Восьмой раз

Ту ночь я посвятил медитации в попытке классифицировать и осмыслить несоразмерно мощные эмоциональные реакции, вызванные контактом с Джимом.

Несмотря на долгие часы спокойствия и сосредоточения, я не достиг никаких стоящих результатов. Потенциально губительное желание прочесть мысли Джима вполне поддавалось контролю, но не объяснялось простым научным любопытством.

Я стоял у входа в его каюту, ожидая проверки теории, сформулированной мною среди созерцательной тишины и успокаивающего аромата свеч.

Дверь открылась, и он вырос на пороге в своей золотистой форме.

— Спок! — Его глаза блеснули чистым небесно-синим в ярком свете коридора.

— Могу я проверить на тебе одну гипотезу, Джим?

Несколько секунд он не реагировал, а потом улыбнулся уголком рта.

— Конечно. В чем дело?

— В целях моего эксперимента нам лучше будет зайти в твою каюту.

Секунду (точнее, 1.308) поколебавшись, он жестом пригласил меня войти. Дверь с шорохом захлопнулась за нашими спинами. Я прошел в середину комнаты и повернулся к нему.

— Я бы хотел, чтобы ты попросил меня сделать что-нибудь.

— …Что?

— Попроси меня что-нибудь сделать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я поясню. Попроси меня сделать что-нибудь нелогичное, что-то такое, чего я не сделал бы в обычных условиях, если бы ты не попросил.

Джим потер виски и устало вздохнул.

— Спок, что происходит?

— Это касается гипотезы, которую я хочу…

— Нет, я имею в виду, на самом деле?

Я не понял его вопроса.

— Я хочу проверить свою гипотезу.

— Что за гипотеза?

— Я не скажу, пока не проверю ее.

Джим, казалось, был обескуражен, и его глаза поблекли. Это вызвало во мне укол тоски.

— И ты уверен, что для этого тебе нужен именно я? — проворчал он. — Мне надо быть на мостике через десять минут.

— Это не должно занять много времени, капитан.

Джим снова измученно вздохнул. В его ровном голосе не прозвучало обычной энергии:

— Ладно. Отлично, давай.

Почему он расстроился? Импульс коснуться его и лизнуть его разум, чтобы узнать причину, был почти необорим. Одной причиной больше провести исследование немедленно.

— Э… ты не мог бы решить это уравнение?

Джим подошел к своему компьютеру, за которым, видимо, работал, когда я пришел, и указал на диаграмму. Большинство землян сочло бы ее невероятно сложной. Все уравнения, кроме одного, были блистательно решены. Я тут же отвлекся: интеллект Джима снова оказался весьма… стимулирующим. Очевидно было, что он собирался решить оставшуюся формулу с той же восхитительной легкостью.

Если бы я только мог попробовать его разум еще разок, у меня был бы шанс изучить его образ мыслей, такой замысловатый, такой гипнотический, подобный лабиринту и в чем-то… но нет. Это невозможно. Я никогда не позволял себе фантазировать о подобных вещах. Не следовало начинать сейчас, и фантазии необходимо было остановить.

— Уравнение не подходит. Выбери что-нибудь другое.

Это секундное сомнение сделало мой голос совершенно глухим и пустым, чтобы Джим не догадался, о чем я думаю.

— Чт?.. Ну, я не знаю, Спок. Что тебе… — Вдруг блеск в его глазах стал резким. Он опустил взгляд с горькой, самоуничижительной усмешкой и снова поднял на меня. — Ладно. Ты хочешь то, чего никогда бы не сделал?

— Так точно.

— Что-то совершенно сумасшедшее?

— Да.

— Поцелуй меня.

Я наверняка ослышался.

— …Прошу прощения?

— Поцелуй меня. Это глупо, нелогично, неразумно, абсурдно и нелепо. Так что давай.

Он… что?

Он действительно хотел поцелуй? Нет, конечно нет, он сказал это, потому что я потребовал абсурдной просьбы. Значит, Джим считал возможность нашего поцелуя абсурдной. Ну естественно, как и я. Ведь так?

