2.7 Транслятор авторской тоски по Родине в рассказе

«Лик»

«Реализм Набокова в некоторых отношениях был даже обнажённее и страшнее самых жутких откровений Достоевского. Но в отличие от другого последователя Фёдора Михайловича — крайнего и убеждённого мизантропа Михаила Зощенко, — Набоков в любом из своих героев — даже в таком, как омерзительный сексуальный маньяк Гумберт Гумберт, — ищет (и находит!) человека» [12].

Итак, центральный персонаж рассказа— актёр Александр Лик—однажды узнаёт о том, что ему предстоит встреча с родственником, которого он никак не желал видеть.

Жизнь Олега Петровича Колдунова была серой и безрадостной.

Актёру приходится выпить с самым настоящим бедным родственником, униженным и оскорблённым самой жизнью, который хотел озолотиться, хоть его компания и была Лику неприятна, да к тому же ещё последнему предстояло выступление в рамках спектакля.

Александру удалось покинуть жилище Колдунова. Актёру становится плохо.

Через некоторое время он вспоминает, что забыл у родственника свои новые туфли, а вернувшись, видит своего застрелившегося антипода в своих же новых туфлях, символизирующих химерическое благополучие.

Описание внешнего вида Олега Петровича Колдунова насквозь пропитано авторским отторжением, пошлостью, которую писатель ненавидел больше всего на свете. В связи с этим цветовой фон, рисующий нам данного персонажа рассказа, носит явно негативную окраску.

«Крупные черты его желтовато-темного лица с шершавой тенью

на щеках и над губой» [7, c.456]…

В данном рассказе жёлтый цвет вообще приобретает неодобрительный оттенок. Благодаря множественности значений, придаваемых цветам, благодаря субъективности их восприятия, читателю нетрудно выстроить пусть даже временную, но всё же ассоциацию.

«Колдунов повел Лика влево и вверх по маленькой кривой улице, испещрённой там и сям жёлтым и тоже каким-то кривым солнцем» [7, c.459]…

Даже солнце в компании Колдунова не греет Лика. Перед Колдуновым даже свет и чистота отступают, прячась в то место, откуда мгновение назад готовы были выпорхнуть.

«…выскочил белокурый мальчик лет десяти, но, увидя наступающего Колдунова, побежал обратно» [7, c.459–460]…

Неудивительно, что вскоре после этого Александр Лик попадает в мрачное помещение («Лик попал прямо с порога в комнату, низкую и темную, с каким-то мало понятным расположением голых стен, точно они расползлись от страшного давления сверху»… [7, c.460]).

Удивительно, но именно образ Колдунова автор сделал носителем тоски по Родине, неотступно следующей за ним самим.

«Мне как-то говорил один фрукт— отчего, спрашивает, не вернёшься в Россию? В самом деле, почему бы и нет? Очень небольшая разница! Там меня будут так же преследовать, бить по кумполу, сажать в холодную,— а потом, пожалуйте в расход,— и это, по крайней мере, честно. Понимаешь, я готов их даже уважать — честные убийцы, ей-Богу,— а здесь тебе жулики выдумывают такие пытки, что прямо затоскуешь по русской пуле. Да что ж ты не смотришь на меня,— какой, какой, какой... или не понимаешь, что я говорю» [7, c.462]?

Тоска Владимира Набокова по Родине была настолько широка и необъятна, что он не мог носить её целиком в себе и отдавал её частички тому или иному герою, причём делал это независимо от социального статуса героя, его положения в обществе и критерия положительности/отрицательности. В данном случае В. Набоков вложил свои переживания в уста не вызывающего доверия персонажа, преломив свои чувства через призму видения проблемы Колдуновым, которого автор сделал транслятором одной из проблем рассказа.