Переведено для Star Trek Big Bang 2016

Номер заявки: 21 Название: Каждое объятие Переводчик:  Просто_Даша Артер:  MelamoryBlack Оригинал: Every Hug by TheProblematique Разрешение на перевод: запрос отправлен Категория: слэш Жанр: романтика, херт-комфорт, юст Размер: 37 тыс. слов Вселенная: ребут Рейтинг: R Пейринг/Персонажи: Кирк/Спок Предупреждение: насилие, эмоциональный Спок. Плашка за драку. Саммари: В какой-то момент капитан Кирк начинает обнимать Спока, ища утешения и поддержки. Спок ему их предоставляет. Но с каждым новым объятием, с каждой новой опасностью для жизни, с каждым новым испытанием этот жест все более перестает быть для них обоих дружеским… Почему доктор МакКой ведет себя так враждебно? Почему капитан Кирк ведет себя так странно? Почему он, Спок, ведет себя так… эмоционально? Дисклеймер: все права у правообладателей, моего – только адский труд и капелька любви.

***

Каждое объятие

Первый раз

В первый раз все вышло, безусловно, непреднамеренно. Джим не столько подошел, сколько упал на меня, ссутулив спину красивой дугой, и сначала я даже предположил, что он потерял сознание. Но это было не так. Он уткнулся лицом в изгиб моих дельтовидных и трапециевидных мышц, глубоко дыша, будто втягивая саму жизнь с основания моей шеи. Я не шевелился, не зная, что делать. Мы стояли среди кучи тел, врагов и погибших товарищей вперемешку, и мистер Скотт мог телепортировать нас в любую секунду. — Ты жив, — наконец сказал он, касаясь губами мочки моего уха, так тихо, что землянин не услышал бы его. А я услышал. Он констатировал факт, и я не понимал, зачем ему проговаривать это вслух. Я ничего не ответил: он ведь не задал вопроса. Было очевидно, что я жив, и он явно не сомневался в этом… теперь. Мое тело оставалось напряженным на протяжении этого странного нового жеста Джима — странного, потому что он был осведомлен о моих личных предпочтениях и как правило (не всегда) уважал их. И напряженным, потому что я испытывал дискомфорт от соприкосновения, такого обширного, повсюду. Я был утомлен и не в лучшей ментальной форме, но его тело каждой линией прижималось к моему, касаясь кожи, и наполняло меня мыслями, которые мне приходилось блокировать из уважения к приличиям. Скоро я почувствовал себя переполненным. Поглощенным, окруженным. Секунды шли, а он все не отпускал меня, и я начинал чувствовать, как самообладание ускользает и на его месте возникает паника, потому что я больше не контролировал ситуацию, и мой страх только пугал меня еще сильнее — это было началом падения по спирали, потери рассудка. — Прости, Спок, — сказал он искаженным от боли голосом. Каким-то образом это придало мне сил. Я промолчал, но сумел отделить свои физические реакции от мыслительного процесса и глубоко вдохнуть. Голос Джима напомнил мне, что это он, что я должен держаться. Я вновь сосредоточился, спираль перестала вращаться, и я ментально отодвинулся, отстранился, отгородился. Спокойствие. Контроль. Проанализировав необычную ситуацию, я легко объяснил бы самому себе столь негативную реакцию. В этом очень человеческом контакте содержалась интимность, к которой я не привык, особенно с человеком, с которым предварительно не состоял в романтических отношениях. К тому же это произошло неожиданно, так что я, естественно, не был готов. Я, разумеется, знал, что друзья-земляне часто обнимаются, но никогда не думал, что подобное произойдет между мной и Джимом. Это делало нас друзьями? Мысль не была негативной. Она была любопытно… логичной. Следующий шаг в наших отношениях. Мы стали друзьями. Джим был моим другом. Его губы шевельнулись над кожей моего плеча. Я ощущал… — Я… Я сейчас отодвинусь, ладно? Извини. Просто… дай мне минутку. Пожалуйста. Дай мне… это. — Его голос звучал тихо и хрипло. На этот раз я тоже не ответил — потому что не мог.

