Содержание

Введение……………………………………………………………………………...3

1. Социальная политика Европейского Союза на современном этапе: становление и развитие……………………………………………………………...5

1.1 Этапы развития социальной политики Европейского Союза………………...5

1.2 Люксембургская стратегия занятости………………………………………...16

2. Проблемы социальной политики в Европейском Союзе……………………..20

2.1 Типы национальных режимов социальной политики……………………….20

2.2 Социальная политика ведущих стран Европейского Союза………………...22

2.3 Проблемы функционирования механизма социальной политики Европейского Союза………………………………………………………………………………..25

3. Рекомендации по совершенствованию социальной политики ЕС…………...31

Заключение………………………………………………………………………….37

Список использованной литературы……………………………………………...40

Союза 

Введение

Практика развития Европейского союза (ЕС) убедительно свидетельствует о том, что процессы международной интеграции во многом определяются степенью совместимости социального пространства интегрируемых стран.

Актуальность темы курсовой работы обусловлена тем, что сегодня социальная политика ЕС должна быть фактором углубления интеграционных процессов, однако остается открытым вопрос об эффективности ее реализации на современном этапе интеграции. Проводя единую социальную политику, Европейский Союз устанавливает минимальные стандарты качества жизни и защиты прав трудящихся, обязательные для всех государств, входящих в его состав. Эти права связаны с продолжительностью рабочего времени, наличия оплачиваемого отпуска, равенства в оплате мужчин и женщин, принятия новых форм трудовых контрактов, прав профсоюзов и т.д. 

Целью Европейской Социальной политики является  обеспечение достойного уровня жизни для всех граждан в активном и здоровом обществе. Политика  направлена на помощь миллионам граждан ЕС, включая безработных, престарелых, людей с ограниченными физическими возможностями, людям, страдающим от социальной и расовой дискриминации. Благодаря тому, что известно как «Европейская социальная модель» люди не оставлены один на один с рынком, наоборот они имеют доступ к одной из сильнейших систем социальной защиты в мире.  Одно из базовых положений лежащих в основе такого подхода гласит, что сильная конкуренция между компаниями необходима для обеспечения производительности и роста экономики, сильная социальная солидарность между людьми необходима для построения стабильного и ответственного общества.

Цель данной курсовой работы: выявление особенностей развития социальной политики в странах ЕС в современных условиях. Для достижения целей необходимо выполнить ряд задач:

• рассмотреть процесс становления и развития социальной политики в странах ЕС;

• исследовать основные направления и меры социальной политики, их ресурсное и организационно-правовое обеспечение, проанализировав национальные различие при проведении социальной политики в отдельных странах ЕС и выявив общие особенности в целом по Европейскому Союзу;

• проанализировать основные стратегии проведения социальной политики в странах ЕС;

• выявить проблемы функционирования механизма социальной политики в ЕС на современном этапе.

Объект исследования – социальная политика в странах ЕС.

Предмет исследования – направления и меры социальной политики в странах ЕС, а также особенности социально-политических процессов в странах ЕС, определивших становление и развитие социальной политики.

Проблемы развития социальной политики широко изучали Фриц Шарпф, Ги Молле, Ф.Миттеран, Ж.Делор, У.Беверидж, Бисмарк.

1. Социальная политика Европейского Союза на современном

этапе: становление и развитие

1.1 Этапы развития социальной политики Европейского Союза

В Парижском договоре 1951 г., который учредил Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), для работников соответствующих от­раслей уже предусматривались определенные со­циальные права. ЕОУС взяло на себя частичное финансирование пособий шахтерам и металлур­гам в случае увольнения, их профессиональной переподготовки, трудоустройства, создания аль­тернативных рабочих мест в районах свертыва­ния сталелитейных предприятий и угледобычи. Кроме того, оговаривались права профессио­нальных ассоциаций, гарантии против необосно­ванного снижения заработной платы и социаль­ных выплат, а также права трудящихся мигран­тов (угольщиков и сталеваров) из стран-участниц ЕОУС [ 2].

Таким образом, Парижский договор ограни­чивался минимумом социальных положений, не­обходимых для реализации планов отраслевой интеграции, учет которых был важен, чтобы из­бежать тяжелых социальных последствий пере­стройки соответствующих отраслей. В дополне­ние он предусматривал специальное финансирование отстающих регионов внутри отдельных стран, для чего создавался Европейский инвести­ционный банк, что впоследствии послужило ос­новой для развития в ЕС региональной политики.

