Глава2. Социальные представлений как процесс социального конструирования

2.1. Истоки методологии изучения социальных представлений

Сегодня можно смело утверждать, что исследования социальных представлений успешно развиваются как интенсивно, так и экс­тенсивно, причем для объединения и коммуникации их исследо­вателей созданы адекватные институциональные рамки. Начиная с 1992 г. каждые два года в разных странах с большим размахом проводятся международные конференции по социальным пред­ставлениям, учреждена Ассоциация по их изучению, действует Международная информационная сеть исследователей, причем география исследований постоянно расширяется. Внешние при­чины привлекательности концепции социальных представлений достаточно очевидны: это использование научного языка, общего для различных социально-психологических школ, социальная актуальность и злободневность эмпирических исследований, плюрализм в операционализации самого понятия, возможность установления связей с другими социальными науками. Между тем кажущаяся «понятность» и «определенность» этого подхода, «легкость» следования ему на поверку оказываются только види­мостью, в то время как на практике возникают разночтения мето­дологического характера.

Бурные дебаты по поводу методологического статуса кон­цепции социальных представлений, начавшиеся в 80-х годах XX в. после первых публикаций работ Московичи и его коллег

29

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

Социальные представления как процесс социального

конструирования

на английском языке, не утихали до конца 90-х. Но стоит за­метить, что полного взаимопонимания по этому вопросу так и не было достигнуто. Сформировался лагерь апологетов и сто­ронников концепции, в их числе такие видные социальные психологи вне Франции, как У. Флик, В. Вагнер, И. Маркова, А.-М. Де Роза, М. Огустинос, Р. Харре и Р. Фарр, который одним из первых поддержал идеи Московичи в Великобритании, и дру­гие ученые. Полемика началась с выяснения статуса феномена и понятия социального представления в научном пространстве традиционной социальной психологии: шла работа по соотне­сению и сопоставлению социального представления с аттитю-дами, стереотипами, схемами, предрассудками и другими со­циально-когнитивными феноменами. Вердиктом критиков, настроенных на обновление социальной психологии, был вывод о промежуточном статусе концепции социальных представ­лений в континууме когнитивизм-конструкционизм (см., напр.: Augoustinos, Walker, 1995). Параллельно с конца 1980-х годов за­вязалась полемика сторонников концепции социальных пред­ставлений с разработчиками британской и американской вер­сий конструкционизма на предмет принадлежности теории Московичи к этому направлению. При этом если Харре считал теорию социальных представлений плодотворной и новатор­ской, то разработчики дискурсивной психологии Дж. Поттер и И. Литтон (Potter, Litton, 1985) поначалу заняли позицию отри­цания ее принадлежности к конструкционистской парадигме, рассматривая феномен социального представления как рядо-положенный с аттитюдами, схемами и т.п. (подробно об этой дискуссии в параграфе 3.2,). Герген, со своей стороны, также критиковал «репрезентационизм» как версию социально-ког-нитивистского направления.

Такая противоречивость в оценках со стороны признанных во всем мире специалистов заставляет задуматься о причинах неоднозначности рассматриваемой концепции. Можно предпо­ложить, что различные критики ориентируются на разные тече­ния в рамках огромного массива исследований социальных пред­ставлений (см. об этом: Емельянова, 2001). Следует учитывать, что за более чем сорок лет существования концепции произо­шла ее значительная экспансия в смысле географии иссле­дований, а также наметились заметные расхождения в трактов­ке положений, высказанных Моековичи в 1961 г. Это, в свою

очередь, стимулировало появление нескольких влиятельных направлений развития методологии исследования социальных представлений.

Если вернуться к актуальному ныне континууму когнити­визм-конструкционизм, можно сказать, что сотни работ, кото­рые выносятся на международные конференции по социальным представлениям (а к нынешнему моменту их состоялось уже семь), ориентированы на исследование содержания и структуры представления исходя из идей Ж.-К. Абрика о ядре и периферии представления. Такая удобная для анализа операционализация понятия привлекает исследователей своей прозрачностью и практичностью, но делает концепцию вполне когнитивист-ской. Это и понятно: ведь еще в конце 1960-х годов Абрик, один из первых последователей Московичи, а также сам Московичи с соавторами проводили экспериментальные исследования представлений о партнере, задаче и конфликте в ситуации игры (Abric, 1967). Именно в рамках этой методологии, диктовавшей подход к представлению как к феномену, во-первых, индивиду­ально-психологическому, и, во-вторых, рождающемуся в ситуа­ции непосредственного взаимодействия, зародилась идея о ядре и периферии представления. Уже в начале 70-х годов работы Абрика были изданы на английском языке и, таким образом, еще до появления англоязычных версий работ Московичи и Жо-дле в научном сообществе сложилось определенное мнение о подходе в целом. Как феномен индивидуально-психологиче­ский, репрезентирующий конкретную ситуацию в сознании уча­стника игры, социальное представление действительно соотно­симо по эпистемологическому статусу со схемами и аттитюдами. Опубликованная в начале 80-х годов на английском языке статья Московичи «О социальных представлениях» в книге, изданной под редакцией Дж. Форгаса (Moscovici, 1981), статья «Грядущая эра социальных представлений» (Moscovici, 1982), и особенно коллективная монография «Социальные представления», издан­ная в Великобритании, в которую вошли статьи Московичи, Фарра, Милгрема, Абрика, Жодле и др. (Social representations, 1984), вернули понятию социального представления то содер­жание, которое первоначально вкладывалось в него в про­граммном исследовании Московичи «Психоанализ, его образ и публика» (см. об этом подробнее: Емельянова, 1985; Донцов, Емельянова, 1987).

30

31

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

Социальные представления как процесс социального конструирования

Но существование разных течений в рамках концепции со­циальных представлений — не единственная причина неод­нозначности ее восприятия психологическим сообществом. Сам понятийный аппарат теории вызывает критику, прежде всего, со стороны дискурсивных психологов: начиная с самых первых критических выступлений, они отмечали в нем «черты когнитивизма» (Potter, Litton, 1985), которые обнаруживаются в понятиях иконической матрицы и фигуративного ядра. В по­следующих полемических рассуждениях Поттер в соавторст­ве с М. Биллигом обращают внимание на процессы якорения и объективации¹, которые находятся «в прямом противоречии с утверждением Московичи о том, что представления развива­ются в "непрерывном журчании" повседневного разговора. Если якорение и объективацию рассматривать как фундаменталь­ные когнитивные механизмы, тогда теория социальных пред­ставлений будет дрейфовать к когнитивному редукционизму» (Potter, Billig, 1992, p. 15). Критики, правда, допускали, что объек­тивация социального представления может интерпретироваться «социологически», а не когнитивно, поскольку в противном слу­чае «возможен риск, что внимание будет направлено скорее на интрапсихические когнитивные события, чем на характери­стики спора и конфликта, имеющего место в рамках разговора либо текстов других символических медиа, распространяемых посредством различных социальных практик» (ibid.).

