1 Уйманов в. Н. Репрессии. С. 95; Письмо п. А. Егорова Сталину от декаб- ря 1938 г. // осд уад ак. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-5700. Т. 7. Л. 236.

² Письмо В. Д. Качуровского в Новосибирский обком ВКП(б) от 14.04.1939 г. // Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. П-4. Оп. 34. Д. 80. Л. 6-7. Следует отметить, что в показаниях от 12.11.1956 г. и 8.12.1956 г. Качуровский заявлял о 100-процентной недостоверности протоколов 1937-1938 гг., а также указывал и на факты массовых нарушений законности в деятельности чекистов первой половины 1930-х гг. См.: Архив УФСБ по НСО. Д. п-777. Л. 173, 177.

Сталин позаботился, чтобы у начальников региональных управ- лений НКВД, которым отводилась ключевая роль в осуществлении «массовых операций», не было сомнений в том, что от них ждут ини- циативы в чистках. Отметим, что лично начальник УНКВД по Зап- сибкраю С. Н. Миронов-Король сыграл выдающуюся роль в органи- зации террора. Возможно, никто из его коллег на местах не имел в первой половине 1937 г. такого большого влияния на Н. И. Ежова, который за подготовку целых семи фигурантов процесса «Антисо- ветского террористического центра» (Н. И. Муралова, Я. Н. Дробни- са и других, осужденных вместе с Г. Л. Пятаковым и Г. Я. Сокольни- ковым) вознаградил Миронова званием комиссара госбезопасности 3-го ранга. В докладной записке от 17 июня 1937 г., где живописалась опасность только что «вскрытой» в Западной Сибири колоссаль- ной организации Русского общевоинского союза (РОВС), Миронов прямо назвал «раскулаченных» крестьян, бывших белых офицеров, а также уголовников массовой базой для формирования повстан- ческих кадров. Дело РОВСа стало ответом Миронова на решения февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) и установки союзного НКВД. На совещании руководства ГУГБ 19 марта 1937 г. Ежов зая- вил: «Мы громим врага, и громим крепко. Погромили троцкистов... громим эсеров, громим шпиков и немецких, и польских, и японских, но это пока что, как говорят, с наскока, это еще не все»¹. Миронов смог предложить перспективу для по-настоящему массовых репрес- сий. «Ровсовское» дело стало исключительно ценным материалом для Ежова и Сталина, использовавших его для обоснования гранди- озной чистки советского общества.

Таким образом, июльский приказ Ежова № 00447 о «массовой операции» не просто застал С. Н. Миронова во всеоружии, но сам во многом стал следствием «творческих поисков» энергичного чекис- та. Материалы, присланные Ежову из Новосибирска и касавшиеся РОВСа, были замечены вождем и послужили поводом для органи- зации внесудебных органов на местах — с последующим изданием 30 июля специального приказа НКВД СССР № 00447. Формально с предложением Сталину о массовой внесудебной расправе над быв- шими кулаками в одном отдельно взятом регионе обратился первый секретарь крайкома ВКП(б) Р. И. Эйхе, и в Москве начали создание троек именно с Западно-Сибирского края². Пока неизвестно, была ли это «чистая» инициатива влиятельного сибирского наместника или же кандидату в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Эйхе был дан соот- ветствующий совет сверху. Скорее всего, без указаний не обошлось, ибо сразу за организацией «западносибирской» тройки НКВД после- довало решение о распространении этого опыта на всю страну.

2. Подготовка «кулацкой операции»

Политбюро ЦК ВКП(б) 28 июня 1937 г. — в день окончания июньского пленума ЦК, на котором НКВД получил чрезвычайные полномочия, — приняло специальное решение «О вскрытой в Зап. Сибири к-р. повстанческой организации среди высланных кулаков», постановив создать для ускоренного рассмотрения следственных дел на «повстанцев» из РОВСа тройку в составе начальника УНКВД, крайпрокурора и первого секретаря крайкома ВКП(б). Не дожидаясь результатов разгрома «ровсовской» организации в Сибири, Сталин

Jansen М., Petrov N. Stalin's Loyal Executioner: People's Commissar Nikolai Ezhov 1895-1940. Stanford, 2002. P. 83; Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том I. Март 1953 - февраль 1956. М., 2000. С. 318.

Жуков Ю. Н. Репрессии и Конституция СССР 1936 г. // Вопросы истории. 2002. № 1. с. 23.

