2.7 «Сельская жизнь»

Год	Общая сумма упоминаний	Позитивные упоминания	Объем	Негативные упоминания	Объем	Нейтральные упоминания	Объем
1988	150	150	743	-	-	-	-
1991	87	80	381	7	31	-	-
1996	29	-	-	28	137	1	7
1998	16	-	-	14	93	2	11
Всего:	282	230	1124	49	261	3	18
2.8 «Советская Россия»
Год	Общая сумма упоминаний	Позитивные упоминания	Объем	Негативные упоминания	Объем	Нейтральные упоминания	Объем
1988	151	151	607	-	-	-	-
1991	165	28	152	102	438	35	181
1996	144	-	-	129	526	15	53
1998	139	-	-	120	179	19	103
Всего:	599	179	759	351	1143	69	337

му поводу лишены четкой оценочной составляющей. Почему же либеральная пресса отказывается от обсуждений такого жизнен­ного важного для современного российского общества предмета, как демократия, развитие которой является одним из непрелож­ных достижений нынешней власти? Причину этому мы видим отчасти в содержании социальных представлений, выявленном нами во второй фазе исследования. Неудачи рыночных реформ, обнищание населения жестко связаны в социальных представле­ниях всех исследованных групп с демократическими преобразо­ваниями общества.

Итак, последнее десятилетие стало ареной смены ориентиров в отношении ценностей демократии. На следующем этапе иссле­дования нас интересовало, действительно ли социальные пред­ставления о демократии различаются в разных группах россий­ского общества и каковы наборы высказываний, являющиеся эмпирическими референтами тех или иных представлений. При анализе социальных представлений мы, прежде всего, исследовали объем информации и установку в структуре соци­ального представления. Для этого нами был использован метод фокус-групп с последующим контент-анализом высказываний участников. Участие модератора ограничивалось репликами: «Что вы считаете демократией? », «Происходят ли демократиче­ские процессы в современной России ? », « Какова степень вашей вовлеченности в демократические процессы? », «Является ли де­мократия благом для России?». Респондентами были предста­вители пяти групп российского общества: менеджеры промыш­ленных предприятий, работники бюджетной сферы, рабочие, занятые ручным трудом в частных мастерских, студенты универ­ситета, пенсионеры. За исключением мужской группы рабочих, группы были гетерогенными по половому признаку.

Контент-анализ позволил выявить наиболее часто встреча­ющиеся высказывания о демократии в каждой из групп.

Менеджеры среднего звена промышленных предприятий (возраст 35 — 50 лет) считают, что современное российское обще­ство не готово к демократии, а для утверждения демократиче­ских принципов требуется смена поколений. Свою позицию в отношении политики определяют как пассивную, объясняя эту пассивность неверием в результативность своих возможных Действий, разочарованностью. Нынешняя ситуация в стране оценивается ими как распущенность и вседозволенность.

239

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

С читают, что они сами ни на что повлиять не могут. Президент (Б.Н. Ельцин) оценивается ими как несостоятельный руководи­тель. Надежды возлагаются на сильного лидера и на укрепление законодательной власти.

Работники бюджетной сферы (возраст 25 — 52 года) политиче­скую ситуацию в стране оценивают как очень тяжелую. Демо­кратию в целом считают положительным явлением, нужным России, но в настоящее время российскую демократию оцени­вают как зачаточную, противоречивую, однобокую. Полагают, что процесс развития настоящей демократии требует длительного времени. Свое социальное положение оценивают как бесправное и незащищенное. Источники развития демократических процес­сов видят в активности отдельных людей, политических лидеров, в развитии политических институтов общества. Считают, что эко­номический кризис тормозит демократические преобразования.

Рабочие (возраст 25 — 35 лет) придерживаются мнения, что в целом демократия необходима России, но нынешняя демо­кратия не такая, какой она должна бы быть. Собственная полити­ческая позиция оценивается ими как пассивная из-за неверия в результативность своих действий. Свое финансовое положе­ние они оценивают как хорошее, поскольку много и успешно работают. В целом политическую позицию большей части насе­ления определяют как пассивную, связывая это с особенностями национального характера — нежеланием «высовываться» и с об­щим ухудшением уровня жизни. Действующие политики, по их мнению, не заслуживают доверия, так как они стремятся к соб­ственному благу, а не к благу государства и народа. Существует расхождение между законом и его практической реализацией. Нужны политические изменения: новые лидеры, возможно, диктатура.

Студенты университета (возраст 19 — 23 года) полагают, что многие важные элементы демократического государства уже присутствуют в России, но нынешняя демократия очень несовершенна. Демократия нужна России, но до нее нужно дора­сти. Свое положение в обществе характеризуют как неустойчи­вое, ненадежное, свою политическую позицию — как не очень активную. Причину своей собственной недостаточной актив­ности, как и пассивности всего населения, видят в отсутствии соответствующих организаций, лидеров, в разочарованности, а также в низком уровне жизни, так как «голодному человеку

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

не до демократии». Отсутствует доверие к власти, к президенту лично. Истинная демократия связывается ими с экономической стабильностью.

Пенсионеры (возраст 65 — 80 лет) оценивают демократию как вредное для России явление. Демократия в России — это без­властие и разгул бандитизма. Положение в стране характеризуют как деградацию общественной морали, развал, беззаконие, отсутствие всяких социальных гарантий. Оценивают свою поли­тическую позицию как активную, так как являются членами обще­ственных организаций и партий. Свое экономическое положение оценивают негативно: «До хорошей жизни уже не дожить». Выражают недоверие и неприязнь к нынешнему руководству страны. По их мнению, демократическое государство — это госу­дарство индивидуалистов, что для России неприемлемо, так как русский человек общественный по природе.

Несмотря на явные различия в установке на российскую де­мократию в структуре социальных представлений выделенных групп (положительная или нейтральная установка у студентов и работников бюджетной сферы, негативная или нейтральная у пенсионеров, менеджеров и рабочих), в их социальных пред­ставлениях можно отметить общие черты: недостаточность объ­ема информации о сущности демократии; подмена политических процессов экономическими, т. е. перенос значения из сферы экономических представлений в сферу политических представ­лений. Кроме того, для всех исследованных групп характерно разделение демократии на идеальную и реальную. Если идеальная демократия всеми группами, кроме пенсионеров, характери­зуется как потенциальное благо для России, то реальная — как ущербная или даже вредная для России. При этом гарант демо­кратии (на момент исследования — президент Ельцин) во всех группах предстает как непопулярный лидер.

Ключевое объяснение неприятия демократии, существующе­го в структуре социальных представлений пенсионеров, менед­жеров и рабочих, можно было бы выразить фразой: «Демократы довели Россию до обнищания». Второй важный объяснительный принцип в социальном представлении того, почему демократия не явилась абсолютным благом: «Демократия и Россия несовме­стимы». В качестве доказательств приводится общественный по натуре русский характер, отсутствие демократических тради­ций в истории страны, а значит, психологическая неготовность

240

241

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

россиян к усвоению демократических норм, усугубляемая кор­румпированностью власти.

Социальные представления о демократии в изученных нами социальных группах в определенной степени отражают особен­ности условий их формирования и обладают рядом общих черт. К таким чертам мы можем отнести недостаточность объема информации о сущности демократии; противоречивость внут­реннего содержания представлений; перенос значения тракту­емых явлений из сферы экономических представлений в сферу политических представлений. Кроме того, содержание представ­лений характеризуется наличием образов идеальной и реальной демократии, а также тенденцией рассматривать власть, государ­ство в качестве ведущего источника становления и развития демократии в России.

Очевидно, именно под влиянием этих представлений либе­ральная проправительственная пресса в 1998 г. избегает обсуж­дения вопросов демократии, считая их провоцирующими и раз­дражающими читателя. В то же время оппозиционная пресса использует критические рассуждения о демократии как аргу­мент в полемике.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что именно коммунистическая пресса, начавшая во второй половине вось­мидесятых активную пропаганду принципов демократии, в кон­це девяностых дискредитирует саму идею демократических пре­образований в России, требуя жесткой власти и преследования инакомыслия. Либеральная же пресса демонстрирует явную беспомощность в отстаивании демократической идеи в России и ведет себя конъюнктурно в угоду сложившимся социальным представлениям. Организующая, по Московичи, функция про­паганды в данном случае обеспечивает единство социального поля через механизм переноса значения. В высказываниях оппо­зиционной прессы он предстает как непосредственный перенос неудач экономических реформ на новые для России демократи­ческие ценности. В материалах же либеральной прессы тактика игнорирования вопросов демократии также приобретает смысл пропагандистского приема, отвлекающего публику от невы­игрышного для власти положения дел.

Данные, полученные в ходе фокус-групп, а также результаты контент-анализа прессы легли в основу программы стандартизи­рованного опроса, в котором приняли участие 273 чел. Респон-

I

дентам предлагалось оценить по 5-ти балльной шкале, в какой степени демократические преобразования в России повлекли за собой различные общественные, политические и экономиче­ские изменения. Категории, предлагавшиеся для оценки, были отобраны в результате контент-анализа текстов фокус-групп и публикаций прессы, а затем уточнены в ходе пилотажного опроса. При составлении шкалы и выборе отдельных категорий мы опирались также на результаты исследований социальных представлений о демократии, осуществленных И. Марковой и ее коллегами (Маркова, 1996; Moodie at al., 1995).

Оценочная шкала, составлялась нами с учетом рекомендаций Абрика (Abric, 2000, р. 87), предлагающего вычислять при анали­зе структуры социального представления коэффициент пози­тивных ответов — TCP (Taux categorique positif). Расчет коэффи­циента позитивных ответов для каждого явления из списка TCP (i) производился по следующей формуле:

гдеп(4) —число ответов «значительнаястепень», п(5) —число ответов «очень значительная степень», N — общее число ответов.

Вычисление коэффициента позитивных ответов позволило выявить те явления, которые, по мнению респондентов, явились главными следствиями демократизации. Это элементы, которые, по Абрику, будут принадлежать к ядерной части представления о демократических изменениях.

В таблице 3 представлены результаты подсчета коэффи­циента позитивных ответов для каждого явления из списка.

Как можно видеть, ядерные элементы социального представ­ления о демократии фиксируют не столько политические, сколь­ко экономические явления. Рассмотрим результаты для каждой социальной группы отдельно.

Работники бюджетной сферы, 64 чел. (68% женщин, 32% мужчин, возраст 28-57 лет. Уровень образования: 83% — высшее, 4% — неоконченное высшее, 4% -— средне-специальное, 4% — среднетехническое, 6% — среднее). Как видно из таблицы 3, наиболее существенное влияние, по мнению представителей этой группы, демократические изменения в России оказали На рост коррупции (86), возникновение диктатуры денег (86),

242

243

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Т аблица 3

Оценки степени влияния демократических преобразований

на общественно-политические и экономические явления

(коэффициенты позитивных ответов [TCP])

Явления/Категории	Работники бюджетной сферы	Рабочие	Пенсионеры	Студенты
1. Возможность свободного волеизъявления	45	48	18	68
2. Появление рыночной экономики	59	64	45	51
3. Рост коррупции	86	78	82	73
4. Появление безработицы	81	84	83	85
5. Развитие гласности	53	61	48	65
6. Появление анархии	56	54	42	45
7. Развитие демократических институтов	28	36	18	36
8. Обнищание населения	84	91	85	65
9. Появление различных свобод	23	55	40	56
10. Рост политической активности населения	22	26	14	37
11. Возникновение диктатуры денег	86	83	83	80
12. Реализация народовластия	11	20	14	17
13. Соблюдение прав человека	9	9	6	9
14. Развитие частного предпринимательства	59	62	49	69
15. Уверенность в завтрашнем дне	3	4	5	3

обнищание населения (84) и появление безработицы (81). Анализ полученных данных показывает, что респонденты данной груп­пы считают зависимость между демократическими изменения­ми в России и теми атрибутами демократии, которые принято считать одними из обязательных условий ее реализации, скорее незначительной. Основными следствиями демократических преобразований работники бюджетной сферы видят развитие гласности (53) и возможность свободного волеизъявления (45).

244

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Н есколько ниже оценивается ими развитие демократических институтов (28), появление различных свобод (23) и рост полити­ческой активности населения (22). Очень низкие коэффициен­ты получили такие категории, как соблюдение прав человека (9) и уверенность в завтрашнем дне (3).

