Астрологические предсказания и их место в византийской истории.

В.В. Маяковский в своём знаменитом стихотворении писал: «Послушайте! Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно? Значит - кто-то хочет, чтобы они были? Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?». Не буду вдаваться в детали и в то, насколько нужны и важны для социума звёзды земные и звёзды небесные в Серебряном веке, в период становления футуризма, в наше время, но факт – звёзды и прочие небесные тела приковывали внимание византийцев, и не только жемчужными, но и по-настоящему золотыми считались те знания, которые, как полагали, можно получить, наблюдая за движениями светил, в особенности, о будущем, о поворотах судьбы. В отличие от магии астрологию нельзя отнести сугубо к разряду суеверий – в средневековье астрология и вовсе фигурировала в статусе одной из важнейших наук. Сегодня астрологию квалифицируют как псевдонауку и даже «образцовую лженауку» (национальный научный фонд США). В энциклопедии «Британника» астрология причислена к гадательным практикам, да и вообще в наши дни такой подход довольно распространён, однако не забудем Никиту Хониата, называвшего астрологию «делом более обыкновенным» в сравнении с магией, что указывает на меньшую долю мистицизма в оценке её характера, а учёные средних веков, в самом деле, с их уровнем знания не стремились «запудрить мозги» публики ложными сведениями, а полагали реальными вычислениями грядущих событий, судеб, характеров и темпераментов по звёздам. Как и магия, астрологическая символична, «затуманена», допускает целый «веер» интерпретаций, по происхождению не только протонаучна (что по отношению к средневековой астрологии, развитие которой шло параллельно с развитием астрономии и математики, уместнее говорить, чем вешать ярлык «лженаука»), но ещё и связана с религиозными культами – так к эллинам (значит, и к византийцам, если брать истоки) увлечение астрологией перешло из Вавилона, а в шумеро-вавилонских астральных мифах астрономические тела были связаны с воплощаемыми ими божествами и духами. Вследствие связи с язычеством христианская традиция изживала астрологию, но, не сказать, что последовательно. Григорий Богослов говорил, что астрология оскорбляет Божественный промысел; Иоанн Златоуст, толкуя Книгу пророка Исайи, в которой сказано об астрологах, отмечал: «Чтобы кто-либо не сказал, что астрологи могут предсказывать будущее, пророк говорит: они не возвестили тебе ничего иного, кроме тоски, которой подвержены они сами, постоянно наблюдая звезды и будучи бессильны знать что-либо. «Вот они, как солома: огонь сожег их, — не избавили души своей от пламени» (Ис. 47:14). Они не только будут бесполезны тебе, но даже и сами погибнут»; блаженный Августин отвечал говорившим о совпадении многих гороскопов с действительностью отмечал, естественно, не в соответствии с теорией вероятности, а опираясь на теологические постулаты – «Так как это служит к уловлению людей, то оно бывает действием совратившихся духов, которым попускается знать кое-что истинное из области временных предметов отчасти потому, что они обладают более тонким чувством, или более тонкими телами, или более богатым, благодаря своей продолжительной жизни, опытом. Поэтому истинный христианин должен остерегаться как астрологов, так и всяких прорицателей, особенно тех, которые говорят правду, чтобы, уловив при содействии демонов его душу, они не запутали его в свое сообщество». Невзирая на противление «отцов церкви», астрология развивалась и была активно распространена, «уловление людей» шло полными оборотами, не оставаясь вне поля зрения выдающихся историков своего времени. Вдобавок ко всему, Византийская империя – главная наследница античной астрологии, в свою очередь, перенятой с востока (что уже подчёркивал), на протяжении всей своей истории вплоть до заката (всё же, в особенности, в раннее средневековье, раньше начала XII в.), была главным центром астрологии в Европе, несмотря на отличавший её консерватизм – в основном шло толкование старинных текстов, нечто прорывное открывалось крайне редко.

В первые века существования Византии (IV – VII вв) астрология была включена в школьные программы наравне с астрономией, считалась важной частью «квадриума» и учебных курсов по философии, позиционируясь как дисциплина на стыке технического и гуманитарного знаний, но никак нечто магическое. С VII по XIII вв астрология, как и прежде, занимала важное место в системе знаний византийцев, но встречала сопротивление со стороны клириков. Но даже под таким натиском астрология не переставала пользоваться популярностью у мирян – от воинов и ремесленников до правителей и его вельмож. Появление комет вызывало суеверный ужас, обосновывавшийся якобы научно. В XIII – XV вв, Византия утрачивала былое могущество, но астрология не затерялась, развивалась медицинская астрология. А Никифору Григоре, автору одного из наших источников, принадлежат не только труды по истории, но и два знаменитых астрологических (граничащих с астрономическими по целям и значению) – об астролябиях и проекте календарной реформе, предвосхитившем григорианскую реформу. Григора был поклонников не угасающей мунданной (связанной с предсказаниями судеб) астрологии.

Обоснованность размежевания в случае с Византией предсказательной магии и астрологии подтвержу отрывком из Хониата, смежным с использованным в предыдущем разделе. Когда говорил об обращении Андроника к магии с целью узнать о том, кто претендует на его власть и представляет для него опасность, упомянул, что предсказатель Сиф, к которому Андроник и обратился через своего вельможу Стефана Айрохристофорита, был ослеплён Мануилом Комнином. Но вот за что? Частичный ответ уже давал – за занятие магией, с которой Мануил боролся (тут позиции разных правителей одной династии могли сильно разниться, да даже позиция одного правителя в разные годы могла сильно отличаться, что, впрочем, не слишком удивительно). Однако не всё так просто. Хониат говорит, о том, что «царь Мануил справедливо вознегодовал на философа Сифа Склира и на Михаила Сикидита, и вследствие того приказал выколоть им глаза раскаленным железом за то, что эти два человека, под предлогом занятия астрономией, занимались на самом деле магией и другими дьявольскими обманами»⁷⁴. Выходит, характеристики и восприятие астрологии и магии разительно отличались друг от друга (сами по себе различаясь ещё и в разные периоды византийской истории), хотя каждая из этих областей деятельности, одной из важнейших целей ставила предсказание. В отличие от магии, астрология никогда не считалась «грязным делом» («Бог иначе бросил кости», как выражался сам Хониат), и, невзирая на авторитетные мнения церковных апологетов, астрологию любили, а астрологам верили.

