде исследований более высокие показатели психосоциальных стадий связаны с лучшим функционированием. Говард Протински Howard Protinsky (1988) доложил, что, по сравнению с нормальными подростками, проблемные набрали более низкие баллы на трех из первых пяти психосоциальных стадий (доверие, инициатива и идентичность). Хотя для идентификации специальных бихевиоральных импликаций различных стадий еще многое предстоит сделать (Hamachek, 1988), уже проделана большая исследовательская работа — особенно в отношении пятой стадии.

В стадиях Эриксона чаще всего изучается идентичность. Многие исследования показывают, что субъекты, демонстрирующие высокие показатели при различных измерениях идентичности, функционируют лучше. Как правило, студенты колледжей, обладающие более развитыми статусами идентичности, заранее выбирают себе карьеру (Cohen, Chartland & Jowdy, 1995). Они прибегают к более зрелым защитным механизмам (Cramer, 1998); в условиях стресса лучше, чем другие, справляются с задачей по приобретению общих представлений (Marcia, 1966); получают лучшие оценки (Cross & Allen, 1970); обладают более высокими концепциями «я» (Lobel & Winch, 1988) и обнаруживают более высокие показатели при оценке моральных суждений (Podd, 1972). Они лучше вспоминают события личной жизни (Neimeyer & Rareshide, 1991), а их ранние воспоминания отражают более зрелые темы с заметной психодинамикой образов. (Orlofsky & Frank, 1986).

Субъекты моратория переживают более высокую тревогу, которая может замедлить их деятельность (Marcia, 1967; Podd, Marcia & Rubin, 1970). У них выше показатели тревожности, связанной со смертью (Sterling & Van Horn, 1989), и они меньше удовлетворены обучением в колледже (Waterman & Waterman, 1970). Они менее склонны к профессиональному выбору (Blustein, Devenis & Kidney, 1989). Субъекты, лишенные идентичности, более авторитарны (Marcia, 1967) и импульсивны (Cella, DeWolfe & Fitzgibbon, 1987).

Разрешение интимности коррелирует с самозаявленным поведением в межличностных ситуациях. Студенты-юноши, которые демонстрируют невысокие показатели разрешения на стадии интимности (изоляты), сообщают, что в пору взросления у них было меньше друзей (Orlofsky, 1978b). Среди студентов, но не среди студенток, разрешение вопросов интимности коррелирует с женственностью в Поло- ролевом Опроснике Бема (Bem Sex-Role Inventory) (Schiedel & Marcia, 1985).

Высоко продуктивные взрослые, выбранные из среды школьных учителей и общественных волонтеров, описывают свою жизнь, живописуя приверженность смягчению чужих страданий, улучшению существования других людей и службе на благо обществу (McAdams et al. , 1997). В своих семьях и на работе продуктивные женщины выражают просоциальные установки, помогая окружающим (Peterson & Klohnen, 1995). Продуктивность объединяет индивидуальный поступок (действие) с заботой об обществе (единение) по мере того, как индивид активно осуществляет нечто (действие) для других (единение), и выше у людей, проективное ТАТ-тестирование которых обнаруживает потребность во власти (действие) и интимности (единение) (McAdams, Ruetzel & Foley, 1986; Peterson & Stewart, 1993). Продуктивность некоторых людей выражается в работе; других — в их родительской деятельности, а некоторые направляют ее в русло политической деятельности и общественной активности (Peterson, Smirles & Wentworth, 1997; Peterson & Stewart, 1996). Продуктивность влияет на родительский стиль; в сравнении с авторитарными родителями, которые склонны наказывать детей, продуктивные родители более авторитетны: они, скорее, управляют, чем заставляют, и потому добиваются лучшего результата (Peterson, Smirles & Wentworth, 1997).

Интеграция эго (стадия 8), будучи оцененной письменно, исследовалась у пожилых мужчин и женщин, проживающих в доме престарелых и стационарном жилом комплексе. Лица с более высокими показателями сообщали о меньшем страхе смерти (Goebel & Boeck, 1987). Домино и Ханна Domino and Hannah (1989) изучали долгожителей.. Высокие показатели по шкале Продуктивности Опросника Психосоциального Равновесия (Domino & Affonso, 1990) предсказывали высокую Самореализацию, измеренную по Калифорнийскому Личностному Опроснику. Но фактически предсказывающими были и все остальные семь стадий развития, даже при учете их положительных взаимных корреляций. Одна из интерпретаций этого открытия состоит в том, что, как следует из эпигенетического принципа Эриксона, силы и слабости каждой стадии продолжают влиять на функционирование на протяжении всего периода жизни.