В середине 50-х годов ХХ в. произошел пере­ход от отраслевой интеграции к общей экономи­ческой интеграции в форме Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Как напоминает известный германский исследователь Фриц Шарпф, в ходе переговоров, при­ведших к подписанию в 1957 г. двух Римских дого­воров, французский премьер-министр, социалист Ги Молле попытался добиться, в качестве усло­вия интеграции промышленных рынков стран "шестерки", гармонизации национальных мер со­циального регулирования и налоговой политики. Попытка эта не была слишком настойчивой и в конечном счете цели своей не достигла. В итоге с течением време­ни различия в социальной политике государств ­членов ЕС не только закрепились, но и сильно увеличились - после расширения объединения[3].

В 50-е годы осуществить предложенную Молле гармонизацию было про­ще, чем спустя десятилетия, и, тем более, сегодня. Европейские государства благосостояния еще не получили тогда большого развития, и в структур­ном отношении они различались в странах "ше­стерки" значительно меньше, нежели среди бо­лее многочисленных членов ЕС впоследствии. Но если бы тогда на европейском уровне действи­тельно удалось построить социальный рынок, то возможным стало бы и укрепление политической легитимности интеграционного объединения, оказавшееся потом труднодостижимым. В конце концов, в рамках "шестерки" имела шансы полу­чить быстрое развитие политическая интеграция, но последующее расширение, скорее всего, не со­стоялось бы, по крайней мере, в полном объеме.

Римский договор 1957 г. о Евратоме продол­жил отраслевую логику ЕОУС, отменив ограни­чения по признаку национального гражданства на доступ к квалифицированной работе в области развития ядерной энергетики и включив положе­ния о защите работников и населения в целом от угрозы радиации. Римский договор 1957 г. о ЕЭС тоже содержит несколько намеков на социаль­ную политику, но уже применительно к более широкой сфере. В его текст вошли ссылки на права всех рабочих-мигрантов (из стран Сообще­ства), на необходимость обеспечить равную опла­ту за равный труд для мужчин и женщин, на жела­тельность гармонизировать национальные систе­мы социального страхования (к чему серьезно так и не приступили) и на важность укрепления диа­лога между трудом и капиталом [8].

В Римском договоре декларировалась общая цель продвижения социального прогресса и до­стижения высокого уровня занятости, а также со­держался специальный раздел, допускающий бо­лее тесное сотрудничество (и единогласное голо­сование в Совете) по вопросам, касающимся улучшения условий жизни и труда. Был учрежден также Европейский социальный фонд (ЕСФ, ре­ально создан в 1960 г.) - финансовый инструмент для обеспечения профессиональной подготовки и в целом политики ЕС в области занятости.

Впоследствии, в 60-е и 70-е годы, прогресс в развитии "социального измерения" оставался ми­нимальным - за исключением координации наци­ональных систем социальной защиты для рабо­чих-мигрантов и гарантирования женщинам рав­ной с мужчинами оплаты труда. Но на практике разрыв между развитием экономической инте­грации и отставанием интеграции социальной по­ка не был ощутим. Интеграция промышленных рынков не превышала уровня таможенного сою­за, тогда как в сельском хозяйстве, где перешли к Общей сельскохозяйственной политике (ОСХП), разрыв между экономическими и социальными интересами как раз оказался преодолен.

Хотя об этом и не говорил ось вслух, в области ОСХП действовал принцип, согласно которому фермеры имели право на доход, сопоставимый с доходами в промышленности, получавшей от ре­гиональной интеграции сравнительно большую выгоду. Налицо был свойственный социальной политике элемент перераспределения, что нару­шало монополию рынка на определение размера вознаграждения. Кроме того, принципом ОСХП была финансовая солидарность, подразумевавшая, что финансовое бремя, связанное с осуществлени­ем данной политики, возлагалось на ЕС, а не на отдельные страны-участницы. В итоге в 60-е го­ды на долю ОСХП приходилось до 90% всех рас­ходов из бюджета Сообщества, в 70-е - до 75%. В то же время, поглощая львиную долю всех бюд­жетных расходов, ОСХП мешала развитию аль­тернативных направлений расходования средств по социальным мотивам.