С каждой известной разновидностью астрономических явлений византийские астрологи, а, посредством них, что оседало даже в фольклоре, и рядовые жители, связывали некую ориентировочную закономерность дальнейших событий. С приближением комет, например, связывали грядущие бедствия. Об этом пишет Георгий Пахимер: «…чем страшнее были кометы… тем очевиднейшее настояло бедствие. Об этом свидетельствовала и пословица: «ни одна комета не приходить без чего-нибудь». А люди знающие присоединяли к тому и стих: «она по природе зла» »⁷⁵ (Кн.3, Гл.23). Пахимер, не выражая сантименты, насчёт магии, подчёркивает, что, согласно собственным наблюдениям, за появлением комет (близ земной орбиты), действительно, следуют беды для народа. Объяснение этого факта хотя бы через метеочувствительность и воздействие на психику при перепадах самочувствия в соответствии с имевшимся тогда уровнем знаний не давалось – все следствия замыкались исключительно на самом факте прохождения небесного тела, устанавливалась прямая причинно-следственная (каузальная) связь между прохождением тела и событиями на Земле. Даже авторы наших источников (включая не симпатизировавшего магии, но верившему в научность астрологии, Хониата) поддавались этому навязчивому представлению, а когда беда случалась без «предупреждения свыше», обращались к небесам с «плачем», почему же не было предостережения, предупреждения. Таким образом, с астрологией связывалось, может, и не оккультное ощущение, но религиозное чувство (хоть и далеко не в догматической форме). Наиболее экспрессивно из всех авторов источников (к этой работе) выражается Никифор Григора, который, в чём мы убеждаемся, и магических практик не только не гнушается - ценит, и астрологическим предсказаниям истово доверяет. Описывает он затмение в пору унизительной процедуры покаяния Михаила Палеолога перед патриархом Иосифом. «В 1265 г. император лишил трона строптивого патриарха, но его преемника Германа  большая часть духовенства не признала. Сменивший  Германа   Иосиф  I длительное время отказывался снять наложенную на василевса епитимью, и сделал это лишь после унизительной для монарха процедуры, когда тот ползал на коленях перед патриархом  и  публично каялся в своих грехах. Попытку унии со «схизматиками», память о владычестве которых была еще так свежа, византийское общество отвергло практически единогласно»⁷⁶. Очевидно неслучайным кажется Григоре, что затмение происходит именно при таких обстоятельствах, и хотя произошло всё это лишь чуть позже отвоевания Константинополя у крестоносцев, предрекало оно, по мнению Григору и ещё многих и многих лиц, которым он вторил, великие бедствия, которые после предстояло претерпеть от турков: «Около этого времени, луна затмила солнце, проходя четвертую часть Близнецов, часа за три до полудня, двадцать пятого мая 1267 года. Затмение простиралось пальцев на двенадцать. На высшей степени затмения была такая тьма, что показались многие звезды. Оно указывало на величайшие и тяжелейшие бедствия, которые готовились римлянам от турков. В самом деле, с того времени начались страдания народа и возрастали непрерывно, хотя и мало помалу. А что такие знаменья небесных светил предуказывают земные страдания, этого, думаю, не станет опровергать никто, разве кто любит попусту спорить. И если бы кто вздумал убедить такого человека словом, тогда как его не могут убедить совершающиеся в разные времена и в разных местах на театре вселенной события; то он понапрасну стал бы трудиться, и поступил бы крайне нерассудительно, взявшись учить неспособного к учению»⁷⁷. Григора не только отстаивает ценность астрологию (хотя и ценность, окружённую мрачными знамениями), но и непризнание за астрологическими предвидениями сбыточности приравнивает к неспособности обучаться – настолько он здесь категоричен. Всё это не удивительно, учитывая особые отношения, которые складывались у Григоры с астрологией.

Указанных примеров и рассмотрения вех развития астрологии в Византии вполне достаточно, чтобы убедиться, какое влияние оказывала византийская астрология на «футурологический концепт», то, что в сознании византийцев, за исключением церковников, не приравнялась к магии, и вправду отчасти была связана с наукой в современных представлениях, однако, исходя из позиций нашего времени, больше походила на лженауку. Опиралась же византийская астрология, как и магия, на различные традиции – и эллинскую, и восточную, но в данном случае скорее не семитскую, а халдейскую. Именно мудрость халдейских астрологов, впервые упоминаемых Геродотом в качестве жрецов бога Бела, перешла к древним грекам.  Во времена Александра Македонского, по утверждению халдеев, их астрология существовала уже 473 тысячелетия. Так называемый халдейский оракул гласит: "Хотя судьба может быть записана на небесах, миссия божественной души - возвысить человеческую душу над кругом необходимости", что оставалось существенным девизом и для византийцев.  Халдейское учение о карме и реинкарнации отразилось (в том числе через византийцев) в теософии⁷⁸. То есть, косвенно византийская астрология продолжает влиять на нас и сегодня.