велел предпринять аналогичные чистки повсеместно. Уже четыре дня спустя, 2 июля, Сталин написал директиву «Об антисоветских элементах», а Политбюро, подчиняясь ей, постановило распростра- нить деятельность троек на все регионы страны и начать массовую операцию против «кулаков», уголовников и всех антисоветских эле- ментов, обвиненных в том, что они «являются главными зачинщика- ми всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений».

К 8 июля Сталин велел начальникам управлений НКВД прислать сведения о подлежавших репрессиям по 1-й и 2-й категориям. Значи- тельная часть региональных чекистов не справились с поручением, затянув сроки¹. Но Миронов успел: 8 июля он отправил шифровку в Москву, где указал, что по ПО городам и районам, а также 20 стан- циям края было учтено 25 960 чел., обреченных на репрессии, из кото- рых «кулаки» составляли 57,2 %. Расстрелу подлежало 6 642 «кулака» (44,7 % всех «кулаков») и 4 282 уголовника (38,5 %), заключению — 8 201 «кулак» и 6 835 уголовников. Миронов указал, что в число этих «кулаков» частично вошла «низовка», подлежавшая аресту по делу РОВСа, но зато не вошли около 6 500 хозяйств беглых «кулаков» со всей страны, самовольно осевших в Нарыме за 1930-1935 годы.

Начальник УНКВД заверял Ежова, что он уже подготовил 10 но- вых тюремных помещений, рассчитанных на 9 000 чел., что охранять и конвоировать заключенных будут, помимо милиции, небольшие группы комсомольцев, а в местах концентрации арестованных раз- мещены гарнизоны войск НКВД. Для быстрейшего проведения следствия Миронов попросил разрешения в течение месяца исполь- зовать курсантов новосибирской межкраевой школы НКВД, «зачтя это в курс практических занятий»². Для невиданной по масштабам карательной акции чекистским и партийно-советским руководством Западной Сибири были мобилизованы дополнительные ресурсы: из новосибирской базы «Сибстройпуть» изъято для УНКВД 17 автомо- билей, у крайисполкома затребовано 10 тонн бумаги для оформления протоколов допросов³.

Соседняя Омская область отстала от Запсибкрая более чем на по- рядок: 7 июля 1937 г. начальник УНКВД по Омской области Э. П. Са- лынь и первый секретарь Омского обкома ВКП(б) Д. А. Булатов отправили Ежову телеграмму с информацией о том, что учтено для репрессий 2 429 чел., в том числе 479 по первой категории. Ответом стало немедленное снятие Салыня, а сменивший его Г. Ф. Горбач ра- портовал Ежову, что «ударной работой по состоянию на 1 августа с. г. арестовано по первой категории всего 3008 человек».

16 июля 1937 г. в Москве было собрано руководство местных ор- ганов НКВД для обсуждения вопроса о лимитах на осуждение «кула- ков». Откликаясь на требования Сталина и Ежова, зафиксированные в постановлении Политбюро от 9 июля, Миронов предложил рас- стрелять 10,8 тыс. «кулаков» и уголовников; этот первоначальный лимит был по каким-то причинам уменьшен в Москве до 5 тыс., но впоследствии несколько раз повышался, превысив в итоге 9 тыс. чел. Некоторую растерянность ряда региональных начальников, не ожи- давших, что придется — без всякого суда — быстро расстрелять не привычные сотни, а многие тысячи, диктатор воспринял как полити- ческую непригодность. Сразу был снят и быстро уничтожен целый ряд руководителей региональных управлений НКВД. Остальным было объявлено, за что именно арестованы И. М. Блат, А. Б. Розанов, П. Г. Рудь, Э. П. Салынь и прочие, и они включились в настоящее соц- соревнование по арестам и казням. Вдова С. H. Миронова запомнила, как сильно в июле 1937 г. впечатлило ее мужа сообщение об аресте орденоносного начальника УНКВД по Челябинской области Блата¹.

Вернувшийся из Москвы с оперативного совещания местных начальников НКВД, проведенного Ежовым, Миронов уже 25 июля 1937 г. рассказал оперсоставу о решении ЦК ВКП(б) осуществить сплошные аресты всех лиц, учтенных в качестве антисоветского эле- мента, заявив, что для арестов достаточно одной агентурной сводки либо просто каких-либо материалов о чуждом социальном обли- ке. А руководящим работникам управления он отдельно сообщил о масштабах предстоявших расстрелов — от тысячи и более человек на большую часть оперсекторов НКВД. Сталинское решение о лик- видации всех «бывших» вызвало у основной части рядовых чекистов большой энтузиазм².