Рабочие, 69 чел. (53% мужчины, 47% женщины, возраст 24 — 54 года. Уровень образования: 8% — высшее, 3% — неоконченное высшее, 35% — средне-специальное, 22% — среднетехническое, 29% — среднее, 3% — неполное среднее). В наиболее высокой сте­пени следствиями демократизации в России, по мнению рабочих, стали: обнищание населения (91), появление безработицы (84), появление диктатуры денег (83), рост коррупции (78). Как видно из таблицы 3, среди политических последствий демократии пред­ставители этой социальной группы отмечают значительную степень развития гласности (61), появление различных свобод (55) и возможности свободного волеизъявления (48). То, что результа­том демократических изменений стало соблюдение прав чело­века, считает лишь незначительная часть респондентов данной группы (9). Таким образом, и в социальной группе рабочих пре­обладает тенденция рассматривать в качестве основных послед­ствий демократизации ухудшение материального и социального положения населения, рост коррупции, а также ряд других нега­тивных явлений социально-экономического характера.

Пенсионеры, 65 чел (67 % женщин, 33% мужчин, возраст 55 — 87 лет. По уровню образования: 51% — высшее, 5% — неоконченное высшее, 9% — средне-специальное, 11% — среднетехническое, 16% — среднее, 8% — неполное среднее). При оценке последст­вий демократических преобразований в России опрошенные пенсионеры в качестве наиболее существенных выделяют те же явления, что и представители двух предыдущих групп — обни­щание населения (84), появление безработицы (83), возникнове­ние диктатуры денег (83) и рост коррупции (81). Среди предложен­ных для оценивания политических последствий демократии, респонденты этой группы в качестве наиболее значимых назы­вают развитие гласности (48) и появление различных свобод (40). Другие атрибуты демократии — такие, как возможность свобод­ного волеизъявления (18), развитие демократических институтов (18) и соблюдение прав человека (6), по мнению большинства опрошенных этой группы, получили незначительную степень распространения в результате демократических изменений.

24$

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Студенты, 75 чел. (63% женщины, 37% мужчины, возраст 20 — 22 года. Все опрошенные — студенты 4 и 5 курсов психологи­ческого, юридического и филологического факультетов Твер­ского государственного университета). Результаты исследо­вания показывают, что представители этой социальной группы наиболее оптимистично смотрят на развитие демократии в Рос­сии. Студенты отмечают значительную степень развития в ре­зультате демократических преобразований следующих атри­бутов демократии: возможность свободного волеизъявления (68), развитие гласности (65), появление различных свобод (56). Однако степень развития в результате реформ народовластия (17), соблюдения прав человека (9) и уверенности в завтрашнем дне (3) студенчество оценивает как незначительную. Наиболее высокие коэффициенты, однако, были получены и в этой со­циальной группе при оценке таких социально-экономических явлений, как появление безработицы (85), возникновение дик­татуры денег (80), рост коррупции (73) и развитие частного предпринимательства (69).

Таким образом, в представлениях респондентов изученных нами социальных групп о демократических преобразованиях оказываются связанными как элементы, имеющие непосредст­венное отношение к демократии, так и явления, принадлежащие сфере экономики. Причем степень развития последних в резуль­тате демократических реформ оценивается опрошенными более высоко. Для определения различий в оценках степени воздейст­вия демократических преобразований на предложенные явле­ния был использован U-критерий Манна-Уитни. В дополнение к нему был осуществлен расчет Z-критерия отклонения значе­ний U от нормального распределения. Наличие отклонения сви­детельствует о существовании различий между выборками.

Сравнение друг с другом социальных групп работников бюд­жетной сферы, рабочих и пенсионеров выявило наличие между ними сходства в оценках большинства предлагавшихся катего­рий. Значимые различия между группами работников бюджет­ной сферы и рабочими были выявлены при оценке влияния де­мократических преобразований на рост коррупции (р<0,05), появление различных свобод (р<0,01) и реализацию народовла­стия (р<0,05). При сравнении ответов работников бюджетной сферы и пенсионеров обнаружены значимые различия в оценк только двух категорий: возможность свободного волеизъявлен

246

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

(р<0,001) и рост политической активности населения (р<0,05), степень развития которых работники бюджетной сферы оцени­вают более высоко. Группы рабочих и пенсионеров значимо различаются между собой в оценке трех следующих категорий: появление различных свобод (р<0,01), возможность свободного волеизъявления (р<0,05), реализация народовластия (р<0,05).

Наибольшее число значимых различий в оценках степени влияния демократических преобразований на предложенные явления выявлено при сопоставлении группы студентов с другими исследованными социальными группами. Так, с работниками бюджетной сферы на значимом уровне отличаются оценки сту­дентами следующих категорий: обнищание населения (р<0,001), появление различных свобод (р<0,001), реализация народовла­стия (р<0,001), возможность свободного волеизъявления (р<0,01), соблюдение прав человека (р<0,01), рост коррупции (р<0,05), развитие гласности (р<0,05) и рост политической активности населения (р<0,05). На уровне значимости р<0,001 выявлены раз­личия между группами студентов и рабочих при оценке следу­ющих категорий: возможность свободного волеизъявления, соблюдение прав человека и обнищание населения. Эти же груп­пы значимо различаются в оценке категорий: рост политической активности населения (р<0,01) и уверенность в завтрашнем дне (р<0,05). Сравнение групп студентов и пенсионеров показало на­личие значимых различий между ними в оценках по большинству предлагавшихся категорий.

Вычисление коэффициента позитивных ответов дает нам воз­можность сделать ряд предположений об особенностях струк­туры социальных представлений о демократических преоб­разованиях. Идентичным оказывается ядро представления У респондентов социальных групп работников бюджетной сфе-РЫ, рабочих и пенсионеров, оно включает в себя социально-эконо­мические категории, имеющие очевидную негативную окраску (обнищание населения, рост коррупции, возникновение диктату­ры денег, появление безработицы). Характерно, что остальные предложенные для оценивания категории во всех этих группах имеют значительно более низкие коэффициенты. Наиболее уда-^Ленными от центра ядра оказываются категории, имеющие непо-Редственное отношение к демократии (развитие демократиче-их институтов, рост политической активности населения, соблюдение прав человека).

247

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

У студентов ядро социального представления состоит также из экономических категории, но, в отличие от вышеперечислен­ных групп, вместо категории «обнищание населения» в нем присутствует категория «развитие частного предприниматель­ства», имеющая нейтральную окраску. Кроме того, расстояние между ядерными и периферическими элементами представле­ния у этой группы значительно меньше. Обращает на себя вни­мание тот факт, что у респондентов этой группы содержащиеся в периферической части представления категории «возмож­ность свободного волеизъявления», «развитие гласности», «появление различных свобод», «рост политической активности населения», «развитие демократических институтов» имеют наиболее высокие коэффициенты по сравнению с другими из­учавшимися группами.

Таким образом, сходным для всех изученных групп является то, что ядерную часть социального представления о демократи­ческих изменениях составляют экономические категории. В со­циальной группе студентов наблюдаются изменения на уровне периферии представления, находящие свое выражение в боль­шей «плотности» элементов периферии и их близости к ядру. Помимо этого, в самом ядре социального представления наблю­дается появление нейтрально окрашенного элемента, что не­сколько снижает негативную направленность общего содержания представления.

В ходе исследования были проанализированы типы респонде­нтов в соответствии с их оценкой последствий демократических преобразований в России. В данном случае мы рассматриваем выделенные эмпирическим путем группы респондентов, кото­рые проявили тенденцию определенным образом оценивать предлагавшиеся общественно-политические и экономические реалии в контексте демократических реформ. Для выявления таких групп был проведен кластерный анализ (по методу К-сред-них), в результате которого было выделено 2 типичные группы респондентов (рисунок 1). Состав групп респондентов с различ­ными типами оценки последствий демократических преобразо­ваний в России представлен в таблице 4.

Респонденты первой группы (N = 86) характеризуются тенденцией к категоричности суждений — на 5-балльной шкале ими чаще выбираются крайние значения. Особенностью ответов данной группы является низкая оценка степени

'И'

, 1

х1 х2 хЗ х4 х5 хб х7 х8 х9 хЮ Х11 х12 Х13 х14 Х15

Рис. 1. Группы респондентов с различными типами оценки по- :. • следствий демократических преобразований в России

Таблица 4

Состав групп респондентов с различными типами оценки последствий

демократических преобразований в России

	Работники бюджетной сферы	Рабочие	Пенсиионеры	Студенты	Сумма
Группа 1, N	24	26	28	8	86
%	27,9	30,2	32,6	9,3	100,0
Группа 2, N	40	43	37	67	187
%	21,4	23,0	19,8	35,8	100,0

проявления или развития различных атрибутов демократии в ре­зультате демократических преобразований, а также высокая оценка степени проявления в контексте демократизации нега­тивных экономических явлений.

В состав первой группы входит примерно равное количество представителей групп работников бюджетной сферы, рабочих

248

249

_к

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

и пенсионеров, тогда как студенты составили меньшинство. Кроме того, количество мужчин в данной подгруппе оказывается на 9% больше, чем в целом по выборке.

Представители второй группы (N= 187) характеризуются скорее умеренностью в оценках, в большинстве случаев выбирая близкие к средней оценки (см. рисунок 1). Кроме того, ответы данной группы в целом оказываются несколько позитивнее, чем оценки первой. Хотя и в этой группе в большинстве случаев проявляется та же тенденция, что и в первой: в целом выше оцени­вать степень проявления в результате демократизации экономи­ческих, нежели общественно-политических явлений, имеющих непосредственное отношение к демократии. Общими для обеих выделенных групп являются очень низкие оценки категорий «уверенность в завтрашнем дне» и «соблюдение прав человека».

Вторая группа на 35,8% состоит из студентов, что составляет 89,3% от всего количества студентов в выборке. Представители остальных социальных групп распределились примерно поровну. Женщин во второй группе оказалось на 7% больше, чем в целом по выборке.

Анализируя итоги второго этапа исследования, можно отме­тить, что социальные представления респондентов изученных групп о демократических изменениях в России и их последст­виях имеют много общего. В частности, респонденты всех групп в качестве основных следствий демократизации видят появле­ние и развитие явлений экономического характера. Такую осо­бенность представлений можно обозначить как экономическую составляющую, имеющую различное наполнение в разных соци­альных группах: негативное у пенсионеров, работников бюджет­ной сферы, рабочих и нейтрально-негативное у студентов.

В качестве наиболее весомых последствий демократизации представителями всех изученных групп были обозначены явле­ ния, имеющие очевидную негативную окраску (обнищание насе­ ления, появление безработицы, рост коррупции, возникновение диктатуры денег). Можно предположить, что такой результат свя­ зан с реальной ощутимостью данных явлений в жизни рядового россиянина и их актуальностью. При оценке реалий, имеющих непосредственное отношение к демократии, таких, как развитие гласности, возможность участвовать в выборах и т.д., только сту­ денты отмечают высокую степень их развития в качестве ре­ зультата демократических преобразований. . ..

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Д ля уточнения связи между особенностями конструирования социального представления о политических режимах и социаль­но-психологическими характеристиками в группе студентов было проведено дополнительное исследование. В нем приняли участие 250 студентов гуманитарных факультетов Тверского государственного университета. Оценивались такие парамет­ры, как уровень субъективного контроля (по методике Роттера в адаптации Е.Ф. Бажина, С.А. Глыниной и А.М. Эткинда) и поли­тические предпочтения студентов, зафиксированные в опрос­ном листе. Структура и эмоционально-оценочная составляющая социального представления респондентов исследовались с по­мощью шкал семантического дифференциала и через ассоциа­ции. Вся выборка, вне зависимости от выделенных параметров, оценивает демократический режим как более справедливый, прогрессивный и открытый, чем тоталитарный. При этом тота­литарный режим получает наивысшие оценки по шкалам экс­плуатирующий, неравноправный, несправедливый, закрытый, консервативный. Таким образом, можно говорить о наличии об­щих черт репрезентационного пространства в группе студентов. Параметр «уровень субъективного контроля» не соотносился с оценками демократического и тоталитарного режимов, в то же время в группах студентов с правыми и левыми политическими ориентациями обнаруживались различия в интерпретациях тоталитарного режима. По результатам факторного анализа в группе «правых» выделились факторы «неблагоприятный» и «жесткий, эксплуатирующий», а в группе «левых» — факторы «стабильность, позитивность» и «закрытый, эксплуатирующий». Если влияние параметра политической ориентированности на содержание представления было вполне предсказуемо, то ин­дифферентность такого социально-психологического парамет­ра, как локус контроля, наводит на мысль о том, что личностная вовлеченность студентов в переживание и осмысление полити­ческих процессов невелика.