Именно инициированные этими публикациями дискуссии, длившиеся не менее двадцати лет, на наш взгляд, инспирировали возникновение новых идей в рамках рассматриваемой концеп­ции (см. об этом в параграфе 3.2). Во второй половине 90-х годов начинает заявлять о себе направление, разрабатываемое австрий­ским сторонником теории социальных представлений В. Вагне­ром, который делает акцент на конструкционистской составля­ющей этой теории. В условиях поляризации мнений относительно парадигмальной принадлежности концепции социальных пред­ставлений мы будем придерживаться позиции Вагнера и Флика, считающих, что конструкционистский потенциал этой концеп­ции очень высок. Идея о социальном конструировании знания, I

¹ Оба термина употребляются здесь в том значении, которое изна| чально вкладывал в них С. Московичи — «ancrage» и «objectivation>f (Moscovici, 1976, р, 107). '

имеющего историческую обусловленность, с самого начала су­ществования концепции занимала центральное место в текстах Московичи. Другое дело, что рассматриваемая концепция представляет собой особое направление социального конструк-ционизма, по многим методологическим позициям отличаясь как от подхода Харре, так и от подхода Гергена.

Первое и главное отличие между этими подходами, определя­ющее все другие различия, состоит в понимании механизма выработки нового знания: знание вырабатывается в контексте широко понимаемого общественного взаимодействия людей, содержание которого фиксируется в текстах СМИ, политическом и других видах дискурса. Субъектом, носителем этого знания являются не отдельные индивиды, а большие социальные группы. Основной исследуемый феномен общественного знания — соци­альное представление — вырабатывается группами в ситуациях дефицита информации и разного рода угроз, тем самым выполняя важные социальные функции. Таким образом, теория Московичи в конструкционистском лагере стоит особняком как в плане по­нимания взаимодействия и его субъектов, так и феноменов зна­ния, которые здесь исследуются большей частью в макросо-циальном контексте, в отличие от подходов Харре и Гергена, ориентированных на микросоциальный процесс взаимодействия.

Тем не менее, в концепции Московичи с самого начала (и зна­чительно раньше, чем в теориях Харре и Гергена) была решена задача обновления бихевиористской и когнитивистской соци­альной психологии, поставлена и разрешена проблема активности социального познания в выстраивании версий реальности (которыми и являются социальные представления), а также про­блема относительности и исторической изменчивости знания. Небезынтересен, на наш взгляд, и вопрос о том, на какой теоре­тической базе осуществлялась постановка всех этих проблем, в целом аналогичных тем, которые решались в рамках британско­го и американского конструкционизма. Как утверждает Моско-• вичи, такой базой послужила для него французская социологи­ческая школа. На первый взгляд, это выглядит вполне логичным и закономерным: французская социологическая традиция по­рождает во Франции современную социально-психологическую концепцию.

Но, думается, идея о непосредственном выведении методоло­гии концепции социальных представлений из дюркгеймовского

32

2 - 3643

33

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

«социологизма» не вполне соответствует истине. Безусловно, влияние французской социологической школы на концепцию Московичи ощущается не только в заимствовании им централь­ного понятия «коллективные представления». Дюркгейм, как вер­ный продолжатель традиции Конта, выступал, прежде всего, против психологизации социальных наук, последовательно проводя принцип «социального реализма»: общество — это реальность, существующая независимо от составляющих его индивидов. Для Дюркгейма психологизация, т. е. декларирование примата индивидуального сознания над коллективными представ­лениями, — недопустимая редукция высшего к низшему. У Мос­ковичи эта мысль выражена достаточно определенно: «Невоз­можно объяснить социальные факты исходя из психологии индивидов» (Moscovici, 1999, р. 84). При этом Московичи соли­даризируется с Моссом, который противопоставляет эту точку зрения представлениям, доминирующим в Англии и Германии (ibid.). По Московичи, реальность социальных представлений — это не индивидуально-психологическая, а социальная реальность, которая конструируется в микро- и макросоциальном взаимодей­ствиях. Как атрибут социальной группы, социальные представ­ления и служат этой группе, участвуя в социальных процессах. Впрочем, здесь уже начинаются различия между взглядами Дюрк­гейма и Московичи на феномен представления. В социологии Дюркгейма коллективные представления рассматриваются как элемент «коллективного сознания». Корни этого подхода уходят в философию истории Дж. Вико с его противопоставлением общего разума индивидуальному, а также в идеи П.Ж. Прудона о противоречиях между требованиями индивидуального и общего разума как движущей силе истории. Думается, не без влияния этих авторов родоначальник французской социологической шко­лы выдвигал идеи общественной солидарности, социальной инте­грации, а также коллективного сознания.

Концепция Московичи существования какого-либо коллек­тивного сознания не предполагает, а социальные представления рассматриваются в ней как ментальные феномены, «разделя­емые» членами социальной группы, что придает им статус груп­повых социально-психологических феноменов. Анализ философ­ских основ социологии Дюркгейма (Емельянова, 1985) позволяет нам заключить, что идеей социального реализма, выразившейся в утверждении примата социального над индивидуальным, и об-

34

2*

ii

Социальные представления как процесс социального конструирования

щим центральным понятием «представление» теоретическое сходство концепций Дюркгейма и Московичи практически закан­чивается. Действительно, Дюркгейм обычно рассматривается как представитель структурно-функционального подхода в социоло­гии, характерные черты которого во многом могут быть противо­поставлены метатеории, заложенной в концепции Московичи.

Дело в том, что структурно-функциональный подход к соци­альным явлениям, классическим примером которого является ролевая теория Т. Парсонса, предполагал, что участники соци­ального взаимодействия разделяют общую систему символов и значений, относящихся к социокультурной системе ценностей, которая обладает принудительной силой (Абельс, 1999, с. 45). Такой же принудительной силой обладают коллективные представления Дюркгейма. По Дюркгейму и Парсонсу, «социаль­ные факты» заставляют индивидов соответствовать сложившейся в обществе системе норм, статусов и ролей, которые вместе со­ставляют устойчивую структуру. В структурно-функциональном подходе несоответствие индивида требованиям общества при­знается сбоем адаптации и нарушением социального порядка (там же, с. 42). Теорию Московичи, нацеленную на поиск механизмов изменения социального мышления, скорее можно противопо­ставить строго нормативному структурно-функциональному подходу.

