27. Развитие английской журналистики начала 18 века

В XVIII веке Европа сделала решительный шаг к переходу к новым экономическим, социально-политическим и идеологическим формам. Абсолютистские режимы начали сменяться демократическими. Феодальные экономические отношения уступали место капиталистическим, в науке и философии утверждался рационализм, в политической и религиозной жизни – принципы толерантности. Обозначенные явления пробивали себе дорогу с большим трудом: XVIII столетие – эпоха кровавых революционных потрясений и войн за независимость. Просвещение совпало со становлением и расцветом журнальной периодики. Этот период иногда называют эпохой персонального журнализма. Практически за каждым периодическим изданием стояла личность редактора или издателя, проводившего свою идеологическую политику. Писатели и философы часто обращались к созданию журналов для пропаганды собственных взглядов. Например, в 1704 г. Дефо стал издавать собственный журнал «The Weekly Review» в качестве независимого журналиста.

Начало европейского Просвещения связано с идеями английских деистов и философов конца XVII столетия. Принятие в 1689 г. «Билля о правах» стало знаменательным событием не только для Англии, но и для всей Европы, ибо в «Билле о правах» была заявлена новая модель взаимоотношения личности и государства. Задача просветительской журналистики – исправлять нравы общества посредством просвещения и развлечения. Поэтому язык просветительских изданий отличался простотой и ясностью, чтобы быть понятным и доходчивым максимально большему числу читателей.

28. Анализ одного из произведений английских публицистов ( на выбор студента)

«НАРОДНОЕ СОГЛАШЕНИЕ» ДЖ.ЛИЛЬБЕРН

«Народное соглашение» - один из основных постулатов и правил, которые, как казалось членам Армейского совета (партии Лильберна), могли исправить сложившуюся напряженную ситуацию в английском парламенте. Переговоры по принятию этого соглашения велись почти год, но консенсуса не было. 30 января 1649 г. казнили короля, и в Англии была установлена республика. Однако всю полноту власти захватили бывшие роялисты из Звездной палаты. Государственный совет получал власть исполнительную, при этом, что интересно, большая часть членов состояла из индепендентов. Захватив власть, индепенденты, нарушают прежние обещания относительно соглашения. Вместо того, чтобы передать Народное соглашение на народный же референдум, как этого требовали левеллеры, проект из согласительной комиссии переносится на обсуждение офицерского Военного совета, где подвергается серьезным изменениям.

Народное соглашение было принято высшими армейскими чинами, но с некоторыми оговорками. Джон Лильберн понимает, что с такими поправками все основные тезисы соглашения окажутся извращены, неправильно истолкованы и в таком виде приняты, что повлечет за собой нарушение всех внутренних договоренностей между пресвитерианами и индепендентами, а также, по сути, постепенное возвращение к абсолютизму, поэтому пишет 26 февраля 1649 года памфлет под названием «Новые цепи Англии, или Серьезные опасения части народа относительно республики», обращенный к Долгому парламенту и призванный указать на основные недочеты и вопиющие неправомерные решения, принятые в поправках.

В этом памфлете Джон Лильберн от своего лица и лица всех честных граждан Англии выражает опасение, что шаткая парламентская система, установленная было после казни Карла I, может окончательно рухнуть под натиском властолюбивых лордов из Звездной палаты. Последние, поправ собственные обещания и общие идеи, а также союзнические соглашения с индепендентами и левеллерами, все более и более склоняются к возвращению роялистских устоев.

Начинается повествование с умеренной лести, позволяющей расположить к себе представителей Долгого парламента. Власть всегда нужно уметь умилостивить. В той части своего послания, которую можно обозначить как вступительное слово, автор кратко описывает предпосылки, приведшие к данной политической ситуации и делает их анализ, вводя собственную – весьма смелую для того времени – критическую оценку. Вступительное слово завершается утверждением о том, что ситуация действительно принимает угрожающий оборот, и дает логический толчок к постановке новых вопросов, связанных с проблемой Народного соглашения, которое «…подвергнуто ими [офицерами армии] столь значительным изменениям, что мы должны высказать по поводу его наши серьезные опасения».

Далее он приводит основные пункты, которые, как он полагает, требуют немедленного исправления.

В первом из них Лильберн обозначает опасность «простоя власти», когда в перерывах между созывами парламента Государственный совет может активизироваться, и, будучи властью исполнительной, подвести все решения власти законодательной под один знаменатель, выгодный только ему. Он делает вывод: нужно, чтобы парламент сразу после окончания сессии формировал временный комитет из своих же членов на время переизбрания, «…и не отдавал <…> народ во власть Государственного совета». Это говорит о том, что Лильберн, зная аспекты деятельности последнего, опасается попыток нового переворота, только теперь переворота не народного, стихийного, а, так сказать, «внутреннего», идущего изнутри.

Во втором пункте говорится о том, что крайне нежелательно созывать парламент на срок, втрое меньший срока сессии [созыва?] Государственного совета: это может сформировать коррупционную систему высшей власти. В это время члены Государственного совета, получив превосходство над парламентом, будут «иметь полную возможность сделать себя абсолютными и безответственными». Постановка такого вопроса, в свою очередь, говорит о дальновидности Лильберна и тонком просчете политических процессов.