Сопоставляя результаты первого и второго этапов нашего исследования, можно предположить, что одной из характерных особенностей социальных представлений о демократии в России является не только то, что в массовом сознании констатируются слабая степень развития и идеи гражданского общества, демокра­тических институтов, а также политическая пассивность населе­ния, но и то, что в содержании представления отсутствует сама

250

251

_{НИШПШ1НК!}

з о Ё д м го

i конструирования социальных представлений в современной России

В группе респондентов работоспособного возраста в процессе анализа нами было выделено три типа представления о демокра­тии, которые мы назвали «Демократия как миф», «Демократия как анархия» и «Хрестоматийная демократия».

«Демократия как миф». Содержание этого представления можно описать следующим образом. Социальный мир управля­ется различными силами, которые преследуют только свои соб­ственные интересы. Демократия в этой связи является не более чем мифом, который служит лишь для того, чтобы поддерживать относительное равновесие в человеческом обществе. Единствен­ное различие между государствами, которые определяются как демократические или недемократические, состоит в том, в какой степени власть имущие контролируемы и ограничиваемы в сво­их действиях. Этот контроль, однако, осуществляется не со сто­роны населения, а со стороны рвущихся к власти соперников власть имущих. Ни один человек, ни народ в целом не играют в этом процессе никакой роли, не могут оказать значительного влияния, не имеют «права голоса». Настоящей свободы не сущест­вует, есть только свобода относительная. Тот, кто не может сам принять участие в политическом процессе, становится марионет­кой. В таком обществе политика и экономика связаны теснейшим образом: деньги решают все. Соответственно, чем больше денег имеет человек, тем свободнее и независимее от системы он себя чувствует. Наиболее бесправны бедные люди, они не могут защи­тить себя и отстоять свои права, смысл их жизни состоит в стрем­лении выжить. Политика и демократия не для них.

Здесь необходимо отметить, что данное социальное представ­ление имеет различную эмоциональную окраску в разных возра­стных группах. Так, молодыми людьми такое положение вещей воспринимается очень болезненно. Они обсуждают эту тему в контексте таких проблем, как свобода и активность человека, права и обязанности гражданина, его личный вклад в обществен­ную жизнь. Кроме того, молодежь ищет ответ на вопрос о нрав­ственной составляющей любой власти, о моральном «долге» государства перед гражданином.

Данное социальное представление, разделяемое респонден­тами среднего возраста, также имеет негативную эмоциональную окраску, но с элементами фатализма: «Таков мировой порядок, и здесь ничего не поделаешь». В качестве доказательств «выду-манности» демократии приводятся примеры из российской исто-

254

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

рии конца XX века, такие, как референдум по сохранению Совет­ского Союза, когда вопреки воле народа государство все-таки распалось.

В то же время социальное представление о мифологичности демократии респондентов германской части выборки имеет ско­рее позитивную эмоциональную окраску. Немецкая политиче­ская система приводится в качестве примера того, как этот миф может успешно функционировать в условиях экономически развитого государства. Позитивными чертами этой «якобы демо­кратии» являются, по мнению респондентов, эффективная эко­номическая политика и наличие реальных социальных гарантий для всех категорий граждан.

«Демократия как анархия». Носители этого социального пред­ставления считают, что при демократии разрешено должно быть все, что только угодно. Это означает свободу без границ, откло­нение любых правил и законов. Власть всех, т. е. полное отсут­ствие какой-либо власти. Свобода в данном случае понимается как свобода делать все, что угодно, и определяется респондентами как «беспредел». По мнению участников исследования, «зачатки» такой демократии наблюдались в России и других государствах бывшего Советского Союза во время перестройки и после нее, когда государство временами полностью утрачивало контроль над ситуацией и не управляло важными политическими и экономиче­скими процессами. Практически каждый респондент привлек для иллюстрации своего понимания анархичности демократии при­меры личного опыта переживания политического и экономиче­ского хаоса времен девяностых.

В экономической сфере анархичность демократии создала условия для беспрепятственного обогащения единиц за счет бесправного и безгласного большинства. Криминализация обще­ства вылилась в то, что закон больше ничего не значит. Глядя на то, как власть имущие сплошь и рядом преступают закон, простой человек стремится поступать также. Однако длительное существование такого государственного порядка невозможно, так как народ, особенно русский, обладает сильнейшей потреб­ностью быть управляемым и контролируемым. Поэтому такая Демократия не смогла в полной мере закрепиться в российском государстве, хотя многие ее элементы присутствуют и сейчас.

Все респонденты, разделяющие это социальное представ­ление, считают демократию-анархию злом, а перестройку

255

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

и демократизацию в России — причинами многочисленных катаклизмов, произошедших в стране и их собственной жизни. Анархичной демократии девяностых респонденты противопо­ставляют упорядоченные и спокойные годы застоя. По мнению респондентов, разделяющих данное представление, немногие позитивные изменения после перестройки, такие, как наполне­ние рынка товарами, возможность свободного выезда за границу и т.п., не перевешивают огромных недостатков новой системы и того факта, что многие из появившихся рыночных благ оста­ются недоступными для большинства населения.

Среди респондентов с высоким уровнем образования (высшее и неоконченное высшее образование) оказалось распростра­ненным социальное представление «Хрестоматийной демокра­тии». Это представление включает в себя практически все признаки, которые можно найти в философском словаре под за­головком «демократия». К важнейшим характеристикам демо­кратии носители данного социального представления причисляют честность и прозрачность выборов, достойные доверия СМИ, высокую социальную защищенность населения. Демократиче­ская политическая система позволяет каждому осуществлять уча­стие в управлении общественными делами на различных уровнях. Демократическая власть представляется как некоррумпирован­ная. Успешное функционирование демократии предусматривает высокий экономический уровень развития государства.

Содержание этого социального представления несет в себе, на наш взгляд, элементы «идеальности», так как, заканчивая пе­речисление атрибутов «настоящей» демократии, респонденты российской части выборки, как правило, задавались вопросом о том, существует ли такая демократия и может ли она сущест­вовать в принципе. Все респонденты — носители данного соци­ального представления отказывают российской политической системе в демократичности, несмотря на наличие в ней неко­торых, по мнению респондентов, не самых важных признаков демократии. Относительно того, существует ли демократия в других государствах мира, российские респонденты судить затрудняются, часть из них, однако, выражает надежду на это.

В германской части выборки социальное представление о «хрестоматийной демократии» тоже оказывается распростра­ненным, однако здесь в содержании представления присутст­вует пример политической системы Германии как реального

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

в оплощения настоящей демократии. В частности, часть предста­вителей этой подгруппы «нашла» настоящую, идеальную демо­кратию в Германии. Другая же часть оценивает Германию как «не полностью» демократическое государство, в котором, одна­ко, наличествует большое количество признаков демократии.

Данные, полученные нами в ходе интервью с представителями групп пенсионеров в России и Германии, позволили нам выде­лить несколько социальных представлений о демократии, разде­ляемых этими респондентами.

«Демократия: русский вариант как отражение ментали­тета». В содержании этого типа представления о демократии обосновывается своеобразие России. Оно заключается, по мне­нию респондентов, в следующем. Политическая система России перманентно содержит в себе элементы нестабильности, так как русский человек имеет природную склонность к мятежу, рево­люции, что исключает возможность последовательного развития государства. Послеперестроечное время рассматривается респондентами как демократия в свойственной России форме. Эта российская версия демократии едва ли имеет общие черты с другими демократиями (до «правильной» демократии россияне еще не доросли) и оценивается скорее негативно. Сама возмож­ность установления в России демократии западного образца («общие рецепты для нас не подходят») кажется респондентам очень маловероятной.

Респонденты, разделяющие этот тип представления, демон­стрируют наличие существенных противоречий внутри самого представления о демократии и серьезные затруднения в конкре­тизации обсуждаемых понятий. Одни и те же респонденты, с од­ной стороны, отмечают, что демократия — это хорошо, но в Рос­сии ее нет, затем утверждают, что от демократии в России все зло, и ее необходимо искоренять. Кроме того, в качестве атрибутов настоящей демократии называются жесткий контроль государ­ства во всех сферах, плановая экономика и социальное равенство всех слоев общества. Социалистический режим, существовавший в государстве до перестройки, представляется респондентам единственно возможной системой, способной удерживать под жестким контролем своенравный и неуправляемый народ.

«Идеальная демократия как хорошая жизнь для всех». Данное социальное представление, распространенное среди респонден­тов только германской части выборки, содержит некий образ,

256

9 - 3643

257

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

который можно интерпретировать как представление о хорошей жизни для всех. «Хорошо» означает в этом контексте экономи­ческую стабильность, социальные гарантии, чувство защищен­ности. Эта «идеальная демократия» теснейшим образом связана с представлением о справедливости (в первую очередь, социаль­ной справедливости) и об упорядоченной жизни. Идеальная демократия и демократия в Германии в социальном представ­лении респондентов объединяются. Германия оценивается ими как по-настоящему демократическое государство. Для подкреп­ления этого утверждения респонденты привлекают такие аргу­менты, как высокий жизненный стандарт, развитая экономика, а также забота о населении со стороны государства (здесь все респонденты приводят в пример свой личный опыт проживания в Германии). Германия воспринимается как образцовая демокра­тическая страна, чья политическая система понимается как пример идеальной демократии.

Респонденты проводят множественные параллели между по­литической системой Германии и системой советского социализ­ма, подчеркивая их сходство. Система Германии, таким образом, видится подобной системе Советского Союза, но без недостатков, присущих последней. Политическое устройство Германии не яв­ляется предметом обостренного интереса наших респондентов, так как оно воспринимается ими как справедливое. Уровень жиз­ни в Германии соответствует представлению респондентов о хо­рошей жизни.

«Демократия как причина всех зол». В данном социальном представлении, распространенном в социальной группе пенсио­неров российской части выборки, объединены все негативные черты общества переходного типа. Его носители крайне болез­ненно воспринимают тему беседы и рассуждают очень эмоцио­нально. Они считают, что демократия насаждалась врагами Совет­ского Союза и социалистической системы с целью разрушения последней. Демократические преобразования в стране привели к экономическому кризису, обнищанию и унижению населения. Отсутствие справедливости, произвол богатых людей и бессилие людей бедных, коррупция чиновничества и разгул криминала названы наиболее характерными чертами жизни при демократии. По мнению респондентов, разделяющих это социальное пред­ставление, демократия и демократы лишили их идеалов, обокрали и унизили.

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Составной частью данного социального представления вы­ступает также представление о социалистической демократии, которая оценивается положительно и противопоставляется сегодняшней демократии. При перечислении основных особен­ностей социалистической демократии респонденты отмечают защиту и поддержку граждан государством, социальные гаран­тии, реализацию права на труд, социальную справедливость, равенство, а также гарантию обеспеченной старости.

Характерной особенностью данного этапа исследования ста­ло то, что дискурс всех респондентов вращался вокруг двух инте­грированных тем, характеризующих взаимоотношения насе­ления с властью, которые мы можем определить как «Игру по правилам» и «Игру без правил». Это в определенной степени мировоззренческие, идеологические конструкты, которые, по на­шему предположению, создают базисный контекст для конструи­рования социальных представлений о демократии.

Жизнь при социализме в Советском Союзе определяется уча­стниками исследования (вне зависимости от возраста) как игра с однозначными, жесткими правилами. При оценивании совет­ского социализма респонденты могут демонстрировать совер­шенно противоположные позиции — от идеализации социа­листической системы до сильной ненависти к ней — однако все респонденты едины в одном: тот, кто в Советском Союзе придер­живался правил игры, мог жить достаточно хорошо. Четко задан­ные границы переходить не стоило, иначе следовало наказание. Эти правила игры были предписаны «сверху» и были всем изве­стны. Можно было принимать эти правила или не принимать, и именно в этом пространстве человек делал свой выбор. Правиль­ное понимание правил и своих возможностей в заданном про­странстве давало многим доступ к самореализации. В этой связи социализм представляется респондентам политической системой, которая, при соблюдении определенных условий, давала людям возможность многое получить от жизни, а также открывать и удовлетворять свои внутренние потребности.