Этот вывод заставляет нас идти дальше в поисках корней французской социально-психологической концепции. Развитие национальных традиций социологии, заложенных в работах Дюркгейма, Мосса, Леви-Брюля, Хальбвакса утверждается Московичи как характерная черта его подхода (Moscovici, 1999). Между тем, нам кажется, что концепция социальных представ­лений аккумулировала гораздо более широкий спектр идей, чем тот, что заимствован ею из французской социологической школы. Так, хотя Московичи нигде прямо не говорит о методоло­гическом родстве своей концепции с феноменологией, нам это представляется бесспорным.

Анализируя рассуждения Московичи, в которых он говорит о сути процесса социальной репрезентации научного знания и делает вывод о том, что «индивидуальные или социальные Представления делают мир таким, каким, по нашему мнению, он является или должен быть» (Moscovici, 1976, р. 57), стоит обра­тить внимание на цитату, которую он приводит в подтверждение

35

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

своей мысли. Это развернутая цитата из работы В. Келера «Пси­хологические ремарки по поводу некоторых вопросов антро­пологии», где Келер рассуждает о бытовании научных идей и, в частности, утверждает, что «мало-помалу они стали аспектами такого мира, каким мы его воспринимаем» (ibid.). Известно, что методологической базой гештальтпсихологии была феноме­нология. Рассуждения Московичи о реконструировании объек­тов в процессе их репрезентации, при котором «создается впе­чатление "реализма", материализации абстракций» (ibid., p. 56), весьма близки, в частности, к идеям социологии знания.

Но это не единственная точка соприкосновения феноменоло­гии и подхода Московичи. В одном из важнейших для концепции Московичи пунктов — при обсуждении путей проникновения психоанализа в общество — он обращается к коммуникации по­средством разговора, к коммуникаций «неспецифической, лука­вой, утонченной и часто определяющей формирование точки зрения, направление поведения» (Moscovici, 1976, р. 97). Для под­тверждения мысли о важности этого пути распространения информации Московичи обращается к работе Бергера и Лукма-на «Социальное конструирование реальности» (русский перевод см.: Бергер, Лукман, 1995) и приводит из нее следующее выска­зывание: «Важнейшим средством поддержания реальности является разговорное общение. Можно рассматривать повсе­дневную жизнь индивида в терминах непрерывной работы аппа­рата разговорного общения, который постоянно поддерживает, видоизменяет и реконструирует его субъективную реальность» (Moscovici, 1976, р. 97). Эта цитата наводит на мысль о том, что Московичи разделяет и общий контекст рассуждений Берге­ра и Лукмана, состоящий в утверждении первостепенного зна­чения разговора для формирования и поддержания основ­ных элементов социальной реальности (Бергер, Лукман, 1995, с. 247 — 251). Подобная специфически интеракционистская идея очень созвучна тому, как Московичи рисует логику проникно­вения научных психоаналитических идей в обыденное сознание. По этому вопросу Московичи гораздо ближе к Миду и Блумеру, чем к Дюркгейму и Парсонсу. Согласно первым, общественная жизнь представляет собой непрерывный процесс взаимного согласования действий членов этого общества (Абельс, 1999, с. 53). По Миду, действующий субъект создает свой социальный мир в процессе коммуникации с другими людьми, а социальный

36

Социальные представления как процесс социального конструирования

порядок при этом есть не что иное, как имманентный процесс изменений, и в его формировании люди участвуют как свобод­ные творцы (там же, с. 42 — 43).

Интерпретируя методологию концепции социальных пред­ставлений, Маркова (Markova, 2000) подробно рассматривает истоки диалогической эпистемологии, к которой она относит и традицию исследования социального представления. По ее мне­нию, предшественниками Московичи являлись Мид, Бахтин и не­окантианские религиозные философы (ibid., p. 424). Близость методологии концепции социальных представлений к интерак-ционизму и феноменологической традиции подтверждается не только ссылками теоретиков концепции, но и мнением неза­висимого американского аналитика, одного из тех, кто еще в 1970-х годах проявил интерес к новой французской концепции. Это И. Дойчер, видный американский социолог и социальный психолог, написавший предисловие к первому англоязычному изданию коллективной монографии по социальным представ­лениям (Deutscher, 1984). В своей статье, также вошедшей в это издание, он проводит тщательный анализ теоретико-методологи­ческих оснований как дюркгеймовской социологии, так и не-одюркгеймианской (как он ее называет) социальной психологии Московичи именно на предмет сопоставления их позиций, и на­ходит в последней больше общих черт с символическим инте-ракционизмом, чем со структурно-функциональным подходом Дюркгейма. Первое, на что Дойчер обращает внимание, — это именно трактовка Блумером реальности: «"мир реальности" существует только в человеческом опыте и он появляется только втой форме, в которой человеческие существа "видят" мир» (ibid., р. 94). Эта позиция, унаследованная феноменологической социо­логией, близка, как мы видели, и Московичи.

Дойчер также отмечает «неортодоксальную методологи­ческую позицию Московичи, которая сходна с позицией инте-ракционистов. Он разводит верификацию и открытие в науке, предпочитая открытие. Интеракционисты склонны избегать ве-рификаций теории и стремятся к тому, что Глазер и Страус назы­вали "заземленной теорией" (Glaser, Strauss, 1967). Такая теория основана на прямом эмпирическом наблюдении социального феномена. Она опирается преимущественно индуктивную логи-гк' ^{а Н6 На} АЗДуктивную, предполагающую проверку теории» I^{1 1(}i., p. 97). Это наблюдение представляется нам очень важным,

37

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии ■^!

тем более, что именно здесь прослеживается общность концеп­ции социальных представлений не только с символическим интеракционизмом, но и с современной дискурсивной психоло­гией, также ориентированной на «индуктивную логику» в своей методологии (Potter, 1998, р. 240), и с социальным конструкциониз-мом Гергена, который выдвигает особую теорию, специфическую для социальных наук — генеративную теорию (generative theory), «бросающую вызов общепринятым взглядам и утверждающую новые направления действия» (Gergen, 1982, р. 11). Касательно же заимствования Московичи понятия «социальное представ­ление», думается, смело можно согласиться с высказыванием Дойчера: «Заимствовать единичное понятие, в изоляции от его контекста, не значит использовать его согласно традиции» (Deutscher, p. 98).

