Девятнадцатый раз

Обыскивая взглядом обломки, где же он, где же капитан, я нашел всех остальных членов экипажа, кроме него, почему его нет. Дым застил глаза и вызывал у землян, бывших в шаттле, мучительный кашель, однако я знал, что все они в безопасности. Но я не знал местонахождения капитана.

Густая листва смягчила столкновение шаттла с землей, увеличив трение и таким образом снизив скорость падения; он мог остаться в живых.

— Коммандер Спок, пожалуйста, отойдите!

Толчок наверняка выбросил его из шаттла, заключил я, пересекая барьер охраны, чтобы получше осмотреть местность, но меня остановил глава команды парамедиков.

— Вам туда нельзя.

— С учетом моей вулканской физиологии и более острого слуха, я буду для вашей команды подмогой, а не помехой, так что отойдите и дайте мне помочь вам в поисках.

— Но сэр, протокол запрещает неключевым…

Меня не интересовала трата времени на бесполезные дискуссии, когда на карте была жизнь капитана, и я двинулся прочь, но мужчина снова встал на моем пути, кладя мне на плечо руку, которую я тут же стряхнул.

— Мистер Спок, пожалуйста! Мы найдем его…

— Отойдите сию секунду.

Ему потребовалось на раздумья всего 3.294 секунды, прежде чем он покачал головой и ушел, выкрикивая приказы одетым в голубое медикам.

В качестве предосторожности расчистили довольно большую площадку: двигатели шаттла могли загореться и вызвать взрыв, который означал бы, что любое живое существо в радиусе 0.9187 километра в опасности, а те, что в непосредственной зоне поражения, — обречены на гибель.

— Эй! Сюда!

Я обернулся на громкий женский голос и увидел среди деревьев аргелианку с длинными темно-рыжими волосами, отчаянно махавшую рукой и звавшую меня жестом. Вероятно, никто больше ее не слышал: она стояла совсем одна на самом краю расчищенного периметра.

— Вы нашли капитана Кирка? — осведомился я, когда она оказалась в зоне слышимости. Бейдж на ее красной форменке гласил «Альба».

Вместо ответа она указала вверх, на плотный полог листвы, сквозь которую сочился свет, окружавший голову темной фигуры ореолом золотых волос.

— Думаю, это он, — сказала она, запрокинув голову назад. — Я почти уверена.

— Да, согласен.

Услышав мой тон, она обернулась и нерешительно положила мне на руку изящную ладонь.

— Вы в порядке?

Я пытался рассчитать способ подняться наверх.

— Пожалуйста, воздержитесь от физического контакта и позовите офицеров, необходимых для спасения капитана Кирка.

Ее рука исчезла, и она решительно кивнула:

— Да, сэр. Простите, сэр.

Она помчалась сквозь мелкую растительность обратно к обломкам, крича, чтобы другие земляне ее услышали:

— Мы кого-то нашли! Сюда! Здесь кто-то есть.

— Альба! Ты нашла капитана? — Медбрат встретил ее на полдороге, пока я рассчитывал предельный уровень нагрузки своих мышц; толстые ветки экземпляра, на котором находился капитан, вполне могли выдержать мой вес.

— Думаю, да. Наверху!

Я услышал вздох.

— Ну и как мы будем его оттуда доставать? На этой чертовой планете не работают транспортаторы!

Расстояние между ветками было небольшим, сеть лоз должна была дать мне возможность вскарабкаться вверх, и мне оставалось только проверить баланс в корреляции с немного более низкой гравитацией.

Звуки торопливых шагов и набирающих громкость голосов сообщили мне, что группа вокруг молодой женщины увеличивается.

— Эй, Майкл! Сюда, капитана Кирка нашли! Лаура, позови доктора Санж и приведи шефа, как только они разберутся с двигателями, ага?

— Уже!

— Где Соня? Она может помочь с… какого хера?

Вероятно, реакция на то, что я начал подниматься.

— Что он творит?

— Коммандер!..

Не желая беспокоить себя внешними раздражителями, я заблокировал их голоса и продолжил карабкаться.

Это был Джим: я убедился в этом, когда на его рубашку упал луч света.

Я с приемлемой скоростью передвигался с ветки на ветку, быстро сокращая расстояние между мной и капитаном.

— Ау? — хрипло, но отчетливо крикнул он, и я едва не замер в 4.563 метрах от него. — Эй, кто здесь?

Он попытался подняться, едва удерживая равновесие между двумя ветками, и судя по тому, как он двигался, я предположил травму.

— Капитан.

— Спок? Что?..

— Не двигайтесь.