Начало перестройки сейчас воспринимается респондентами как конец игры по правилам. Сверху декларируются новые жиз­ненные принципы и вводятся многочисленные новые правила, которые либо противоречат друг другу, либо тут же нарушаются и дискредитируются самими авторами вводимых принципов. Жизнь утрачивает предсказуемость, каждый теперь должен

258

259

_ш

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

сам вырабатывать и развивать новые поведенческие страте­гии. Послеперестроечная политическая власть оценивается как враждебная и коррумпированная, играющая в свою собствен­ную игру, по правилам, которых большинство населения не зна­ет и не понимает. Это приводит к развитию у людей нигилизма, неуверенности, страха перед ситуациями, в которых человек оказывается во власти больше не понятных ему сил. Наиболее выигрышная стратегия в такой ситуации — это занятие позиции невмешательства.

В германской части выборки выявлена интересная особен­ность: переезд в Германию воспринимается респондентами как возвращение к игре по правилам. Несмотря на наличие носталь­гии, большинство респондентов чувствует себя в Германии отно­сительно комфортно. К важнейшим достоинствам немецкой государственной системы, по мнению респондентов, относится наличие огромного числа законов, которые действительны для всех. Чем лучше человек разбирается во всех этих законах — «правилах игры», тем быстрее и успешнее его интеграция и его жизнь в целом. Возвращение к четким и однозначным правилам дает респондентам потерянное чувство уверенности. Социаль­ный мир снова становится предсказуемым и безопасным.

Показательно, что единственным источником установления новых «справедливых» правил для респондентов среднего и старшего возраста выступает государство, которое «обязано навести, наконец, порядок». Представители молодого поколения (до 30 лет) также возлагают основные надежды по налаживанию ситуации в стране на власть в лице государства, тем не менее, ими осознается и важность роли отдельной личности, граждани­на в построении демократии и гражданского общества. Однако рассуждения о роли и месте гражданина в демократическом процессе носят преимущественно абстрактный характер, т. е. речь ведется о неких гражданах, которые неким, неизвест­ным образом должны проявлять общественно-политическую активность и строить гражданское общество.

Выделенные нами типы социальных представлений о демо­кратии россиян, проживающих на территории России и Герма­нии, имеют ряд общих черт. В частности, для всех изученных типов представлений характерна трактовка демократии как атрибута государственной власти, от которой человек чувству^е себя отчужденным, и, как следствие, нивелирование в представ-

260

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

л ениях роли гражданина в процессах реализации демократии и построения гражданского общества. Социальные представле­ния россиян о демократии отличаются когнитивной бедностью _и противоречивостью содержания, наиболее выраженными у представителей старшего поколения.

Еще одной особенностью социальных представлений о демо­кратии является то, что в содержании представлений присутст­вуют образы реальной и идеальной демократии. Примечательно, что характеристики идеальной демократии оказываются более четкими и богатыми, чем демократии реальной. Подобную осо­бенность удалось выявить и в исследованиях представлений рос­сиян о власти, где образы идеальной власти были более когни­тивно и эмоционально насыщены, в то время как определения реальной власти оказались полны неопределенности, неясности (Шестопал, 2004).

Образ идеальной демократии находит свое воплощение в близ­ких каждой группе реалиях, вызывающих позитивные эмоции. Это социалистическая демократия у пенсионеров; недостижимая жизнь «по честным правилам» у респондентов активного возра­ста, проживающих в России; демократия высокоразвитых стран Запада у студентов, а также лиц активного возраста, прожива­ющих в настоящее время в Германии. В содержании представле­ний об идеальной демократии находит реализацию потребность в возвращении к упорядоченной жизни «по правилам», недоста­ток которых в России отмечается представителями всех изучен­ных нами групп.

Обобщая результаты, полученные в данном исследовании, мы можем заключить следующее. Социальные представления россиян о демократии содержат ряд особенностей, отличающих их от социальных представлений о демократии, распростра­ненных среди жителей стран Центральной и Западной Европы, а также таких государств, как США, Австралии и ряда других (Маркова, 1996; Moodie at al., 1995; Doise at al., 1999).

К таким особенностям можно отнести, в первую очередь,

налич_Ие экономической составляющей, занимающей значитель-

°е место в структуре представлений о демократии. Еще одна

собенность изученных социальных представлений — трак-

вка Демократии как атрибута государства, власти, следствием

^его становится нивелирование роли гражданина в вопросах

261

строения демократического государства и гражданского

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

общества. Кроме того, характерными чертами социальных представлений россиян о демократии являются когнитивная бедность и противоречивость их содержания, а также почти пол­ное отсутствие изменений в содержании представлений за пя­тилетний промежуток, охватываемый эмпирической частью исследования (1998-2002 гг.).

На то, что представления о демократии россиян имеют сильно выраженную социально-экономическую компоненту, указывают и результаты ряда крупномасштабных исследований, проведен­ных в последние несколько лет. Как отмечают авторы анали­тического доклада «10 лет российских реформ глазами россиян», стабильная демократия не может существовать вне такого уровня экономического развития страны, который обеспечивал бы при­емлемый для большинства граждан уровень благосостояния. В условиях, когда почти половина населения заявляет о снижении уровня жизни, а также утрате чувства защищенности и уверен­ности в завтрашнем дне, акцентирование россиянами внимания на социально-экономическом аспекте демократии выглядит не только понятным, но и вполне оправданным. По нашему мне­нию, появление в содержании представлений о демократии столь сильно выраженной экономической составляющей не в послед­нюю очередь связано и с тем, как трактовалась проблема демокра­тизации в период ее активной пропаганды в начале 1990-х годов пришедшими к власти демократами. Переход к демократии пре­подносился как автоматический переход к западному образу жиз­ни, со всеми присущими ему и привлекательными для советского человека сторонами — свободным рынком, возможностями лич­ной реализации в частной предпринимательской деятельности, экономическим процветанием и т.д. (Дилигенский, 2000; Пантин, 2003). Тем очевиднее стал для населения провал «демократиче­ских» реформ, не принесших большинству обещанного эконо­мического чуда.

Закрепление основ демократии в обыденном мышлении рос­сиян осложнено и характерной особенностью их представлений о демократии как об атрибуте власти, от которой средний чело­век пытается дистанцироваться. В этой связи встает проблема личной активности человека, так как, вне зависимости от разде­ляемого представления о демократии, подавляющее большин­ство населения продолжает оставаться политически пассивным. Можно предположить, что это явление связано с восприятием

человеком себя как «объекта». Демократия всегда трактуется российским человеком как нечто абсолютно внешнее, он видит себя лишь «мячом» в руках различных чуждых ему сил, будь они добрыми или злыми. Это является общей чертой представлений о демократии всех респондентов, участвовавших в нашем ис­следовании, т. е. может трактоваться как социетальный уровень представления.

По результатам своего исследования социальных представ­лений жителей ряда стран Европы Маркова подчеркивает доми­нирование в их представлениях о демократии таких понятий, как «свобода личности», «права человека», «свобода», «личная ответственность» и удаленность понятия «демократия» в семан­тическом пространстве от таких понятий, как «государство», «власть», и т. д. (Маркова, 1996; Moodie at al., 1995).

Результаты нашего исследования дают нам возможность утверждать противоположное по отношению к российским рес­пондентам, а также респондентам группы контингентных бе­женцев в Германии. Социально регламентированная жизнь в Германии переводится респондентами в привычные для них термины и встраивается в социальные представления о демокра­тии, а демократия, в свою очередь, выступает атрибутом власти. По-видимому, это обусловлено усвоенными ими идеологиче­скими образцами, в которых человек рассматривается не как активный, ответственный гражданин, а как пассивный объект приложения власти. Средний россиянин воспринимает действи­тельность как управляемую различными силами, понять и влиять на которые он едва ли в состоянии. Эти силы персонифициру­ются в образе государства. И в этом случае людьми утрачивается один важный аспект демократического режима, а именно, пони­мание того, что свободы и права человека сопряжены с опре­деленными гражданскими обязанностями, которые укрепляют каждую демократию.

Отечественные исследования год за годом выявляют сущест­вование общественного запроса на сильную, доминирующую в политическом пространстве власть, наличие потребности в «сильной руке», усиление тяги к авторитарным моделям по­строения политической системы (Шестопал, 2004). В контексте Данного исследования важно иметь в виду, что такие особенно­сти восприятия власти могут оказывать тормозящее воздействие на развитие социальных представлений о демократии.

262

263

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

П рямых зависимостей между содержанием социального пред­ставления о демократии и социально-демографическими характеристиками респондентов в большинстве случаев выяв­лено не было. Схожие результаты были получены и в исследо­вании социальных представлений россиян о правах человека, в ходе которого было установлено, что пол, возраст, образование и социальный статус не играют решающей роли в формировании правосознания респондентов. По-видимому, демократия отно­сится к общественным явлениям, в отношении которых массовое сознание россиян характеризуется в целом высокой степенью гомогенности. Между тем, было установлено, что различия в уста­новке в отношении демократии связаны с принадлежностью респондентов к различным поколениям. Так, более молодые люди, вне зависимости от их социального статуса и уровня образо­ванности, в целом более позитивно рассматривают как сам факт демократизации в России, так и дальнейшие перспективы раз­вития демократии. Респонденты старшего возраста проявляют скорее скепсис либо же открыто не принимают произошедших в стране в последние десятилетия перемен.

Сопоставление полученных в нашей работе данных с резуль­татами других отечественных исследований, затрагивающих проблему демократии в массовом сознании россиян (Васильева, 2000; Пантин, 2003), показывает, что на протяжении девяностых годов практически отсутствовала позитивная динамика в содер­жании социальных представлений о демократии. Респонденты по-прежнему продолжали использовать клише, «заклинания», циркулировавшие в общественном дискурсе конца 1980 — на­чала 1990 гг., конкретизация же сути демократии, гражданского общества и т.п. вызывала у большинства существенные затруд­нения (Дилигенский, 2000).

Динамику в структуре социального представления о демокра­тии на уровне периферии удалось выявить только у представите­лей молодого поколения. Содержание социальных представлении молодых респондентов (до 30-ти лет) характеризуется определен­ной внутренней согласованностью, проявляющейся в большей целостности элементов ядерной и периферической частей представления, а также в относительной логичности и стройности рассуждений. В содержании представлений этих респондентов о демократии появляются такие темы, как соотношение свободы и ответственности человека, моральный «долг» государства перед

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

гражданином и обязанности гражданина перед обществом, что, _на наш взгляд, может рассматриваться как свидетельство уве­личения когнитивной сложности представления.

Социальные представления респондентов старшего поколе­ния, в особенности пенсионеров, напротив, характеризуются практически полным отсутствием дополнений и изменений в со­держании и несут в себе ряд существенных противоречий. Значи­тельные трудности у представителей старших поколений вызывают попытки выявить различия между социалистической и либеральной демократиями, уточнить суть прав и обязанностей гражданина, а также смысл и задачи гражданского общества. На наличие противоречий в социальных представлениях пенсио­неров о демократии указывает и содержание образов идеальной демократии: в качестве главных ее признаков называются черты, характерные для тоталитарного политического режима.

Можно согласиться с объяснением, которое дает таким осо­бенностям социальных представлений Вагнер. По его мнению, противоречия и внутренняя несвязность свойственны именно представлениям, возникшим внутри одного поколения как реак­ция на быструю смену общественно-политических и экономиче­ских реалий (Wagner, 1998). Те же представления, которые кон­струируются следующим поколением, будут иметь относительно согласованное и непротиворечивое содержание (ibid.).

Социальные представления западных респондентов о демо­кратии, личности, правах человека в значительной степени отра­жают положения либеральной политической теории, закреплен­ные на законодательном уровне и широко распространенные в общественном дискурсе. Исторически обусловленное понима­ние личности как центра общества, мира, осознание себя тако­вой личностью, характерное для граждан демократических стран, в конечном итоге, по-видимому, и обусловливает соот­ветствующее понимание демократии, гражданского общества, взаимоотношений между личностью и властью (Moodie at al., 1995). Этим же определяется сходство трактовки массовым со­знанием граждан демократических стран смысла и содержания прав человека с той, что изложена во Всемирной Декларации ^пРав Человека (Clemence, Doise, 1995; Staerkle at al., 1998; Славская, 2004).