Можно сказать, что тенденция к релятивизму, отсутствие определенных онтологических ориентиров, идеи построения социальной реальности в процессе взаимодействия, с одной сто­роны, и, с другой стороны, критическое отношение к гипотети-ко-дедуктивной методологии, сближающие интеракционистские направления и концепцию социальных представлений, наводят на мысль об их принадлежности к одной и той же парадигме.

2.2. Между социальным когнитивизмом в''⁴*¹¹'^" и социальным конструкционизмом '"' * '

Теорию социальных представлений в известном смысле можно противопоставить традициям североамериканской науки, зало­ женным Олпортом (Андреева, 2005; Шихирев, 1999). В противо­ вес индивидуалистическому крену в социальном когнитивизме за океаном, где социальным остается только предмет позна­ ния, здесь «социальное представление выступает как фактор, конструирующий реальность не только для отдельного инди­ вида, но и для целой группы» (Андреева, 2005, с. 217). В отличие от магистрального социально-когнитивистского подхода с его метафорой «обработки информации», подход через социальные представления выглядит более адекватным с социально-психо­ логической точки зрения, так как он учитывает социальный кон­ текст и ориентирован на коллективного субъекта (Augoustinos, Walker, 1995). ........ •...., ,«..^, ■,,..■.-.

38

Социальные представления как процесс социального конструирования

Между тем, часто декларируемое близкое родство концеп­ции социальных представлений и социального когнитивизма (см., напр., Michael, 1991) не вполне очевидно. С одной стороны, социальные представления, или «теории здравого смысла», являются элементами социального знания. Но, с другой стороны, онтологически они не «представляют» объект, а сами являются объектами, сконструированными социальной группой. Для тра­диции социального когнитивизма характерно обсуждать вопро­сы освоения социальным субъектом социальной информации через аттитюды, ее переработки с помощью схем и атрибутив­ных механизмов, а также решать проблемы «правильности» отражения информации и другие типично когнитивистские вопросы. Между тем, в логике изучения социальных представ­лений ставятся задачи анализа социальной реальности через коммуникацию и практику социальных групп. «Будем же пом­нить о том, — говорит Московичи, — что наши представления основаны не на тех вещах и ситуациях, которые они воспроиз­водят — они основаны на коммуникации, касающейся этих вещей и ситуаций. В этом смысле они социально разделяются до того, как усваиваются людьми. Это окончательно проясняет, почему процесс коммуникации оформляет и трансформирует наши разделяемые представления» (Moscovici, 1993, р. 167). Социальное представление — это не представление об объекте, существующем независимо от социальных субъектов, это и есть объект, который не может существовать независимо от действу­ющих социальных субъектов (Moscovici, 1990, р. 338). Эти по­ложения действительно с трудом вписываются в традиционный социальный когнитивизм.

Впрочем, как уже обсуждалось выше, в самих своих истоках теория социальных представлений была конструкционистским • подходом, заявившим о себе раньше, чем оформилось собствен­но конструкционистское направление (Gergen, 1973; Gergen, 1985) в социальной психологии. «Под социальным представлением, — пишет Московичи, — мы подразумеваем набор понятий, убеж­дений и объяснений, возникающих в повседневной жизни по ходу межличностных коммуникаций. В нашем обществе они являются эквивалентом мифов и систем верований традиционных обществ; их даже можно назвать современной версией здравого смысла. ^аш подход фокусируется на том, как люди мыслят и создают

°ю разделяемую реальность, а также на содержании их

39

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

мышления» (Moscovici, 1981, р. 181). Здесь, как и в других фраг­ментах, Московичи настойчиво подчеркивает не только факт сконструированное™ социального представления, но и превали­рующую роль дискурса, разговора, межличностной коммуни­кации в их создании. При этом он указывает, что социальные представления всегда возникают в результате напряженности между людьми и коллективами. Вне такой напряженности, неопределенности речь может идти о предмете когнитивной пси­хологии или социологии знания, а не социальной репрезентации (Moscovici, 1990, р. 386).

Что касается методологической квалификации подхода Мос­ковичи, еще в 1990 г. он указывает на нее совершенно однознач­но: «Англо-говорящие авторы, — пишет он, —- редко уделяют достаточно внимания теории социальных представлений. Возни­кает вопрос, почему, ведь эта теория, можно сказать, лежит в основании эпистемологии дискурса и социального конструи­рования» (Moscovici, 1990, р. 383). К этому можно добавить, что если данной теории и уделяется внимание, то зачастую в фор­ме полемики и критики: концепции социальных представлений приписывается превалирование индивидуальных механизмов в заякоревании представлений, преобладание индивидуальной мотивации в превращении незнакомого в знакомое. Типичными мишенями критиков 80-х годов были центрированность данной теории на описании содержания социальных представлений, недостаточное внимание к процессам их возникновения, распро­странения и изменения. Эти пробелы в значительной степени было восполнены работами 90-х годов. Тем не менее, полемика вокруг методологических основ концепции приобретает в 90-е го­ды существенный размах (Шихирев, 1999; Якимова, 1996), кото­рый, с одной стороны, может быть воспринят как свидетельство известности и прочности ее позиций, а с другой, наводит на раз­мышления о непонятости и превратном толковании ее теоре­тических основ.

Пытаясь разобраться в этом вопросе, вспомним, что постмо­дернизм ассоциируется, прежде всего, с критическими тенден­циями в оценке научного знания, с акцентированием его соци­ально-исторической и политической природы, с подрывом основ позитивистской науки, с оспариванием самого понятия дейст­вительности (Gergen, 1973). Вот уже три десятилетия психология находится на перепутье между модернизмом и постмодер-

Социальные представления как процесс социального конструирования

низмом (Martin, 2000). Социально-конструкционистское движе­ние (Gergen, 1985) явилось в психологии подходом, пытавшимся дискредитировать позитивистскую когнитивную психологию путем вскрытия ее культурных и политических оснований. Пара­доксально, но мишенью критики становится и концепция соци­альных представлений, в частности за сильный контраст между «овеществленным универсумом» науки и «консенсусным уни­версумом» здравого смысла. В соответствии с той же постмодер­нистской логикой эта концепция обвиняется, скажем, в том, что метафора носителя современного здравого смысла как уче­ного-любителя имеет отношение только к представителям сред­него класса, не имея универсального значения для всех слоев современного развитого общества. Московичи удается отвести это обвинение (Moscovici, 1990), однако оно интересно своей ти­пичностью. Таким образом, концепция социальных представ­лений воспринимается некоторыми авторами из конструк­тивистского лагеря как типичная социально-когнитивная схема, а когнитивистами — как методологически вторичный когни­тивный подход. И дело здесь, думается, не в неоднозначности теоретических текстов, которые, как, например, приведенные выше фрагменты, практически не допускают разночтений. По-видимому, недоразумения коренятся в обширной практике эмпирических исследований, авторы которых демонстрируют, по словам В. Вагнера, «недостаточный интерес к той роли, кото­рую играют дискурс, практика и объективация в конструиро­вании социально представленного мира» (Wagner, 1996b, p. 95). В работах, упоминаемых Вагнером, социальное представление выступает не более чем макросоциальное дополнение к социаль-но-когнитивистскому подходу.

