Политический субъект как «побочный эффект» производства знания на исходе сталинизма и постсоветская деполитизация.

Чему учит партия студенчество на протяжении истории нашего советского общества? Я разрешу себе напомнить вам решения X11 съезда партии, обращенные к молодежи <…> Партия обращала внимание молодежи на то, что весь энтузиазм, который расходовался ранее молодежью на революционную политическую борьбу, должен направляться на овладение наукой и техникой. Нужно, чтобы учащиеся, относящиеся небрежно к занятиям, встречали к себе такое же отношение, как дезертиры и штрейбрехеры.

- из выступления сотрудника парткома МГУ, обращенного к студентам-физикам, выступившим против партийных органов в середине 1950-х гг.

Цель этого эссе – сформулировать и обосновать несколько гипотез о советской и постсоветской моделях формирования протеста, связанного с производством знания. Я предполагаю, что система образования, которую Альтюссер называет главным идеологическим аппаратом государства, внутри которого формируется лояльность, в Советском Союзе парадоксальным образом могла производить бунтарей. Я предполагаю, вопреки распространенному мнению, что политизация культуры в СССР не препятствовала познанию и прогрессу в науке, а напротив, позволяла студентам и ученым бороться за истину и создавала ситуации, в рамках которых политизация служила двигателем интеллектуальной инновации. Я полагаю, что постсоветская деполитизация культуры создала условия, в которых невозможность политической борьбы за истину снижает статус последней и препятствует прогрессу знания. Для обоснования этих гипотез я приведу социологический анализ специфических протестов, связанных с производством знания, в СССР и современной России – протестов студентов и школьников. Главным «кейсом» этого эссе выступит студенческий протест на физфаке МГУ в 1953 г. Этот случай я сравню с протестами школьников на исходе сталинской эпохи, а также со студенческими протестами в современной России.

Протест в мгу

В начале октября 1953 г. в МГУ прошла четвертая ежегодная комсомольская конференция. После докладов “по общим вопросам” несколько студентов выступили с резкой критикой факультетских порядков. Они заявили о своем недовольстве тем, что на факультете не преподают известные физики, академики АН СССР, участвующие в атомном проекте, а также перегрузкой учебного плана и обилием лишних курсов. Автор первого критического доклада предложил составить письмо, в котором были бы изложены претензии студентов к работе факультета и рекомендации по его реформе, и отвезти его в ЦК КПСС. Это предложение поддержало подавляющее большинство студентов-комсомольцев. Критика студентами факультетских порядков и особенно решение написать письмо и отвезти его в ЦК вызвало ответную реакцию у руководства. Встречные обвинения и угрозы в адрес студентов со стороны членов партийного комитета МГУ перемежались с уговорами не отвозить письмо в ЦК. Однако студенты не пошли на уступку и в конечном итоге приняли решение создать комиссию по подготовке обращения в высшую партийную инстанцию. После того как письмо было составлено, комсорг пятого курса вместе с двенадцатью студентами физфака отвезли его в ЦК КПСС (Гапонов, Ковалева, Кессених; 2002; Ковалева; 2003; Журавлев; 2010).

В декабре 1953 г. после комсомольской конференции и писем физиков-академиков о необходимости реформы физфака университета (которые, вероятно, объективно сыграли большую роль в переменах на факультете, чем студенческое выступление) ЦК приняло решение о создании комиссии по проверке учебной и научной работы физфака МГУ. В результате декан А. А. Соколов и несколько других руководителей факультета были отстранены от занимаемых должностей, на место декана был назначен В. С. Фурсов из команды В. И. Курчатова. На факультет пришли Л. Д. Ландау, И. К. Кикоин, М. А. Леонтович и др. – те самые академики, на приглашении которых настаивали студенты-участники конференции (Андреев; 2000). Вместе с тем большая часть прежнего руководства сохранила влияние на факультете.

После реформы факультета импульс четвертой комсомольской конференции получил продолжение в борьбе студентов за создание на физфаке структуры самоуправления и институционализации независимого студенческого движения, которое я условно называю «комсомолом четвертой конференции» - потому что студенты использовали комсомол как институциональную базу для активизма и потому что они считали себя наследниками конференции 53 г. В 1950-1960-х гг. им удалось ослабить давление преподавателей, администрации и партийного руководства университета над студентами-комсомольцами, (к примеру, права существенно влиять на распределение на работу после окончания университета), изменений в учебном процессе (например, отмены экзамена по истории физики); также студенты смогли позволить себе смелые политические действия, касающиеся широких общественных проблем, избежав при этом репрессий со стороны университетского или государственного руководства, например - публичный жест поддержки венгерских студентов, участвовавших в общенациональном протесте 1956 г. «Комсомол четвертой конференции» находился в конфликтных отношениях с административными инстанциями, более того, противопоставление партийной организации факультета и университета, а также противопоставление деканату физфака проходит лейтмотивом в дискурсе комсомольцев, начиная с 1953 г. и до 60-х гг.

Ниже я рассмотрю специфические условия, сделавшие возможным появление независимого студенческого движения на физфаке МГУ на пересечении нескольких социальных полей: государства, науки, университета.