В содержании социальных представлений россиян о демо-Ратии смешиваются выборы, свобода (часто понимаемая как

264

265

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

анархия и вседозволенность), рынок, коррупция и другие реалии современной общественно-политической ситуации в России. Как показывают данные исследований, россияне позитивно оценивают лишь реальную выборность органов власти, свободу слова и печати, свободу передвижения, включая выезд за рубеж, свободу предпринимательства. При этом в содержание социаль­ных представлений о демократии не вписывается роль личности демократического общества, гражданина. В лучшем случае лич­ности отводится место пассивного наблюдателя и объекта дейст­вий власти? в худшем же — ее жертвы. Наши предположения находят свое подтверждение в работах ряда исследователей, отмечающих, что большинство россиян, считающих необходи­мым развитие демократии, не придают значения ни формирова­нию независимых от государства общественных организаций и объединений, ни становлению самоуправления на муници­пальном уровне. Как ни парадоксально это звучит, но наимень­ший интерес граждан привлекают именно те демократические институты, которые открывают наибольшие возможности для непосредственного участия граждан в экономической, полити­ческой и иных сферах жизни общества (Дилигенский, 2000).

Серьезные затруднения у участников нашего исследования вызвала и попытка конкретизации таких понятий, как права и обязанности гражданина, относящихся к важнейшим состав­ляющим демократии. Степень соблюдения прав человека в Рос­сии была оценена всеми изученными группами очень низко. В свою очередь, на неполноту содержания самих представлений о правах человека указывают отечественные исследователи, занимающиеся изучением восприятия и трактовки населением прав человека. Исследования свидетельствуют, что респонденты не связывают осуществление политических, гражданских и эко­номических прав с собственной жизнью (Кандыба и др., 1997; Михайловская и др., 1995). В последние годы наблюдается чрез­вычайно суженное понимание россиянами прав человека только как права на выживание. Права — за исключением тех, которые обеспечивают выживание — воспринимаются как своего рода абстракция, не имеющая отношения к реальной жизни людей (там же). Как показывает анализ содержания образов идеальной демократии, к которой, по мнению респондентов, необходимо стремиться, они не обладают более полным набором собственно «демократических» черт, чем демократия реальная. Образы иде-

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

альной демократии лишь воплощают в себе все то, чего не хва­тает россиянам при сегодняшнем государственном устройстве: стабильности, порядка, защиты, честной и справедливой власти, что еще раз свидетельствует о когнитивной бедности содержа­ния социальных представлений о демократии, особенно у пред­ставителей старших поколений россиян.

С одной стороны, социальные представления россиян о демо­кратии в том виде, в каком они сформировались к настоящему моменту, обусловлены социально-психологическими особенно­стями соответствующих групп. Анализ результатов трех этапов исследования указывает на практически полное отсутствие ди­намики и дополнений в содержании социальных представлений о демократии у представителей среднего и старшего поколений за отрезок времени, охватываемый исследованием. Социальные представления молодых людей отличаются большей согла­сованностью и содержат меньше противоречий. Структурные изменения, происходящие на уровне периферической части представления, позволяют вести речь о некотором когнитивном усложнении содержания социальных представлений о демо­кратии у представителей данного поколения. Можно выдвинуть предположение, что речь идет о процессе постепенной выра­ботки нового непротиворечивого социального представления о демократии, формирование которого совпадает по времени с появлением нового, постсоветского поколения россиян.

С другой стороны, представления о демократии выполняют свои основные функции: они позволяют познать и объяснить явление, адаптировать представление о нем к уже существу­ ющим представлениям, а также использовать содержащуюся в представлении информацию для регулирования поведения и при ориентации в социальных коммуникациях, на которые ло­ жится отпечаток отстраненности населения от власти в любом ее обличий, перекладывания всей ответственности на лидера и его окружение. Кроме того, в содержании представлений о демо­ кратии всех групп отсутствует сама «потребность» в развитии гражданского общества, демократических институтов, в росте политической активности населения. Проблема демократии по­ нималась респондентами предельно широко, отражая их взгляды на отношения власти и общества, функционирование правовой и экономической системы в стране, проблему социальной справедливости. .„,..„.

266

267

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Разделение в представлениях демократии на реальную и иде­альную, а также позитивная оценка последней указывают на на­личие потенциальной возможности внедрения демократиче­ских ценностей в массовое сознание россиян. Бытует мнение, что должно смениться несколько постсоветских, постперестро-'ечных поколений, и только тогда родится гражданин, осозна­ющий себя свободной, активной личностью, способный и стре­мящийся ответственно исполнять свои обязанности перед обществом и отстаивать свои права. Но для того, чтобы это про­изошло, в обществе, помимо прочего, должна возникнуть по­требность в таком типе гражданина, основанная на пред­ставлениях о демократии, правах человека, свободе и свободной личности.

Выявленные в нашем исследовании социальные представле­ния о демократии, в содержании которых оказываются перепле­тенными рынок, анархия, власть и коррупция, а также бессиль­ный и безучастный гражданин, показывают, что возникший в результате реформ кризис массового сознания до сих пор не преодолен. В этой связи нам представляются очень важными не только дальнейшие исследования в данной области, но также создание и реализация специальных образовательных программ, объясняющих смысл понятий ответственности, честности, уважения прав человека и их значение для общества и его граж­дан, а также роли личного участия в политической и обществен­ной жизни страны. Интерес представляет и дальнейшее изуче­ние особенностей трансформации социальных представлений о демократии разных поколений россиян, поскольку различия, обнаруженные в структуре этих представлений, дают косвенные указания на характер динамических процессов, происходящих в политическом сознании общества.

Результаты, полученные в данном исследовании, ставят но­вые вопросы, прежде всего, о том, как встраиваются репрезен­тации демократии в более широкую систему интерпретаций группами процессов и проблем трансформирования политиче­ского устройства страны. В связи с этим для более целостного понимания картины обыденного политического сознания нам кажется важным анализ двух проблем. Во-первых, это проблема гражданской ответственности, которая, как показало рассмот­ренное выше исследование, оказывается не только недостаточно представленной в существующих репрезентациях всех групп —

в содержании социальных представлений не просматривается сама потребность в развитии гражданского общества. Идеи строительства гражданского общества, основанного на осозна­ваемых правах и обязанностях его членов, ответственности каж­дого, требовательности по отношению к власти и одновременно активного сотрудничества с ней ни в малейшей степени не актуа­лизированы в существующих обыденных представлениях о де­мократическом общественном устройстве России.

В связи с этим встает вторая проблема — на что россиянами возлагаются надежды на переустройство общества, состояние которого оценивается ими как неудовлетворительное? В чем видится ресурс общественного развития? Как можно судить по результатам нашего исследования, один из осознаваемых ре­сурсов — время, которое сформирует новые поколения, сгладит следы тоталитарного прошлого и, тем самым, откроет новые возможности для прогресса. На наш взгляд, подобная апелляция к ожиданиям светлого будущего представляет собой не более чем еще одну грань отказа от ответственности в настоящем. Такой вывод побудил нас предпринять специальное исследова­ние социально-психологических граней феномена ответствен­ности, которое и стало одним их элементов нашей программы.

Между тем, хотя политическая ситуация не удовлетворяет представителей всех исследованных групп, косвенным доказа­ тельством чего является резкое расхождение между представле­ ниями о реальной и идеальной демократии, надежды на ее улуч­ шение все же присутствуют, а ответственность атрибутируется. Мы не находим ничего удивительного в том, что в ситуации не­ успеха ответственность атрибутируется респондентами вовне, т. е. тем силам, которые в их сознании противостоят населению. В представлениях о демократии между населением и властью воз­ двигнут психологический барьер. Власть ассоциируется с государ­ ством и персонально с его главой. Однако связь в этом случае не является однозначной: государство, которое должно обеспе­ чить людям благосостояние, в его современном виде представля­ ется враждебным, игнорирующим интересы населения, между тем как верховная власть, ассоциируемая персонально с прези­ дентом, окружается ореолом надежд и чаяний на покровительство и защиту. Как видно из результатов второго этапа исследования, эти надежды, по откровенным оценкам наших респондентов, не оправдались. .,. ^ -...-, . .... •.., »..hv ,.*»-,»..

268

269

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Высказанные соображения об интерпретации функций вла­сти вызвали необходимость в проведении дополнительных исследований социальных представлений различных групп о преимуществах и недостатках советского и постсоветского государственного строя, а также о политическом лидере, требо­ваниях к нему и ожиданиях в его адрес.

2.2. Ответственность и патернализм

Существо понимания ответственности при анализе представления о демократии в различных группах позволяет сделать вывод о том, что с соответствующими нюансами все группы взрослых (и ра­ботающие, и пенсионеры) психологически отстраняются от го­сударственной власти, выражают ей недоверие и снимают с себя ответственность за происходящее в стране. Активный интерес к демократическим преобразованиям, озабоченность состоянием гражданского общества в России у представителей этих групп практически отсутствуют. Незначительные элементы того, что можно было бы назвать потребностью в построении граждан­ского общества, надеждой на развитие в будущем демократических ценностей в России содержатся лишь в представлениях студентов.

Для того, чтобы проанализировать содержание представления о социальной ответственности у группы студентов как наиболее заинтересованных (из числа исследованных нами групп) в де­мократических преобразованиях, было предпринято иссле­дование семантического поля феномена ответственности, вклю­чая категорию «социальная ответственность», с помощью метода свободных ассоциаций по методике Е.В. Пащенко-де Превиль (Pachtchenko-de Preville). Респондентами выступили 360 студентов гуманитарных факультетов Тверского государственного универ­ситета, которые на специальном бланке записывали слова-ассо­циации, связываемые ими с понятиями-стимулами. Полученный таким образом вербальный материал подвергался автоматизи­рованному контент-анализу с помощью компьютерной системы ВААЛ. Качественный анализ выявленных категорий позволяет сделать некоторые выводы о тенденциях в репрезентации фено­мена социальной ответственности.

Первое, что обращает на себя внимание при анализе резуль­татов исследования — категории, отражающие активность.

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

субъектов в отношении изучаамего феномена, либо не обнару­живаются, либо выражены негативными значениями. Эмоцио­нально-личностные переживания, связанные с социальной ответ-, ственностью, эмпирическими референтами которых выступили > категории соответствующих потребностей, надежд, желаний, ( интереса, отнесенность ее к себе лично, также либо не пред- \ ставлены, либо активно отторгаются респондентами. И, наконец, \ примечательно то, что показатели, отражающие способы полу- J чения информации и интенсивность ее переработки, в отноше-,-У нии феномена социальной ответственности ограничиваются невысокими значениями по рациональным способам переработ­ки и не включают слуховых и зрительных каналов. Эти результаты наводят на мысль о том, что даже в такой наиболее заинтересован­ной социальной группе, как студенты, практически отсутствует активный дискурс на тему социальной ответственности. Степень представленности этой темы в широком политическом дискурсе в рамках СМИ не изучалась нами специально, но даже простое неформализованное наблюдение дает основания для вывода об отсутствии активного обсуждения этой тематики.

Итак, социальная ответственность, лежащая в основе граж­данской позиции людей, в случае студенческой молодежи пред­ставлена бедно и в когнитивном, и в эмоциональном аспектах, но относится ли это к другим видам ответственности? Данные качественного сравнения восприятия социальной ответствен­ности и моральной ответственности в той же группе показывают, что представления респондентов о моральной ответственности значительно более когнитивно сложны и эмоционально насы­щенны. То же можно сказать о юридической ответственности, которая вполне адекватно осмысливается студенческой моло­дежью. В связи с этим напрашивается вывод: люди живут своей жизнью, своими заботами и проблемами, а общество и государ­ство существуют в их представлении обособленно, являясь лишь источником потенциальной угрозы личному благополучию.

Представляется, что наши результаты позволяют в новом све­те увидеть данные, полученные ранее отечественными авторами в отношении трансформации социальной идентичности россиян. Так, в исследовании В.Н. Павленко и Н.Н. Корж отмечается изменение значимости различных видов идентификации у граж­дан России в период 1985- 1997 гг. (Павленко, Корж, 1998, с. 79). Нам представляется важным вывод авторов об ослаблении

270

271

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

гражданской идентичности как москвичей, так и у сельских жи­телей. Ранее гражданская идентичность как идентификация с гражданством СССР имела определенное содержание, особен­но у группы сельских жителей, но в условиях демократизиру­ющейся России прежнее содержание (гражданский долг, патрио­тизм) потускнело из-за ослабления идеологического дискурса. Новое же содержание — необходимость построения граждан­ского общества в условиях демократического режима — явно осознается недостаточно. Как было показано выше, сконструи­рованные различными коллективными субъектами социальные представления о демократии лишены важнейших элементов, таких как способы взаимодействия общества с властью, обязан­ности граждан по отношению к обществу, необходимость участия каждого в строительстве нового общества. Нашими респонден­тами рефлексируются, по крайней мере в идеале, права и свободы населения, что больше напоминает анархический идеал, чем зре­лые представления о демократии. «Культура участия», которая стала плотью и кровью западного гражданского сознания, пока не сформирована в России, где большинство населения стремится выживать, приспосабливаться, а не пытаться влиять на ситуацию.