Разве я мог думать иначе?

Удивление, паника, страх и… я боролся с ними, как мог, пытаясь отбросить их, игнорировать их, я был растерян и как будто пьян, я контролировал происходящее, нет, не контролировал, я…

В первую секунду я был настолько поглощен своими мыслями, что даже не заметил, как шагнул вперед с явным намерением подчиниться Джиму. Я остановился, сжав руки в кулаки, и Джим взглянул на меня с насмешливой жестокостью и каким-то странным, непонятным мне вызовом в глазах.

Внезапно я отдернул руку, которая потянулась к его лицу без приказа мозга. Неужели я сходил с ума? Возможно, пришло мое Время… Пон-фарр вполне мог быть причиной циркулирующих по моим артериям безудержных эмоций. Однако мой возраст и гибридная физиология едва ли поддерживали эту теорию.

Джим склонил голову набок и сузил глаза.

— Не можешь, да?

Ответить ему я тоже не мог.

— Ну что, все? Закончил? Пришел к каким-нибудь заключениям?

— Цель эксперимента не в этом, — осторожно ответил я. Зато он дал еще больше доказательств… потому что я собирался сделать это. Я… часть меня до сих пор хотела этого, а единственным объяснением могло быть…

— Так зачем было вот так заваливаться в мою каюту, Сп…

— Попроси еще раз.

Джим дважды моргнул, прежде чем ответить. Его ресницы были цвета чуть пыльной бронзы.

— Так, сегодня явно не самый твой логичный день.

— Попроси еще раз, — с нажимом повторил я, надеясь отмести последующие возражения.

— Попросить поцеловать меня?

— Да.

Я сделал шаг вперед, но он попятился, и я продолжал двигаться, пока его бедра не уперлись в край стола.

— Что ты творишь, Спок?

Голос Джима не звучал испуганно. Возможно, ему следовало бояться. Я пока не знал.

— Спок, что не так?

Это произошло опять. То, что случилось вчера, те же чувства… Я хотел вдохнуть его, даже без прикосновения я практически чувствовал запах острого интеллекта, аромат золотых мыслей, и я хотел…

— Попроси еще раз, Джим.

— Нет.

На его лице отражалась тревога и еще какая-то эмоция, которую я не мог назвать.

— Пожалуйста. Ты должен попросить, чтобы я поцеловал тебя.

К собственному удивлению, я потерял контроль над своим голосом, и он звучал изможденным и более низким, чем обычно.

И тут Джим выплюнул:

— Да, давай.

Я ожидал собственной реакции на его слова. Она была несомненна. Импульс возник снова: сделать, как попросил Джим, как и всегда, потому что он попросил об этом и он мой друг, и все же…

Я наклонился к нему, предположив, что он имел в виду человеческий поцелуй, и положил руку на его лицо, бережно, осторожно, но касание напоминало о пси-точках и пьянящем потоке сознания, который затопил бы мое собственное…

Но я никогда не нарушил бы его личные границы таким образом. Отвратительно и неправильно.

Я слегка коснулся губами его лба в жесте, которому меня научила мать. Он был быстрым и легким, как перышко, чтобы избежать соблазна впитать хоть капельку его эмоций.

Когда я отстранился, его руки поднялись на мои плечи и надавили, чтобы задержать меня еще на несколько секунд. Я легко смог бы освободиться, его усилие казалось мне не больше чем лаской, но вместо этого я прекратил дышать и думать, и наши лица почти соприкоснулись.

Его руки обняли меня, и я позволил это тоже, и мы оба были неуверенными, неспешными и робкими, даже в большей степени, чем в предыдущие разы, хоть я и не знал почему. Я специально положил ладони на его спину, где не было искушения обнаженной кожи.

— Ты меня с ума сводишь, знаешь, да? — наконец пробормотал он, пропуская мои волосы между пальцами.