Джим растерянно оглянулся, видимо, осознал, где находится, и смущенно взглянул вниз, на меня.

— Мать вашу. Я на дереве.

По его виску текла кровь, пачкая рубашку, но в остальном он выглядел целым и невредимым, и в его глазах я не заметил и намека на боль.

— Я на чертовом дереве! — снова воскликнул он, переводя взгляд на далекую землю. — Как это вообще случилось?

— Видимо, вас выбросило из шаттла при столкновении, поскольку вы сидели у самого края, когда нарушилась структурная целостность стеклянной панели, и отказались застегнуть ремень безопасности, чтобы свободно передвигаться по кабине. Капитан.

— Ну да. Все целы? Никто не погиб?

— Все офицеры получили медицинскую помощь, серьезных ранений нет.

Глубоко и облегченно выдохнув, он немного обмяк.

— Слава богу. Совет Звездного Флота уже проинформировали, что представителей Энтерпрайз не будет на встрече?

— Да, уверен, офицер связи их известила.

— Хорошо. Отлично. Без транспортаторов мы тут застряли, пока кто-нибудь не одолжит нам новый шаттл.

Я уже добрался до него, и его горизонтальная фигура оказалась у меня на уровне глаз. Как следует осмотрев его, я убедился безо всяких сомнений, что капитан все-таки не погиб.

— Спок?

На секунду замешкавшись, я эффективно подавил поток облегчения.

— Спок, я в порядке, — мягко добавил Джим и протянул мне руку.

Он растопырил пальцы открытой ладони, и хотя я знал, что жест не призывный и даже не вулканский, облегчение сменилось восторгом. Видимо, эмоциональная реакция на предполагаемую смерть Джима была не подавлена, а отложена. Я схватил протянутое запястье и поднял его на руки.

— Пусти меня, Спок, — засмеялся Джим. — Я же сказал: все отлично.

Я подчинился и поставил его на основание того же толстого сука, на котором балансировал сам, исключительно ради поддержки оставив руку на его талии.

— Серьезно? — Он с ухмылкой дернул меня за рукав. — Я могу стоять. Обещаю.

Он улыбался уверенно и спокойно, так что я отпустил его, никак не показывая своего нежелания.

Так что когда его колено внезапно подогнулось и он ахнул, это застало меня врасплох. И когда он начал заваливаться вбок, как бревно, раскрыв от неожиданности рот и отражая свет широко распахнутыми глазами…

Я поймал его.

Он не упал, потому что я поймал его. Вцепился в его руку выше локтя, с силой дернул; он повис в воздухе, пролетел несколько дюймов и снова оказался в моих руках. Где ему и место, рассерженно прошипел голос в моей голове.

Он, слегка дрожа, обнял меня, спрятал лицо в обычном месте на моей шее и прошептал:

— Извини. Мне так жаль, Спок, прости…

Все закончилось за 6.992 секунды, но внезапный шок от того, что я едва не потерял этого несчастного землянина, пробудил во мне что-то.

— Спо…

Я вывернулся из объятия и вжался губами в его губы, переплетая наши пальцы. Потому что наш поцелуй был реален, и Джим тоже был реальным, твердым, обладал массой, объемом и плотностью, и его легкие наполнялись кислородом, и сердце прогоняло кровь по его артериям, и все это являлось доказательствами, я слышал и осязал их, но почему-то недоставало чего-то еще…

Чего-то большего…

Сначала он просто прерывисто дышал, возможно, из-за усталости или адреналина, но скоро ответил мне с таким же пылом, притягивая меня за золотистый воротник парадной формы и издавая короткие, отчаянные низкие звуки. Он обвил ногами мою талию; движение ускорило мое дыхание по экспоненте, и я без единого слова держал его, эгоистично изучая его рот и руки. Острые ощущения воскресили голод, существовавший только ради одного Джима: вечный, неутолимый, безбрежный.

Моя слабость, моя беззащитность перед этим были жалки. Щиты упали, и много слоев защитной логики будто растаяли, и, когда Джим потерся бедрами о мои бедра, не в силах сдержаться, я не сумел остановить сорвавшийся с губ совершенно недостойный придушенный вскрик. Вскоре мне пришлось разъединить наши руки и ухватиться за ветки в поисках опоры. Яростный грохот крови, отлившей от коры головного мозга, оглушал меня…

— Спок…

Я не мог потерять его, я не мог даже подумать об этом, а мне слишком часто доводилось убеждаться в хрупкости Джима, его смертности, и я не мог…

— О господи, о боже, Спок, мы же на дереве…

Он еле ощутимо надавил широкими ладонями на мою грудь, но это лишь напомнило о его несуществующей силе, его нужде в защите, которую я готов был обеспечить, потому что я никогда больше не собирался оставлять его одного.