В этой связи вызывают интерес попытки дружественно на­строенных критиков концепции социального представления соот­нести ее возможности с теорией аттитюдов. К. Фрэйзер (Fraser, 1994, р. 15), в частности, полагает, что понятие социального пред­ставления очень близко к понятию аттитюдов, но не в их со­временном виде, а в том категориальном наполнении, которое им изначально придавали Томас и Знанецкий, трактуя их как точки зрения на мир, разделяемые социальными группами. Однако уже ^в 0"^х годах в работах Олпорта понятие аттитюда утрачивает свой ервоначальный смысл и «индивидуализируется», превращаясь инструмент измерения межличностных различий (ibid., p. 15).

40

41

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

Таким образом, теперь изучение социального представления вос­полняет пробел в исследованиях крупномасштабных социальных процессов. При этом, например, Фрэйзер полагает, что перспек­тивным было бы исследование социальных представлений как структурированных систем аттитюдов, т. е. изучение того, как лю­ди понимают уже широко распространенные и принимаемые социальные представления (ibid., p. 17). Это предложение может служить примером ситуации, когда за концепцией социального представления не признают ее специфичности, видя в ней всего лишь подход, изучающий распространенные и консенсусные убеждения, наряду с подходами, исследующими их через идео­логию или общественное мнение.

Полемика о сомнительности родства концепции социального представления с когнитивизмом продолжалась. В 1996 г. выходит специальный выпуск «Журнала по теории социального поведе­ния». Здесь ведущие исследователи социальных представлений — В. Вагнер, И. Маркова, М.-Л. Рукетт и другие — приводят все новые аргументы, призванные как уточнить отношения между социальным представлением и социальным познанием, так и за­щитить теорию от постмодернистского релятивизма, «который иногда переходит всякие границы и сближается с "оккуль­тизмом"» (Wagner, 1996a, р. 93). В этом обсуждении преобладают аргументы в пользу того, что между концепцией социальных представлений и традиционным когнитивизмом существуют коренные отличия. Эти аргументы можно объединить в несколько групп по темам: социальное представление и социальное окру­жение, социальное представление и проблема объекта, вопросы истинности социального представления и преднамеренности социального конструирования.

По мнению Вагнера, утверждение о связи социального пред­ставления с локальным миром группы резко отличает этот под­ход от социального когнитивизма и роднит его с социальным конструкционизмом. «Представление, — пишет он, — это концептуальный пирожок, сделанный из мира-теста силами дискурса, консенсуса и социального поведения» (Wagner, 1996b, p. 109). Групповая природа социального представления, его раз-деляемость членами группы, его выработка в процессе социаль­ного взаимодействия постоянно подчеркивались Московичи. Тем не менее, согласно традиции когнитивизма, североамери­канские авторы привычно видели в социальном представлении

42

Социальные представления как процесс социального конструирования

«фотографию», «изображение», существующее в индивидуаль­ном сознании, что, возможно, обусловлено буквальным значе­нием слова «representation» в английском языке (Wagner, 1996a, р. 93). Между тем, в логике концепции термин «представление» изначально означал динамический социальный процесс груп­пового конструирования социального объекта.

Понятие объекта является у Вагнера ключевым и составляет особую тему методологических рассуждений. Вагнер заостряет этот вопрос таким образом: «Представляет ли социальное пред­ставление объект?», — и отвечает на него отрицательно. Пони­мание представления как представления о чем-то является движе­нием в сторону индивидуализма и свойственно традиционному социальному когнитивизму. Конструкционистская логика пред­ставлений, заложенная Московичи, предполагает, что объекта, независимого от людей и имеющего социальное значение, просто не существует. Объект предлагается рассматривать как некую сущность, формирующуюся во внутреннем плане (Wagner, 1996b, p. 115). Сконструированное таким образом социальное окруже­ние существует для людей как должное, как привычный умствен­ный ландшафт, как онтологическая реальность. Основной задачей исследователей социальных представлений как раз и является изучение того, как люди и группы конструируют стабильный и предсказуемый мир из набора различных феноменов, какой тип логики они используют (Markova, 1996, р. 180).

На вопрос: «Можетли социальное представление быть истин­ным или ложным?» Вагнер также отвечает отрицательно. Ведь с позиций теории социальных представлений истина имеет кон-сенсусную природу. Московичи использовал понятие «дове­рительной истины», которая вырабатывается за счет доверия, которое мы испытываем по отношению к информации и сужде­ниям, разделяемым нами с другими людьми. Обобщая традицию рассуждений об истинности социального представления в рам­ках данной теории, Вагнер заключает: «Не существует никакого Другого социально релевантного критерия истинности для лю­бых групповых представлений, кроме собственного свидетельст­ва группы, которое определяется дискурсивно» (Wagner, 1996b, Р- 105).

Для уточнения методологических позиций концепции Вагнер поднимает еще один вопрос: «Является ли социальное конструи­рование преднамеренным действием ?» Вагнер даже предлагает,

43

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

говоря о социальном конструировании, употреблять вместо тер­минов «действие» или «поступок» термин «событие». Конструи­рование социально значимого объекта — это то, что группа или ее члены делают вне зависимости от того, было ли у них соответ­ствующее намерение — конструирование происходит, это со­бытие. «Конструктивное событие — это такое событие, в ходе которого в мире нечто называется, снабжается атрибутами и ценностями, интегрируется в социально значимый мир. Это нечто становится социальным объектом только в групповой системе здравого смысла по ходу взаимодействий, в которых принимают участие действующие лица, относящиеся к группе и разделяющие одно представление в соответствии с тем, что яв­ляется релевантным в данном контексте» (ibid., p. 110). Таким образом, конструирование социального представления не явля­ется преднамеренным действием, оно является событием, проис­ходящим помимо какого-то специального намерения людей. Этот вопрос тесно смыкается с проблемой осознаваемости соци­ального представления, которую поднимает Маркова: «соци­альное окружение существует для людей как их онтологическая реальность, т. е. нечто, что ставится под сомнение только при особых обстоятельствах. Могущество таким предполагаемым онтологическим реалиям придается именно недостаточной осо­знанностью людьми их существования» (Markova, 1996, р. 180). Итак, и процесс, и продукт социального конструирования при­знаются нерефлексируемыми, по крайней мере, при обычном положении вещей. Подобная квалификация социального пред­ставления заставляет задуматься о том, насколько эта теория вписывается в традиционную социально-когнитивистскую методологию.