Можно предположить, что одной из глубинных причин такого положения вещей является именно слабость чувства ответствен­ности, направленного на общественную жизнь. Существует не­сколько вариантов объяснения этого факта: во-первых, утвер­дившаяся в поколениях привычка жить в условиях сильной, авторитарной централизованной власти; во-вторых, православ­ная этика, укоренившаяся в менталитете народа, несмотря на его низкую религиозность как таковую; в-третьих, политическая ситуация, которая на фоне первых двух обстоятельств не толь­ко не стимулирует чувств причастности и ответственности, а, напротив, толкает людей к защите посредством гиперперсона-лизации (там же, с. 86). О возрастании значимости личной иден­тичности в сравнении с социальной свидетельствуют и резуль­таты исследований Н.М. Лебедевой (Лебедева, 1999, 2000).

В связи с тем, что государственное устройство современного образца не мотивирует граждан к активному участию в его строительстве и усовершенствовании, возникает вопрос: удовле­творяют ли население и его отдельные группы осуществляемые преобразования и каковы результаты сравнения нового режима со старым, советским? Для этого под нашим руководством было

272

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

проведено исследование социальных представлений о советском режиме в пяти социальных группах жителей Твери: пенсионеры, рабочие, студенты, интеллигенция и безработные (всего 105 рес­пондентов — по 21 представителю каждой группы). Для анализа социально-психологических особенностей данных групп, отра­жающих степень их социальной фрустрированности, был ис­пользован опросник Л.И. Вассермана, направленный на изуче­ние степени удовлетворенности респондентов социальными достижениями в основных сферах их жизнедеятельности.

Анализ полученных результатов позволил выявить следу­ющие особенности.

Максимально фрустрирована группа безработных — 3,2 бал­ла, минимально — студенческая группа (2,76 балла). В группе без­работных максимален уровень неудовлетворенности в отноше- . нии обстановки в обществе, государстве (4,5 балла), минимален в отношениях с супругом / супругой и в отношениях с детьми (по 1 баллу). В группе студентов максимальную неудовлетворен­ность респонденты ощущают в отношении возможности выбора места работы (4,4 балла), минимальную — в сфере отношений с родителями, друзьями и знакомыми (по 1,2 балла). Пенсионеры отметили как наиболее фрустрирующую сферу медицинского обслуживания и возможность выбора места работы (по 5 баллов), а как наиболее удовлетворительную — сферу отношений с суп­ругом / супругой (1 балл). В данной группе отмечается также наибольшая склонность к крайним оценкам.

Интеллигенция показала минимальную удовлетворенность обстановкой в обществе, государстве (4,14 балла). Максимально респонденты данной группы удовлетворены взаимоотношениями с субъектами своей профессиональной деятельности (пациен­тами, клиентами, учащимися), а также с друзьями и ближайшими знакомыми (по 1,71 балла). В группе рабочих фрустрированность максимальна в сфере медицинского обслуживания (4,5 балла) и минимальна во взаимоотношениях с коллегами по работе (1,81 балла). При оценке сфер жизнедеятельности в целом выбор­ка отметила как наименее удовлетворяющую сферу обстановки в обществе и государстве (4,35 балла), а минимально фрустриро­вана область отношений с друзьями и ближайшими знакомыми

(1,76 балла).

Анализ полученных результатов показал, что группа безработ­ных, ощущающая наибольшую фрустрированность в настоящий

273

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

з ,з

3,2 3,1

з

2,9 2,8 2,7 2,6 2,5

Диаграмма 1. Средний уровень социальной фрустрированности в группах (1 — студенты, 2 — безработные, 3 — пенсио­неры, 4 — интеллигенция, 5 — рабочие)

момент в отношении обстановки в государстве и обществе, склон­на рассматривать советское прошлое достаточно взвешенно, отмечая нарастание негативных тенденций, агрессивности и же­лания власти со стороны политических сил на момент перестрой­ки. Позитивно оценивают советское прошлое только на момент правления Брежнева (слова-ассоциации на этот период — «любить», «дешевый», «стабильность», «продукты», «поездки»). Таким образом, на тот период времени обстановка, по мнению респондентов данной группы, отвечала основным потребностям: были в наличии дешевые продукты, имелась возможность путе­шествовать и т.д. Для представителей данной группы эти возмож­ности наиболее привлекательны, так как им приходится прово­дить много времени дома и заниматься домашним хозяйством.

В оценках студенческой группы, характеризующейся наиболь­шей степенью удовлетворенности настоящим временем, реги­стрируется снижение агрессивности, негативных проявлений и увеличение позитивных тенденций на момент перестройки и правления М.С. Горбачева. При этом данный период они оце­нивают с преуменьшением его значимости, снижается желание власти. Как наиболее позитивный они также оценивают бреж­невский период (используют высказывания «стремление к обра­зованию», «дружба», «спокойная жизнь», «развитие науки», «подъем»). Это может быть связано с ощущением себя в насто­ящем, с высокой степенью удовлетворенности своим образо ванием и отношениями с родными и друзьями. В настоящей

274

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

фрустрированной у этих респондентов оказалась потребность в выборе места работы, при этом ими особо отмечается гаранти-рованность работы в Советском Союзе.

Пенсионеры как группа, в наибольшей степени неудовлетво­ренная качеством медицинского обслуживания, ассоциируют Советский Союз с «бесплатным лечением», «молодостью» и «защищенностью». При оценке момента перехода к перестрой­ке отмечают усиление агрессивности власти. В словах-ассо­циациях респондентов наблюдается страх перед властью, спад позитивных и нарастание негативных оценок. Как наиболее пози­тивные периоды пенсионеры отмечают 1964— 1985 годы, связы­вают с этим временем высказывания «веселье», «вольная жизнь», «кассы взаимопомощи», «достаток», «благоухание». Наиболее негативно оценивают довоенный период как время репрессий, арестов, раскулачивания, войны. У этой группы отмечается боль­шой процент личных, жизненных, связанных с историей семьи воспоминаний.

Группа интеллигенции, максимально фрустрированная обста­новкой в обществе и государстве в настоящий момент, на этапе оценки перехода к горбачевскому периоду отмечают повышение агрессивности власти, однако демонстрируют усиление позитив­ных реакций и снижение негативных. Т. е. с приходом Горбачева и проведением им новой политики в государстве интеллиген­ция связывала большие надежды, которые на данный момент не оправдались, учитывая сферу наибольшей их неудовлетворен­ности. Брежневское время оценивается как наиболее позитивное (ассоциации: «безмятежность», «романтика», «мечты», «стабиль­ность»), как самое негативное — военное время («концлагерь», «боль», «страдание», «потери»).

Рабочие, показавшие наибольшую степень неудовлетворен­ности в отношении сферы медицинского обслуживания, в каче­стве ассоциаций с Советским Союзом назвали «бесплатное меди­цинское обслуживание», «гарантии в медицине», «бесплатное лечение» и т.д. При оценке перестроечного этапа в группе отме­чают снижение политической активности, в ответах преобладает Нейтральный фон. Уменьшается значение показателей желания и страха власти, упоминаний о жизни и смерти. Таким образом, Десь можно говорить об апатии, наступившей в результате пере-^ен в обществе. Как самый позитивный рабочие отметили этап Равления Брежнева, как самый негативный — революционный

275

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

этап. Для первого характерны высказывания: «гарантии», «рас­цвет», «стабильность», «спокойствие»; для второго — «смерть», «безграмотность», «безработица», «неизвестность».

Таким образом, различия в уровне социальной удовлетворен­ности тесно связаны, по нашему мнению, с характером воспоми­наний испытуемых о прошлом. Потребности, удовлетворение которых затруднено в настоящий момент, оказывают влияние на характер воспоминаний о прошлом. Время, когда потребность удовлетворялась лучше, оценивается как наиболее позитивное.

При этом в действительности такие оценки по разным причи­нам могут не совпадать с реальными переживаниями на момент прошлого. Большую роль, по нашему мнению, здесь играет фено­мен, который представители психоаналитической школы назва­ли наложением исторической памяти на индивидуальную память или память рода, семьи, в результате чего происходят различно­го рода искажения. Особенно ярко эта тенденция выражена у пенсионеров как людей более старшего возраста, по сравне­нию, например, со студентами. Личное у них переплетено и не­разрывно связано с политическим, а потому они более склонны к ностальгии по прошлому. С СССР у них связаны воспомина­ния о молодых годах, друзьях, работе и т.д. У студентов память «индивидуальная», личная ограничена рассказами старших и собственными незначительными воспоминаниями, а потому они более склонны оперировать устоявшимися выражениями, их воспоминания и представления о советском прошлом во мно­гом символичны, обезличены, неэмоциональны.

Респонденты старшего возраста при оценивании прошлого стараются оправдать и сгладить острые углы истории СССР, которые обнажились с течением времени. Когнитивный диссо­нанс личных и исторических воспоминаний о прошлом приводит к внутренней необходимости согласования биполярой информа­ции. Исключение составляют представители интеллигенции, которые на когнитивном уровне проблемно подходят к прошло­му и стараются оценить исторический путь СССР с различных точек зрения.

Мысль Г.Г. Дилигенского о том, что за персонифицирован­ными названиями этапов советской истории всегда лежит целый ряд обобщенных представлений не только о личности вождя, но и об особенностях его политической, экономической и куль­турной деятельности, также в полной мере подтвердилась в на-

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

ш ем исследовании. Преломляясь сквозь призму настоящего, эта деятельность приобретает определенный характер и эмоцио­нальную окраску.

Еще одна характерная особенность коллективных воспоми­наний наших респондентов состоит в том, что представление о Советском Союзе как о благе по сравнению с нынешней ситуа­цией сохраняется в сознании большинства людей. В нашем обще­стве только студенчество начинает отказываться от укоренив­шегося стереотипа, однако и на них он оказывает определенное влияние. При этом мы вовсе не стремимся подвергнуть критике, обесцениванию столь значимый опыт, как поворотный этап в истории России XX века, мы лишь подчеркиваем, что его влия­ние еще долгое время будет сказываться на менталитете русских людей, на системе их взглядов и представлений об окружающем мире.

2.3. Высшая власть: идеальный лидер '*' ^|?

Анализ социального представления власти может строиться на основании различных социально-психологических парамет­ров, и, как показывают исследования отечественных авторов (см., напр.: Петренко, Митина, 1987 а), наиболее значимым параметром при обсуждении политических тем являются поли­тические установки респондентов. Это наблюдение легло в осно­ву построения программы эмпирического исследования соци­ального представления власти у групп с разными политическими предпочтениями.

В исследовании, проведенном под нашим руководством в 2000 г. накануне выборов президента России, приняли участие 150 респондентов, по 30 сторонников наиболее влиятельных на тот момент политических партий: КПРФ, ЛДПР, СПС, «Ябло­ко» и «Единство». С помощью методов нестандартизованного интервью, ассоциативного метода, и шкальных оценок были опре­делены различия между определениями власти непосредственно до перестройки, во время президентства Б.Н. Ельцина и в идеале. В результате анализа интервью на тему характеристик верховной власти в указанные периоды времени нами был осуществлен частотный анализ определений власти, употребляемых респон­дентами. Полученный список определений в дальнейшем был

276

277

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

использован для построения шкал, предназначенных для оценки феномена.

Как и предполагалось, политические установки респондентов в значительной степени определили их оценки власти. В оценках доперестроечного периода сторонниками КПРФ и других партий значимые различия обнаружились по следующим определениям:

• «компетентность» (КПРФ — 33,3%; ЛДПР — 3,3%);

• «бескорыстие» (КПРФ — 33,3%; «Единство», СПС — 3,3%);

• «сильная рука» (КПРФ — 63,3%; СПС— 20%);

• «попустительство» (КПРФ — 3,3%; СПС — 40%);

• «лицемерие» (КПРФ — 26,8%; СПС — 73,3%);

• «диктатура» (КПРФ — 33,3%; СПС — 86,6%);

• «ответственность» (КПРФ — 43,7%; «Единство», СПС — 16,7%).