По теории стадий, предложенной Эриксоном, человек, который не достигает успешного разрешения конфликта на какой-либо стадии, окажется неполноценным на последующих стадиях (в чем-то уподобляясь студенту, который не владеет базовым математическим или языковым курсом, и которому, следовательно, труднее усвоить дальнейший материал). Исследователи изучали прогноз, согласно которому люди, чьи показатели личностного тестирования указывают на их несостоятельность на одной стадии, обладают низкими показателями и на последующих стадиях (Domino & Affonso, 1990; Domino & Hannah, 1989; Hannah et al., 1996). Отдельно от теоретического прогноза, такие положительные корреляции могли бы проявиться и в случае, если в измерения показателей на различных стадиях был бы нечаянным и неуместным образом включен какой-нибудь общий фактор типа социальной желательности.

В направлении к психоаналитической социальной психологии

Подобно многим теоретикам, Эриксон верил, что из его теоретических построений следуют выводы, способные послужить как улучшению человеческого бытия, так и его познанию (Wurgaft, 1976). Эриксон ясно представлял себе психоаналитический подход, который учитывал бы социальные и культурные реалии вместо того, чтобы фокусироваться исключительно на индивиде, как это сделал Фрейд. В своих изысканиях и теоретических разработках Джеймс Коте и Чарльз Левин (James Côté and Charles Levine) построили такую психоаналитическую социальную психологию (Côté, 1993; Côté & Levine, 1988a, 1988b, 1988c). Как общество влияет на личность и ее развитие? Как влияет на общество личность? Эти вопросы являются главными для теории личности, включающей в себя социальный контекст.

Согласно этому направлению, психологические процессы претерпевают культурное воздействие. Гендерные различия зависят от культурного контекста и вряд ли имеют универсальный характер. Этнические и межкультурные различия понимаются с точки зрения социальных процессов, а не через неправильно употребленные биологические концепции типа псевдоспецификации. Как отражаются в культуре психические структуры (ид, эго и суперэго)? Джеймс Коте (James Côté 1993б) предполагает, что эти психические структуры отражаются и управляются социальными институтами. Например, ид выражается в музыке, танцах, спорте и публичных домах; суперэго — в религиозных, правовых и военных институтах, а эго — в работе, управлении и образовании.

На развитие личности влияет культура, которая (к примеру) обеспечивает период моратория на время самоопределения и поиска самоидентификации, особенно для студентов, изучающих гуманитарные, а не технические, науки (Côté & Levine, 1988a, 1988c). Мораторий — это не просто время для выбора профессии. Это также время для разрешения проблемы личной системы ценностей, которая на языке психоанализа звучит как борьба между суперэго (воплощающим ценности, представленные индивиду семьей и обществом) и эго (воплощающим собственные ценности, принятые индивидом) (ср. Côté & Levine, 1989). Гуманитарные дисциплины побуждают к большему размышлению над человеческим бытием и человеческими дилеммами (Côté and Levine, 1992).

Эта связь между развитием индивидуальной самоидентичности и культуральностью карьеры является примером откровенной социальной направленности, позволяющей исследовать способы, которыми "культура, структура общества, социальный класс, переплетения интеракций и прочее могут функционировать поддерживая или ущемляя определенные формы развития" (Côté and Levine, 1988b). Такие исследования индивида в социальном контексте осуществляют мечту Эриксона (1968): «Мы нуждаемся… в концепциях, проливающих свет на взаимную комплементацию синтеза эго и организации общества, культивация которой на самых высоких уровнях есть цель всех терапевтических усилий, социальных и индивидуальных».

Резюме

Эриксон выдвинул теорию психосоциального развития, которая описывает восемь стадий, составляющих человеческую жизнь. Согласно эпигенетическому принципу, эти стадии надстраиваются друг над другом и приходят с неизменной последовательностью в различных культурах. Индивид на каждой стадии переживает кризис, который разрешается в контексте общества. Этими стадиями являются: доверие — недоверие, автономия — стыд и сомнение, интимность — изоляция, продуктивность — инертность и интеграция — отчаяние. На каждой стадии на развитие влияет культура. В свою очередь, индивиды также воздействуют на культуру своим развитием на каждой стадии, прежде всего — развитием своей идентичности. Психологические стадии были подвергнуты серьезному изучению. Были найдены описанные в теории возрастные изменения, а показатели формирования идентичности предсказывают позитивные личностные корреляты высшего статуса идентичности.