Я задумался, было ли это тоже обыкновением у друзей во время объятий. Возможно, от меня ожидалось то же самое. Я однозначно хотел сделать это, несмотря на то, что это значило бы, будь Джим вулканцем, а не землянином. Но он был землянином, и ему не следовало знать, какой глубины интимность мы разделяли по стандартам моего народа.

— Спок… — выдохнул он.

Я медленно провел рукой вверх и наконец, о блаженство, скользнул рукой в гладкие волосы, ощущая острое удовольствие от контакта.

— Да?

— Ничего.

Волосы Джима пахли солнцем. Резким, слепящим, золотым, прекрасным. Их текстура казалась невероятно чувственной и волнующей, каждая нежная прядка обвивалась вокруг моих пальцев… вообще-то это было даже… неуютно хорошо. Слишком хорошо. Гораздо лучше, чем следовало.

В конце концов мне пришлось отодвинуться, тяжело дыша. Джим потерянно смотрел на меня.

— Капитан.

Однако он быстро вернул себе контроль над выражением лица и нахмурился.

— Ладно, а теперь не хочешь объяснить, что это было? — Он говорил сурово, как порой на мостике.

— Простите, капитан, — прохрипел я, страстно желая вернуться в уединение и расслабляющий аромат моей каюты.

— Поговорим о прощении, когда ты расскажешь, что с тобой творится в последнее время.

— В последнее время? Это подразумевает, что я демонстрировал подобное поведение и раньше.

— Да, со вчерашнего дня на Велдене ты был рассеянным и… отстраненным.

— Отстраненным? — удивился я.

— Метафора, — закатил глаза Джим. — Я не знаю, в чем дело… но… думаю, все это началось с тех пор, как ты начал… то есть я начал… всю эту… хрень с обнимашками.

— Вы считаете, я веду себя необычно с тех пор, как позволил вам обнимать меня?

— Вау, позволил, так щедро с твоей стороны. — Но его улыбка стала чуть более искренней, а в глазах блеснуло веселье. — Я просто хочу сказать, что все то время, что мы занимались… ну, вот этим, когда ты мне разрешаешь делать то, чего мне действительно не стоит делать — но я, видимо, всегда буду тупым мазохистом, так зачем что-то менять сейчас?..

— Джим.

— Да-да, просто иногда я хочу быть более здоровым, нормальным человеком, понимаешь? Потому что у меня серьезные проблемы с головой, если это казалось мне хорошей идеей, точнее, я знал, что это плохая идея, но все равно…

— Джим.

— Извини. Какой был вопрос? — Я было открыл рот, чтобы ответить, но он меня опередил. — Шучу. Ответ — да. С тех пор, как это началось, ты какой-то… не знаю. Что-то в твоих глазах. Если бы ты решил передумать и захотел остановить меня, ты бы так и сказал, да?

— Конечно. Что не так с моими глазами?

— Ничего. Забудь, что я сказал, это было глупо.

— Поясните, — надавил я, делая шаг ему навстречу.

Джим ухмыльнулся.

— Ну, раз уж ты так мило просишь… — Улыбка на его губах погасла, но глаза оставались такими же теплыми. — Это… это как будто ты пытаешься разгадать меня и одновременно думаешь о чем-то настолько далеком, что ты не на сто процентов здесь. Будто ты разрываешься между реальностью и каким-то другим местом, странным и отдаленным, и я не могу…

Он умолк, ищуще глядя мне в глаза. Потом он обхватил ладонями мое лицо и это вот-вот случится мое сердце билось так бешено Джим услышит и я не мог дышать и я не мог шевельнуться…

Он поцеловал меня в лоб. Ему пришлось встать для этого на цыпочки: я был чуть выше.

— Если тебе нужно поговорить или что-то еще, ты можешь рассказать мне. Ты ведь это знаешь? Я твой друг, Спок. Для этого и нужны друзья.

— Спасибо, капитан.

И в этот момент я наконец осознал, что меня привлекает мой друг и что это уже не остановить.