Эти сравнения вполне определенно указывают на ключевые моменты той полемики, которая шла по вопросам необходимо­сти и преимуществ перестройки политической жизни в россий­ском политическом дискурсе. Нужно отметить, что, несмотря на активное противостояние по отмеченным вопросам, в пози­циях сторонников различных партий выявились и пункты согла­сия (единодушно низкие оценки) по следующим определениям власти до перестройки: «демократия», «народовластие», «свобо­да», «гласность», «честность».

Оценки результатов перестроечных процессов, происходив­ших во времена президентства Б.Н. Ельцина отразили палитру политических представлений накануне выборов 2000 г. Так были обнаружены значимые различия в оценках сторонников соот­ветствующих партий:

• «анархия» (КПРФ — 36,7%; ЛДПР — 3,3%);

• «лицемерие» (КПРФ — 66,7%; «Единство» — 40%);

• «коррумпированность» (КПРФ — 60%; ЛДПР — 80%);

• «произвол чиновников» (КПРФ — 86,7%; «Единство» — 60%);

• «гласность» (КПРФ — 43,3%; «Единство», СПС — 63,3%)-

Нужно также заметить, что респонденты с разными полити­ческими установками практически не отличались между собо j чрезвычайно низко оценивая такие качества президентско власти Б.Н. Ельцина, как «порядок», «честность», «забота о благ

народа», «государственность», «закон для всех», «справедли­вость», «компетентность», «бескорыстие». Неудовлетворенную потребность в этих качествах власти можно считать всеобщей или социетальной характеристикой социального представления. Накануне выборов президента России особенно интерес­ными нам казались тенденции в определениях идеальной власти, поскольку они непосредственно отражали ожидания различных политических сил. Наибольшие из значимых различий прояви­лись в следующих определениях:

• «стабильность» (КПРФ — 90%; ЛДПР, «Яблоко» — 66,6%);

• «демократия» (ЛДПР — 13,3%; СПС — 60%);

• «сильная рука» (ЛДПР — 66,6%; «Яблоко» — 6,7%);

• «компетентность» (КПРФ — 40%; «Яблоко» — 73,3%);

• «законность» (КПРФ — 33,3%; «Яблоко» — 73,3%);

• «правачеловека» (КПРФ —43,3%; ЛДПР, «Яблоко» — 70%);

• «гласность» (ЛДПР — 6,7%; СПС — 33,3%);

• «забота о благе народа» (КПРФ — 73%; «Яблоко» — 43,3%);

• «порядок» (КПРФ — 90%; «Яблоко» — 43,3%).

Наряду с понятными различиями в ожиданиях по отношению , к новому президенту наметился и комплекс совпадающих опре­делений тех черт, от которых идеальная власть должна быть свободна: «беспредел», «анархия», «диктатура», «лицемерие», «коррумпированность», «вседозволенность», «попустительство», «жесткость», «эгоизм», «произвол чиновников», «безответ­ственность». Недавние исследования политических психологов (см., напр.: Шестопал, 2004) показывают, в какой мере президенту В.В. Путину удалось оправдать эти ожидания. Во всяком случае, его высокий рейтинг может говорить о том, что управление сознанием населения осуществляется успешно и, судя по данным массовых опросов, неудовлетворенность населения фокусиру­ется не на фигуре президента, а на «чиновниках», «олигархах» и прочих «козлах отпущения».

Конструирование социального представления такого значи­мого объекта, как фигура политического лидера, непременно °пирается не только на актуальные социально-психологические ^Особенности групп, но и на содержание их коллективной памяти __ ° исторических фигурах прошлого России. Архетипичность, ^сторичность обыденного сознания, конструирующего интер-Ретации явлений настоящего, представлялась исследователями

278

279

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

социальных представлений как механизм заякорения нового содержания в уже существующие смысловые паттерны созна­ния. В связи с этим мы предполагали, что образ предпочтитель­ного политического лидера будет различаться по своей соотне­сенности с образами исторических фигур, привлекательных для разных групп. Как было показано в разделе 2., в последние годы была проделана большая работа по исследованию параметров и закономерностей коллективной памяти. Был выявлен ряд ее свойств: поддержание групповой идентичности средствами «позитивного отклонения» в реконструкции событий в пользу своей группы; коупинг (поведение преодоления) в случае трав­мирующих группу воспоминаний; цикличность в актуализации «следов» памяти; преимущественное запечатление эпохальных, поворотных событий истории; более глубокое запечатление событий прошлого при активных попытках «стереть» их из па­мяти. Исследователи обращают внимание на значительные рас­хождения в воспоминаниях о событиях прошлого, варьиру­ющихся от одной социальной группы к другой. Такая социально обусловленная работа групп по реконструкции прошлого позволяет говорить об активной природе коллективной памяти, что определяется ее связью с актуальной жизнью группы, ее по­требностью в защите, социальной идентичности, в переживании возникающих на этой почве эмоций. Тем самым, в исследова­ниях необходимо сосредоточить внимание на злободневном и креативном характере коллективной памяти, актуализиру­ющей определенное содержание исторических событий.

В исследовании, проведенном под нашим руководством в 2002 г., делается попытка проанализировать зависимость поли­тических предпочтений испытуемых от их принадлежности к раз­личным социальным и социально-психологическим группам общества, а также связь этих предпочтений с особенностями коллективных воспоминаний представителей данных групп о вы­дающихся политических и государственных деятелях прошлого России. В частности, нас интересовало, оказывают ли влияние уровень образования, возрастные и политико-ориентационные характеристики респондентов на их восприятие политических фигур прошлого. В исследовании были использованы метод се­мантического дифференциала Осгуда, оценка респондентами анализируемых образов исторических деятелей по градуаль­ным шкалам (шкалирование), ассоциативный метод. При сборе

280

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

и нформации использовался также метод опроса в форме анкети­рования. Испытуемыми выступали жители города Твери в коли­честве 600 человек в возрасте от 18 лет и старше. Выборку можно считать репрезентативной для города Твери, поскольку она формировалась как квотная по признакам пола, возраста и уровня образования.

В процессе опроса испытуемых просили сформулировать свое мнение: «История дает примеры разных типов политиков. Назо­вите, пожалуйста, деятеля (руководителя) из истории России, который, по вашему мнению, мог бы изменить к лучшему совре­менную ситуацию в России». Также предлагалось привести слова и выражения, которые ассоциируются у респондентов с назван­ным историческим деятелем. Далее им предлагалось оценить дан­ного человека по десяти шкалам семантического дифференциала. Для обработки данных использовался критерий Спирмена с при­менением статистической программы SPSS. С помощью диспер­сионного анализа выявлялась степень сходства оценок образа исторического деятеля. Данная процедура проводилась в стати­стическом пакете Statistika. Для обработки ассоциативного ряда высказываний в адрес политических деятелей прошлого исполь­зовался частотный анализ, а для выявления значимости получен­ных различий в группах использовался критерий %². Анализи­руемые нами по градуальным шкалам объекты были подвергнуты факторному анализу с целью уменьшения размерности исходного пространства и представления выделенных структур в форме многомерного геометрического пространства. В результате про­веденного анализа, направленного на выявление степени попу­лярности исторических деятелей в различных группах респон­дентов, был получен рейтинг политических деятелей прошлого. Данная процедура проводилась в программе Excel с помощью функции «автофильтра».

В число наиболее популярных политиков вошли (соответствен­но рейтингу по 600 респондентам): Петр I (153 чел.), Столыпин (68 чел.), Сталин (62 чел.), Ленин (30 чел.), Екатерина II (27 чел.). В результате анализа взаимосвязей между выбором историческо­го деятеля и уровнем образования, политической ориентацией, возрастными особенностями респондентов были получены следующие данные. Выбор политического деятеля прошлого значимо связан с возрастом: 0.138 (р<0,01); уровнем образования: — 0.142 (р<0,01); политической ориентацией: —0.265 (р<0,01).

281

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Корреляции между выбором исторического деятеля и полом не вы­явлено. Таким образом, можно говорить о том, что существует зна­чимая связь между выбором исторического деятеля и некоторыми социально-культурными признаками испытуемых. Для уточнения данных о том, что политическая ориентация влияет на восприятие исторических деятелей, на основе результатов, полученных с по­мощью анализа ответов на открытые вопросы анкеты, был про­веден частотный анализ в программе Excel с помощью функ­ции «автофильтра». Этот анализ проводился в отношении фигур с наиболее высоким рейтингом популярности: Петр I, Столыпин, Сталин, Ленин. Результаты частотного анализа сравнивались между собой с целью выявления значимых различий. Для этого применялся статистический критерий %², расчеты производились в статистическом пакете Statistika.

Петр I воспринимается большей частью респондентов как че­ловек, создавший в России флот, «прорубивший» окно в Европу и вообще как великий реформатор. Рисуя его образ, испытуемые чаще всего указывают такие черты его характера, как « сильный », «жесткий», «умный», «решительный», отмечают его образован­ность, прогрессивность, атакже его «справедливость», «трудолю­бие». Восприятие этого политического деятеля представите­лями разных политических блоков имеет некоторые различия. Так, ассоциации «держава» и «патриот» значимо чаще встреча-

Диаграмма 2. Значимые различия в высказываниях в адрес Петра I у респондентов двух возрастных групп

Сильный

Патриот

Прогресс

□ от 18 до 24 ■ от 55 и старше

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

ются у представителей левого блока. При этом такие ассоциации, как «прогресс» и «справедливый» вообще не употребляются испытуемыми с левой ориентацией.

Образ Столыпина почти у половины респондентов ассоции­руется с аграрными реформами. Говоря о личностных качествах этого деятеля, люди рисуют его как умного, честного, мудрого, отмечают его образованность и профессионализм. Период его активной деятельности связывается с прогрессом и процве­танием. Существенные различия по группам имеются в таких высказываниях как «ум» и «профессионал». Качество ума более значимо для правых, а профессионализму большее значение придают левые. «Прогресс» отмечается только у правых.

Фигуру Сталина почти половина всех респондентов связы­вает с порядком и справедливостью. Чаще всего назывались та­кие его черты, как сильный, жестокий, властный, присутствуют также ассоциации с Победой в Великой Отечественной войне. В восприятии Сталина существуют различия между группами, они выражаются в выдвижении левыми на первое место «поряд­ка», в то время как правые на первое место ставят такую личност­ную характеристику, как «сила». «Властность» правыми вообще не указывается. В образе Ленина отмечаются ум и доброта. Ленин также ассоциируется у респондентов с порядком, револю­цией, народом. Значимые различия по группам обнаруживаются в таких ассоциациях, как «ум» (преобладает у правых) и «добро­та» (у левых), «порядок» и «революция» представителями право­го блока не отмечены. Кроме того, имеются данные о значимых различиях в ассоциациях между возрастными группами.

Для уточнения семантического поля воспоминаний о Петре I был проведен факторный анализ содержания ассоциаций. В груп­ пе респондентов, относящих себя к левому блоку, было выделено три фактора. Первый выделенный фактор («государственник») объясняет 44,2 % общей дисперсии и объединяет следующие шкалы-дескрипторы: на положительном полюсе «сильный» (0,89) и на отрицательном полюсе «гуманист» ( — 0,88). Второй фактор («неэффективный политик») также объясняет 44,2 % общей дис­ персии, он включает следующие шкалы-дескрипторы: «прогрес­ сивный» (0,85), «жесткий» (0,79), «быстрый» (0,75). Третий фактор («самодержец») объясняет 15,2% общей дисперсии и объединяет шкалы-дескрипторы «индивидуалист» (0,89), «эгоист» (0,87), «субъективный» (0,84). ;•■<*■■•■

282

283

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

По результатам факторного анализа в группе респондентов, относящих себя к правому блоку, было выделено три фактора. Первый фактор («энергичное управление») объясняет 36% об­щей дисперсии. В него входят следующие шкалы-дескрипторы: «справедливый» (0,84), «прогрессивный» (0,75), «открытый» (0,72), «быстрый» (0,71). Второй фактор («своенравие»), вклю­чающий такие шкалы-дескрипторы, как «субъективный» (0,87), «индивидуалист» (0,78), объясняет 18,9% общей дисперсии. Третий фактор («государственник») объясняет 12,8% общей дис­персии и объединяет шкалы: на положительном полюсе «жест­кий» (0,76), а на отрицательном полюсе — «гуманист» ( — 0,71). Таким образом, можно видеть, что коллективный образ в исто­рической памяти двух групп с различными политическими ори-ентациями («левые» и «правые») существенно различается по структуре семантического поля. Для «левых» Петр I — это, прежде всего, сильный политик-этатист, самодержец-государст­венник, нисколько не заботящийся о реализации гуманистиче­ских ценностей. Для «правых» же образ Петра I несет в себе основную смысловую нагрузку прогрессивного, справедливого, энергичного политика, своенравного в методах управления. Можно утверждать, что выбирая Петра I как такого политика, который «мог бы изменить к лучшему современную ситуацию в России», группы с различной политической ориентацией при этом наделяют его образ различным смыслом.