— Спок, мы на дереве, и я только что чуть, м-мф, я только что чуть не умер, два раза, и… — Его ногти впились в мой торс. — И огромная, огромная часть меня не может поверить, что я вообще способен говорить, но… но мы должны остановиться.

Он грубо обхватил мое лицо руками и посмотрел мне в глаза.

— Спок, я хочу продолжить, видит бог, я бы с наслаждением продолжил хоть в двадцати метрах над землей, но я тебя знаю.

Я мог лишь смотреть на его прекрасное, драгоценное лицо с окровавленным виском и бусинками пота на лбу.

— Я знаю тебя и знаю, что с тобой будет, если мы продолжим, и я не хочу этого. Ты мне нужен. Мы уже не оправимся, по крайней мере, ты — точно… Подумай… как следует подумай о том, что я говорю, и поймешь… вот. Видишь?

Я приподнял его за талию и выпутался из крепких ног, после чего осторожно опустил его. К счастью, во мне не было… во мне ничего не было.

— Спок…

Я собирался отпустить его, когда осознал, что за непривычная эмоция туманит эти глаза.

— Ты ранен.

Он переносил весь вес на одну только правую ногу, и его выдавало легкое подергивание мимических мышц, когда левая ступня касалась ветки.

— Я в порядке.

— Кажется, твое левое колено не выдерживает нагрузок.

— Это просто шишка, я, видимо, ударился…

Я нетерпеливо наклонился и разорвал черную ткань его брюк. Вид был ужасен. Он, вероятно, раздробил надколенник, из раны обильно шла кровь, а колено окружала крупная темная гематома.

— Едва ли это можно считать «шишкой».

— Спок…

Игнорируя его протесты, я снова поднял его на руки и усадил на ветку повыше. Он тут же принялся болтать ногами, как маленький ребенок.

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь, — проинструктировал я.

— Я здесь капитан, — не без раздражения сказал он. — Я отдаю приказы. И не надо со мной нянчиться, я же сказал, мне не больно…

— В данный момент меня не волнует ваше эмоциональное состояние, капитан. Прекратите разговаривать.

— Нет. — Он насупился. — Я знал, что так и будет. Каждый раз, когда ты расслабляешься, хоть на секунду, тебе необходимо это как-то возместить. Шаг вперед — хренналион шагов назад, Спок! Хорошо, что я успел тебя остановить, пока не дошло до дела, а то бы ты никогда больше со мной не разговаривал!

— Ваше здоровье в опасности. Это не имеет отношения к моей оплошности…

— Ты называешь это оплошностью?

— Да, и уверяю: она последняя.

Он не знал, что я делаю это ради него. Он не желал понять, что вина лежала на мне и только на мне. Он не видел, что отдалиться от него было моим наказанием.

Прекрасно.

— Ну ладно. Это все, я перестану тебя обнимать.

— Прошу прощения?

Я не рассчитывал на это. Мои слова относились к чему-то романтическому, а не к дружеским прикосновениям, которые стали частью нашей безусловно необычной рутины.

— Хватит чертовых обнимашек. Если ты каждый раз будешь так реагировать, я перестану. Это к лучшему: нам проще будет дружить без всякой непонятной хрени.

Но… но это значило…

— Спок, ты для меня слишком важен, чтобы похерить нашу дружбу из эгоизма. — Его выражение лица смягчилось, и он взглянул на меня снизу вверх, облитый солнечным светом. — По рукам?

Я коротко кивнул.

— Отлично. — Он торопливо стер что-то с глаза и закашлялся. — Эм… Спок?

— Да, капитан?

— Ты же понимаешь, что под нами целая куча народу стоит?

— Вполне, капитан.

— Они нас видят?

— Маловероятно. У землян слабое зрение, а густота листьев мешает им установить зрительный контакт.

— А тебе не кажется, что неплохо бы, ну не знаю… сказать им, что я цел? — Он говорил очень осторожно, словно не был уверен в уместности юмора. — Спок?

— Да, конечно.

Я вытащил коммуникатор и подкрутил настройки: эта планета создавала немало сложностей для радиоволн.

— Мистер Спок — поисковому отряду. Я нашел капитана. Он ранен и нуждается в медицинской помощи, чтобы спуститься.

— Отличная работа, коммандер! Мы уже работаем, подождите.

— Конец связи.

После этого мы не обменялись и словом, хотя я чувствовал взгляд Джима на своем лице все время нашего ожидания.