Следующим шагом является Регламент 1408, принятый в 1971 г., ко­торый ввел наднациональный режим, уточняю­щий, при каких условиях социальные выплаты, полученные человеком в рамках одной нацио­нальной системы, могут быть конвертированы и экспортированы в пределах всей территории Со­общества. С 1975 по 1980 г. Совет принял десять директив по социальной политике в рамках Про­граммы социального действия (ПСД). Из них три имели отношение к защите рабочих мест (то есть обеспечение минимальных прав работников, по­страдавших при реструктуризации предприятия), три - к равному отношению независимо от пола, а еще четыре - к обеспечению безопасных и здо­ровых условий труда. Некоторые из этих дирек­тив привели к изменениям в национальном зако­нодательстве. Но к середине 80-х годов ПСД за­хлебнул ась под давлением оппозиции со стороны консервативного правительства Великобритании и деловых кругов Европы.

В 1975 г. по­явился Европейский фонд регионального разви­тия (ЕФРР) - главный в ряду структурных фондов ЕС. Его основной миссией стало сокращение ре­гиональных диспропорций в странах ЕС. Наряду с секциями "ориентации" и "сельскохозяйственных гарантий" аграрного фонда ФЕОГА, действующе­го с 1964 г., а также рыболовного фонда (ФИОР), который функционирует с 1994 г., структурные задачи выполняют также: Фонд сплочения, со­зданный в 1993 г., и Фонд солидарности, учреж­денный в 2002 г. Структурные фонды, в сущности, могли бы послужить основой европейской систе­мы социальных компенсаций и страхования обще­ственных рисков. Но для этого их потребовалось бы значительно нарастить в сравнении с нынешни­ми объемами и нацелить на предотвращение соци­ального неравенства и лишений в дополнение к ныне приоритетной задаче преодоления межре­гиональных или межстрановых неравенств.

В целом интеграционная повестка дня уже с 50-х годов формировалась преимущественно в терминах рыночной интеграции и либерализа­ции, а шаги в направлении развития социального измерения оставались очень скромными. На на­циональном уровне у экономической и социаль­ной политики был один и тот же статус - то есть возникавшие между ними противоречия и трения приходилось разрешать голосованием или в ком­промиссном порядке. Но на европейском уровне, после установления прямого действия (direct ef­fect) европейских решений и примата (supreтacy) европейского права, национальная политика за­нятости и системы социальной защиты оказались в тени европейского рыночного регулирования, будучи вынужденными под него подстраиваться.

Новый толчок к развитию европейская соци­альная политика получила в 80-е годы. Из опасе­ний, что Единый внутренний рынок (ЕВР) прине­сет выгоду, главным образом, капиталистам, а не трудящимся, французские социалисты - прези­дент Франции Ф. Миттеран и председатель Евро­пейской комиссии Ж. Делор - настояли на повы­шении статуса "социального измерения".

Единый европейский акт 1986 г. (ЕЕА) предусмотрел правила гармонизации стандартов в об­ласти защиты здоровья и безопасности на рабо­чем месте с использованием квалифицированно­го голосования в Совете. На сессии Европейского совета в Ганновере в 1988 г. была подчеркнута важность социального измерения для реализации программы создания ЕВР. Европейская комис­сия, возглавляемая Делором, выступила в сентяб­ре того же года с рабочим документом, где были, в частности, перечислены восемь возможных ме­роприятий в данной области, хотя и без указания срока их выполнения. Акцент был сделан на со­здании условий, необходимых для содействия по­вышению мобильности рабочей силы.

Кроме того, в декабре 1989 г. 11 государств­-членов (за исключением Великобритании, где премьер-министром была консерватор М. Тэт­чер) подписали предложенную Комиссией Хар­тию основных социальных прав трудящихся (Со­циальную хартию). Она содержала список из 47 акций в целях утверждения социального изме­рения программы реализации ЕВР. Впоследствии Комиссия представила их в форме законодатель­ных предложений в рамках про граммы социаль­ных действий.

В ходе переговоров, завершившихся подписа­нием в 1992 г. Маастрихтского договора, большая часть государств-участников предложила внести цели Социальной хартии в Договор об учрежде­нии ЕС и впредь использовать квалифицирован­ное большинство в Совете при решении всего круга вопросов социальной политики. Однако британское правительство наложило вето на это предложение. В итоге по социальной политике было заключено отдельное соглашение между остальными 11 государствами-членами, в каче­стве приложения вошедшее в Протокол по соци­альной политике (Социальный протокол), подпи­санный 12 тогдашними государствами-членами. Маастрихтский протокол отразил стремление 11 государств-членов (всех, за исключением Вели­кобритании) добиться существенного прогресса в данной области. Он давал им возможность исполь­зовать, руководствуясь Соглашением по социаль­ной политике, институты, процедуры и механиз­мы, предусмотренные Договором, чтобы прини­мать решения во исполнение данного Соглашения. Таким образом, предусматривалось квалифициро­ванное большинство (44 из 66 голосов), когда речь шла о защите здоровья и безопасности трудящих­ся, о равенстве между мужчинами и женщинами и об интеграции лиц, вытесненных с рынка труда. Единогласие по Протоколу требовалось в более чувствительных вопросах - таких, как защита тру­дящихся в случае прекращения трудового кон­тракта.