2.3, Дальнейшие шаги в развитии методологии ■!

В своем выступлении на Пятой Международной конференции .] по социальным представлениям в Монреале ее президент У. Дуаз ] отметил своеобразную ситуацию, сложившуюся внутри концеп- j ции, а именно, образование нескольких относительно самостоя- } тельных течений в русле единого концептуального подхода. Впрочем, как считает Дуаз, такое положение вещей объясняется принципиальным и изначальным плюрализмом концепции.

44

Социальные представления как процесс социального конструирования

Аналогичное наблюдение делает и В. Вагнер (Wagner, 1996c), отмечая появление многочисленных частных направлений ис­следования социальных представлений. На этом основании он делает заключение о существовании скорее парадигмы соци­ального представления, чем единой теории в строгом смысле этого слова (ibid., p. 247).

Действительно, парадигмальный характер созданной Моско-вичи концепции пробуждает у ее последователей новые идеи, касающиеся структурных аспектов самого феномена, методоло­гические аллюзии и попытки соотнести ее с другими подходами, а также потребность доказать и подтвердить самобытность са­мой идеи социального представления. Между тем при анализе панорамы современных исследований, несмотря на многочис­ленность возникших в рамках концепции направлений и их раз­ноплановость, а как следствие, также на некоторые диспропор­ции в развитии базовой методологии и практики эмпирических исследований, все же сохраняется ощущение единой внутрен­ней логики. Может быть, дело в том, что отдельные направления стремятся по-своему уточнить и развить изначальные положе­ния Московичи (допускающие, по-видимому, различные интер­претации), не отступая от них. Здесь мы остановимся только на наиболее заметных из таких частных направлений.

Центральное ядро и периферия социального представления

Это направление, заявленное Жан-Клодом Абриком и его со­трудниками еще в 80-х годах (Moliner, 1988) и активно разви­вавшееся в 90-х (Abric, 1993), по праву можно считать не только достаточно разработанным, но и породившим большое количе­ство эмпирических работ. Исследователей привлекает прозрач­ность операционализации понятия социального представления, предложенной Абриком. В социальном представлении, согласно Абрику, существует центральное ядро, которое связано с коллек­тивной памятью и историей группы, оно определяет гомогенность группы через консенсус, оно стабильно, связно и устойчиво, не слишком чувствительно к наличному контексту, выполняет Функцию порождения значения социального представления и определяет его организацию. В свою очередь, периферическая система обеспечивает интеграцию индивидуального опыта истории каждого члена группы, поддерживает гетерогенность

45

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

группы, она подвижна, несет в себе противоречия, чувствительна к наличному контексту, выполняет функцию адаптации социаль­ного представления к конкретной реальности, допускает диффе­ренциацию его содержания, предохраняет его центральное ядро (ibid., р. 76).

Эмпирические исследования ядра и периферии социального представления в течение последних пяти лет следовали непре­рывным потоком. Во многом благодаря им удалось развить саму теорию: структура представления зависит от изменения атти-тюда, но меняется при этом только периферическая система, а ядро остается стабильным. В рамках данного направления были выделены некоторые закономерности функционирования ядра: так, элементы ядра могут активизироваться в разной степени в зависимости от контекста, на факт активации влияют степень критичности ситуации, а также уровень практического освоения объекта группой. Большое влияние на активацию ядра оказы­вают также контекст высказывания и характеристики норма­тивной модели (Abric, 2000).

Исследователи, работающие в рамках теории ядра и пери­ ферии, сталкиваются с определенными методическими затруд­ нениями, которые, по-видимому, связаны с некоторой мето­ дологической неопределенностью. Самые заметные из таких затруднений — это способы разграничения ядерных и перифе­ рических элементов или, другими словами, «контроль централь­ ности». Теоретики этого направления открыто возражают против контроля центральности через, скажем, показатели частотности элементов. В качестве альтернативы Абрик предлагает контро­ лировать центральность какого-либо элемента путем вычисления его общей и частной валентностей, а также таких специальных индексов, как индекс позитивных оценок и др. (ibid.). Несмотря на видимые успехи и популярность теории ядра и периферии, нужно заметить, что отношение к ней в стане теоретиков кон­ цепции неоднозначно. Так, Дуаз считает, что подобный путь из­ учения содержания социального представления создает иллюзию их автономного, внеконтекстного существования (Doise, 1992, р. 189), а Вагнер замечает, что такого рода крен в изучении струк­ туры социального представления как отход от анализа процессов репрезентации скорее сближает эту теорию с социально-когни­ тивной традицией, чем развивает заложенный в ней конструк- ционистский дух (Wagner, 1996с). ■ ;.ы; <, и

Социальные представления как процесс социального конструирования

Организующие принципы метасистемы

Это направление его автор У. Дуаз, представил в развернутом виде в 1992 г. (Doise, 1992; Doise, Clemence, 1992), а затем, в течение последующих лет, подвергал его эмпирической проверке и ве­рификации; обобщающая статья «Правачеловека, изучаемые как социальные представления в кросснациональном контексте» опубликована в 1999 г. (Doise, Spini, 1999). Дуаз затрагивает один из самых «узких» моментов в концепции Московичи: как инди­видуальная когнитивная деятельность индивидов связана с фе­номенами коллективного сознания? Действительно, наличие у членов социальных групп индивидуального сознания никем из идеологов концепции как будто не оспаривается, однако во­прос о том, как сосуществуют два типа сознания —^: индиви­дуальное и коллективное — в достаточной степени проработан не был.

