Глава 14. Между Ордой и Литвой.

К началу Четырнадцатого века место Руси на политической карте мира уверена заняла Золотая Орда, раскинувшаяся от низовий Дуная на западе до Оби на востоке. В Азии она простиралась от Ташкента на юге до Тюмени на севере. В Европе, помимо Руси, под власть Орды попали земли между Волгой и Уралом, Северный Кавказ, Крым и Причерноморские степи. Столицей Золотой Орды вначале был Сарай (основанный в низовьях Волги в 1250-х годах), а позже Сарай Ал-Джедид, располагавшийся на левом берегу Ахтубы чуть южнее нынешнего Волгограда.

На землях Золотой Орды оказалось множество старинных городов, однако не многим из них удалось сохранить своё значение после монгольского разорения. Погибла Рязань от Киева осталось около двухсот домов. Однако торговые города Северо-Западной Руси – Полоцк, Смоленск и Новгород – по-прежнему связывали Северную Европу с Ордой и Востоком. Даже в северо-восточной и южной частях Руси, куда пришёлся основной удар монгольских полчищ, многие города возродились уже через несколько лет. Города были нужны монголам как центры ремесла и торговли, с которых можно регулярно собирать дань. Как правило, они не разрушали их, если жители соглашались сдаться. В самой Орде тоже строились новые города. Монголы основали Казань, Бахчисарай, Тюмень и ещё около двух десятков городов, названия которых нам сегодня неизвестны. И сейчас в Поволжье сохранились их развалины.

Эти города становились монгольскими административными центрами. Кроме чиновников, в них обитали войны, купцы и ремесленники. Большинство из них поселялись в ордынских городах не по своей воле, а в числе пленников, но некоторые, надеясь найти применение своим дарованиям, могли перебираться в Орду и добровольно. Здесь строились дворцы, церкви и мечети, разбивались сады. Здесь работали мастера из Руси и других стран, сюда стремились послы со всего мира. Не чинила Орда особых препятствий и купцам, которые могли почти беспрепятственно следовать в другие страны.

Пленников монголы обычно обращали в рабов. Одних через Крымские порты продавали на Восток и даже в Западную Европу, другие должны были работать на своих хозяев в Орде. Особенно искусные мастера могли достигнуть высокого положения и даже попасть ко двору великого хана в Каракоруме. Но большинство оказывалось в ямах или, в лучшем случае, в казармах, откуда рабов выводили только на работу. Вновь увидеть родину надежды не было никакой. Многим, однако, со временем удавалось обзавестись семьёй и поселится в лачуге где-нибудь на окраине города. Археологи обнаружили целые кварталы таких жилищ. Найденные в них предметы – обломки глиняных иконок, нательные кресты, черепки с процарапанными русскими буквами – явно говорили о том, что многие пленники были русского происхождения.

В первые десятилетия монгольского владычества, когда приток пленников из вновь завоёванных русских земель был особенно велик, положение их было самым незавидным. Тех, кто по крепче, монголы использовали в так называемой штурмовой толпе, которую бросали в бой впереди основных сил монгольского войска. Люди вынуждены были идти в атаку на своих соплеменников, потому что в противном случае они были бы смяты монгольской конницей. Если этим несчастным удавалось выжить, то уделом их становилось рабство. Единственной отдушиной для пленников была вера: даже приняв ислам, монголы не препятствовали свободе вероисповедания в подвластных им землях, не притесняли священнослужителей и позволяли строить в ордынских городах православные храмы.

Лишь в конце Тринадцатого века положение русских людей в Золотой Орде стало понемногу улучшаться. К этому времени началась борьба за власть, и противоборствующие партии в Орде стремились привлечь на свою сторону русских князей, оказывая им всяческие послабления и всё меньше вмешиваясь во внутреннюю жизнь русских княжеств. В следующем столетии история Руси и Золотой Орды тесно переплелись. Князья то участвовали в распрях монгольских ханов и вельмож, то стремясь хоть немного расширить приделы своих карликовых удельных княжеств, сами приводили на Русь монгольские войска или доносили друг на друга хану и его приближённым. В свою очередь монголы поддерживали конфликты между русскими князьями, устраняли тех, что были не угодны, устраивали браки русских князей и дочерей монгольских вельмож.

С самого Батыева нашествия русских князей мучил вопрос – поклониться завоевателям или бороться до конца? Единство между ними не было. Даниил Галицкий готов был идти ради победы над захватчиками на самые не выгодные союзы и соглашения, не думая о последствиях. Князья Северо-Восточной Руси были осторожнее. Александр Невский старался сохранить мир с монголами. Он боялся, что открытая война с ними может привести к полному уничтожению русской земли и разделу её между завоевателями с Запада и Востока. К тому же Русь была утощена междоусобными войнами – даже после монгольского разорения князья продолжали воевать друг с другом. Орда всеми силами разжигала эти распри, придерживаясь древнего правила «разделяй и властвуй». Титул великого князя, за который русские князья готовы были положить и свои жизни, и жизни своих подданных, был не только престижен, но и полезен. Он давал возможность собирать дань для Орды не только со своего, но и с других княжеств, спросить у Орды военной поддержки и, наконец, хоть как-то гарантировать будущие своим наследникам. Ни о каком освобождении от ордынского ига князья в те времена и не помышляли. Максимум, на что они надеялись - облегчить положение своих княжеств за счёт соседей и, по возможности, расширить пределы своих владений.

Не так обстояло дело на западе. Здесь во второй половине Тринадцатого века появилась новая сила – Литва. Языческие литовские племена оказывали отчаянное сопротивление закрепившимся в Прибалтике крестоносцам. В этой борьбе выдвинулись толковые полководцы и государственные деятели. В середине Тринадцатого века князь Миндовг (Миндаугас) объединил под своей властью множество мелких князьков и отобрал у Галицко-Волынского княжества земли по Неману. К началу Четырнадцатого века в Прибалтике возникло новое государство, граничившее на западе с Польшей, а на востоке с Полоцким княжеством, а на юге и юго-востоке с Галицко-Волынским и Турово-Пинским княжествами. На севере Литву охватывали земли тевтонского ордена.

Чувствуя новую силу, многие русские князья стали искать союза с литовскими властителями. Особенно усилилось это стремление после 1345 года, когда к власти в Литве пришёл Ольгерд (Альгирдас). При нём в состав Литвы входили большая часть нынешней Украины, Белоруссия и Смоленщина. Последним русским княжеством на Волыни и в Галиции оставались считанные годы до окончательной утраты независимости. Населения Литвы на девять десятых было русским, русскому языку и православной вере не было в нём не каких препятствий.

Вначале на Руси не воспринимали возвышение Литвы как внешнюю угрозу. Соседей сплачивали давние исторические связи и общие противники – крестоносцы и монголы. Русские приглашали литовских князей, и те, не щадя своей жизни, защищали русскую землю. Литовский князь Довмонт тридцать три года княжил в Пскове, геройски сражался против крестоносцев и свои литовских родичей. После его кончины Псковичи стали чтить его как святого и покровителя города.

Прочнее всего Литва была связана с Юго-Западной Русью. Потомки Даниила Галицкого породнились с литовскими князьями, а его сын Шварн не долгое время даже княжил в Литве. После смерти Даниила Галицкого его держава, простиравшаяся от Днепра до Карпат, быстро утратила единство. К концу Тринадцатого века она на столько ослабла, что стала лёгкой добычей Польши и Венгрии. Не желавшим идти под власть католических королей западным русским княжествам нечего не оставалось, как признать над собой власть Литвы.