Помимо этого, Маастрихтский протокол укре­пил возникший с 1985 г. социальный диалог меж­ду организациями, представляющими трудящихся и работодателей на европейском уровне, то есть между социальными партнерами: Европейской конфедерацией профессиональных союзов (ЕТUС ­the Еиrореап Тrаdе Uпioп Coпfederatioп), Союзом конфедераций промышленников и работодате­лей в Европе (UNICE - the Uпioп of Industrial aпd Етрlоуеrs' Coпfederatioпs of Еиroре) и Европейским центром предприятий с общественным учас­тием (СЕЕР - Еиrореап Ceпtre of Епterprises with Pиblic Participatioп). Во-первых, Протокол обязал Комиссию консультироваться с "социальными партнерами" до того, как она инициирует законо­дательство в сфере социальной политики. Во­-вторых, он разрешил самим социальным партне­рам инициировать собственные соглашения, так называемые европейские договоренности (Еиrо­аgrеетепts). Последние могут либо реализовы­ваться в государствах-членах ассоциациями, участвующими в европейских организациях, либо оформляться как европейские законы решением Совета - на основании предложения, исходящего от Комиссии.

Таким образом, цель здесь состояла в том, что­бы передать ответственность в социальной об­ласти бизнесу и трудящимся, придав их консуль­тациям некий "публичный" статус и создав преце­дент для принятия решений на европейском уровне в трехстороннем формате (третьей сторо­ной выступали бы институты ЕС). Расширив мас­штаб сотрудничества между трудящимися и пред­принимателями, социальный диалог призван был породить условия для развития европейской си­стемы отношений в промышленности и помочь социальной политике ЕС выйти за те узкие рамки, которыми она ограничена по Договору [9].

3 июня 1996 г. Совет принял директиву об от­пуске по уходу за ребенком: это был первый ев­ропейский закон во исполнение рамочного согла­шения, достигнутого социальными партнерами на европейском уровне. 15 декабря 1997 г. Совет принял вторую директиву - во исполнение согла­шения, касающегося работы по графику непол­ного рабочего дня. В январе 1999 г. социальные партнеры заключили рамочное соглашение о срочных контрактах. Социальный диалог пред­ставляет собой пример применения на практике принципа субсидиарности, в особенности в тех случаях, когда речь идет о согласованных соци­альными партнерами текстах "нового поколе­ния", исполнение положений которых возлагает­ся на них самих.

В то же время в примечании к ст. 118b (2) гово­рилось, что никакое соглашение, достигнутое представителями труда и капитала на уровне Со­общества, не может обязать национальные госу­дарства изменить свое законодательство ради вы­полнения этого соглашения. Таким образом, успех прямого действия в данном случае был по­ставлен в зависимость от влияния партнерских ор­ганизаций в национальных рамках. Отсюда следо­вало, что такие соглашения могли выполняться отдельными странами в разной степени, что сни­жало заинтересованность социальных партнеров европейского уровня в их заключении.

В то же время Маастрихтский договор ознаме­новал собой отход от следования задаче гармони­зировать национальные системы социальной за­щиты, оказавшейся не достижимой ввиду разно­образия развившихся национальных моделей. Отныне акцент был сделан на их координации, увязке, взаимном признании и сближении. Отход от однозначной гармонизации отразил, в частнос­ти, стремление стран с эффективными и развиты­ми системами социальной защиты сохранить свои национальные достижения. Помимо прочего, он позволяет избежать "социального туризма" (welfare tоurisт). Данное выражение подразумевает, что люди с запросами на разные виды социаль­ной помощи испытывают соблазн в массовом порядке перебираться в страны, где такая по­мощь щедрее, ничего не вкладывая при этом в их благосостояние.