Третий пункт ставит перед парламентом вопрос о неправильном толковании и изменении первоначального текста Народного соглашения, о тезисе, в котором говорится о том, что «власть народных представителей будет простираться на учреждение и упразднение судов». В парламенте это может быть истолковано в отношении суда присяжных, то есть, деятельность такого типа судов будет регламентироваться и зависеть от народных представителей парламента. Лильберн уверен, что это является прямым нарушением «прирожденных прав» и иначе как произвол расцениваться не может. Соответственно, из этого мы можем сделать вывод, что Лильберн, осознавая политические процессы в целом, не забывал и о политических тонкостях, которые подчас важнее глобального.

Следующий пункт вопиет к парламентариям о том, что все должны быть равны перед законом. Поправки, принятые Армейским советом, практически уничтожили первоначальную идею и поставили высшие сословия в привилегированное положение, как и было до революции.

Пятый пункт соглашения повествует о внесении поправок относительно власти народного представительства в делах религии. «Ничто еще не причиняло нации в прошлом таких бедствий, как это вмешательство парламента в религиозные дела», пишет Лильберн. И он прав. Ему, в отличие от представителей Долгого парламента, было хорошо понятно, что свобода вероисповедания – одна из высших прирожденных свобод человека, и ущемлять эту свободу нельзя – это может вызвать озлобление среди народа, и, как следствие распри. Для внутренне поддерживающих же абсолютизм лордов из Звездной палаты религия была лишь инструментом власти. Исповедовать католицизм принуждали чуть ли не насильственно. В Соглашении же сказано «Право законодательствовать в религиозной области и относительно способа богослужения не передается нами вовсе никакой человеческой власти». Заметим, на дворе - 17 век. Провозглашаются прямым текстом слова, актуальные и по сей день.

Шестой пункт. Пожалуй, важнейший среди прочих, ибо от него, как ниточки от паучка, отходят и переплетаются все остальные проблемы, вскрытые исправлениями Народного соглашения. Королевская власть должна быть уничтожена, написано в этом пункте, и пусть будут предоставлены гарантии, что палата лордов более не восстановится. Ни первого, ни второго нет в варианте, отредактированном парламентом/Армейским советом. Что же это значит? Говоря о личности Лильберна, можно вывести из вышеизложенного тезиса, что он был человеком дальновидным и въедливым. Он хотел законодательно лишить парламент любой законодательной лазейки, потому что любая подобная прореха, используемая в своих целях Звездной палатой, может потом разорваться новой дырой абсолютизма.

Пункт семь. Второй по значимости после тезиса «об отмене абсолютизма». Здесь говорится о том, что для общественной пользы необходимо нужно уничтожить материальные тяготы, как-то: десятины, акцизы и пошлины, монопольные компании для того, чтобы торговля могла свободно развиваться, а земледелец – свободно дышать. Грамотная политика невозможна без экономических отношений, но если эти отношения являются средством угнетения кого-либо, то они неприемлемы. Пожалуй, именно такой вывод можно сделать из этого тезиса.

Вышеизложенные требования, по мнению Лильберна, будучи удовлетворены, позволят избавиться от большинства политических, общественных и торговых проблем на глобальном уровне. Результаты, достигнутые по соглашению, должны быть выставлены на всеобщее обозрение, чтобы все желающие могли ознакомиться с ними.

Ниже по тексту он подробно расписывает, каким образом, когда и в чем нарушались свободы, частично прописанные в Народном соглашении.

Автор пишет также о предпосылках к развитию тоталитарного режима и мерах пресечения этого развития. Рассказывает о неправомерных с моральной и этической точек зрения реформах в армии, говорит о засилье армейского командования в собраниях и парламентах, о всяческих угнетениях солдат и младших офицерских чинов. Подводя итог вышесказанному, собирая воедино все предыдущие пункты и обозначив проблему, предлагает новый проект развития и соглашения, который должно рассматривать вместе с первым Народным соглашением. Кроме того, он напрямую обвиняет несколько высших государственных деятелей в нарушении «прирожденных прав» и возврату к идеям роялизма.

29. Противопоставление английской прессы и парламента

Долгое время британский парламент стремился препятствовать прессе. Был принят закон о клевете; с каждого издания взимался штемпельный сбор.

В январе 1731 г. журналист Эдвард Кейв начал издавать в Лондоне ежемесячный «Джентельменский журнал». С 1733 г. в рубрике «Дебаты в сенате волшебной Лилипутии» публиковались отчеты о парламентских заседаниях.

1771 г. – парламент допустил в свои стены журналистов, была построена специальная галерея прессы над залом заседаний. С тех пор за прессой прочно закрепилось определение «четвертая власть».

Типология британской прессы.

На протяжении всего 18 века складывалась типология прессы.

Газеты стали делиться на:

• лондонские

• национальные, которые писали о жизни в стране и за границей

• провинциальные, сообщавшие о местных событиях (первые провинциальные газеты появились в городах Лидс и Йоркшир).

• ежедневные

• воскресные (первая воскресная газета вышла в 1781 году)

• утренние

• вечерние (первая столичная вечерняя газета «Вечерняя почта» появилась в 1706 году)

К концу 18 века газета прочно вошла в жизнь образованной части британского общества. Английская журналистика стала образцом для всей европейской прессы и вышла на 1-е место по всем показателям.

Газета «Таймс» - первая газета, которая стала независимой от политических взглядов.