204 Г.Ф. Шершеневич. Учебник русского гражданского права

Отдел I. Вещное право

205

ется единая вещь. Смешение близко подходит к приращению, но в то же время и отлично от него. Оба понятия совпадают настолько, насколько в обоих случаях а) вещи соединяемые принадлежат разным лицам и Ь) установившаяся, в ре­зультате соединения, связь представляется неразрывной, Но в случае прираще­ния одна вещь, присоединяясь к другой, получает по отношению к ней значение придаточной, так как при смешении вещи, будучи каждая самостоятельной, об­разуют новую вещь, а это создает и иные юридические последствия. Так, на­пример, во время пожара ломбардного склада спаиваются от огня находившие­ся там в залоге золотые и серебряные вещи. Интересный пример смешения представляет в наше время отдача зернового хлеба в товарные склады, где он смешивается с подобным же зерном, не лишая собственника вещного права.

Для того, чтобы признать наличность смешения, необходимы следующие условия: а) Вещи должны принадлежать разным лицам. Поэтому не будет сме­шением в юридическом значении слова, когда нечаянно смешаются разные сорта вина, принадлежащие одному виноторговцу. Ь) Смешение должно быть такого рода, чтобы обнаружилась полная невозможность разъединения, восста­новления индивидуальности, иначе оно не произведет никаких юридических ре­зультатов. Так, например, при перевозке с квартиры на квартиру смешаны были две библиотеки, или на водопое сошлись два стада, принадлежащие разным де­ревням. В том и другом случае собственники, после некоторого труда, могут отделить свои вещи, а потому каждый из них сохраняет свое право. Но при смешении муки, зерен, фруктов и т. п. отделение практически невыполнимо, с) При смешении ни одна вещь не становится по отношению к другой ни главной, ни придаточной; этим смешение отличается от приращения.

Последствия смешения иные, чем приращения. В то время, как последстви­ем приращения является приобретение права собственности на всю вещь со стороны собственника главной, последствием смешения является потеря права собственности на отдельные вещи и приобретение права на идеальную часть всей образовавшейся массы. Между собственниками смешанных вещей уста­навливается право общей собственности. Оно может прекратиться путем соот­ветствующего соглашения или ценности смешанных вещей раздела массы в на­туре или раздела вырученной от ее продажи суммы денег.

IX. Переработка. Собственник материала имеет полное право прида­вать ему какую угодно форму, подвергать его какой угодно обработке. При всех видоизменениях право собственности на продукты труда принадлежит соб­ственнику материала - «владельцу принадлежит все то, что трудом и искусст­вом его произведено в том имуществе» (т. X, ч. 1, ст. 425). Сомнение возбужда­ется тем случаем, когда труд прилагается к чужому материалу. Одно лицо обра­батывает материал другого и создает новую вещь. За кем должно быть призна­но право на продукт: за представителем труда или за собственником материала? Этот случай, известный в римском праве под именем спецификации, не преду­смотрен русским законодательством, но может встретиться и в нашей практике. Так, например, на чужом холсте художник создает картину, на чужой бумаге поэт пишет стихи, из чужой кожи сделаны сапожником башмаки и т. п. Предпо­лагается, конечно, что приложение труда не основано на договоре, потому что тогда соглашение определяет принадлежность вещи, - рабочий по договору ус­тупает результаты своего труда в пользу нанимателя. Не следует смешивать этот случай с приращением, потому что здесь нет соединения двух вещей, глав­ной и принадлежности, а есть только приложение труда к вещи.

Если стать на ту точку зрения, что объектом права собственности является материал, а не форма, что при разнообразии последней остается неизменным первый, то мы придем к тому выводу, что и в новом виде вещь остается принад­лежностью того лица, кто имел право на материал. Так именно решает вопрос французский кодекс (§ 570), делая исключение в том случае, когда созданная вновь вещь ценностью своей значительно превосходит материал.

Если же мы признаем, что существенное значение имеет не материал, а труд, создающий для людей все необходимые предметы, что с изменением формы под влиянием обработки возник совершенно новый предмет, который не имеет ничего общего с прежним объектом права собственности, то придем к за­ключению, что в обработанном виде вещь должна принадлежать представителю труда. Таково решение германского уложения (§ 950), которое, однако, делает исключение в том случае, когда стоимость переработки значительно уступает ценности материала.

Вот два единственно возможных решения поставленного вопроса, Реше­ние, предложенное юстиниановским законодательством, и основанное на раз­личии в способности материала менять свою форму без повреждения существа, представляется вполне несостоятельным. Почему ваза, сделанная из серебра, принадлежит собственнику материала, а ваза, сделанная из яшмы - представи­телю труда?

Между тем, именно последнее решение предлагается некоторыми (Васьковский и Анненков) учеными для нашего законодательства, - право соб­ственности на вновь созданную вещь признается за переработавшим материал, если только последний не может быть приведен в первоначальное состояние. Опорою для такого взгляда служит т. Х ч. 1 ст. 673, в силу которой в случае ис­требления или повреждения чужого имущества виновный обязывается возна­градить собственника, если исправление имущества (приведение в прежнее со­стояние) почему-либо окажется невозможным. Но положение это нельзя рас­пространять на спецификацию, потому что здесь нет ни повреждения, ни тем менее истребления материала.

Напротив, принимая в соображение, что всякий, неправовладевший чужой вещью, обязан возвратить ее собственнику (т. Х ч. 1 ст. 609), а спецификация без владения невозможна, следует думать, что более согласно с общим смыслом Русского законодательства будет признать право собственности на перерабо­танную вещь за собственником материала, из которого она сделана.

Конечно, труд вполне заслуживает уважения. Несомненно'также, что бла­годаря именно труду ничтожная вещь приобретает громадную ценность, на­пример клочок бумаги превращается в рукопись знаменитого писателя, кусок холста - в картину известного живописца. В этих случаях невольно возникает желание признать право собственности на рукопись или картину за автором и ХУДОЖНИКОМ, а не за собственником материала. Но возьмем другие случаи. До­рогой севрский фарфор разрисовывается ничтожным живописцем, дом украша­ется фресками - едва ли в этих случаях обнаружится склонность к отнятию

206 Г.Ф. Швршвнввич. Учебник русского гражданского права

Отдел I. Вещное право

207

права собственности на фарфор и дом у прежних собственников. Очевидно, следовательно, что эта точка зрения не может быть руководящей в настоящем вопросе и необходимо признать, что от перемены формы материал не перестает быть объектом того же права собственности. Но так как собственник материала обогащается неосновательно, вследствие возрастающей ценности принадлежа­щей ему вещи, то следует признать его обязанность вознаградить представителя труда за этот излишек стоимости.

Может быть, было бы правильнее возвести исключения, допускаемые французским и германским законодательствами, в общее правило, и поставить право собственности в зависимость от преимущественной ценности труда или материала.