Второй раз

Я решил изучить человеческие объятия во всех их многочисленных формах и вариациях, неожиданно интересное количество эмоций, задействованных в подобном контакте между двумя землянами, и все его возможные коннотации. Все до мельчайших подробностей. С чисто научной точки зрения, конечно, действие являлось логичным. Было бы небрежно с моей стороны не подготовиться на случай, если Джим решит повторить жест. Я расположился в своей каюте, решив, что разумнее будет не вызывать у сотрудников научного отдела подозрений насчет того, зачем мне потребовалась такая информация: экипаж был склонен к домыслам, особенно с учетом окончания наших отношений с Ухурой, которая, однако, осталась ценной и важной переменной в моей жизни. Результаты оказались крайне любопытными. Согласно нашим архивам, сначала я должен попытаться понять значение «успокаивающего прикосновения». Я никогда не нуждался в тактильном контакте, чтобы ощущать спокойствие. Скорее наоборот. Также я никогда даже приблизительно не понимал смысл «безмолвного утешения». Обе концепции очаровывали своей сложностью и требовали с моей стороны особого внимания и тщательного изучения. При анализе объятия можно выделить несколько аспектов: сила, продолжительность, площадь контакта, цель. Наиболее частой целью, согласно базе данных, было утешение. И здесь-то мне встретилась первая сложность. Я сомневался, что намерением Джима было утешение. Во время инцидента с Нарадой Ниота несколько раз явно пыталась сделать это, но ведь на тот момент мы состояли в романтических отношениях. Параметры здесь очевидно были неприменимы; я был вполне уверен, что Джим не питал ко мне романтического интереса, несмотря на его частые шутки, периодические намеки, комплименты в адрес моей внешности и сексуальные ухаживания (многие из которых я даже не осознавал, пока меня не информировали об их смысле через некоторое время, обычно Ниота или мистер Скотт, хотя порой эту роль брал на себя доктор МакКой, по необъяснимым причинам посмеиваясь). Джим также не мог прочесть мои мысли и предвидеть мои потребности, даже если бы был телепатом, потому что, как я сказал, мне не требовалось физическое утешение. Судя по смешанным, чрезвычайно мощным, но противоречивым эмоциям, которые источал разум Джима, это ему требовалась поддержка. Изучать мысли Джима всегда было потрясающе, хотя мне нечасто удавалось коснуться его кожи и услышать их напрямую. Это были замысловатые, сложные схемы, пронзаемые импульсами и вспышками не совсем понятной человеческой интуиции. Порой я ловил себя на желании более полного контакта, чтобы иметь возможность изучить этот разум как следует. Итак, мне не хватало данных, чтобы объяснить поведение Джима. Но ведь это Джим Кирк. Мне не следовало даже надеяться понять его. — Спок? Я повернулся, мгновенно отключая компьютер. Джим использовал капитанский доступ, но не входил — крайне иррационально. — Да, капитан? Глаза Джима неловко блуждали по комнате, глядя, кажется, на все, кроме меня и кровати в углу. Как любопытно. Я встал, ожидая ответа. Его не последовало. — Да, капитан? — повторил я, предполагая, что он мог не расслышать. Джим прочистил горло и вошел. На нем были красные тренировочные шорты и серая майка, прилипшая к вспотевшей коже, — очевидно, он пришел из спортзала. Сюда он как будто тоже бежал, судя по быстрому поверхностному дыханию. Тоже чрезвычайно любопытно. — Я хотел извиниться за прошлую неделю. Это было очень неуместно, и я понятия не имею, как тактильный телепат относится к обнимашкам, но это наверняка не было приятно, и еще раз извини, хм, я уже это говорил, ну и ладно, скажу еще раз, извини, э, потому что было глупо и эгоистично с моей стороны не подумать о тебе, извини. Он говорил с огромной скоростью, и на мгновение я задался вопросом, смог бы другой землянин понять его мысль. — Я принимаю ваши извинения, капитан. Не волнуйтесь. Напряженные плечи Джима чуть округлились, и он глубоко выдохнул. Его брюшные мышцы расслабились, а морщинки вокруг широко раскрытых голубых глаз исчезли. — Здорово. Да. — Он улыбнулся тревожаще яркой улыбкой, и я в который раз поразился тому, сколько эмоций люди выражают своими лицами. Я быстро отвернулся, полагая, что разговор закончен, и наклонился над столом, чтобы снова включить консоль. Только чтобы шокированно дернуться, когда руки Джима обхватили мой торс. Его губы мазнули по моей щеке, ресницы коснулись моей скулы, руки вжались в грудь, выравнивая нас, и он наклонился надо мной в совершенно… абсолютно… крайне… предельно… неуместной позе. Однако это было так мимолетно, так кратко и быстро, что я едва успел собраться и изучить прикосновение, прежде чем оно прекратилось. Я обернулся к нему, позволяя лицу проявить некоторое замешательство. Он тяжело дышал, и я, к моему изумлению, тоже, хотя на то не было ни малейшей причины. Я не задал вопроса вслух, но Джим часто догадывался, что я думаю, не дожидаясь, пока я выскажу это, и сейчас был как раз тот случай. — Черт. — Джим смотрел в пол, как будто он и сам себя не понимал. — Вот блин. Извини. Я не… я… такого больше не повторится, обещаю. То есть никогда больше, после этого, я даже не… черт. Рано или поздно, конечно, окажется, что это утверждение неверно, но я не смог подавить облегчение даже несмотря на то, что поверил в ложь. — Думаю, мне самое время уйти. — Как пожелаете, капитан. Он сверкнул невеселой улыбкой и быстро вышел из моей каюты. Еще некоторое время после его ухода я смотрел на закрытую дверь, вдыхал его запах, оставшийся на коже, и пытался рационализировать поведение моего капитана. Стоит ли говорить, что успеха я не добился.