Дуаз отталкивается от идеи Московичи о том, что существуют две взаимодействующие когнитивные системы: одна — опера­циональная, функционирующая на основе ассоциаций, поиска различий и т.п., а другая — нормативная, которая контролирует, верифицирует, отбирает материал на основе каких-то правил. Т. е. во втором случае речь идет о некоей «метасистеме», которая перерабатывает материал, производимый первой системой. «Объяснить социальное представление, —говорит Московичи, — также значит объяснить, почему некоторые когнитивные убеждения, подвергающиеся обсуждению и обдумыванию, изменяют свою природу и становятся нормативными или экс­траординарными, как это случилось с правами человека около двадцати лет назад» (Moscovici, 1993, р. 166). Развивая эту мысль Московичи, Дуаз и Клеманс вводят понятие «организующих принципов метасистемы» (Doise, Clemence, 1992, p. 13). Эти прин­ципы могут обусловливать различные требования к организации материала: например, в случае научной деятельности это требо­вание применения строгих логических правил, а в ситуации кон­фликта одной группы с другой — направленность на защиту ее единства. Дуаз концептуально связывает понятие организующих принципов с понятием социальных представлений: «Важной проблемой в изучении социальных представлений является то, что их материя — это собрание человеческих мнений, аттитюдов ^{Или п}Редрассудков, из которых нужно реконструировать общие

46

47

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

для человеческих групп организующие принципы» (ibid., p. 15). В этой связи Дуаз возлагает большие надежды на статистический анализ данных, в рамках которого организующие принципы про­являются как принципы общности, которые можно обнаружить в индивидуальных различиях.

Именно в этом ключе Дуаз с коллегами формулируют цель своего масштабного исследования прав человека (выборка — 6791 человек из 39 стран мира): «В нашем исследовании социаль­ного представления мы ищем организующие принципы индиви­дуальных различий в репрезентационном поле» (Doise, Spini, 1999, p. 2). Авторы уточняют, что сами «социальные представле­ния могут рассматриваться как организующие принципы сим­волических отношений между отдельными людьми и группами» (ibid.). Для изучения этих отношений Дуаз предлагает теоре­тическую модель, изложенную им с коллегами ранее (Doise, Clemence, 1992) и содержащую три базовых положения. Первое положение состоит в признании того, что различные члены из­учаемой группы разделяют общую точку зрения на изучаемый предмет. Второе — это утверждение того, что люди различаются по силе своей приверженности определенным аспектам соци­ального представления, причем эти различия каким-то образом организованы. Третье положение заключается в том, что эти систематически организованные вариации заякореваются на коллективных символических реалиях в коллективном опыте и в убеждениях людей (Doise, Spini, 1999, p. 2). Исследование Дуаза и его коллег подтвердило, что в разных странах существует общее понимание основных статей Декларации прав человека. Существуют также организующие принципы, отражающие общность личностных позиций по принятию прав человека — эти принципы определяются иерархией терминальных ценно­стей и личным опытом людей, связанным с пережитой лично ими дискриминацией. В каждой стране социальное представление о правах человека заякорено на национальных особенностях, в исследовании выраженных через величины специальных индексов ООН.

Жизнеспособность этой модели и ее возможности при прове­дении политико-психологических кросскультурных исследова­ний очевидны. Очевидна также и самобытность методологиче­ской позиции авторов, стремящихся понять логику порождения коллективных феноменов из индивидуальных ментальных

48

Социальные представления как процесс социального конструирования

структур (личностных позиций, ценностей и установок). Эта тео­рия, как одна из немногочисленных попыток увязать индиви­дуальный уровень сознания с коллективным, находит все больше приверженцев.

Подход через эпистемологию социальных представлений

Следуя по пути развития методологии концепции социальных представлений, И. Маркова предлагает систему взглядов, кото­рая призвана уточнить ее эпистемологический статус, связывая ее с различными теориями знания, а также вписать феномен социального представления в панораму существующих взглядов на социальное мышление. Маркова показывает, каким образом социокультурные теории знания трактуют развитие рефлексив­ного мышления, которое формируется на основе когнитивной Я-дифференциации, и как в эту логику вписывается феномен социального представления. Ключевыми понятиями, вводимыми Марковой в этой связи, являются понятия когнитивной диффе­ренциации и когнитивной глобализации.

Идеи когнитивной дифференциации обнаруживаются уже в работах Болдуина, который описывал развитие разума как дви­жение от дорефлексивных стадий к рефлексивному и научному мышлению. Рефлексивное мышление противостоит стандартным способам мышления. В соответствии с системой Мида осознанное мышление возникает из опыта общения с другими людьми, а раз­витие рефлексивного Я-осознания основано на Я-дифферен­циации, которая включает в себя возрастающую способность применять аттитюды других к собственному Я. По Выготскому, рефлексивному мышлению предшествует проблемная ситуация. Именно тогда, когда автоматическое действие прерывается, человек начинает его рефлексировать. Эту идею поддерживал и Рубинштейн — он называл рефлексивную теорию знания «коперниковской революцией» (Markova, 1996, р. 186).

Итак, социокультурные теории, полагает Маркова, делают акцент преимущественно на развитии рефлексивного мышле­ния, основанного на когнитивной дифференциации. Эти теории подразумевают, что для того, чтобы стать независимым мысли­телем, ребенок или ученый должны концептуально освободиться ^от ограничений, создаваемых их социальным окружением.

нцепция ^с°Ц^иальных представлений, напротив, фокусируется

49

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

в первую очередь на тех формах мышления, которые являются упрощенными, автоматизированными, менее рефлексивными. Это мышление, которое возникает как раз из ограничений, воздвигаемых социальным окружением и мешающих человеку мыслить независимо. Такое мышление, инкорпорируясь в сим­волическое социальное окружение, осваивается людьми в бессо­знательной деятельности. Маркова называет это процессом когнитивной глобализации (ibid., p. 187). Глобализирующие про­цессы — это процессы якорения и объективации. Посредством процессов якорения люди справляются со сложностью мира, группируя события и объекты и относя их к уже известным. Объективация же отрывает понятие от научного или профес­сионального контекста и дает ему самостоятельное существо­вание. Как якорение, так и объективация являются процессами, обратными когнитивной дифференциации. В то время как в раз­витии интеллекта и научного знания акцент приходится на ког­нитивную дифференциацию, в формировании социального представления акцент оказывается на глобализации.