Итак, в течение 90-х годов большая часть евро­пейских законов в социальной сфере основыва­лись на Соглашении о социальной политике, при­лагавшемся к протоколу к Маастрихтскому дого­вору, и на Социальной хартии 1989 г., не носившей характера юридически обязывающего докумен­та. Но британское правительство того времени не подписывало ни Соглашения, ни Хартии. Предо­ставленное Великобритании исключение (opt-out) ограничивало возможность принятия европейско­го законодательства в социальной области, так как социальные обязательства и затраты, возложен­ные на фирмы тех стран, которые европейским законам подчинялись, порождали конкурентное преимущество для британских фирм, тоже поль­зовавшихся неограниченным доступом на евро­пейский рынок.

Восстановить единство в "социальном измере­нии" интеграции удалось в декабре 1997 г., когда лейбористское правительство, сменив консерва­торов в Великобритании, одобрило Амстердам­ский договор, инкорпорировавший Маастрихт­ский социальный протокол. Ст. 136 Амстердам­ского договора, который вступил в силу в мае 1999 г., подтверждает, что социальная политика - это отныне сфера совместной заботы Европей­ского сообщества и государств-членов. Договор­ные основы и процедуры принятия решений, дей­ствующие в отношении европейского законода­тельства в социальной области, прописаны в ст. 137, 139, 141 [7].

Амстердамский договор слегка модифициро­вал сферы применения квалифицированного большинства, единогласия, а также те, которые по-прежнему не входят в компетенцию Сообще­ства. К ним относятся вопросы оплаты труда, право на ассоциацию, забастовку и локаут (уволь­нение работников по инициативе работодателя в связи с участием в коллективном трудовом споре или в забастовке).

Отсутствие договорных оснований для вмеша­тельства интеграционных институтов в разреше­ние вопросов оплаты труда, по-видимому, дало знать себя в той нарочитой осторожности, с кото­рой ЕС повел себя в ходе противостояния проф­союзов Швеции использованию в стране труда низкооплачиваемых рабочих из стран-новичков ЕС. Профсоюзная кампания была начата в 2004 г. по поводу того, что тендер на постройку школы близ Стокгольма выиграла латвийская компания L&P Ваltic Bygg АВ, грубо занизившая и исказив­шая приняты е в Швеции уровни заработков и стандарты условий труда. Шведы жестко и впол­не резонно выступили против практики демпин­говых заработков для иностранных работников на своей территории, требуя, чтобы латвийская компания платила рабочим в соответствии со шведскими стандартами. Компания же стала на­стаивать, что речь идет о нарушении шведами ры­ночного принципа свободы перемещения трудя­щихся и препятствовании здоровой конкуренции, взывая к поддержке Европейской комиссии.

Как следует из заявления председателя ЕК Ж.М. Дурау-Баррозу по данному поводу, Брюс­сель, вопреки, латышским призывам, не усмот­рел причин, чтобы наказать Стокгольм за якобы "нерыночное" поведение.

С Амстердамского дого­вора началась также реформа структурных фон­дов ввиду предстоявшего расширения. В связи с этим "Повестка 2000" предусматривала, что рас­ширение будет финансироваться в масштабе уже сложившейся политики сплочения за счет внут­ренней реформы бюджета, без привлечения до­полнительных средств. Но Испания, Греция и Португалия настояли на том, чтобы финансовые инструменты политики сплочения оставались открытыми и для стран зоны евро. Кроме того, в Ниццском договоре 2001 г. Испании удалось добиться сохранения принципа единогласия при решении вопроса о распределении таких средств на период до 2007 г.

Структурные фонды служат поддержкой и компенсацией "жертвам" рыночной стихии. В качестве получателей распределяемых средств предстают либо регионы, либо отдельные соци­альные категории (долговременные безработ­ные, молодежь, не находящая себе применения на рынке труда). Структурными фондами управляет ЕК в сотрудничестве с национальными государ­ствами и местными властями. Они не замещают, а дополняют помощь национальную. Расходова­ние средств из структурных фондов подчиняется логике заявленных "целей" и многолетнему пла­нированию.

В перераспределении средств через структур­ные фонды, которое производится в рамках ЕС, преобладает территориальное измерение, а пото­му назвать его "социальным" можно только с на­тяжкой. К тому же в ЕС сложилась не вполне здо­ровая традиция считать перераспределение элементом достижения согласия в европейском переговорном процессе, который используется как "плата" менее развитым государствам-чле­нам их отказа от препятствования продвижению экономической и рыночной интеграции. Общий объем средств, распределяемых таким образом, хотя и заметный для отдельных стран, не стоит к тому же переоценивать - он существенно менее 1 % совокупного ВВП стран - участниц ЕС. По­этому для специалистов важнее задачи перерас­пределения кажется сегодня институциональная роль структурных фондов и инструментов спло­чения. Ведь структурные и близкие к ним по зада­чам фонды в последнее время стали рассматри­ваться как важный компонент в развитии полити­ческой системы ЕС, где формулирование и имплементация политики разбросаны по различ­ным уровням управления (местному, националь­ному и европейскому) [12].