В своих межкультурных исследованиях племен сиу и юрок Эриксон исследовал связь между развитием индивидуального эго и культурой — тему, которая была продолжена исследователями статуса идентичности. Он говорил, что биологические факторы серьезно влияют на половые различия, и подкреплял свою точку зрения наблюдениями за игровыми постройками детей. Эти выводы подвергались критике за пренебрежение социальными детерминантами гендерных различий. Эриксон предупреждал, что конфликт между группами возрастает из-за псевдоспецификации, и настаивал на развитии более инклюзивных идентичностей ради уменьшения политических и социальных конфликтов в мире.

Подход Эриксона к автобиографии подчеркивает непосредственность человеческих переживаний вместо сведения индивида к объекту, который изучается в отстраненных и оценочных категориях (Schnell, 1980). Его теория привлекает внимание к культурному контексту, в котором развивается индивид, и она признает, что потенциал индивида воздействует на культуру через высоко развитое эго (Nichtern, 1985). Оба — Элеанор Рузвельт и Махатма Ганди — нашли, что смысл личного существования внутренне связан с более крупными социальными проблемами.

Глоссарий

Автономия — позитивный полюс второй психосоциальной стадии

Верность — способность поддерживать свободно заявленные привязанности; базальное свойство, развивающееся на пятой психосоциальной стадии

Вина — негативный полюс третьей психосоциальной стадии

Воля — убежденность в том, что то, чего желает индивид, может произойти; базальное свойство, развивающееся на второй психосоциальной стадии

Доверие — позитивный полюс первой психосоциальной стадии

Достижение идентичности — статус, воплощающий оптимальное развитие на пятой (подростковой) психосоциальной стадии

Диффузия идентичности — негативный полюс пятой психосоциальной стадии (в более ранней терминологии)

Забота — способность опекать развитие следующего поколения; базальное свойство, развивающееся на седьмой психосоциальной стадии

Идентичность — чувство тождественности значения индивида для себя со значением его для других в социальном мире; позитивный полюс пятой психосоциальной стадии

Изоляция — негативный полюс шестой психосоциальной стадии

Инертность — негативный полюс седьмой психосоциальной стадии

Инициатива — позитивный полюс третьей психосоциальной стадии

Интеграция — позитивный полюс восьмой психосоциальной стадии

Интимность — позитивный полюс шестой психосоциальной стадии

Компетентность — ощущение мастерства, развивающихся навыков; базальное свойство, развивающееся на четвертой психосоциальной стадии

Лишенность идентичности — неадекватное разрешение пятой психосоциальной стадии, при котором идентичность принимается без адекватного исследования

Любовь — способность формировать интимные взаимоотношения с другим человеком; базальное свойство, развивающееся на шестой психосоциальной стадии

Мораторий — период, обеспечиваемый обществом, когда подросток достаточно свободен от обязательств, чтобы быть способным исследовать идентичность; также является стадией развития идентичности, на которой происходит такое исследование, и которая предшествует достижению идентичности

Мудрость — зрелое чувство осмысленности и целостности опыта; базальное свойство, развивающееся на восьмой психосоциальной стадии

Надежда — фундаментальная убежденность в том, что мир заслуживает доверия; базальное свойство, развивающееся на первой психосоциальной стадии

Негативная идентичность — идентичность, основанная на социально девальвированных ролях

Недоверие — негативный полюс первой психосоциальной стадии

Неполноценность — негативный полюс четвертой психосоциальной стадии

Отчаяние — негативный полюс восьмой психосоциальной стадии

Продуктивность — позитивный полюс седьмой психосоциальной стадии

Псевдоспецификация — преувеличенное чувство, которым обладают многие — особенно национальные и этнические — группы, говорящее об их отличии от других и приводящее к конфликту между группами

Психосоциальность — эриксонианский подход к развитию, предложенный как альтернатива психосексуальному подходу Фрейда

Ритуал — культурная практика или традиция, поддерживающая силы эго

Ритуализм — неадекватные, повторные действия индивида, призванные компенсировать слабые аспекты развития эго

Смешение идентичности — негативный полюс пятой психосоциальной стадии

Стыд — негативный полюс второй психосоциальной стадии

Трудолюбие — позитивный полюс четвертой психосоциальной стадии

Цель — ориентация на достижения через устремленность; базальное свойство, развивающееся на третьей психосоциальной стадии

Эпигенетический принцип — принцип психосоциального развития, основанный на биологической модели, в которой части проявляются в порядке возрастающей дифференциации