При этом, согласно Марковой, все формы знания — как образовательно-научные, так и социально-репрезентативные — включают в себя и эксплицитное, и имплицитное знание. Учиты­вая такую многомерность человеческого мышления, при иссле­довании социального представления на эмпирическом уровне, по мнению Марковой, необходимо использовать как методы из­учения осознанных уровней мышления, так и методы, предна­значенные для изучения его неосознанных уровней. Например, словесно-ассоциативные задания, широко применяемые Марко­вой в ее собственных исследованиях (Markova, Moodie, 1998), затрагивают нерефлексивный уровень социального мышления, в то время как интервью допускает возможность размышления на рациональном уровне. Как можно видеть на примере иссле­дований процесса социального представления личности и цен­ностей индивидуализма, проведенных Марковой с коллегами (ibid.), это направление обладает большим потенциалом возмож­ностей эмпирического изучения разных уровней социального мышления. Таким образом, в работах Марковой продолжается и развивается традиция использования качественных методов, заложенная К. Херзлиш и Д. Жодле в их ранних работах. Необ­ходимость и адекватность применения качественных методов остается аксиомой для последователей концепции социальных

Социальные представления как процесс социального конструирования

представлений и, в то же время, результаты их исследований неизменно подвергаются критике со стороны сциентистски на­строенных социальных психологов, ожидающих более убеди­тельных доказательств действительной консенсусности и разде-ляемости социальных представлений, чем «пара удачных цитат» из интервью (Fraser, 1994, р. 19).

Социальное представление как результат коллективного коупинга

В. Вагнер, один из авторитетных теоретиков концепции, пред­лагает свой взгляд на понятие социального представления. Он является одним из тех методологов, которые ратуют за после­довательное размежевание парадигмы социального представ­ления с традиционным социальным когнитивизмом. В логике этого размежевания он предлагает терминологически различать «представления» и «представление» (Wagner, 1996c, р. 248). Представление — это социальные процессы, вовлеченные в ре­презентирование, а представления — это образы, метафоры и изображения как результаты этого процесса. Соответственно, можно изучать структуру и динамику представлений, с одной стороны, и процесс представления — с другой стороны.

Стремясь увязать способ разработки понятия представления с изначально постмодернистской методологией концепции Мос-ковичи, Вагнер предлагает следующую логическую схему. Он берет за основу положение Московичи о том, что без предмета, значимого и релевантного для социальной группы, а следователь­но, вызывающего общественный дискурс и символическую раз­работку, поиск разделяемых представлений не имеет особого смысла (Wagner, Valencia и др., 1996, р. 347). Вслед за Московичи, Вагнер утверждает, что такими значимыми и релевантными для группы предметами могут быть, например, неожиданные послед­ствия или побочные эффекты коллективных действий, напри­мер, распад экономики, которые требуют, чтобы группа справля­лась с ними, делая «незнакомое знакомым» (Wagner, 1996b, Р- 112). При этом коллективный коупинг будет вначале символи­ческим, инициирующим широкий дискурс — для того, чтобы заякорить событие, а затем — материальным, для выработки си­стемы значений, которая позволила бы отвести событию место ^в социальном мире группы.

50

51

Социальный конструкционизм: черты новой парадигмы в социальной психологии

Примером подобного коупинга Вагнер (Wagner, 1996c, р. 250) считает процесс образования нового представления об «афро-американцах» в США (в противовес морально устаревшему пред­ставлению о «негре»). В этом случае американское общество должно было справиться с дискомфортной ситуацией расового закрепления представления о части населения как о «неграх». Оно решило эту проблему, заякорив это представление на геогра­фическом понятии «афро-американец» (Philogene, 1994).

В своем собственном кросс-культурном исследовании пред­ставлений «войны» и «мира», проведенном в Испании и Никарагуа (Wagner at al., 1996), Вагнер с соавторами применили метод сло­весных ассоциаций для построения семантических пространств этих социальных представлений, воспользовавшись структурным подходом к представлениям через выделение их ядра и перифе­рии. Авторы доказывают, что как в Испании, так и в Никарагуа ядро представления составляют элементы, преимущественно свя­занные с аффективным опытом респондентов, а периферию — элементы, связанные с рассуждениями, интеллектуализацией. Сформированными считались социальные представления, облада­ющие устойчивым ядром. Исследователи обнаружили в Никара­гуа такие представления и о войне, и о мире, а в Испании — только о войне. Мир в стране, где давно не было войн, не явился «выда­ющимся» предметом, вызывающим в обществе дискурс, поэтому социальные представления не сформировались. Следуя логике дискурсивной психологии, Вагнер доказал связь представления и дискурса, но при этом все же воспользовался структурной опе-рационализацией понятия социального представления через ядро и периферию, которую в другом месте он сам рассматривает как приближенную к когнитивному анализу (Wagner, 1996c, р. 249). По-видимому, такая разноплановость в методологии исследова­ний неизбежна — она отражает поисковый характер мини-тео­рий, возникших в рамках концепции.

В становлении и развитии концепции всегда важное место занимает утверждение ее идентичности, которое происходит, в том числе, и в полемике с другими точками зрения. Особенно активно эта полемика развертывается диалоге с наиболее близ­кими по предмету «соседями». В этом можно увидеть как «нарцис­сизм малых различий», так и ожесточенную борьбу за методоло­гическую чистоту. Как с самого начала было заявлено Московичи и как сегодня признается большинством исследователей соци-

Социальные представления как процесс социального конструирования

ального представления, эта концепция по своим принципиальным позициям расходится с положениями традиционного социального когнитивизма, в частности, с теориями социальных схем, атрибу­ций, аттитюдов и социальной идентичности. Вместе с тем, отме­жевание данной концепции от когнитивизма порождает вопрос: не теряется ли за «дискурсом» и «социальным конструирова­нием» само познание как предмет и не происходит ли таким обра­зом переход на позиции постмодернистского агностицизма?

Что касается перспектив концепции социальных представле­ний, очевидно, что в планы ее теоретиков входят оттачивание методологии в продолжающейся полемике с «соседями» по пред­мету, а также попытки ее интеграции с теорией социальной идентичности (Wagner, 1996c, р. 252). Необходимо заметить, что, несмотря на активное развитие частных направлений в рамках данной концепции, по-прежнему актуальными и все еще не ре­ализованными остаются пожелания, высказанные Москови-чи несколько лет назад в адрес исследователей социального представления: обратить внимание на его ценностные аспекты; изучать правила дискурса и их влияние на формирование соци­ального представления; анализировать характер самих тем, с ко­торыми связаны вновь возникающие социальные представле­ния, их связь с коллективной ца'мятью и языком; задуматься над проблемой рациональности социальных представлений и их обратного влияния на науку; проявить интерес к таким консен-сусным универсумам, как искусство и дизайн (Moscovici, 1993, р. 169). Нельзя не признать, что эвристическая ценность кон­цепции социальных представлений очень велика, что привлекает к ней исследователей. Вместе с тем хочется верить, что заложен­ный в ней потенциал действительно будет реализован, и иссле­дования социальных представлений станут исследованиями нового поколения в социальной психологии XXI в.

;■•;»,-.

52

Конструкционистские направления в борьбе за первенство