Со вступлением в силу Амстердамского дого­вора в список целей Сообщества было включено содействие занятости (ст. 2), не идущее в ущерб конкурентоспособности. Чтобы этого добиться, Сообществу и была придана новая сфера ответ­ственности в дополнение к действиям государств-­членов, подразумевающая выработку скоордини­рованной борьбы за повышение занятости.

Начиная с 1958 г., ЕСФ использовался в руко­водстве ЕС как инструмент для финансирования проектов в государствах-членах, сконцентрированных вокруг профессиональной подготовки и переподготовки ради обеспечения занятости и повышения мобильности рабочей силы. Однако в целом на первых этапах существования интегра­ционного объединения принято было считать, что решение проблемы высокой безработицы со­стоит в стимулировании экономического подъема.

В дальнейшем подход изменился: к настояще­му времени, напротив, создание качественных но­вых рабочих мест расценивается как один из пу­тей к стимулированию экономического роста в Европе. На Межправительственной конферен­ции (МПК) в 1985 г., где вырабатывался ЕЕА, датское правительство, предвосхищая такое из­менение концепции, предложило, чтобы впредь Комиссия выступала с ежегодным докладом по политике занятости. Если безработица поднима­лась бы выше некоторой цифры, Комиссия могла бы выдвигать предложения в ад­рес Совета по мерам с целью подстегнуть увели­чeниe числа рабочих мест. Датская инициатива была продиктована тем, что на первых порах ЕСМ в большей мере ориентировалась на немец­кий и французский политико-хозяйственные ре­жимы. Дания же относилась к числу стран, где расхождение "эталонных" для Европы нацио­нальных правил и высоких социальных стандар­тов вызывало напряжение, побуждавшее к ско­рейшему проведению структурных реформ. Но датское предложение на том этапе не прошло.

В конце 80-х годов в Евросоюзе стали соче­тать регулирование с целью повышения транс­граничной мобильности рабочих с анализом и распространением информации о содержании на­циональных курсов в области борьбы с безрабо­тицей. В 1992 г., в период обсуждения проекта Ма­астрихтского договора, Данией вновь - и опять безуспешно - был поднят вопрос о продвижении сотрудничества государств-членов в этом вопросе.

Между тем в связи с ростом безработицы, ко­торый в ряде стран ЕС не удается сбить до сих пор, решение проблем занятости постепенно вы­двинулось на место основного приоритета в соци­альной политике ЕС. В 1993 г. Дания в очередной раз заняла позицию страны - председательницы в Совете и воспользовалась этим, чтобы поручить Комиссии составить Белую книгу о конкуренто­способности и занятости. Эта Книга получила одобрение на сессии Европейского совета в де­кабре 1993 г., доказав председателю ЕК Делору, что цель выработки европейской стратегии заня­тости все же пользуется существенной полити­ческой поддержкой.

Кроме Белой книги 1993 г. появилась также Зеленая книга "Европейская социальная полити­ка, размышления для Союза" - консультативный документ, опубликованный Комиссией в ноябре 1993 г., положения которого вызвали широкий отклик. Они были переработаны в Белой книге 1994 г. "Европейская социальная политика: путь для Союза". В последнем документе отмечалось, что, хотя социальные права в первую очередь рассматриваются в ЕС сквозь призму труда и воз­награждения, необходимо развивать и систему общей европейской социальной защиты, осно­ванной на социальных правах граждан как учре­ждающем элементе Европейского союза.

Несмотря на то, что организация систем соци­альной защиты по-прежнему оставалась в сфере исключительной ответственности государств­-членов, в 90-е годы Совет все же принял две реко­мендации, призванные содействовать сближению политики в этой области в долговременном пла­не. В частности, было рекомендовано, чтобы каждый гражданин ЕС, не имеющий в данное вре­мя дохода от работы или с капитала, получал ми­нимальную помощь от государства. Была учре­ждена MSSOC - система взаимного информирова­ния по вопросам социальной защиты.