При сравнении содержания ассоциаций по возрастным груп­пам также были обнаружены значимые различия в факторной структуре элементов образа Петра I. Сравнивались две группы: младшая группа респондентов — от 18 до 24 лет и старшая груп­па —лица старше 55 лет. В младшей группе первым по значению стал фактор «динамизма», представляющий Петра I как человека активного и энергичного в политической жизни, затем следовали факторы «жесткости» и «независимости». В старшей группе ве­дущим оказался фактор «справедливости», за которым следовали «активное стремление к прогрессу» и «своенравие». Тем самым младшей группой в личности Петра I акцентируются ценности ди­намики преобразований, проводимых средствами жесткой и не­зависимой политики, в то время как для старшей группы Петр I является символом справедливой и прогрессивной политики. По-видимому, на фигуру идеального руководителя проецируются ценности поколений, наделяя ее различными атрибутами.

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

Таким образом, можно утверждать, что содержание коллек­тивной памяти различных групп населения Твери, выраженное в предпочтении различных политических фигур российской истории, значимо связано с социально-культурными характе­ристиками этих групп, а именно, с политической ориентацией, уровнем образования и возрастными особенностями. В полити­ческих фигурах, выбираемых как желательные, каждая группа видит свое содержание, наделяя их смыслом, отражающим соци­ально-психологическую специфику этих групп.

Между тем нельзя не заметить, что подавляющее большинство выборов политической фигуры, предпочтительной для данного исторического момента (независимо от социально-психологи­ческих характеристик групп), фокусируется на Петре I. Симво­личность этого выбора, на наш взгляд, очевидна: желательной признается политика, основанная отнюдь не на формировании демократического государства с его гражданскими ценностями и институтами. Надежды возлагаются на авторитарного самодер­жца, это он призван защитить от произвола чиновников, обуздать олигархов, указать путь к прогрессу и навести порядок в стране. На социетальном уровне чаша весов в политической антиномии «демократия-авторитаризм» уверенно перевешивается в сторону авторитаризма.

Аналогичная тенденция отмечается политологами и социоло­гами (см.: параграф 1.1.), которые пытаются найти исторические, культурологические и даже религиозные корни этого российского феномена. Проведенный нами анализ позволяет говорить также о существовании социально-психологических корней обыденно­го представления о власти и государственном устройстве России. £го центральными элементами на социетальном уровне являются когнитивная бедность представлений о современной демократии, нежелание (и неумение) брать на себя ответственность за проис­ходящее в обществе, потребность в опеке со стороны власти, сопряженная с ее отторжением, а также надежды на «самодер­жца», который решит все проблемы. Разумеется, мы говорим о наиболее общих тенденциях, объединяющих различные группы населения. Как показали наши исследования, социальные пред­ставления отчетливо дифференцируются в зависимости от по­литических установок, рода деятельности, принадлежности к разным поколениям, уровня социальной фрустрированности групп. Сконструированные в процессах взаимодействия как

284

285

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

интерпретации, как удобные теории происходящего, они решают важные задачи психологической защиты группы, ориентации ее на определенную активность, на актуализацию стратегий выжи­вания или пассивного ожидания лучшего будущего.

Обнаруженное нами содержательное многообразие поли­тических представлений не исключает, однако, предположе­ния о возможности существования неких общих принципов их конструирования. Для эмпирической проверки этого предполо­жения была разработана специальная методическая схема, согласно которой нами совместно с Ж. Вио было предпринято кросскультурное исследование в России и во Франции. Мето­дика исследования предполагала произвольное называние рес­пондентами политических режимов и экономических систем, в произвольном количестве, а также продуцирование ассоциа­ций по отношению к каждому из названных режимов или систем (Viaud, 2005). На специально созданном опросном листе каждый респондент должен был вначале записать пришедший ему в го­лову политический режим, а затем в рамке, содержащей десять линий, вписать слова, которые у него ассоциируются с этим ре­жимом. После этого задача повторялась, и ему предлагалось за­писать другой политический режим и также привести ассоциа­ции к нему. Затем испытуемого просили подумать, знает ли он еще какие-нибудь политические режимы. Если это так, их нужно было записать в дополнительных строчках опросного листа. Во второй части опросного листа инструкция повторялась, но с просьбой называть экономические системы. Такая методи­ческая схема предполагала, во-первых, изучение политических и экономических категорий в их связи друг с другом, во-вторых, предусматривался произвольный характер называния респон­дентами режимов и систем вне какого-либо их группирования или оценивания, другими словами, исследователь максимально устранялся от предварительной схематизации поля представ­ления. Целью исследования являлось раскрытие внутренних организующих принципов, лежащих в основе конструирования представления о политике и экономике, а также кросскультур" ное сравнение содержания поля представления.

Респондентами выступили студенты младших курсов факуль тетов психологии Тверского государственного университет и университета Западной Бретани (Франция). Российская част выборки составила 227 человек, из них 93,39% девушки, фР^аН'

286

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

пузская часть — 188 человек, из них 89,89% девушки. Данные обрабатывались с помощью компьютерной программы Alceste, для чего российская часть данных была транспонирована на ла­тинский шрифт. Использовались частотный, кластерный, пере­крестный и другие виды анализа. Частотный анализ показал, что в обеих выборках существуют категории, по частоте упоми­нания явно преобладающие над другими. Во французской выборке среди экономических систем лидирует «капитализм», его называет 69,68% респондентов, а среди политических режи­мов — «демократия» (73,4%). В российской выборке из эконо­мических систем чаще всего называется «рыночная» (47,14%), а из политических режимов —«демократия» (45,15%). Можно ви­деть, что как российские, так и французские студенты среди по­литических режимов выделяют демократию, что может объяс­няться их непосредственным практическим опытом, влияющим на структурирование поля представления. Что касается эконо­мических систем, различие между российской и французской выборками состоит, на наш взгляд, лишь в акценте, который имеет политические коннотации. Действительно, российские студенты чаще всего употребляют термин «рыночная система», а французские — «капитализм», т. е. при обозначении одной и той же экономической системы в первом случае подчеркива­ется либеральный характер экономических отношений, а во вто­ром — звучит оттенок эксплуатации человека человеком. Кстати, при анализе ассоциаций, данных респондентами к соответству­ющим категориям, эти смысловые оттенки проявились в полной мере. Капитализм ассоциируется у французов с неравенством, индивидуализмом, эгоизмом, американским стилем жизни, в то время как у россиян рыночная система практически не имеет негативных коннотаций и связывается преимущественно со сво­бодой предпринимательства.

Перекрестный анализ совместной встречаемости первых

Двух-трех упоминаемых респондентами наименований систем

^и режимов позволил выявить смысловые группы в структуре

представления. У российских респондентов вслед за рыночной

системой чаще всего называются «натуральное хозяйство»

(28,63%) и «плановая система» (17,84%). В представлении полити-

^ских режимов у россиян вслед за демократией идет «тотали-

^аРизм» (33,48%). Таким образом, произвольно называемые эко-

мические системы и политические режимы структурируются

287

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Антиномия «демократия-авторитаризм» в зеркале социальных представлений

в сознании российских респондентов по принципу оппозицион­ности. Исключение составляет «натуральное хозяйство» — его появление в числе часто упоминаемых категорий свидетельст­вует, по-видимому, о специфике образа жизни населения Рос­сии, большинство которого вынуждено производить продукты питания (выращивание овощей и фруктов, заготовки на зиму) для собственной семьи.

У французских респондентов смысловые группы оказались близкими по смыслу и также организованными по схеме оппо­зиций. В сфере экономических систем оппозицию капитализму составили либерализм (39,36%) и коммунизм (29,79%), а в сфере политических режимов оппозицией демократии стала диктатура (43,68%). Если смысл второй оппозиции не нуждается в коммен­тариях, но тройка «капитализм-либерализм-коммунизм» тре­бует дополнительного анализа. Судя по ассоциациям, данным респондентами, все три категории состоят в определенных оппо­зиционных отношениях: капитализм, как уже упоминалось, связывается с негативной стороной свободного рынка и припи­сывается США, в свою очередь, либерализм не заякоривается на какой-либо стране, его содержательными элементами явля­ются свободная конкуренция, рынок, невмешательство. Комму­низм же в сознании респондентов противостоит и капитализму, и либерализму. Элементы его содержания заякориваются на фи­гуре Маркса, на СССР, эта категория ассоциируется с экономи­ческими неудачами, утопией, равенством, системой распре­деления. Такое структурирование содержания социального представления наводит на мысль о том, что и коммунистическая, и капиталистическая системы в равной степени вызывают оттор­жение у респондентов, но наиболее симпатичная им либе­ральная система не связывается ими с каким-либо конкретным государством. Она не заякорена ни на одной из современных национальных экономических систем и ни на одной из извест­ных персон, т. е. остается своего рода идеальным вариантом экономической системы, лишенным пороков, присущих двум другим системам.

Анализ данных, полученных на французской выборке, на наш взгляд, позволяет лучше понять особенности содержания соци­ального представления российских студентов. Действительно, с одной стороны, очевидны черты сходства в поле представлени российских и французских студентов: во-первых, можно гово

288

рить о содержательном сходстве упоминаемых респондентами категорий, во-вторых, обнаруживается подобие серии оппози­ций в организующих принципах обоих представлений, важней­шими из которых являются оппозиции «равенство-неравенство» и «свобода-регулирование». Однако в силу того, что социальные представления строятся в ситуации «здесь и сейчас», эти органи­зующие принципы конструирования социального представле­ния, по-видимому, в целом подобные для двух культур и для ис­следуемых социальных групп, все же имеют отличительные признаки.

Так, если во французской выборке капитализм держит абсо­лютное лидерство по частоте упоминаний (69,68%), то в россий­ской он имеет ничтожный вес (0,44%). В то же время, рыночная экономика, первенствующая в российской выборке (47,14%), во французской выборке упоминается лишь незначительной частью (3,26%) респондентов (там же, с. 40 — 44). Различие в кате­гориях, организующих ключевые оппозиции поля представле­ния, может быть обусловлено тем, что во французской культуре накопился исторически значительно больший опыт либераль­ных экономических отношений. В связи с этим французские респонденты видят больше негативных признаков капитализма, в силу чего их представление экономики более политизировано: у французских студентов в поле представления экономики клю­чевой является оппозиция «равенство-неравенство» Российские же студенты, вероятно, связывая будущее России с рыночным типом отношений, видят, прежде всего, их-либерально-прогрес-сивную сторону. Возможно, сказывается также способ препод­несения экономических знаний в университетах двух стран: более правый по политической ориентации в России и более левый — во Франции.

у уд

по сравнению с долей российских студентов (45,15%), у

Различия между полями представления политических режи­мов заключаются в значительно большем весе демократии в пред­ставлении о политических режимах французских студентов ( ^J4%) п

( ^J.

рнию с долей российских студентов (45,15%), Упомянувших демократию. Сопоставляя эти результаты с ра-ее рассмотренными результатами исследования социального ^редставления демократии в России, можно предположить, ^о в сознании российских студентов эта категория как таковая зиц ^{аНИМйеТ веА}У^щих позиций, хотя и образует устойчивую оппо-Чионную связь с категориями тоталитаризма и авторитаризма.

■ 3643

10

289

Закономерности конструирования социальных представлений в современной России

Действительно, если первыми упоминаются тоталитаризм или авторитаризм, то в 80% случаев демократия называется второй. Выявленная нами закономерность биполярности организации категорий в представлении политики подтверждает теоретиче­ские предположения Марковой (2000) относительно диалогиче­ского принципа конструирования социального представления. Как свидетельствуют результаты нашего исследования, диалоги­ческий характер общественного дискурса о политике кристалли­зуется в оппозициях категорий поля социального представления (демократия — диктатура, рыночная экономика — плановое хозяйство и т. п.).

Представления о политике не могут существовать изолиро­ванно от экономических и других социальных представлений. Хотя идея о связи между представлениями высказывалась еще Дюркгеймом (Durkheim, 1983), ее эмпирическое воплощение не является пока общепринятым методологическим ходом в ис­следованиях социальных представлений (Viaud, 2005).